Бог + Общество

Изучение истории максимально бьет по восприятию христианства. Авраамическая религия говорит, что моральные нормы им дал Бог на горе Синай. Проблема в том, что куда вы не посмотрите, там будут плюс-минус точно такие же моральные нормы. Древний Египет с их книгой мертвых «Я не крал. Я не убивал…» — почти один в один текст со скрижалей завета. А еще интереснее становится, если знать, что Бог дал Моисею не 10 заповедей, а огромное количество разных законов. Помните эпизод, когда Иисуса спрашивали, какая заповедь Моисея самая главная и он ответил, что «Возлюби Бога всем своим сердцем, а после Бога ближнего»? Так вот, среди 10 заповедей из нет, они идут в тексте пятикнижия позже. И там есть очень интересные заповеди от Бога. Они очень разные. Но есть и такие: если женщину изнасиловали в городе, ее нужно казнить. Почему? Потому что тихо кричала. А если женщину изнасиловали в поле — то ее можно и простить, потому что ее никто не слышал, когда она кричала (Вт.22: 20-27). Оно, конечно, к Второзаконию вопросов много, поскольку саму книгу нашли случайно в храме где-то через 500 лет после Моисея, но да ладно. В любом случае, можно заметить две важные вещи: (1) моральные нормы в христианстве (а ранее — в иудаизме) были плюс-минус такими же, как у других народов: египтян, хеттов, китайцев и т.п., и (2) они преспокойно менялись со временем. Но если законы зависят от социального строя и эпохи, то где божественное проявление?

А еще можно почитать стоиков. Мне вообще кажется, дай православному человеку какой-нибудь отрывок из стоиков под видом христианского сочинения, разницы он не увидит.

3. Чистота вместо совершенства

Как я поступаю, когда мой подчиненный и работник косячит? Я учу, объясняю, как надо. Да и в целом, ошибки — это нормально. Самые мерзкие руководители в моей жизни те, кто за ошибки гнобил и требовал покаяний. Так вот, в христианстве все не так. Если ты сделал доброе дело — то как бы, это и недоброе дело. Атеист вообще не может делать добрых дел, потому что он атеист. Даже если он и сделал доброе дело, это доброе дело хуже, чем доброе дело, которое сделал верующий. Потому что добрые дела — только от Бога, на которые отозвался человек. Поэтому доброе дело - не совсем дело человека, а исключительно результат совместных усилий Бога и человека. А все плохое — это сделал, нет, не дьявол, это сам человек. Поэтому человек должен плакать и каяться за свои ошибки. Добродетели где-то там есть, подразумевается, что они должны быть, но с точки зрения христианства самое главное — поддерживать свою чистоту (если вы задавались вопросам, почему женщине после родов нельзя в храм --- ответ кроется в акценте религии на чистоте тела и духа). Здесь нужен отдельный пост, почему, на мой взгляд, так сложилось объективно, важно, что такой подход совершенно контрастирует с нашим временем, когда от человека требуется не чистота, а самосовершенствование. В нашем мире ошибаться нормально, главное развиваться. А в христианстве акценты расставлены иначе.

4. Размытые правила

На самом деле, если мы говорим про саморазвитие, в христианстве вы найдете взаимоисключающие мнения на этот счет. Одни скажут, что наука — это хорошо. Другие скажут, что разум — это что-то от дьявола. В целом, верующий может найти по массе вопросов позицию, которая ему ближе. Не нравятся книги, которые считают, что рок — это сатанинская музыка? Есть священники, которые считают рок христианским, если его поют христиане. Не любите Пушкина? Можно найти священников, которые скажут, что классическая литература отвлекает от Бога. А можно найти тех, кто скажет, что Пушкин учит доброму и светлому. В целом, по очень многим вещам в современной церкви допускается противополжные вещи, когда одно и то же, может одними священником считаться грехом, а другим — богоугодным делом. Сначала ты думаешь, что это нормально, когда существуют разные мнения, а потом начинаешь подозревать, что руководство РПЦ сознательно не формулирует и не продвигает официальную позицию, чтобы как можно большее число верующих охватить. Есть, конечно, моменты с жесткими позициями: аборты или внебрачный секс, но, в целом, свобода выбора повседневных православных норм, очень широкая.

5. Институциональная жесткость

К своим церковь относится почему-то достаточно жестко. Я постоянно вижу церкви без пандусов. Можно не редко узнать истории, когда церковь не соблюдает нормы трудового права к своим работникам (не священникам), типо, это не работники, а послушники, поэтому нормы трудового права к ним не применяются. Если у тебя украли кошелек в храме, то ты сам виноват, что пришел с кошельком в храм. И так далее. Рано или поздно ты обнаруживаешь, что Best Practice человеколюбия в церкви не найти.

6. Околоцерковные мифы

Если не перекрестишь еду, туда насрет черт. Нельзя пользоваться парафиновыми свечами, потому что это не натуральный материал. Пришей ладонку от сглаза — что мне только в детских православных лагерях не рассказывали. Конечно, такие вещи обычно распространяются не священниками, но с другой стороны, такие вещи с их стороны не особо и осуждаются. Воцерквленные люди, почему-то, крайне любят подобные суеверия. В какой-то момент, мне стало казаться, что церковь борясь с суевериями, борется с самим собой, поскольку суеверные люди — это целевая аудитория РПЦ.

Выводы

В конечном счете, ко мне пришло осознание, что церковь, по большей части, не отличается от окружающего мира. Нет образа спасительного ковчега, где находясь, люди любят друг друга, заботятся друг о друге, следуют высоким моральным принципам. Моральный уровень церкви — это далеко на best practice – это усредненный моральный уровень страны. Нормы и правила церкви спокойно меняются со временем (сравните Второзаконие и любое из Евангелий). Иными словами — церковь, это социальный, а не божественный институт, и социальное преодолеть он не может. Хуже к церкви я относится не стал, но божественный ореол спал. Я не стал атеистом, скорее верующим агностиком, т.е. верю в Бога, при этом не знаю, обладает он личностью или нет, но верю, что Бог воплощается в некоторых законах мироздания, в том числе социальных законах, которые можно познавать как в обыденной жизни, так и в науке. К христианству я отношусь спокойно, некоторые книги, например, «Исповедь» Блаженного Августина, проповеди Антония Сурожского, и, главное, Еванглие, я бы рекомендовал, как обязательные к прочтению. Но мой путь с церковью, похоже, разошелся.