Сегодня Гоша пришёл на работу, неприлично опоздав на три часа. Честно говоря, всем было плевать на то, что он задержался, даже директору, ведь Гоша занимал самую бесполезную должность в Сбербанке: оператор службы поддержки.
В день Гоша принимал обычно не больше двух заявок, остальное время до него просто не могли дозвониться. Как правило, он уделял клиентам не больше десяти секунд и переключал их на других специалистов, а сам до конца рабочего дня рубился в «косынку» или «минёра». Зарплату он получал бонусами «Спасибо», на них питался в Бургер Кинге, на них же заправлял свой старенький мопед, ими расплачивался в онлайн-кинотеатре, куда водил свою возлюбленную Дашу. Коммуналку Гоша не платил, так как жил у Даши, а та, в свою очередь, жила у директора и была его дочерью. Собственно, так Гоша и попал в Сбербанк.
Никого не интересовало, почему парень так сильно задержался, но он почему-то решил, что обязан поделиться своей историей с каждым и, взяв очередной талон в электронной очереди, Гоша подходил к одному из своих коллег и затягивал свой рассказ на полчаса.
— Не поверишь, вчера ко мне приходил самый главный, — вальяжно развалившись на неудобном кресле затягивал Гоша.
— Андреич, что ли? Так вы с ним в одной квартире живёте, я бы ещё поспорила: кто к кому приходил, — смеялась менеджер Екатерина.
— Да какой Андреич! — не разделил юмора Гоша. — Я же говорю, самый главный! — он благоговейно поднял палец к верху.
— Что, сам Греф?! Он к вам в гости заезжал?! — изобразила искреннее удивление уставшая за утро девушка.
— А это кто?
— Ну ты даешь, — девушка закатила глаза, и показала на фамилию, которая значилась в конце всех указов.
— А…этот. Да не-е-е. Я про самого-самого главного!
Катя смотрела на Гошу совершенно бессмысленным взглядом. В зале уже начала скапливаться небольшая очередь из ворчащих пенсионеров. Нужно было как можно скорее избавиться от назойливого коллеги.
— Ну кто же это? — нервно спросила девушка.
— Даю подсказку, — Гоша как будто смаковал момент, — его имя Владимир и он — самый главный! — голос его дрожал от трепета, а лицо сияло гордостью.
— Что, сам Путин к тебе приходил? — хихикнула Катя и хотела пальцем у виска покрутить, но вспомнила о деловой этике и камерах по углам.
— Да какой Путин, я тебе уже битый час про Ульянова-Ленина говорю, а ты мне всё каких-то малоизвестных личностей называешь — совсем, что ли? — Гоша камер не стеснялся и постучал себе по голове, от чего по всему филиалу разлетелось глухое эхо.
— Кукурузин, ты не тот талон взял, у меня тут оплата ЖКХ и банковские переводы, а тебе талон к психиатру нужен.
— Это вам всем к психиатру нужно. Владимир Ильич мне так и сказал: «Весь мир сошел с ума! Погряз в капитализме!» А банк наш — голова это гниющей рыбы.
— Ну-ну, — устало промычала Катя, — давай, закругляйся, мне пора работать.
— Да ты только послушай, он назначил меня спасителем этого тонущего корабля, так и сказал: «Ты, Кукурузин, начнёшь революцию!»
— И как же ты её, интересно, начнёшь?
— А я уже начал! Сегодня вот — опоздал, пошёл против системы! Теперь агитирую рабочий класс! Скоро пойдём монарха свергать!
— Андреича?
— Да какого Андреича, я про этого, как его, Грефа!
— А жена твоя знает?
— Про Грефа?
— Про то, что к тебе Ленин приходил.
— Нет, она на стороне врага, ей знать о революциях нельзя. Мы даже спим теперь на разных кроватях: она — в спальне, а я — у своих родителей.
— Так вы поругались, что ли?! — глаза у Кати загорелись, в воздухе запахло свежими сплетнями.
— Нет, я всего лишь обвинил её в неправильном распределении бюджета. Ей бы всё шмотки покупать, да маникюры с ресницами наводить, а это непростительное расточительство.
— Так ведь она свои же деньги тратит! — чувствуя обиду за всех жён мира, заявила Катя.
— Своих денег быть не может! Деньги принадлежат социализму! А так как я — единственный теперь, кто понимает всю тяжесть мировой деградации, то весь капитал должен храниться у меня — до момента наступления коммунистического рая на земле.
— Это тебе Ленин сказал?
— Нет, это я сам уже додумал. Но он бы точно оценил. Короче, завтра в обед я собираюсь провести митинг в зоне банкоматов, там народу для массовки всегда много, приглашаются все желающие.
— И много желающих набралось?
— Уверен, что придёт бóльшая часть. Я уже в кредитный отдел сходил, раскрыл им глаза: сказал, что им одобрено светлое будущее, ну это, конечно, пока только на словах, я ещё подумаю насчёт их будущего: одобрять или нет. Затем в страховой зашёл: пристыдил и пообещал, что в новом мире мы им найдём более достойное занятие, например, прокладывать железнодорожные пути. Остались только вы — операционистки. И те, что с юрлицами занимаются. Но последних сложно убедить: я как к ним ни приду, то мне обязательно расчетный счет открывают — так, на всякий случай. В итоге я всегда забываю, с каким вопросом пришёл.
— Ну и ну, Кукурузин, да ты сам на себя не похож! Столько энтузиазма, инициативны, если бы ты так работу свою делал, то начал бы настоящую зарплату получать, а не бонусы, а там, глядишь, тебе бы и карту кредитную одобрили, человеком бы, наконец, стал! — искренне хвалила Катя своего коллегу.
— Ты думаешь?! Хотя нет. Ильич мне так и сказал, что соблазнять перспективами начнут — не поддавайся.
— Ну не знаю, далась тебе эта революция, лучше бы техподдержку налаживал, людям реальную помощь оказывал, а то твои коллеги из «мест заключений» всю клиентуру к себе переманивают, уже целый колл-центр открыли.
Кукурузин задумался, что для него было совершенно несвойственно.
Катя тем временем дожимала «клиента»: «По секрету скажу, ходит слух, что директор на твоё место хочет робота подключить, а сейчас время такое, сам знаешь, сначала робот тебя на работе заменит, потом — и в пустой кровати!»
Лицо у мужчины стало вдруг похоже на кредитный договор: вроде бы нормальное, но мелким почерком тревога какая-то пробивается.
— А ты откуда знаешь?
— У автомата с кофе узнать можно больше, чем из секретных архивов ФСБ!
— Что же мне делать? — заёрзал на стуле Кукурузин, чувствуя, что империя его рушится, так и не успев построиться.
— Забудь про то, что к тебе Ленин приходил и больше никому об этом не сообщай.
— А как же светлое будущее?
— Его в пенсионном отделе организовывают: сходи туда, открой счёт, я тебе талончик перенаправлю.
— А как же Ленин? Что я ему скажу?
— Скажи, то что умеешь лучше всего: «ваш запрос обрабатывается». И включи музыку, а сам занимайся своими делами. Через пять минут он сам отстанет.
Александр Райн
Другие работы в социальных сетях:
группа в вк https://vk.com/alexrasskaz
Фейсбук https://www.facebook.com/AlexandrRasskaz
Дзен https://zen.yandex.ru/id/5fd331f981f2dd4b05cd8462
