— Полтора года назад я попал в автомобильную аварию, - сообщил Николай, слегка прищурив глаза. – На трассе было скользко, я не успел переобуться, спешил и на довольно приличной скорости вылетел с дороги.
— Вы серьезно пострадали?
— Машина раз пять перевернулась, пока, наконец, не впечаталась в пару больших деревьев, так что да - меня потрепало серьезно. К счастью, ехавший следом за мной мужик вызвал скорую и спасателей. Он еще и сам попытался меня вытащить, но мою несчастную тойоту так искалечило, что без болгарки там было делать нечего.
— Вы были одни в автомобиле?
— Да, - с облегчением вздохнул клиент. – И я очень рад что это оказалось именно так – не хотелось бы иметь на руках чью-то кровь. В итоге, меня вытащили и доставили в реанимацию, где наши чудо-врачи буквально вернули к жизни мое бесчувственное тело. Очнулся я где-то через неделю после этого и едва мог дышать из-за сломанных ребер. Лицо отекло, и я не видел правым глазом, а уши переломало так, что теперь ребята с Кавказа смотрят на меня с уважением.
— Но вы не потеряли чувство юмора – это уже хорошо, - улыбнулась я.
— Порой юмор – единственное, что спасает человека от сумасшествия, - философски изрек он. – У меня тогда было много времени подумать над своей жизнью и тем, как я к ней пришел. Жена навещала меня довольно часто, подбадривала и рассказывала, как дела на работе – мы ведь с ней в одном месте трудимся, так что я всегда был в курсе последних новостей. Шеф, конечно, расстроился потере ключевого сотрудника, но в итоге ничего не рухнуло и он дождался моего возвращения. Но до этого момента кое-что произошло…
— Что именно? – спросила я, протягивая ему стакан с водой.
— В больнице я познакомился с удивительной женщиной. Ее зовут Пак Хёсон и в этом году ей исполнилось шестьдесят восемь лет из которых она больше половины живет у нас в стране. Мы какое-то время лежали в одной палате, а после того, как я снова смог передвигаться, то частенько стал ее навещать. Хёсон оказалась весьма интересным собеседником для меня, соскучившемуся по общению.
— Вам не с кем общаться в привычной жизни?
— Не считая толпы лизоблюдов, желающих получить повышение и якобы друзей, рассматривающих меня только как человека из категории «Удачные связи» - мне действительно не с кем общаться. Жена – не в счет, с ней отдельная тема. Поэтому возможность излить душу хоть кому-то, наверное, оказалась для меня не худшим лекарством чем сон или медицинские препараты.
— Я вас прекрасно понимаю – ко мне зачастую люди именно за этим и приходят, но Хёсон впечатлила вас не только умением слушать, но и еще чем-то, так ведь?
— До выписки оставалось несколько недель, когда я зашел к ней в палату и заметил, как она делает что-то странное, как будто вяжет спицами. Подойдя ближе, я понял, что она орудует чем-то напоминающим иглу, у которой отломан самый кончик ушка так, чтобы получилось нечто вроде вилки. Она ловко протаскивала через эту прорезь тоненькие полоски бумаги, потом закручивала их и получала забавные спиральки. Затем они складывала их вместе и, быстро соединяя специальным клеем, получала оригинально выглядящие поделки в виде цветов или деревьев.
— Вы говорите о квиллинге?
— Пару раз встречала в интернете видео как этим заниматься, но сама никогда не пробовала.
— А вот корейцы, как оказалось, довольно преуспели в этом искусстве – у них оно развито едва ли не больше, чем во всем мире. Из этих маленьких ленточек они умудряются создавать целые картины и даже многометровые инсталляции. Все это выглядит очень эффектно, особенно учитывая возможность работы во всех трех измерениях. Собственно говоря, Хёсон оказалась одним из таких мастеров и по совместительству – популяризатором этого вида искусства в России.
— И вам понравилось то, чему она учит?
— Сперва я воспринял квиллинг как нечто прикольное, но как бы так сказать помягче – «недостойное настоящего мужчины». Вообще, это дело было задумано несколько веков назад именно как рукоделие для дамочек, так что я довольно скептично смотрел на то, что самому заниматься таким. Но Хёсон уговорила меня попробовать – сказала, что это очень успокаивает: примерно, как медитация или посещение природы. В добавок еще стимулирует творческую сторону личности – а это в моей работе крайне важное дело, вот я и взялся крутить полоски.
— Поначалу все шло из рук вон плохо, но потом вы втянулись и пошло?
— Вас это позабавит, но все оказалось совсем не так, - весело улыбнулся Николай. – У меня все пошло как по маслу с самого первого раза – даже Хёсон сказала, что еще никогда не видела, чтобы взрослый мужчина, никогда не бравший в руки инструмент с такой скоростью вникал в особенности работы. Кстати, как оказалось – в Корее этим занимаются не только женщины, но и мужчины, там это не считается позорным. Вот…
— Так у вас появилось новое увлечение.
— Если раньше после работы я ездил в спортзал или торопился домой, то теперь я завозил жену и ехал в небольшой подвальчик, где Хёсон передавала свое умение новичкам. Вскоре у меня в квартире начали появляться первые объемные картины, вот только моя Оля восприняла их в штыки. Он стала называть их ненужными пылесборниками и отказалась стирать с них пыль по время очередной уборки. Более того, она, как я понимаю, начала стыдится этого моего хобби – мол все мужики как мужики: ездят в путешествия, строят себе крутое тело, рыбачат на худой конец и только я, как дурак – цветочки из бумаги делаю.
— А чем она сама занимается после работы?
— У нее серьезный подход к своему внешнему виду: постоянные бьюти-процедуры: пилинг, маски, приготовление здоровой пищи со всякими там антиоксидантами и прочими премудростями. Я никогда не препятствовал, благо, что я и сам получаю дивиденды с этого – она действительно выглядит на все сто и является предметом восхищения всех окружающих, что дополнительно подчеркивает мой статус. И тем не менее я начал чувствовать раздражение по поводу этого ее отношения к моим интересам, а затем и к многим другим аспектам наших взаимоотношений.
— Вы пытались убедить супругу пересмотреть свои взгляды и объяснить, что для вас это важно?
— Как оказалось – убеждать ее в чем-то могут либо деньги, либо девочки из соцсетей у которых подписчиков больше, чем у нее самой. То есть, если мое развлечение не приносит деньги – значит это чушь и этим заниматься не стоит. То есть идея такая – к примеру, я хожу в зал, делаю себе красивое тело, значит на меня приятно смотреть, что приводит к увеличению моей харизмы и, в конечном итоге – к повышению заработка. Довольно цинично, не находите ли?
— Видимо в том мире, где вы оба существовали до момента аварии - это так и работает. Теперь же, после того как вы едва не потеряли жизнь – появилось нечто иное. Наверное, теперь вы начали ценить в ней не только деньги, но и сам факт занятия чем-то, что вам по душе.
— Мне тоже так кажется, - кивнул он. – Конечно, я – богатый мальчик из богатой семьи, у меня есть все, что нужно для жизни и мне легко говорить – но я не хочу всю жизнь потратить на достижение очередного успешного успеха. Заключать очередной контракт чтобы купить себе еще более крутую тачку или поездку куда-нибудь на Мальдивы. Почему я не могу просто сидеть в подвальчике со старушками и плести подсолнухи из цветной бумаги, если это делает меня счастливым?
— Звучит совершенно прекрасно! - широко улыбнулась я. – Вас что-то сдерживает, кроме мнения окружающих?
— Отец с матерью будут недовольны, да и работу, я, наверное, в конце концов потеряю – все равно с таким отношением в этом обществе карьеристов мне долго не выжить. Друзья от меня отвернутся, а жена, скорее всего, найдет себе другого мужчину, благо детей у нас нет – хотя мне, если честно, не хотелось бы этого, ведь я искренне люблю ее. Она всегда была рядом: и когда я падал по жизни, и когда едва не умер. Оля очень важна для меня, но я не могу больше мириться с тем, что она любит не меня, а некий образ идеального мужчины в ее голове. Поэтому я хотел бы сделать последнее дело для спасения нашего брака – пожалуйста, поговорите с ней или с нами обоими. Может быть, у вас получится то, чего не получилось у меня…
