formakrika

Что ж, пора освежить информацию о себе, за восемь месяцев не всё, но многое поменялось.

Кто я? Капустина (в дев. Ащеулова) Евфросиния Игоревна.
Откуда я? Родилась в городе Ялуторовск Тюменской области в 1997 году.
Чем я занимаюсь? Писательством, социальной фотожурналистикой, съёмками пожилых людей и малых коренных народов России.

Что я уже поделала в жизни?
Окончила Санкт-Петербургский государственный институт культуры (кафедра кино и фотоискусства). Почти пять лет проработала фотографом-волонтёром в НКО «Ночлежка». По шесть лет параллельно проработала в чайно-кофейной компании «Унция» и в службе безопасности ФК «Зенит». Семь месяцев проработала фотографом-волонтёром в международной благотворительной организации «Health & Help» (Гватемала и Никарагуа). Написала книгу о жителях труднодоступных деревень Латинской Америки, книга называется «Люди, которых нет на карте», будет издана и выйдет в продажу осенью 2024 года в Редакции Елены Шубиной / издательство АСТ.

Что я делаю прямо сейчас?
Живу в Санкт-Петербурге. Беру заказы на съёмки пожилых людей, снимаю фотопроекты для сообществ малых коренных народов Ленинградской области. Сотрудничаю с НКО «Благотворительная Больница» и швейно-вышивальной мастерской «Лавка "Красная горка"». Пишу вторую книгу – о девяностотрёхлетней бабушке своего мужа, которая родом из вепсских мест Ленинградской области.

Что я очень хотела бы поделать в обозримом будущем?
Очень давно и сильно хочу поработать в экспедиционных условиях русского севера (Арктика, Антарктика, Заонежье, Поморье – ко всем ним присматриваюсь). Очень тянет поработать в военно-полевом госпитале или в ином подразделении «Красного Креста» (но чтобы в зоне катастроф или боевых действий). Очень надеюсь и стремлюсь второй раз оказаться в гватемальской клинике «Health & Help» – за прожитые там четыре месяца, так и не успела отснять работы в каменоломне, городок ткацких фабрик, да и вообще думаю там поле непаханое материала, ещё на одну книгу хватить должно с лихвой.
Ну, это всё так, в мечтах. Поглядим, посмотрим, что выйдет и каким оно будет.

Если вам что-то из этих пунктов запало в душу – оставайтесь читать. Если вы в каком пунктов углядели почву для нашего сотрудничества – пишите, непременно отвечу. Ежели всё мимо вас – хорошей вам вашей дороги, может в другой раз на чём другом сойдёмся, кто знает.

Мы ели торт, абрикосы, тарталетки с квашеной капустой, пиццу и абрикосы. Мы гладили собак и качали их на руках, чтобы не лаяли слишком громко. Мы фотографировались с жёлтыми флажками, в пледах и с топором. Хохотали над голубями, которые норовили накакать нам в стаканчики и над «воспалением красной рожи» – новым шуточным медицинским диагнозом, придуманным одним из случайных прохожих.

Агата пошла ко мне на руки и секретным шёпотом сообщила, что года ей «ва», что собаку зовут «авава», что больше всего ей нравится «тактар». Для взрослых перевожу: года Агате два, собаку зовут Персик, и вряд ли кто-то станет возражать женщине, у которой любимый транспорт – трактор.

Если вы подумали, что я это вам про дружеский пикник рассказываю – вы правы, но лишь в какой-то степени. Вообще, это мы день рождения Благотворительной больницы отмечали, ей на днях шесть лет исполнилось.

Ровно шесть лет назад петербургский врач Сергей Иевков собрал группу врачей-волонтёров. Они после своих смен в больницах и поликлиниках собирались и обходили городские заброшки, теплотрассы, свалки… Обходили и всякий раз находили там тех, кому нужна медицинская помощь, тех, кто не может попасть на приём в обычную больницу.

Через год группа разрослась, рук стало больше и ребята стали приходить в ночные приюты, ездить вместе с Ночным автобусом Ночлежки – там и попали ко мне в кадры, там мы с ними и познакомились. Ужас, пять лет уже, как я их лично знаю, получается! Как же время летит, сил нет. Бездомные тоже стали узнавать ребят, а ещё придумали ласково называть их «Больничкой». В документах, правда, название из уменьшительно-ласкательного пришлось в официальное переделать, но в обиходе так и осталось до сих пор это мяконькое «Больничка».

В прошлом году у Больнички здание своё появилось – на Балтийской улице. Мне по нему ребята экскурсию провели: там и приёмная, там и гинекологический кабинет, там и приборы для проверки зрения, там и аптека… Здание небольшое, места на всё нужное в нём маловато, но оно есть и это очень-очень много для тех, кому больше вообще негде получить помощь.

В клинику приходят не только бездомные. Врачи принимают и беженцев, и мигрантов, вообще любых людей без документов и гражданства. В клинике пациенты получают не только консультацию медика, но и необходимые для лечения препараты, а ещё подсказки – где восстановить паспорт и полис, где получить чистую одежду, где переночевать в тепле и безопасности.

Сидим с Сергеем на пуфиках у праздничного фургончика, на борту которого развешаны фотографии: врачи, пациенты, смешные и грустные моменты. Разговариваем-мечтаем о том, что хорошо бы ещё здание для стационара отыскать, а ещё бы аптеку отдельно, а ещё…

Сергей, вдруг, говорит:

— Но всё равно, сколько ни строй, будет мало на то количество людей, которым нужна помощь.

Несколько секунд молчит и добавляет:

— С другой стороны, пусть и мало, хотя бы кому-то точно поможем. Не зря работаем.

Если вы в беде и вам нужна медицинская помощь, вот тут график работы клиники и все подробности можно узнать: https://charityhospital.ru/

На прошлой неделе получила свой первый гонорар за книгу. Ту самую, которую написала в гватемальской и никарагуанской благотворительных клиниках Health & Help. Книга уже в издательстве, осенью этого года выйдет в продажу.

На этой неделе перевела большую часть гонорара в клиники. Звучит как-то масштабно, но там немного, на самом-то деле, около пятиста долларов с крошечным хвостиком вышло всего. Небольшой гонорар потому как, что ж поделать.

К чему рассказываю об этом? К тому, что в клиниках который год уже крыши протекают, вообще все. И в приёмных комнатах, и в кладовых с медикаментами, и в спальнях волонтёров – везде. Клиники построены в местах регулярной сейсмической активности. Переводя на бытовой человеческий – потряхивает их крошечными землетрясениями регулярно, такими незаметными особо, когда просто посуда в шкафу трясётся, баночки на столе ползают, стул покачивается… Большая часть этих колебаний для людей даже совсем незаметно проходит, максимум – кошки истерят, в моей книге даже эпизод есть, как мне с Катушкой на полу в кухне спать пришлось, до того ей страшно было, что не отпускала от себя человека. Но здания всё чувствуют. Сначала в крышах были небольшие трещинки, их удавалось замазывать. Потом стали трещинки побольше – под них в сезон дожей мы подставляли баночки, чтобы вода по полу не растекалась. Теперь уже даже тазы и вёдра не справляются, капитально заливает и надо капитально ремонтировать.

Так что вот, потому перевела гонорар. Не только потому, что книга в клиниках написана и я считаю своим долгом поддерживать их, раз уж что-то получаю с этого. Но и потому, что я хочу ещё вернуться в них и хорошо бы, чтобы клиники достояли до моего приезда и чтобы мне в мокрой кровати там спать не пришлось.

Конечно, эти мои несчастные пятьсот долларов всего лишь одна сороковая от того, что требуется на капитальный ремонт, но всё же в копилочку пойдёт. Надеюсь, получится всё с ремонтом. Буду следить за новостями и держать вас в курсе событий.

Если вы ждали какого-то особого значимого момента, чтобы поддержать клиники, может быть это тот самый, а? В общем, решать, конечно же, вам, но сейчас поддержка будет очень кстати. И не обязательно деньгами – вдруг, вы живёте где-то в Латинской Америке и можете стройматериалы доставить или ещё как-то физически помочь с ремонтом, тоже будет важно и полезно.

Поглядеть, где находятся клиники и кому они помогают можно тут: https://ru.he-he.org/

Я хорошо помню, как ты родился. Очень хорошо помню.

Мне тогда было десять лет и восемь дней. Была глубокая ночь. Судя по тому, как часто моя голова падала на ручку коляски с полуторагодовалым братом – ночь была очень глубокой. Я смертельно хотела спать, но существо в коляске начинало нестерпимо орать всякий раз, когда я прекращала её покачивать.
В комнату зашёл отец и сказал:
— У тебя родился брат.
Показал мутный светящийся экран телефона, на котором я чётко увидела строчку «мальчик, 4 кг 200 г»… Дальше было что-то про сантиметры, но я не разглядела, всё поплыло и смешалось в серую мигающую массу. В этот момент я совсем не хотела тебя знать, прости. Я не хотела нового, пятого уже, брата. Я хотела только спать.

Я тогда не знала, что надо просто подождать. Прошло семнадцать лет и у меня есть ты – брат, с которым мы близки больше, чем с кем бы то ни было ещё.
Мы одинаково любим зелёный чай без сахара, кофе с молоком, готовить еду, полосатых кошек, глядеть на воду, разбираться в ветвях нашего семейного древа и смотреть триллеры. У нас с тобой одинаково есть аллергия – у единственных в семье. Мы одинаково стараемся навести уют в наших домах, обнять и примирить всех вокруг себя. Мы одинаково думаем перед каждым своим поступком, что о нём сказала бы наша бабушка – почему-то из всех её девятерых внуков, именно нам с тобой больше всего в мире важно, чтобы она всегда была за нас, на нашей стороне.

Сейчас я безумно рада, что в ту ночь семнадцать лет назад ты появился в мире. Рада, что в этом году у нас с тобой, впервые за жизнь, общий день рождения, одинаковый, который мы сами себе сделали.
С днём рождения, брат. Я рада, что ты есть. Будь дальше.