Марк упустил момент, когда папа стал звать ее «твоя мама» вместо «Светланки», но день развода запомнил на всю жизнь. Он тогда только из лагеря вернулся, а дома – такое. Чемоданы на пороге и отец мрачнее тучи.
Пять лет прошло, а папа все таким же грустным и ходил.
В другой город переехал, вместо резных красот памятники на могилки делать стал, а теперь и вовсе в дальнобойщики подался… Он, что ковал как никто другой в городе не умел!
– Ну так что, пап, в сторону «Оленьих ручьев» рванем? Природа там закачаешься. И рыбу поудить можно.
Он представил, как сложит из сухостоя костер и, приятно удивив своего старика, вызовется жарить мясо. Как позволит ему рыбачить неподалеку и вполголоса рассказывать свои истории. Ему ведь столько нужно рассказать!
И про себя, и про работу, и про квартиру, совсем новенькую, что пахнет ремонтом и краской. Про все и сразу.
– Сын, а может, лучше с клюшками походим? Есть тут выжиг недалеко. Никто толком не утюжил, все мимо шли. Жирное место! По правде, я давно заглядываюсь.
Выходит, отец его позвал не потому, что соскучился. Не день рождение на природе отметить и не вместе побыть, а снова с металлоискателями по дебрям идти. А ведь обещал их с собой не брать.
Когда за ложняком в прошлый раз в болото полез, да чуть там и не остался, божился, что больше не рискнет.
– Мы почти первыми будем, – продолжил старик, не дождавшись ответа. – Знакомый, что точку дал, хорошо рядом монет накопал.
Они оба знали, что дело не в монетах и ищет он другое, недоступное и вполне себе живое, что к сыну само пришло…
Марк всегда любил поболтать, но сейчас с трудом подбирал слова. Ее присутствие давило, смущало и камнем тянуло его к земле.
Он как мог старался не смотреть, но все равно то и дело оглядывался на заднее сиденье, где лежала она.
Свернувшись клубочком и подложив под щеку худую руку, девчонка еще никогда так сильно не напоминала ему человека.
Его прадед давным-давно назвал ее Лушей, потому что надо было как-то звать, но сам Марк избегал имен. Дать имя значило признать, принять в свою жизнь с объятиями, а он такого не хотел. Не был готов и вряд ли будет.
Местные звали ее Хозяйкой или Хозяюшкой, но и это едва ли ей подходило.
Для «Хозяйки» территория нужна, а ее места давно заброшены. Люди ушли, а роботам историю не расскажешь и обещание служить не возьмешь. Они и без того стараться рады.
– Мы быстро разгребем, час-два и на рыбалку, лады? Хочешь – на Чусовую отвезу. Рыбу половим, если сплавщики, черти их раздери, всю не распугали. Как раз шоёха пошла. Я тебе такую уху сделаю, что никогда в жизни не забудешь!
Отец дернул плечом, хлопнул сына по колену и на секунду обернулся назад. Марк почти убедил себя, что вот сейчас отец наконец увидит гостью, остановит на ней тревожный взгляд и наконец получит то, чего так хочет, но он, конечно, ничего не заметил. Таким, как он, увидеть не дано, хоть и хочется.
Марк снова взглянул на притихшую Лушу.
И эта девчонка предлагала исполнить любое его желание еще пару часов назад? Сулила золото, драгоценные камни и роскошь, что он даже вообразить не мог? И даже ими не сумела его завлечь?
Луша зашевелилась во сне, но так и не открыла голубых, как небо, глаз.
3. Различайте звучание золота и его нюансы. Найденный слиток звучит совсем не так, как обручальное кольцо
В густой утренней мгле верхушки деревьев казались синими. Дорога начала петлять, а потом асфальт и вовсе сменился грунтовкой.
Машина, урча, рвалась вперед, поднимая клубы густой коричневой пыли, и Марку казалось, что прошла целая вечность, прежде чем они наконец остановились.
Перед ними, содрогаясь от промозглого ветра, расстилался лес.
Не такой, что бывает близко к городам – стерильный, безопасный и чистый – но самый настоящий, каким его рисуют на старых картинах и показывают в сказках.
Отец вышел из машины, открыл багажник и принялся перебирать оборудование, что взял с собой. Марк наблюдал за ним со стороны, и с каждым его движением злился все больше.
О, как он злился на отца!
За то, что тот уехал, а не остался рядом с ним и с мамой. За то, что даже теперь думал о своей глупой мечте больше, чем о собственном сыне.
– По правой стороне пойдешь, а я левую посмотрю, что глубже в лес.
Мальчик фыркнул. И почему даже теперь его хотели отправить подальше? Так, чтобы с глаз долой?
– Да тут же смотреть нечего. Деревья одни. Только ящерки и бегают.
Вдалеке, среди густой листвы, блеснул гладкий бок очередного робота, и Марк убедился, что не ошибся.
– Место жирное. Чую, в этот раз мы точно что-то да найдем.
Они с отцом встретились взглядами, такими похожими, но такими разными.
Они не виделись целую вечность не для того, чтобы тут же разойтись в разные стороны. Не таким был договор.
Марк вздохнул и первым отвел глаза.
– Я быстро, – пообещал отец и потрепал его по голове, как делал, когда сын был совсем маленьким, и все еще было хорошо. – Метнусь и заскучать не успеешь. А ты подожди.
Он взял в руки «Асю», любимый и самый старый из своих металлоискателей, и, помахав на прощание рукой, шагнул в лес.
Этот его жест, бестолковый и жестокий, стал последней каплей.
Сын вскочил на ноги, в сердцах пнул машину и крикнул отцу вслед:
– Ну и катись! Иди куда хочешь! Чтоб ты там провалился!
Мысли роились в его голове, змеями опутывали разум. Он и раньше думал о плохом, но никогда не решался озвучивать такое вслух. А тут вдруг понял, что не может и дальше злиться молча.
И все же сказанное его напугало: словно то были не просто слова, но заклинание, способное привлечь беду.
Отец не вышел из леса, не ответил на его зов, хотя отошел недалеко и обязан был услышать.
– Да будет так, – в шелесте листвы послышался звонкий женский голос.
Не может быть. Он ведь не соглашался, не загадывал желание…
Марк нервно покрутился у машины, попытался набрать отцу на телефон и только потом заглянул на заднее сиденье. Теперь пустое.
4. Иногда, чтобы найти что-то ценное, нужно перекопать все
Марк медленно брел через лес. Пряные запахи липы и хвои окутывали его со всех сторон, но он старался не обращать на них внимания. Не хотел, чтобы природа успокаивала и отвлекала от главного.
Он звал отца, взбирался на каждую кочку и напряженно вглядывался вдаль, но так и не нашел следов, словно Луша и правда исполнила его желание и, поворожив, перенесла отца в свою тайную обитель высоко в горах.
Но они ведь так не договаривались!
– Верни его. Пожалуйста, Лушенька, верни его назад! – бормотал он, уходя все глубже в лес, но дух Хозяйки остался глух к его мольбам.
Прошел час, год или целая жизнь, прежде чем Марк понял, что заблудился.
Как ребенок, забыл о направлении, забрел далеко и окончательно перестал понимать в какой стороне машина.
Что-то шевельнулось в кустах, и сердце Марка гулко ударилось в груди. Он испугался, но все равно решил посмотреть, что привлекло его внимание.
Ожидая чего угодно, мальчик осторожно подошел ближе, заглянул под густую свежую листву и обнаружил на земле очередного робота. Еще никогда он не видел ящериц настолько близко, а таких, как эта, может, не видел вообще никогда. Она отличалась ото всех, что он видел в лаборатории у мамы. Металлическое тело ее покрывал сложный узор, словно кто-то разрисовал ей спину вручную. Изумрудными необычными красками.
Но кто мог такое сделать?
– Ты ей служишь? – спросил он, сильно сомневаясь, что ящерица понимает человеческую речь. – Отведешь меня к хозяйке?
Робот нервно дернулся в сторону, взрыл металлической лапой землю, обернулся вокруг своей оси. Словно искал что-то важное, но никак не мог найти.
– Тебе нужно принести хозяйке подарок, правда? Хочешь я помогу его найти?
Он вытащил из кармана старую монету, что носил с собой как талисман, и показал ее роботу. Тот моргнул единственным красным глазом, протяжно пискнул и шустро покатил прочь.
То и дело спотыкаясь о старые мощные корни, Марк едва за ним поспевал.
К счастью, идти пришлось недалеко, и уже десять минут спустя они вышли к большому выжигу. Не тому ли, о котором рассказывал отец?
Робот тут же рванул к хозяйке, но Марк не спешил следовать за ним.
Отец сидел, низко опустив голову, на пне в дальней части поляны. Перед ним зеркалом расстилалось синее озеро, и он не мог отвести глаз от собственного мутного отражения в нем. Луша стояла чуть поодаль, скрестив руки на груди, и лицо ее не выражало ничего, кроме печали.
Марк решительно шагнул вперед.
– Исполнила желание, – медленно, будто говоря с собой, а не юным гостем, произнесла Луша. – Теперь он мой.
– Я не то имел в виду. Это было не желание!
Дед всегда говорил: однажды она явится, исполнит одно желание и уйдет, словно ее и не было. А ты будешь ждать. Мечтать, чтобы Хозяйка снова появилась, коснулась руки и посмотрела так, как никто из живых не смотрит.
Когда-то их предок помог ей, от волков спас, вот она и благодарит…
Только благодарность у нее особая и грустная.
– Я хочу, чтобы ты вернула его домой.
Он знал, что желание потрачено, и второй попытки не будет, но все равно попросил. Хотел, чтобы отец услышал и понял, как сильно он сожалеет о своем поступке.
– За второе желание суровую плату возьму.
Кажется, сейчас Марк был готов на все.
Хозяйка заглянула ему в глаза, кивнула, подошла ближе и коснулась груди горячей рукой. Что-то в Марке замерло, дернулось, закончилось. И вдруг стало легко, словно сердце в камень обратилось и таким, как у самой Луши, стало.
Хозяйка взяла с него обещание вернуться, и он принял его, не сомневаясь ни секунды.
– Его выведешь, а сам ко мне вернешься.
На губах ее расцвела улыбка, словно все эти годы она только того и ждала. Изголодалась по теплу, людям, одичала совсем, а тут – подарок сам в руки пришел. Как тут устоять?
Марк кивнул, подошел к отцу и осторожно сжал его плечо.
Они шли через лес в тягостном и гнетущем молчании. Марк торопился и быстрее шел вперед, боясь передумать и в последний момент повернуть назад, чтобы умолять Лушу вернуть все как было…
Наконец впереди показалась машина. Отец остановился и, ухватив сына за рукав, заставил его остановиться.
– Я ведь ее в юности видел, когда не старше, чем ты сейчас был. Желание загадал – дурацкое, глупое. Ваять, как никто другой, и правда научился, но только счастья мне это не принесло. Она быстро ушла, а я забыть не смог. Все годы только про нее и думал. До сих пор думаю. Кажется, забыл, кого именно искал, а теперь вот вспомнил…
Что-то необъяснимое, сквозившее в его поведении все эти годы, вдруг прояснилось, с шумом стало на положенное место.
– Тебе не надо про нее думать, я вернусь и…
Отец заставил его замолчать.
– Не ты вернешься, а я! – запротестовал отец. – Сам кашу заварил – сам и ешь, говорят. Ты маму береги и не возвращайся сюда никогда. Так мне спокойней будет.
Быстрее, чем Марк успел возразить, отец порывисто обнял его и зашагал обратно в чащу. Марк кричал ему вслед, звал по имени, но так и не смог помешать.
– Я вернусь, пап, обещаю. Однажды я вернусь!
Налетели тучи, пошел косой мелкий дождь, а Марк все сидел, напряженно вглядываясь в кромку леса. Ожидая того, что никогда уже не случится.
5. Проявляйте уважение к природе и не оставляйте за собой мусор и грязь
Марк с трудом вспомнил дорогу.
С того дня, когда он вышел из леса, а отец – нет, прошло двадцать долгих лет, и память сильно приглушила те воспоминания. Он помнил, что произошло нечто необъяснимое, но чем именно оно было сказать не мог.
За годы вдали от этого места Марк успел жениться, открыть собственную литейную мастерскую и вырастить сына.
Вот что вернуло его сюда – обещание, которое он непременно должен выполнить. Не для себя, но ради Сашки.
– Ну, а теперь клюшку в зубы и вперед, – улыбнулся Марк, обошел машину кругом и, щелкнув багажником, достал пару металлоискателей, оставшихся еще от отца.
– Ты же покажешь мне, что с ними делать? – забеспокоился Сашка.
Он верил, что покажет сыну это и многое другое. Научит всему, с чем не справился его собственный отец. Марк отвергнет наваждение и лживые слова Луши и будет рядом, когда все пойдет не так. Останется рядом с сыном, чего бы ему то не стоило.
– Знаешь, Сашка, что-то мне подсказывает, что сегодня нам крупно повезет.
Мелкий дождь, преследовавший их от самого города, лил до утра.
