В разных частях загородного дома то и дело появлялись страшилы: кто-то из тёмных углов, кто-то отделялся от огня в камине, некоторые являлись из ниоткуда – проходили сквозь слои из мира живых в мир мёртвых. Остальные заходили через дверь, проделав путь через город Мёртвых.
Помещение наполнялось атмосферой присутствия, как наполняется ею пустой класс с утра или ресторан в обеденное время. В доме стоял умеренный гул общения. Мало что отличало это собрание от обычного человеческого, если не вглядываться в мёртвые глаза собравшихся, бледную кожу, деформированные тела, покинутые жизнью.
Вдруг сгустки тьмы по всему дому обрели форму и начали стягиваться к массивному трону возле камина. Постепенно заслоняя свет от огня, явно указывая на его вторичность здесь, Первород материализовался в огромную чёрную человеческую фигуру. Участники клуба рассаживались по кругу. Собрание началось.
– Приветствую всех! – провозгласил глава клуба, когда все расселись. – Рад видеть вас на нашем третьем собрании. Начнём!
Все заёрзали на стульях и немного подсобрались. Первое слово досталось худощавому долговязому мужчине без лица в чёрном костюме.
– Тёмной ночи всем. Меня зовут Слендер, – прозвучал голос в умах страшил.
– Тёмной ночи, Слендер, – растерянно поприветствовали его некоторые, озадаченно поглядывая на лица соседей.
– Как вы понимаете, я из безликих, поэтому говорю сразу в вашей голове. Прошу вас не беспокоится о конфиденциальности своих мыслей. У меня нет к ним доступа. Мой вид из-за отсутствия органов зрения, слуха, нюха присасывается к органам чувств собеседника или жертвы. Знаете, как я вижу на охоте? Глазами жертвы. Это очень тяжело поначалу. Представьте, весь мир для меня во тьме, и только лучи зрения из глаз жертвы освещают для меня мир. И часто я вижу себя со стороны. И вот что я вам скажу: да, хорошо окутать себя легендами – это даёт вам больше энергии для существования. Но за всё нужно платить. И за легенды я плачу тем, что, видоизменяясь, легенды видоизменяют и меня. Понимаете?
В кругу тихонько зашептались.
– Живые, сочиняя легенды о нас, пассивно подпитывают наше существование своей верой, что мы есть. Но они же и обретают власть над легендой, передавая из уст в уста, меняя с каждой итерацией какие-то детали, тем самым меняют и нас, – объяснял Слендер в умах страшил.
Слушатели занервничали. Кто-то прошептал: «Я так и думал».
– Конечно, наша суть останется нетронутой. Суть неизменна – Айо, – закончил он.
– Весьма поучительное выступление. Мракодарю, – сказал глава клуба.
После короткой молчаливой паузы вступил следующий оратор, одетый в костяную броню, обтянутую мехом и шерстяными нитками:
– Приветствую всех. Моё имя Тайлай.
– Привет, Тайлай! – поприветствовал его клуб.
– Моё активное пребывание в сумеречном мире не столь продолжительное. Несколько сотен лет я провел запечатанным в кукле, – Тайлай пробежался взглядом по лицам слушателей. – Однажды я напал на спящего экзорциста, который испортил мне охоту. Ведомый местью, я переоценил свои силы и запутался в сетях обыкновенного, примитивного ловца снов над кроватью. Вот уж не думал, что так всё обернётся. Экзорцист появился в своём астральном теле, увидел меня, трепыхающегося в сетях ловца, как мотылёк в паутине, и смекнул что к чему. Его техника была поистине превосходной: он в мгновение ока разбил всё стеклянное и хрупкое в доме, порвал все картины и гобелены, сломал мебель и испортил продукты. Помещение наполнилось энергией разрушения, хаоса и энтропии. И из этих осколков и смрада, из этой энергии, он начал ткать вокруг меня кошмары, в которых я лгал себе, страшилам, людям, Карме. Вы знаете, как губительна ложь для страшил.
Присутствующие согласно закивали.
– Я старался отбиваться от налипающих на меня снов, но то и дело проваливался в них. Ложь проникла в моё тело и стала разрушать мою суть изнутри. Не поверите, но я сам начал бояться, расплёскивая энергию страха. Из последних сил я загорелся яростью отчаяния, прожигая кошмары. Этим-то отчаянием он меня и окутал. Ловко обмотал, как мумию. Затем вернулся в тело, проснулся и уже из реального мира запечатал мою сущность в небольшую тряпичную куклу.
Тайлай осмотрел очарованных рассказом слушателей и продолжил.
– Это был поистине достойный противник. И я мракодарен ему за эту легендарную битву. Он подарил мне очень дорогой урок: эмоции и чувства соперника можно использовать против него самого. После освобождения, я искал следы того мастера. К сожалению, он погиб не в легендарной схватке со Фобосом, не умер в постели от старости, а был убит мерзким грабителем в подворотне, когда заступился за жертву.
– Очень жаль… – огорчилась Руно.
– А как ты выбрался из куклы? – спросил Харви.
– О, это занятный случай, – улыбнулся Тайлай. – Её постоянно передаривали, продавали, выбрасывали, потому что она приносила несчастья и беды обладателям. В конце концов, её передали в музей, где люди зачем-то собрали множество проклятых экспонатов. Со временем силы неудач и проклятий сложились, синхронизировались и мракополучно привели к несчастному случаю: короткое замыкание в проводке, сбой в системе пожарной сигнализации и сонный паралич у охранников. Всё сгорело дотла. Мы стали свободны.
– Потрясающая история, – заключил глава собрания.
– Мракодарю вас за то, что выслушали, – сказал Тайлай.
– Руно, твоя очередь, – сказал Первород.
Руно сконцентрировалась и старалась отойти от услышанной истории.
– Да уж, сложно после такого чем-то удивить. Пожалуй, даже не буду пытаться, – смущённо сказала она.
– Как продвигается прогресс с узником Смерти? – поинтересовался Первород.
– Ну, мы вместе поужинали, я впервые попробовала бутерброды с докторятиной.
– Это ещё что-такое? – удивился Харви.
– Бутерброд – это такая еда для живых. Снизу хлеб, посередине колбаса, а сверху сыр. Хлеб сделан из растений, колбаса – из докторов, а сыр… не знаю из чего. В целом, это очень вкусно. Но докторов я не пробовала, чтобы сравнить. Я вообще редко занимаюсь живоедством, разве что, только покусыванием, – поделилась Руно.
– Зачем же ты это ешь, если это для живых? – прозвучал вопрос Слендера в головах страшил.
– Интересно, – просто ответила Руно.
– Я однажды в одной из квартир попробовала холодец, когда гуляла ночью. Меня потом рвало до рассвета. Не пригодно наше пищеварение для такого, – подключилась Хаё-Мара.
– Ради научного эксперимента можно и попробовать, – вступился Первород. – А как дела идут именно с переходом узника на эту сторону?
– Пока никак, – печально вздохнула Руно. – Он пытается, но почему-то не выходит. Будто что-то защищает его, я не знаю.
– Может он заговорён? – спросила Хаё-Мара.
– Он крещёный? С ними бывает такое, – вбросил Тайлай.
– Видал я такое, когда душа вписана в Кармическую сделку, – подхватил Аргос. – Хоть что с такими делай, им хоть бы хны.
– И что же мне делать? – спросила Руно.
– Что если сходить к гадалке? – предложил Тайлай.
– Зачем ей гадалка, если она сама страшила? Не нужно этих посредников, переврут ещё всё! – вмешался Аргос.
– Нужно спросить у Кармы, – подключился Слендер.
– Ну да, и получить от неё нагоняй за трату её времени, – спорил Аргос.
– Свари ему яд. Я дам тебе рецепт – эффект гарантированный. Ты передашь ему и он выпьет. Так что, технически, он сам наложит на себя руки, – посоветовала Хаё-Мара.
– Да не работает это так. Ему нужно самому сварить, шоб душа не перешла тому, кто яд варил, ёлки-палки, – аргументировал Аргос.
– Нет, думаю, ты не прав. По твоей логике, он и верёвку сам сплести должен, и мыло сварить? Нелогично, – противостоял Аргосу Харви.
– Послушайте, я зн… – начала было Хаё-Мара.
– Тише, не превращайте собрание в сельский базар, – остановил всех Первород. – Я уважаю мнение каждого из вас, но давайте будем последовательны. Руно, ты можешь всех выслушать, но решение принимать тебе. Действуй обдуманно.
– Дорогие страшилы, храни вас Мрак за советы. Мне очень приятно, что моя проблема вызывает у вас такой отклик. Мне вообще очень нравится здесь быть. Я приму все ваши рекомендации после собрания, – Руно с искренней радостью обратилась ко всем и кивнула Хаё-Маре. – И буду мракодарна за рецепт яда.
– Договорились, – подмигнула Хаё-Мара.
– Рад помочь, – сказал Аргос.
– Хорошо, – ответил Слендер.
– Что ж, черёд Аргоса, – обозначил Первород.
– Тёмной ночи, страшилы! – махнул он рукой и сделал лёгкий поклон. – Я Аргос, по-живому: Лёшка просто.
– Привет, Аргос! – все поприветствовали страшилу.
– Я, собсна, шо хотел спросить? Мне поклонялись тёмные ведьмы, а моему брату, Сашке, – светлые. Так из-за того, шо он недавно в мир живых возвратился, его обязанности на меня упали, ёлки-палки. Ну как упали, он мне записку оставил. А записку ту я увидал, когда он уже… ну, того.
Страшилы слушали и проникались проблемой своего собрата. Как вдруг, неожиданно даже для себя, Руно выпалила:
– Что?! Мы можем вернуться в мир живых?
– Ээ, ну да. А шо? Ну, как бы… да. Цена высока, пуша это рушит баланс, ёлки-палки. Ну, и такие вещи регулируются только Кармой, само собой. А характер у неё, скажем так, специфический.
Некоторые удивлённо покосились на Руно, будто такие вещи всем известны с самой смерти. Первород пристально изучил её тяжёлым беспристрастным взглядом. Руно съёжилась внешне, но внутри у неё разыгрался интерес.
– Так о чём это я? – Аргос почесал голову когтистыми пальцами, сбившись с мысли. – Ах, да. И вот, значится, работаю на двух работах: за себя и за Сашку. С ритуала на ритуал только и хожу – мира тёмного не вижу! И так мне всё надоело! Перегорел я, в общем, понимаете?
Страшилы понимающе закивали.
– Плюнул я на всё, перестал появляться на ритуалах. Бродил по тьме, наслаждался каждым лучиком Луны, пением волков. И тут вдруг слышу – сквозь слои прям брезжет! Вслушиваюсь, а там, в мире живых, кто-то тёмную молитву читает – демона зовёт. Прохожу я, значит, сквозь слои, вижу – девушка молодая на мосту стоит, сброситься хочет. Ну, я давай выяснять, что к чему. И что бы вы думали? Несчастная любовь! Проходят эпохи, меняются времена, а маниакальный почерк богини Любви так и остаётся неизменным, – с напором рассказывал Аргос и усмехнулся – Мне порой кажется, что она людей угробила больше, чем мы своим живоедством.
Руно хмыкнула. Аргос продолжил:
– Ну и думаю, значится: «Ёлки-палки, зачем я сюда полез? Сейчас она спрыгнет, а меня потом засудят в Сумрачном Секретариате за нарушение политики невмешательства». Ну, слово за слово, я её уговорил шоб не прыгала, взамен стану её демоном-хранителем, значит. Да и понравилась она мне, чего таить. Ну и всё, рукопожатие-кровь-печать. Теперь мне не нужно питаться страхом и верой для существования, а нужно лишь оберегать мою подопечную.
– Ого! – восхищённо удивилась Руно.
– Поздравляю, – сказал Первород с улыбкой.
– Хорошая сделка, – прокомментировала Хаё-Мара.
– Так я вот, шо хотел спросить-то, собсна? У ней же явно и ангел-хранитель должен иметься, хоть и бестолковый? Мне теперь как с ним себя вести? Он если одно говорит, мне нужно обратное утверждать? Каким законом руководствоваться: вторым или третьим?
– Если до получения демона-хранителя у неё не было ангела-хранителя, то она получит его в ближайшее время. Карма об этом позаботится. Это может быть и человек, кстати говоря, – поведал глава собрания. – Не думаю, что здесь можно следовать закону противодействия или двум другим. Вы же не направляете внутренний выбор человека, а лишь оберегаете от внешних воздействий. Для вас обоих задача – сохранить подопечную, где-то пригодятся твои методы, где-то его – ангельские.
– По правде, мало шо понял. Схожу всё-таки в Секретариат, узнаю. Храни вас Мрак, – почесал голову Аргос. Первород кивнул в ответ.
– Всем тёмной ночи. Я Хаё-Мара. Страшила средней руки, – вступила женщина с дредами и покрытым чёрными пятнами лицом.
– Тёмной ночи, Хаё-Мара! – поприветствовали её слушатели.
– Я люблю коллекционировать жуткие места. В моём четвёртом походном дневнике уже почти закончились страницы. Я пыталась передать свои труды людям, чтобы они их увековечили, но живые не понимают язык мёртвых. Тогда я попыталась передать устно, но все претенденты убегали, завидев меня, а некоторые падали без сознания, – Хаё-Мара вспомнила момент из смерти и улыбнулась. – Как-то я даже нашла человека, который в реанимации болтался между жизнью и смертью. Я начала второпях пересказывать ему первые главы. В его призрачном лице читалось глубокое удивление, но он старался что-то запомнить. Потом он исчез, я подумала, что его всё-таки вытащили из лап Сумрака, но затем он снова явился за очередной главой! И так, он несколько раз выныривал в наш мир из своего, пока не дослушал до конца первый дневник.
– Интересная схема, – оценил Тайлай.
– Да, надеюсь он успел что-то запомнить. Я позже пыталась найти его в мире живых, но безуспешно, – сказала Хаё-Мара.
– А какое самое жуткое место, в котором ты была? – спросила Руно.
– Одно из жутких зрелищ – это, когда я посетила какой-то фестиваль музыки, на котором живые вели себя как обезумевшие приматы. Мне было отвратительно. Но самое жуткое – это некая лаборатория, в которой учёные барьерами ограждали от реального мира кусочек пространства. Я приблизилась к барьеру и ощутила нечто вроде титанической пустоты в том пространстве. Будто бы целую завакуумированную вселенную, в которой ничего нет. Обычно, я испытываю чувства в загадочных местах, словно настраиваюсь на частоту окружения и начинаю слышать эхо событий: страданий, убийств, горя, обреченности. А здесь, чувство невероятных размеров пустоты, левиафан нуля. Я даже не знаю, как это описать. Представьте мир на стенке мыльного пузыря, вдруг он лопнул, и осталось то, что было под плёнкой.
– И это так страшно? – поразился Слендер.
– Это самое ужасное, что я встречала – ничего внутри.
– Это звучит жутко, да. Но не могли бы вы мне помочь? Меня зовут Харви. Всем смертствуйте, – вступил следующий участник.
– Я хотел узнать, могу ли я из страшилы стать демоном и как это сделать? – спросил он.
– А почему ты этого хочешь? – удивилась Хаё-Мара.
– У меня сильная тяга к живоедству. Проматывая в памяти сотню раз момент смерти, я понял, что моя суть – насилие. А в ранге страшилы за частое живоедство Сумрачный Секретариат приговорит меня к исчезновению. Я не могу контролировать свою жажду крови.
– А что тебе посоветовали в Секретариате? – спросил Аргос.
– Посоветовали держать свою суть под контролем, – ответил Харви.
– Долбаные бюрократы! У самих души из камня, а всякая личность для них – бумажка, – эмоционально отреагировал Аргос.
– Вы же знаете почему они ввели ограничение на живоедство? – прозвучал в головах голос Слендера.
– Почему? – спросила Руно.
– Рождаемость в мире живых упала. Если не поставить на контроль живоедство с нашей стороны, то мы ускорим вымирание цивилизации, – пояснил Первород.
– Да и Страх с ними! Нас-то это не касается, – отметил Аргос.
– Живое и мёртвое – одна суть, забыл? Если живые вымрут, чьим страхом ты будешь существовать? – пояснил Тайлай.
– А, точно, – потупился Аргос.
– Вообще, нужно снова идти в Секретариат и составлять заявку на перевод в ад. Описать сколько у тебя лет стажа страшилы, какой опыт живоедства, какие навыки охоты и прочее, указать причину перевода. Можешь приложить выписки нарушений за твоё чрезмерное живоедство. Было бы неплохо сходить к нашей местной Мухомор-Бабе, чтобы она выписала тебе справку о том, что ты не можешь контролировать свою суть, – посоветовал Первород.
– А разве это ограничение не влияет на ад? – уточнила Руно.
– Нет, у дьявольского и божественного свои юрисдикции. Они нам не подчиняются, мы – им, – прокомментировал Первород.
– Ага, мы здесь как Сумеречная буферная зона. Пограничье, – усмехнулся Аргос.
– А ещё есть варианты? – спросил Харви.
– Другой вариант: работать на репутацию, укреплять своё имя в легендах. Так, когда ты станешь достаточно известным, тебя могут индивидуально пригласить на службу в ад, – сказал Первород.
– Да уж. До такого я, наверное, не дотяну, – ответил Харви.
– Третий вариант: создать свою секту с жертвоприношениями. Будет и вера, и живоедство. Но тут без помощи живых никак не обойтись. Если своим ртом ты будешь говорить с человеком, а не жрать его, то будет какой-то прогресс, – добавил Тайлай.
– О, а вот это интересно, – улыбнулся Харви.
После собрания, все стали расходиться. Кто-то исчез, некоторые остались и обсуждали услышанное. Руно заметила, как Клаустрофобия незаметно появилась и проскользнула к Первороду. Они о чём-то разговаривали. Руно, обрадованная появлением матери, приблизилась к ним. Она хотела спросить у Клаустрофобии про своё живое имя.
До Руно донеслись обрывки диалога:
– Этого не должно было произойти, – твёрдо сказала Фобия.
– Но это уже случилось, – мягко парировал Первород.
– Значит, я завершу это как мне нужно, – сказала она.
– На кону твоя дочь, – ответил он.
– Именно. И я никому её не отдам.
– Делай, что должно, и будь, что будет, – завершил дискуссию Первород, переводя взгляд на подошедшую Руно.
– Тёмного вечера, Дамы, – откланялся он и растворился дымкой в сумрачных тенях дома.
– Смертствуй, мам, – сказала Руно.
– Смертствуй, Руно, – поприветствовала дочь Клаустрофобия.
– Я узнала, что у страшил есть живое имя, и хотела бы узнать своё.
– Для чего тебе это нужно?
– Ну, все знают свои имена, мне тоже нужно.
– Ты – не все. Ты моя дочь, и так и останется. Или ты хочешь снова что-то выкинуть, вроде Печати Смерти?
– Но я…Я не… – замешкалась Руно.
– Ты влюбилась в смертного – это ещё полбеды. Но ты решила связать себя с ним Печатью. С первым встречным! – закипела Клаустрофобия. – Я говорила тебе: не играй с едой. Не вздумай даже приближаться к нему, иначе я лично с ним покончу.
– Мама, прошу, не нужно! – слёзно попросила Руно.
– Мне решать, что нужно, а что нет, – холодным тоном отчеканила Фобия и направилась к выходу. – Судя по тому, что у вас до сих пор ничего не получилось, он ещё и какой-то проблемный.
Клаустрофобия развернулась, махнув изящной бархатной накидкой. Направилась в тесную щель, между камином и стеной.
– Он особенный! – сорвалось с дрожащих губ Руно вслед исчезающей матери.
Последующие собрания страшил в книге "Хроники Айо"
Буду рад обратной связи в комментариях)
