Новодвинск

Дело в том, что об этой станции в те времена слышали даже не все преподаватели, не говоря о том, чтобы поработать на ней, а Борис Константинович к тому же писал учебник по электроразведке - глава о ЦЭС-2 в ней была бы совсем кстати. А мне оставалось только порадоваться – писать диплом у Бориса Константиновича считалось большой удачей. Хороший он был Преподаватель – именно так, с большой буквы. Полученные от него знания по интерпретации результатов электроразведочных наблюдений очень сильно выручали меня впоследствии.

В общем, учёба в университете продолжалась, с каждым днём приближая меня к новой производственной практике. Ну а пока я учился, сдавал экзамены и зачёты, попутно выступая на Студенческой весне в составе ансамбля самодеятельной песни «Сорванцы», данного по заглавной песне нашего коллектива:

– Здорово, сорванцы, с большой лесной дороги!
Побрили б бороды, помыли б себе ноги!
Щей похлебали – не концентратов,
Явились из лесу, как из моря пираты!

Так себе название, если честно, но оно как-то очень быстро прижилось и поменять его стало уже нереально, хотя бы потому что теперь нас знали именно под этим названием. Так и ездили мы по разным слётам самодеятельной песни, пока не закончился учебный год. Наступила пора преддипломной практики.

Снова Новодвинск

Город Новодвинск, как и год назад, встретил нас ароматами целлюлозо-бумажного комбината, доносящимися со всех сторон. И снова мы приехали на практику с Андреем, моим старым, добрым другом. К нам присоединились и два новых персонажа: Лёха и Серёга. С Лёхой мы пели в «Сорванцах», а Серёга был просто замечательным и компанейским парнем из нашей группы ГФ 1 – 85. Наш электроразведочный отряд Ненецкой партии к этому времени уже вовсю трудился в полях, так что пришлось нам ждать какого-нибудь попутного рейса в сторону деревни Золотицы, в районе которого они сейчас и трудились. Туда, правда, взяли только нас с Андреем, поскольку бригады к этому времени были укомплектованы и лишних людей брать уже не хотели. К тому же лишним людям на сделке вообще не очень-то рады. Так что пришлось Лёхе с Серёгой устраиваться на работу в Зимнебережнюю партию, что, к слову сказать, тоже весьма неплохо. Зимний берег Белого моря хоть и суровое, но очень интересное место: дикое но симпатичное. Да и северный коэффициент никто не отменял.

В ожидании попутного вертолёта мы заселились в гостиницу «Уют» – маленькую, не очень-то уютную, да к тому же единственную гостиницу города Новодвинска с видом на памятник Ленину,. Днём мы ходили в экспедицию на работу, где получали рабочую спецодежду и заказы для партии, а по вечерам болтались по расплодившимся по всему городу видеосалонам, где за рубль можно было посмотреть какой-нибудь боевичок или комедию. А в гостинице до полночи резались в преферанс – как раз в то время у нас в группе началось повальное увлечение этой игрой.

Прошла неделя ожидания и нас повезли в аэропорт Васьково, откуда нас вместе с рабочими Зимнебережней партии, должны были перебросить вертолетом на место дислокации нашего отряда. И вот на лётном поле аэропорта началась самая веселуха. Работяги оказались очень даже подготовленными к заброске в поле. В том смысле, что в преддверии длительного и «сухого» полевого сезона они постарались выпить как можно больше разнообразных горячительных напитков, поэтому к моменту посадки в вертолет на ногах практически не держались. Заталкивали мы их в вертолёт вместе с начальником Зимнебережней партии в основном при помощи громких и не очень приличных выражений и грубой силы. Наконец нам это удалось сделать. Но не успели мы утереть трудовой пот со лба, как подошёл бортмеханик и попросил всех освободить борт – что-то там в нём было не так.

Следующие полчаса мы занимались вылавливанием расползающихся, как тараканы, по всему лётному полу работяг: то ли они пытались пойти за догоном, то ли алкоголь в их крови требовал приключений. При этом один из рабочих всё время старался доказать нам, студентам, что через пару лет мы и сами станем такими же. Поле, мол, всех сломает. Наконец разрешили вылет, но к этому времени начальник Зимнебережней партии уже совсем охрип, а значит в нашем арсенале на одно средство воздействия стало меньше. Но мы всё же сумели загрузить работяг в вертолёт, закидали туда их вещи и наконец-то забрались в него сами. Следующей нетривиальной задачей было выгрузить их по полевым лагерям. Впрочем это оказалось гораздо проще, чем загружать, поскольку в вертолёте их окончательно и бесповоротно развезло. Поэтому когда вертолёт садился на площадке, то начальник тыкал пальцем в двух-трёх человек, и мы вываливали их из вертолёта в руки встречающих, заодно скидывая рюкзаки по числу людей.

– Кидайте, какие под руку попадутся! – кричал нам начальник. – Потом сами разберутся, где чьи вещи.

Наконец подошло и наше время. Вертолёт приземлился на берегу речки Товы и мы с Андреем, подхватив свои вещи, десантировались из него в руки встречавшего нас Якова Карловича – нашего начальника, у которого мы проходили производственную практику в год назад, когда с работой проехали на вездеходах более 200 километров по просторам Архангельской области. В этом году нас ожидала та же самая работа – магнито-теллурическое зондирование Земли при помощи цифровой электроразведочной станции ЦЭС-2.

С геофизиками, начальниками трёх бригад, мы были знакомы по прошлому году. Это были всё те же Марс, Игорь и Яков Карлович. Андрея забрал к себе Игорь, а я снова ушёл в бригаду Якова Карловича – мы с ним ещё в прошлом году очень хорошо сработались. Помимо нас с Андреем в бригадах было ещё четверо рабочих, теперь нас получилось по два рабочих в каждой бригаде. А ещё в каждой бригаде был свой вездеход ГАЗ-71, он же ГТС с водителем. Вездеходы наши были весьма необычными: мало того, что они были списаны из погранвойск и переданы в Ненецкую партию в состоянии чуть более, чем полностью «убитыми», так ещё на базе партии на них были установлены дизельные двигатели. Так что теперь они стали не такими прожорливыми и чуть более мощными.

Начался мой новый, четвёртый, полевой сезон 1989 года.

P.S. Ну вот, наконец-то я созрел до новой серии историй про свою работу геофизиком, муза наконец-то вернулась. Видать, в отпуск сгонять успела ))) Как вам начало? Пишите, комментируйте, спрашивайте, ругайте - ваши комментарии очень здорово помогают писать лучше!

Данный пост содержит в себе сканы комплекта открыток города Архангельска 1989 года. К сожалению золотистые оттиски в правом верхнем углу сканируются как черные. Но вы сами понимаете.

Что касается самого города, то за 35 лет многое что изменилось. Например, вместо памятника "Защитникам Севера" появился Кафедральный собор. Нет уже теплоходов "Неман", "Олёкма", "Пинега", "Индигирка". Шхуна "Запад" уехала в неизвестном направлении. Обо всем этом Вы можете рассказать в своих комментариях.

Вот примерно в таком настроении мы вышли на профиль в последний рабочий день.

По дороге Миша Опехтин насобирал ягель.

- Может, попробуем его покурить? – предложил он. – Вполне сухой и легко крошится.

Он быстренько скрутил из бумажки и ягеля здоровенную козью ногу, засунул её в рот, прикурил, затянулся… И тут же мощно раскашлялся.

- Курить можно, - прохрипел он осипшим голосом, но остальные, глядя на него, решили не экспериментировать. Миша выкинул самокрутку, и мы начали работу. В течение дня мужики пытались покурить сухие листья и траву, но заканчивалось это всё примерно так же: кашлем и выбрасыванием самокрутки.

В общем, рабочий день прошёл под раскаты кашля, доносящегося то со стороны Мишки, то со стороны Красного Суслика, пока мы не вышли к лесовозной дороге, означавшей конец профиля. Собрав катушки с проводами, электроды и батарею, мы отправились к дороге. Неожиданно Миша сделал стойку, как собака, завидевшая дичь.

- Там мужик идёт! – радостным шёпотом сообщил он.

И точно – впереди показался охотник с ружьём, бредущий в нашу сторону. Мои работяги, радостно гремя железом, ринулись ему на встречу с криками: «Мужик, стой! Есть закурить?» Я не знаю, что подумал охотник, глядя на выбегающих из леса вооружённых железной арматурой заросших недельной щетиной личностей, но от неожиданности он просто-напросто застыл на месте соляным столбом. Есть у меня большое подозрение, что отправляясь на охоту, человек не рассчитывал нарваться на классическое: «Папаша, огоньку не найдётся?»

Трясущимися руками он вытащил из кармана пачку сигарет и протянул нам.

- Мы парочку возьмём? – деловито спросил Миша.

- Да берите всё, у меня ещё есть! – радостно ответил охотник, поняв, что нам действительно нужно только курево.

Но мы, как люди вежливые и культурные, угостились парой сигарет и отправились дальше, оставив мужика стоящим в глубоком раздумье посреди дороги. Вечером ко мне подошёл Красный Суслик:

- Дима, я схожу в деревню до магазина?

- Ну сходи, - разрешил я. – Только тебе всё равно ничего не продадут.

- Ну я попробую, а ты мне рубль дай - ответил Суслик.

Выдав Суслику рубль, я отпустил его в деревню, а ещё через час он вернулся обратно и гордо продемонстрировал мне четыре пачки «Беломора». Уж не знаю, каким образом, но он сумел уговорить продавщиц продать ему курево. Есть у меня, правда, одна мысль, что продавщицы просто-напросто сжалились над ним – очень уж вид у него был затрапезный.

Хитрая бражка

На следующий день за нами приехал Гена Аникин на своей вахтовке, и мы отправились в Грязово – закончилась наша самковская эпопея. Нас на неделю отправили отдохнуть в Архангельск, а перед этим мы решили хорошенько попариться в бане – негоже ехать в город пропахшим дымом костра и всеми болотами Плесецкого района.

Банька удалась на славу: с сухим паром и пихтовыми вениками, а на следующий день у меня впервые прихватило спину, да так что по лагерю я ходил, согнувшись в три погибели. И всё бы ничего, но мне, как исполняющему обязанности начальника отряда нужно было снять остатки продуктов со склада, а как это сделать, если спина не разгибается? Хорошо что мужики у меня попались понятливые – бегали по складу, подсчитывая оставшиеся консервы и крупы, а я сидел, укутанный в телогрейку, записывал в тетрадь продиктованные цифры и подсчитывал оставшиеся продукты.

Перед самым отъездом я зашёл к остающимся сторожить базу рабочим: Мишке Опехтину и Ване Епишкину – рабочему из топоотряда, классическому помору с окладистой бородой и трубным голосом за который его прозвали отцом Епифанием. А ещё он фигурировал в стихах, написанных на стене рабочего балка́:

Ну что ты, сушина, стоишь на пути!
Епишкин ругается: - Мать вас ети!

Был у нас такой поэт - топограф. Самый всамделишный: его стихи даже в газете "Новодвинский рабочий" печатали.

Жилище рабочих представляло собой два балка «Геолог», объединённых общим тамбуром, в одном из которых и обитали Опехтин с Епишкиным. Как только я зашёл в тамбур, то сразу же почувствовал очень сильный и весьма гадкий запах, который доносился из щели между двумя балками: такое ощущение, что туда кто-то нагадил. Возмущённый, я влетел к сторожам и выдал:

- Вы тут охренели что ли?

- Дим, ты не ругайся, - ответил Мишка. – Мы тут бражку поставили. Когда вы вернётесь, её уже не будет.

- На чём?! – тут охренел уже я.

- На патоке, её Ваня с коровника принёс.

- Так она ж воняет?

- Так мы её пить будем, а не нюхать! – ответил Миша.

Пригрозив напоследок увольнением в случае пьяных безобразий, я вышел из балка, и этой же ночью мы уехали в Архангельск. А у горе-сторожей с бражки знатно пробило днище, да так, что они чуть ли не сутки с горшка не слезали. Хотелось бы написать что-то вроде: «и с этого дня они в рот не брали спиртного», вот только это было бы совсем неправдой.

Выброс

Вернулись в Грязово мы уже в начале сентября и прямо скажем, неудачно. Зарядили нудные осенние дожди, и мы чуть ли не целую неделю просидели по балка́м. Тем более что нашей бригаде предстояло уехать на самый дальний край участка. Там нам предстояло пару недель жить в охотничьей избе и отработать самые дальние профиля. А заезжать туда во время дождей было как-то совсем глупо – вот и ждали погоды.

Хорошо хоть в экспедиции наконец-то выдали мясо: две упаковки «Ножек Буша» - куриных окорочков прямиком из Америки.

Я, правда, поначалу отказываться начал:

- Нафига оно мне нужно? – пытался доказать свою правоту кладовщицам, удивлённо смотрящим на меня. - У меня на базе холодильника нет, хранить-то негде будет.

- Бери - бери! – начали уговаривать меня кладовщицы. – Где ещё нормального мяса получите!

И тут меня осенило: из этих окорочков можно тушёнку сварить. Как её готовить, я не знал, но кого это в юности останавливало! Поэтому я взял одну коробку ножек для себя и ещё одну – для второй бригады геофизиков, тоже отказавшихся от окорочков. Как же они меня потом благодарили!

Итак, на базе в Грязово мы варили тушёнку из окорочков, играли в тыщу, поскольку преферансистов не нашлось, и ждали хорошую погоду. В один из таких дождливых дней Красный Суслик отпросился съездить домой в Плесецк: «Всего-то пару часов на автобусе – вечером уеду, утром вернусь». Я отпустил его, но предупредил, что если утром будет хорошая погода, то ждать не будем – уедем на выброс, а его потом Гена на машине подкинет. На том и договорились.

Утром погода наконец-то настроилась, тучи разошлись и с неба радостно засияло солнце. Я скомандовал: «По коням!» и мы вместе с продуктами и аппаратурой загрузились в наш вахтовый ГАЗ-66 замечательного розового цвета.

Перед приездом какой-то то ли комиссии, то ли проверки срочно потребовалось покрасить машину, но зелёной краски на складе не нашлось, зато там стояло несколько бочек с розовой краской, оставшейся от постройки дома – ей были выкрашены все стены в подъезде. Вот этой-то краской и покрасили нашу вахтовку. Получилось очень весело: все водители падали от хохота, едва завидев нашу розовую шишигу. Я даже предложил Гене нарисовать на машине цветочки, но он почему-то не согласился – зря, по-моему, я бы их красиво нарисовал.

Красный Суслик не приехал. Ждать я его не стал, поскольку времени терять не хотел – и так из-за дождей выбились из намеченного плана. Разгрузившись возле избушки, я отправил Гену обратно с наказом тормознуть Суслика на базе, поскольку через три-четыре дня мы всё равно собирались сходить на базу за хлебом и помыться в бане. Три рабочих дня пролетели незаметно и без происшествий, если не считать того, что Красный Суслик до нас так и не добрался. «Наверное, на базе остался,» – решил я. Да и хорошо, что так, а то в лесу нам довольно часто встречались медвежьи следы: то свежие царапины на деревьях, то отпечатки лап на грунтовой дороге, а то и куча навалена. Косолапый явно где-то поблизости жил, но на глаза не попадался - медведи вообще мастера маскировки. Больше всего встречи со своим тезкой боялся Миша Опехтин. Каждый раз, заметив очередную кучу или царапину, он начинал ныть: «А может пораньше работу закончим?». А если этот вариант не проходил, то начинал убеждать меня, что «Всех денег не заработаешь». Эти разговоры я пресекал - нечего тут панику разводить, и так, блин, страшно. Особенно когда рабочие разошлись, а я один на центре остаюсь.

Но вот подошло время бани, и мы отправились на базу. Видимо судьба у меня такая, по 8-10 километров помыться ходить, заодно и Суслика забрать. Но на базе его тоже не оказалось: балок, в котором он жил вместе с Котом Матроскиным был заперт на ключ, да и по базе он не болтался. Я отправил мужиков разбираться с баней, а сам пошёл к Гене.

- Суслик-то появлялся на базе? – спросил я водителя.

- А как же, в тот же день, как вы уехали, – ответил Гена. – Покрутился на базе да к вам ушёл.

- В смысле, к нам ушёл? – тут меня прошиб холодный пот.

- Ну он мне так сказал, - Гена понял, что здесь что-то не так. – Сам, говорит, дойду, не нужно машину гонять.

То, что я сказал по этому поводу, писать не буду, поскольку я человек культурный и временами вежливый. Три дня! Три дня назад этот кадр ушёл к нам и не дошёл! Хорошо, если он просто заблудился – дорога-то там одна, но кто этого дурня знает, а вот если он встретил медведя, то всё совсем-совсем плохо получиться может…

В этот момент ко мне подошёл Матроскин, умудрившийся пролезть в закрытый балок.

- Дима, там Суслик все свои вещи унёс и рабочую одежду бросил.

Я побежал туда: действительно, выданная Суслику рабочая одежда валялась на кровати, а все его цивильные вещи исчезли. Сбежал наш Суслик. Перекрестившись всеми локтями и коленями, я по связи сообщил начальству о досрочном увольнении рабочего. Взамен мне отдали Ваню Епишкина, тем более топоработы на участке практически закончились и работяги потихоньку начали маяться от безделья.

Не будите спящего медведя

На следующий день мы вернулись в избушку и продолжили работу. Как-то раз вышли мы с утра на профиль: впереди как обычно вышагивал на своих ходулях Епишкин, следом за ним Мишка Опехтин, а в арьергарде – я с Матроскиным.  Болтая на ходу о всякой всячине, мы довольно сильно отстали от своих длинноногих товарищей.

Вдруг впереди раздался сначала рёв, мат, затем какой-то дикий, бабский визг, а буквально через пару секунд после этого мимо нас промчался, на ходу сдирая с себя штормовку, Ваня Епишкин. Не сговариваясь, мы с Матроскиным бросились вслед за ним. Пробежав метров сто, я притормозил и остановил Матроскина.

- А чего это мы бежим? - спросил я Матроскина. – Что вообще происходит?

- Да я и сам не понял, - ответил он, пожав плечами.

И тут нас догнал Миша Опехтин. С трудом отдышавшись и поминутно протирая очки, он поведал нам страшную историю:

Перепрыгивая через очередную валежину, Ваня Епишкин свалился прямо на спящего под ней медведя. От неожиданности медведь взревел, подскочил, сбросив с себя Епишкина, и рванул в лес. Епишкин побежал в обратную сторону, а Опехтин с перепугу заорал тем самым тонким бабским голосом, что напугал нас с Матроскиным.

Ну ладно, медведь-то сбежал, а где наш отец Епифаний? Тем более что в рюкзаке у него лежала батарея, а без неё на профиле делать нечего. И мы отправились искать Ивана. Полдня мы искали его на профиле и дороге, но нашелся он только вечером - сам вышел к охотничьей избушке с рюкзаком и батареей, правда без рубашки и штормовки, которые умудрился скинуть где-то в лесу, причём не снимая рюкзака.

Весь следующий день ушел на уговоры выйти на профиль, но в конце концов мне это удалось: медведи медведями, но работу-то никто не отменял. К нашему счастью, мы медведю тоже очень не понравились, поэтому он свалил куда-то в дальние края. Во всяком случае свежие медвежьи следы нам больше не попадались.

P.S. Каюсь и посыпаю голову пеплом. Историю про встречу с медведем я уже описывал в посте года 3 тому назад, но здесь без неё никак не обойтись было.

Как обычно, жду от вас откликов, критику, комментарии, вопросы. Не стесняйтесь пишите - Ваши комментарии очень помогают в написании новых историй.