Дело было в Приднестровье начала десятых.
Удумав, что институт мне не особо интересен, я решаю уйти оттуда и и отдать Родине все причитающиеся ей долги. Идиот? Идиот. Но учиться надоело так, что жуть - не успел от школы продохнуть, как сразу новая напасть. Документы не забирал, дабы не уйти в армию сразу же - дождался отчисления. Спустя полгода гулек, лени и мелких подработок я все же получаю долгожданную повестку и начинаю готовиться к отбытию. Знакомые спрашивают - не страшно? Нет, так как успел поучиться в кадетском корпусе и с бытом\реалиями армии был знаком вполне.
Тут нужно указать один факт: за год до описанных событий произошло кое-что, из-за чего у меня на руках появились порезы, а я дал себе железное обещание дожить всю жизнь до самого конца хотя бы прикола ради и никогда больше не заниматься подобной хренью. Почему этот факт важен, читатель поймет позже.
На медкомиссии все хорошо - не обратили внимания ни на мой логоневроз, ни на вышеуказанный факт. Далее было униженное стояние в коридоре, конец комиссии, получение даты отбытия. Ночь перед означенной датой специально не сплю, потому что знаю - будут ментальные атаки, а в состоянии трупа я на них даже не среагирую. Утро, отъезд, несколько часов жопой на траве в ожидании распределения, часть, начало армейских будней.
Одним прекрасным днем, недельки так через две после прибытия, решаю пойти в медпункт и попросить таблетку от головы, так как до этого погулял пару часов гуськом под солнышком. Одно забыл - будучи на карантине, лучше лишний раз не отсвечивать. Уже через час я был в расположении более крупной части, где меня осматривал невролог. И все было замечательно, пока она не опустила глаза и не обратила внимания на мои шрамы - лицо моментально изменилось и стало недобрым, а сопровождавшей медсестре она повелела отвести меня к психиатру. Там меня ждал дряхлый дядечка, который смерил мои руки взглядом, не задал ни одного вопроса, черкнул что-то в бумажке и сказал: "я в этот диагноз не верю, но так положено". Уже потом я узнаю, что в бумажке было написано слово "псхиопатия".
Нетрудно догадаться, где я оказался вскоре после этого визита. Не дурдом, и на том спасибо - приземлили в психиатрическом отделении местной больницы. Первые пять суток чалюсь в компании местных постоянных клиентов - мужичка с депрессией и привычкой ходить вокруг моей кровати по ночам, очевидно отсталого сельчанина с привычкой кричать невпопад и кидаться едой, а также странного субъекта, который залипал в одной позе и оттуда уже не разлипал. Далее переводят в палату к таким же солдатикам, так как за проверочный отрезок я ни на кого не кинулся и признаков сумасшествия не проявил. А там - благодать! И карты, и книги, и мобильные телефоны с тетрисами, и традиция накрывать общий стол на всю палату из передачек! Не "срок", а сказка, да еще и санитары начали брать с собой за пределы отделения на разного рода работы.
"Срок" отмотан, меня везут обратно в часть. Там, конечно же, я сразу получаю погоняло "псих", а сослуживцы как-то не особенно стремятся находиться в моей компании. Чешу голову, планирую дальнейшие действия и продумываю, как бы все это свести на нет. Не пришлось - уже через два дня меня снова пакуют и везут уже в другой госпиталь, в отделение неврологии. Мои вопросы остаются либо без ответа, либо ответы прилетают крайне туманные - не знаю, так сказали, так нужно. Привозят и кладут в чистенькую, светлую палату с одним соседом, вообще никак за мной не следят и как будто бы вообще мной не интересуются. Наглею настолько, что хожу за пределы госпиталя в магазин, гуляю по территории, а однажды ловлю маршрутку и еду домой на помыться-постираться, часа четыре в общей сложности. За десять суток, что я там пролежал, на исследование отвели лишь однажды - то самое, где на голову надевают шапку с кучей проводов и держат в таком виде несколько минут.
Когда второй "срок" подошел к концу, в части мне сообщают, что меня комиссуют. Далее, уже пройдя через республиканский военкомат и отправившись домой, я начинаю распутывать клубок. Оказывается, еще с момента моего уезда в психотделение родители начали рвать когтями землю, пытаясь выяснить, кто и за что упек их корзиночку в дурдом. Под раздачу попал и психиатр, который утверждал меня на призыве, и тот, кто упаковал меня в отделение, и тот, кто в последний момент пытался нарисовать мне в военнике четырнадцатую статью, дабы прикрыть жопы себе и своим коллегам. Разгадка оказалась проще, чем я думал - в момент, когда эти шрамы у меня на руках появились, я там же прошел консультацию психиатра и получил отметку "здоров" (как она сказала - не хочу тебе жизнь ломать), а это значило, что повода упекать меня на "срок" не было. Когда в процессе разборок стало ясно, что комиссуют меня в любом случае, так как доебал и я и мои родители всех конкретно - решили пустить вопрос через неврологию. Отец говорил, что ему просто дали выбор - либо так, либо сам понимаешь. Так я и оказался в отделении, и так я и оказался дома с двадцать третьей статьей, пункт "в" (пиздец услужили, не лучше четырнадцатой).
Был ли на самом деле повод меня комиссовать? Не стало ли этой своеобразной местью моим особо ретивым родителям? Не знаю.
Попросил, вашу мать, таблеточку.
