«10 октября 1964 года в 3.30 по полуночи я юным лейтенантом впервые ступил на гранитную твердь острова Кильдин, расположенного недалеко от Мурманского побережья в водах Баренцева моря; впервые пересек створ ворот заброшенного в тундровой глухомани экзотического Лимона; впервые увидел полярное сияние и был потрясен его великолепием. Да мало ли чего еще увидел и узнал я тогда впервые. Молодость всегда азартна и беспечна. В те годы я воспринимал жизнь и службу на этом каменном острове как естественную закономерность, не взвешивая и не выверяя каждый свой шаг. Я просто жил: радовался и грустил, отчаивался и надеялся, любил и ненавидел, страдал и наслаждался. И лишь по прошествии многих лет осознал, что Остров сформировал меня как личность, дал в руки невидимый оселок, на котором я потом, большей частью подсознательно, сверял и выверял свои чувства, поступки, друзей. Он развил во мне обостренное чувство жизни, умение понимать и сострадать, умение, даже в обыкновенной мелочи видеть удивительное. Он завладел моей душой и до сих пор бережно держит ее в своих добрых каменных ладонях.»
В своих будущих публикациях я буду регулярно упоминать книгу Сергея Аксентьева «НАДЕЖДЫ И ТРЕВОГИ (исповедь островитянина)», ведь кто, как не человек, который прошёл службу на этом острове, способен так точно передать его дух и атмосферу?
Аксентьев Сергей Терентьевич
Аксентьев Сергей Терентьевич родился в 1940 году в городе Челябинске. В 1964 году, после окончания Черноморского высшего военно-морского училища им П.С.Нахимова, был направлен для прохождения службы на острове Кильдин в 616 ОБРП где служил сначала на должности начальника отделения маршевых двигателей (1964-1967), затем заместителем командира технической батареи (1967-1970) 1-го ракетного дивизиона. И так продолжим..
——————————————————————————————————————————
Проснувшись в 9 утра, мы сразу принялись за приготовление завтрака. Вскипятили воду в котелке, заварили простую, но сытную кашу и чай.
Собравшись, мы отправились в путь, оставив наш временный лагерь позади. План на сегодняшний день был прост — дойти до Северного маяка Кильдина, визитной карточки этого острова.
Пройдя часть пути, прямо на дороге перед нами появился придорожный городок, состоящий из множества сооружений. Возможно я ошибаюсь, но, судя по всему, это та самая военная часть, которую в своё время военнослужащие называли "лимоном" или городок в/ч 60084=А в который входили: столовая, коммунальная котельная с баней, казарма, столярка, овощехранилище, детская площадка, жилой дом, склад ГСМ, дизельная, пожарный бокс, остатки гаража, продовольственный склад, и многое другое
Пройдя часть пути, прямо на дороге перед нами открылся придорожный городок, состоящий из множества сооружений. Возможно, я ошибаюсь, но, судя по всему, это та самая военная часть, которую когда-то военнослужащие называли "Лимоном" или городок в/ч 60084=А.
На его территории располагались различные объекты: столовая, коммунальная котельная с баней, казарма, столярная мастерская, овощехранилище, детская площадка, жилой дом, склад ГСМ, дизельная станция, пожарный бокс, остатки гаража, продовольственный склад и многое другое. Всё это некогда составляло основу жизни городка, который теперь выглядит словно застывшим во времени.
Следом мы подошли к зданию казармы
в котором располагалось множество помещений. Среди них особенно выделялось большое казарменное помещение для военнослужащих. Теперь это место представляет собой лишь пустую комнату, где когда-то стояли койки и звучали голоса солдат.
В казарме также находился и спортивный зал, предназначенный для занятия по физической подготовке личного состава.
Обнаружив в этом гарнизоне банный комплекс, сразу вспомнился отрывок из книги:
"Банный ритуал в дивизионе был отработан до мелочей. Его свято и строго соблюдали. Разговоры о бане начинались уже в пятницу утром, когда замкомдива лично докладывал комдиву, что матрос истопник заступил на вахту. С этого момента две ночи подряд он будет священнодействовать в своей кочегарке, поддерживая требуемый градус в парилке. Баня каменная, но изнутри обшита плотно пригнанными, толстыми дубовыми досками. Она состоит из трех отсеков: общего моечного отделения небольшого предбанника и парилки. Один угол парилки занимает тщательно оштукатуренная печь с колодою для получения пара, с чанами для горячей и холодной воды. К ней плотно примыкает круто уходящий вверх полок с деревянными приступками и подголовьем. Напротив него широкая скамья с шайками для мытья. Все это хозяйство содержится в образцовом порядке, тщательно выскабливает
ся до желтизны перед банными днями.В субботу утром, приняв доклад о готовности бани, комдив даёт команду телефонисту обзвонить семьи офицеров и прапорщиков. После их помывки - тщательная приборка, и об
ъявляется баня для личного состава.Ночь с субботы на воскресенье для матроса-истопника была особо ответственной. Комдив любил крепкий пар, свято веря, что ото всех хворей и невзгод «баня парит, баня правит», поэтому истопник шуровал в своей кочегарке на совесть. Помывка офицеров и прапорщиков начиналась в одиннадцать часов. К этому времени пар был готов, предбанник и парилка сияли первозданной чистотой. В предбаннике на лавках лежали аккуратно свернутые белые простыни и на каждой сверху по дубово-березовому венику. У входа в парилку, в углу размещалась бочка с брусничной водой. В парилке на лавке стояла глубокая деревянная шайка с квасом и ковш. Первым в парилку входил комдив. Брал в руки ковш, набирал в него квасу и со смаком забрасывал содержимое в колоду. После нескольких бросков вся парилка наполнялась сухим ароматным паром.- Заходи! – выглянув в дверь, звал комдив, и мы, с шутками и подначка
ми, расползались по полкам парилки.Особо заядлые и стойкие забирались на самый верх, откуда их почти не было видно, и об их присутствии можно было судить только по блаженным покряхтываниям, оханьям и чмоканьям под ритмичными ударами веников, периодически смачиваемых в брусничной воде. - Парься - не ожгись, поддавай - не опались, с полока не свались, - разудало покрикивал комдив, отправляя очередной ковш с квасом в раскаленное дыхало печи. Это было какое-то колдовство. После бани все шли в кают-компанию, где нас поджидали обильно накрытые столы, банные сто граммов «шила» и долгая застольная беседа без соблюдения особых субординаций, но и без панибратства. Просто застольная беседа хорошо поработавших и отлично попарившихся мужиков одной большой семьи. Служебных тем старались не касаться, но мирок, в котором все мы жили, был настолько мал, а жизнь и служба настолько переплетены, что все равно в итоге все сводилось к разговорам о службе, о предстоящих дела
х, о проблемах и работах дивизиона.Такие посиделки очень сближали. На них раскрывался человек, его характер, привычки, образ мышления и само восприятие жизни. Хорошее, доброе было время!; «НАДЕЖДЫ И ТРЕВОГИ (исповедь островитянина)»
Также здесь находилось трехэтажное здание, в одной из сторон которого на первом этаже располагался вход в штаб. Внутри ничего примечательного не сохранилось — пустые, разрушенные комнаты без следов былого облика.
С другой стороны располагались два подъезда, ведущих прямо на второй этаж, где находились жилые квартиры. Заглянув для начала в подвал и обнаружив, что там ничего интересного, мы решили исследовать квартиры.
На одной из сохранившихся оконных рам можно заметить тройную раму. Это не случайность, а необходимость, продиктованная суровым климатом этих мест. Такая рама обеспечивала защиту от пронизывающего ветра и сохраняла тепло в условиях крайнего севера.
Напоследок мы заглянули в коммунальную дизельную этой военной части.
Всё самое необходимое для жизни в этом суровом климате когда-то сосредотачивалось здесь. Теперь эти никому не нужные бетонные коробки стоят, словно безмолвные памятники прошлому, напоминая, что на этом острове всё лишь временно — и природа неизменно берёт своё.
Поскольку невозможно разместить этот длинный отчет в одном посте на Пикабу, он будет разбит на множество частей. В каждой из них будут представлены многочисленные фотографии и частично видео с нашего приключения по острову.
группа Вконтакте / канал ТГ о наших путешествиях с рюкзаком за плечами!
