Ах, отпуск… Счастливая пора. Птички щебечут, можно пить лимонад, не вставая с кресла-качалки, и ни о чем не волноваться.
— Папа, Филя забрался на дерево и не может слезть!
— Какой Филя? Кот, что ли? — не понял я, о чем говорит дочь.
— Сам ты кот! Филя — мой друг, я же рассказывала. Он гостит у бабы Нюры, это внук ее.
— Ах, вот оно что…
Я потянулся, сам, словно кот, нежась на майском солнышке.
— Пап, ну ты поможешь?
— Ладно, пойдем.
Я просунул ноги в легкие сланцы, натянул для приличия майку и пошлепал с Алиной в соседний двор. Здесь, на Волге, лето начиналось гораздо раньше, чем в простывшем Петербурге, так что весенний отпуск оказался вполне себе летним.
— Здрасте, баба Нюра, — поздоровался я, открывая калитку.
— Ой, Гошенька, миленький, — обрадовалась соседка. — Исхудал-то как. Совсем тебя Наташа не кормит?
— Кормит, конечно, — улыбнулся я старой знакомой. — Работа много сил отнимает.
— Ох, понимаю, родимый, понимаю, — закивала баба Нюра. — Ну, отдыхай.
— Я б отдохнул, да вот дочь говорит, у вас тут мальчик с дерева слезть не может, — рассмеялся я.
— Ой, Филька-то? А я думаю, куда запропастился внучек.
— Он за домом, — махнула Алина и пошла вперед.
Пока медленно шли по ухоженному участку, баба Нюра шепнула на ухо:
— Ты, Гош, заходи со всей семьей на вареники-то, пока я жива еще. Алинку, Наташку веди, я их научу готовить правильно. А то и знание передать некому.
— Вы нас всех переживете, баба Нюра, — сказал я. — Зайдем обязательно.
Этот участок я помнил с самого детства. И казалось, ни двор, ни домишко, ни баба Нюра ни капли не изменились. Постарели, конечно, но вот отношение… Эта безусловная любовь, царившая здесь, никуда не ушла.
Жаль, что деревня с каждым годом становилась все меньше, тише и запущенней. Только летом сюда приезжали погостить внуки или такие отчаянные люди, как мы с Наташей, купившие вместо областной дачи домик в деревне.
— Переживу! Скажешь тоже, — прыснула баба Нюра и тут же погрустнела. — Прабабка твоя, тоже думали, дольше всех протянет, а она раз — и не проснулась.
— Так девяносто шесть ей было.
— Точно… Жаль, домик ейный сгорел, — покачала головой баба Нюра.
— Это да…
Наконец мы заглянули за угол избы бабы Нюры, и я увидел на крепкой яблоньке мальчугана лет шести. Босоногий, он надежно устроился на толстом суку, голубыми шортами сливаясь с чистым небом.
— Это ты Филька? — спросил я.
— А вы дядя Гоша? — ответил он серьезным тоном. — Вы папа Алины?
— Так точно. Ты чего туда забрался? Говорят, слезть не можешь.
— Врут, — отрезал Филя. — Я специально не слезаю, у меня тут дело.
— Это ж какое?
Диалог получался довольно занятным.
Краем глаза я заметил, что баба Нюра куда-то ушла, поманив за собой Алину. Наверное, решила не тянуть с передачей знаний и сразу дать пару уроков приготовления фирменных вареников с вишней.
— А вы сыщик?
— Вроде того, — улыбнулся я. — Только не сыщик, а следователь.
— Тогда скажите, как правильно называется, когда высматриваешь преступника?
— Преступника? — удивился я. — Ну, слежка. Или засада, если точно знаешь, что преступник появится в каком-то месте. А ты там кого высматриваешь?
— Я пока не знаю, кто он, — заявил Филя, — но точно знаю, что он украл.
— Та-ак…
Дело принимало интересный поворот.
— И что украл твой преступник?
— Велосипед, — твердо ответил Филя.
— Твой?
— Да. Красный, а на раме нарисован дракон.
— А тебе не кажется, что он может быть с другой стороны дома и отсюда ты его не найдешь?
Филя задумался. Посмотрел на меня и серьезно заявил:
— Вы правы. Нам нужно провести настоящее полицейское расследование.
Решительность мальчишки подкупала.
— Давай-ка слезай, — улыбнулся я, подходя ближе и протягивая руки, — и отыщем твой велик.
Филя аккуратно преодолел полметра, но не стал спускаться до земли и прыгнул мне прямо на руки.
— Ух! Тяжелый.
— Это во мне ума много, — заявил он, глядя на меня голубыми глазами. — Мне так бабушка говорит.
— Ох, не врет, Филька, не врет, — улыбнулся я. — Итак, когда пропал твой велик?
Я поставил мальчика на землю.
— Сегодня утром. Только он не пропал, его украли.
— Ты в этом уверен? Его не мог взять кто-нибудь покататься? Или ты сам забыл, где его оставил, а теперь не можешь найти?
Мальчик посмотрел на меня так, словно я оскорбил его до глубины души.
— Знаешь, всякое бывает, — поспешил я добавить примирительно.
— Нет, — он покачал головой. — Я всегда оставляю велосипед около калитки и вчера вечером поставил там же.
— Ладно, — кивнул я. — Как думаешь, кто мог бы его украсть? Кто-нибудь желает тебе зла? Может быть, ты кого-то обидел и преступник решил отомстить?
— Это наверняка Ефим, — прошептал он задумчиво.
— Ефим? Ты его обидел?
— Не знаю, — покачал головой Филька. — Может, и обидел. Он просил покататься, а я не дал. Вот Ефим и решил украсть!
— Когда это было?
— Вчера.
— Что ж, давай заглянем к твоему Ефиму.
Я ощутил приятное, покалывающее чувство в ладонях, какое случается, когда удается выйти на след преступника. Казалось бы, деревенский мальчишка взял без спроса чужой велик, не такое уж преступление. Когда я был ребенком, такое бывало сплошь и рядом — мы делились вещами, брали и возвращали на место.
И все же после всего, с чем мне приходилось сталкиваться за годы службы, даже поиск велосипеда разбудил во мне чувство, какое, должно быть, случается у гончей, когда она вот-вот настигнет улепетывающего зайца.
Ефим жил на другом конце деревни. Темноволосый лохматый мальчуган возраста, наверное, Алины играл в мяч посреди улицы. Вот он обвел воображаемого соперника, хорошенько прицелился и пнул потрепанный мяч прямо в забор! Старый забор жалобно хрустнул.
— Привет! — сказал я, когда мы подошли ближе. — Тебя зовут Ефим?
— Ага, — ответил мальчик, набивая мяч одной ногой.
— А я дядя Гоша, следователь из Петербурга.
— Очень приятно.
Мяч полетел в мою сторону. Я поймал его правой ногой и, сделав небольшой финт, отправил обратно.
— С Филей вы знакомы, наверное, — предположил я.
— Ага. Привет, жадина, — бросил юный футболист Фильке.
— А ты вор! — отчеканил Филя.
Теперь мяч отправился в сторону Фильки. Полетел сильнее обычного и немного выше, целясь в голову. Я подался вперед и перехватил мяч, останавливая игру.
— Эй! — воскликнул Ефим.
— Пока вы не начали драться, мальчишки, я хотел бы задать пару вопросов.
— Отдайте мяч.
— Отдам, когда извинишься за то, что назвал Филиппа жадиной.
— А чего он велик не дал покататься?!
— Не захотел, такое бывает. Ты вон тоже не рад, что я мяч схватил.
— Вы и не просили!
— Ты прав, Ефим, — сказал я, отдавая мяч. — Обещай играть осторожно, ладно?
— Угу. Извини за жадину, — пробурчал он, глядя на Фильку.
Я обернулся.
— Теперь ты, Филипп, извинись за то, что назвал Ефима вором.
— Но он же украл велосипед, — удивился Филька.
— Я ничего не крал! — обиделся Ефим.
— Стоп-стоп-стоп!
Я встал между ними, развел руки в стороны.
— Во-первых, Филя, у тебя нет доказательств. Значит, Ефим всего лишь подозреваемый, он никак не может быть вором. Называть человека преступником можно только после того, как доказана его вина.
— Я понял, — кивнул Филя и добавил: — Извини, Ефим.
Ефим кивнул, не выпуская мяч из рук.
— Вот молодцы. Теперь вернемся к нашему расследованию. Ефим, ты не против ответить на мои вопросы?
— Ну, можно, — пожал он плечами.
— Я так понимаю, ты просил вчера велосипед, но Филя не поделился. Верно?
— Ага.
— У тебя есть свой велик?
— Он есть, но там это… Цепь слетела, и я не могу починить, — ответил Ефим.
— С кем ты живешь?
— С бабушкой, она сейчас в огороде.
— Понятно. Ты не против, если мы заглянем к ней в гости?
Ефим был не против, и мы прошли во двор. Во дворе стояла покосившаяся будка, а в будке сидела серая дворняга. Увидев нас, собака выскочила и залаяла, виляя хвостом. Казалось, она больше рада гостям, чем защищает жилище.
— Фу, Дымка! — скомандовал Ефим, но собака только запрыгнула на крышу своей будки, разинув пасть в широкой улыбке.
— Добрый день, — поздоровался я с бабушкой Ефима.
Она вытерла руки о передник и выпрямила спину. Вспотевший лоб ее заблестел на солнце, серые глаза прищурились.
— Мы не знакомы, меня зовут Гоша, — представился я. — Бегал тут еще ребенком, а сейчас вот купил домик возле бабы Нюры.
— Так, — наклонила женщина голову.
Мне хотелось увидеть в ней знакомое лицо из детства, но сколько мы ни вглядывались друг в друга, я не мог вспомнить эту женщину, а она, судя по всему, не узнавала меня. К сожалению, время беспощадно забирает у деревни людей, а у людей воспоминания.
— Мой друг потерял велосипед, — объяснил я. — Скажите, вы не видели его сегодня? Красный такой, а на раме дракон нарисован.
— Не видала, — покачала она головой. — Внука велосипед вон в том сарае стоит. Но только он синий.
— Спасибо.
Мы прошли в сарай, куда указала бабушка Ефима. Внутри действительно оказался синий велосипед на несколько скоростей и со спущенными максимально рулем и сиденьем.
— Давай глянем твой велик, раз уж мы тут, — предложил я, подсаживаясь к технике.
Пока я правил цепь, Филька внимательно осмотрел каждый угол сарая и вышел во двор. В сарае нашлись подходящие инструменты, так что я не только поставил цепь на место, но и подтянул ослабшие болты, чтобы Ефим мог кататься.
— Скажи честно, — повернулся я к нему, пока Филя оставался снаружи. — Ты точно не угонял красный велик?
— Точно, — ответил он совершенно серьезно. — Спасибо, что починили, дядя Гоша.
— Не за что.
Мы пожали друг другу руки.
— Как думаешь, кто в деревне мог это сделать? Может быть, есть другие дети?
— Не знаю, — он пожал плечами. — Кажется, тут больше никого нет.
— Что ж… Мы продолжим поиски, а ты заезжай в гости. Кажется, баба Нюра готовит вареники. Знаешь, где ее двор?
— Ага!
Ефим широко улыбнулся, а я потрепал его лохматую шевелюру.
* * *
Мы попрощались с Ефимом и отправились обратно. По дороге мы размышляли.
— Итак, Филька, — начал я. — У нас был подозреваемый, но мы с тобой провели обыск и ничего не нашли. Опросили свидетеля, который мог бы видеть твой велик, но свидетель ничего не подтвердил. Выходит, надо искать лучше и опросить побольше свидетелей. Что скажешь?
Филя задумался и кивнул.
— А если я так и не найду велосипед, то Ефим тоже не даст мне покататься? — спросил он.
— Тут уж как сами договоритесь.
Филя кивнул.
— Раз подозреваемых у нас больше нет, предлагаю осмотреть место происшествия.
— Там могли остаться улики, да? — догадался Филька.
— Верно. Даже сразу надо было с этого начинать.
Вскоре мы вернулись к бабе Нюре. Навстречу нам выскочила Алина.
— Папа! А мы с бабушкой приготовили вареники, — поделилась она радостью.
— Отлично, я как раз проголодался.
— Я позову маму.
Алина убежала, а мы с Филей осмотрели место возле калитки.
— Я не вижу никаких улик, — сказал он.
— Я тоже. Пойдем-ка спросим у бабушки.
Мы вошли в дом, и провалились в запах вареной вишни.
— Баба Нюра, вы где это вишню достали в мае? — удивился я. — Она же только летом растет.
— Так я с того года заморозила, — улыбнулась она, выходя с кухни. — Проходите кушать.
— Не можем пока, баба Нюра, — вздохнул я. — У Фильки велосипед пропал. Вот ищем.
— Ба! А чего ж ты сразу не сказал? — обратилась она к внуку. — Я и забыла, голова дырявая, что взяла его помыть с утра.
— Помыть? — удивился Филя.
— Ты ж сам не моешь, а он у тебя вон как замызган был. Пойдем покажу.
Мы вышли во двор и обогнули дом. Мы действительно оказались с другой стороны от яблони, и Филя никак не мог бы увидеть велик с дерева. Там, прислонившись к деревянной стене сарая, ждал его красный велосипед с нарисованным на раме желтым драконом.
Возле велика стояло пустое ведро, а на бортике висела успевшая высохнуть тряпка. Сам же велик сиял начищенными колесами и боками.
— Бабушка, — насупился Филя. — Давай ты не будешь забывать говорить мне, если берешь мой велосипед! Мы уже целое расследование устроили.
— Эх ты! — всплеснула руками баба Нюра. — Горе от ума. А давай-ка ты сам не забывай его мыть, и ничего расследовать не придется.
Мы рассмеялись.
Баба Нюра вернулась в дом, а я помог Филе откатить велик обратно к калитке. Как раз подошли Алина с Наташей, и мы собирались уже пойти на ужин, когда издалека послышался велосипедный звонок.
— А вот и главный подозреваемый, — пошутил я.
К нам подкатил Ефим и резко затормозил, подняв облачко пыли.
— Ну что, нашли? — спросил он. — Поедешь кататься?
— Попозже, — ответил Филя. — Мы идем обедать.
— Ясно.
Ефим развернулся и собрался уезжать, но Филя его окликнул.
— А хочешь с нами? У нас вареники!
За обедом мы дружно смеялись, передавали другу другу вареники из тарелки в тарелку, а мальчишки просили рассказать, как я ловил преступников в Петербурге. Что ж, я припомнил пару отличных случаев, но история украденного велосипеда подошла к концу.
