Отрывок из нового романа Стивена Кинга «Не показывай страха»
Триг
1
Март. Погода мерзкая. Каждый будний вечер с четырех до пяти в подвале методистской церкви на Бьюэлл-стрит собираются те, кто ищет спасения. Собрание называется «Прямой круг». Формально это клуб анонимных наркоманов, но среди участников всегда много и алкоголиков; места обычно едва хватает. Весна уже неделю как пришла по календарю, но в Бакай-Сити, известном еще как «Вторая ошибка у озера» (первая — Кливленд), настоящей весной и не пахнет. Когда собрание заканчивается, мелкая морось стелется по воздуху, а к вечеру дождь сменится мокрым снегом.
Две-три дюжины участников собрания толпятся у входа, возле урны для окурков, и с жадностью закуривают, потому что никотин — одна из двух зависимостей, которую они еще могут себе позволить, и после часа в подвале они остро нуждаются в дозе. Большинство же сворачивают направо и идут в кофейню «Огонек», что в квартале отсюда. Кофе — вторая дозволенная слабость.
Одного из участников останавливает преподобный Майк, частый гость на этом и многих других собраниях. Преподобный — бывший опиоидный наркоман. На встречах (а он посещает их по две-три за день, включая выходные) Майк неизменно представляется: «Я люблю Бога, но в остальном такой же нарик, как и все». Эти слова всегда вызывают кивки и одобрительный гул, хотя некоторые старожилы уже немного устали от его манер. За его привычку цитировать слово в слово длинные отрывки из главного пособия Анонимных Алкоголиков преподобного иронично зовут «Майк Большая Книга».
Сейчас преподобный от души жмет руку мужчине.
— Не видел тебя тут раньше, Триг. Наверное, живешь где-то на севере?
Триг не живет на севере, но предпочитает не объясняться. У него есть свои причины ходить на собрания за чертой города, где его вряд ли узнают. Сегодня он оказался здесь из-за крайней ситуации: либо прийти сюда, либо в бар. А если в бар, то после первой рюмки выбора уже не будет. Это он усвоил на собственном горьком опыте.
Майк кладет руку ему на плечо.
— Ты был подавлен, когда говорил на собрании, Триг.
«Триг» — его детское прозвище. Так он представляется на подобных мероприятиях. Даже на загородних собраниях анонимных алкоголиков и анонимных наркоманов он обычно молчит, ограничиваясь коротким вступлением. На собраниях в формате «разбейтесь на пары» его обычные слова: «Я хочу просто послушать». Но сегодня он поднял руку.
— Меня зовут Триг, и я алкоголик.
— Привет, Триг, — отозвался зал. Подвал был далеко не храмом, но в воздухе витал тот же дух собрания возрождения. «Прямой круг» был, по сути, церковью павших и сгоревших.
— Просто хочу сказать, что сегодня мне паршиво. Больше ничего говорить не буду, но должен был поделиться хотя бы этим. Всё.
В ответ послышался гул всяких "Спасибо, Триг", "Держись" и "Приходи в себя".
Сейчас Триг говорит преподобному, что подавлен, потому что узнал о смерти одного знакомого. Майк пытается выведать больше — по сути, выпытывает, — но Триг лишь отвечает, что человек, о котором он скорбит, умер в тюрьме.
— Я помолюсь за него, — обещает преподобный.
— Спасибо, Майк.
Триг уходит, но направляется не к «Огоньку». Он проходит три квартала и поднимается по ступеням публичной библиотеки. Ему нужно присесть и подумать о человеке, который скончался в субботу. Которого убили в субботу. Которого зарезали в субботу в душевой тюремного блока.
В зале периодики Триг садится в кресло и берет первую попавшуюся местную газету — просто чтобы что-то держать в руках. Взгляд цепляется за новостную заметку на четвертой странице: некий Джером Робинсон из агентства «Найдем и сохраним» нашел потерявшуюся собаку. На фотографии — чернокожий парень с обаятельной улыбкой, обнимающий огромного пса, похоже, лабрадора-ретривера. Заголовок состоит из одного слова: «НАЙДЕНА!»
Триг смотрит на газету, но его мысли заняты другим.
Три года назад его настоящее имя тоже мелькало на страницах этой самой газеты, но никто так и не связал того человека с тем, кто сейчас посещает загородные собрания алкоголиков-наркоманов. Да и кому бы такое пришло в голову, даже если бы там была его фотография (а ее не было)? У того человека была борода с сединой и контактные линзы. Нынешний гладко выбрит, носит очки и выглядит моложе (отказ от алкоголя творит чудеса). Ему нравится это чувство — быть кем-то другим, новым человеком. Но оно же и тяготит его. Вот такой вот парадокс. А еще — мысли об отце, которые в последнее время приходят всё чаще и чаще.
«Выбрось из головы, — приказывает он себе. — Просто забудь».
На календаре 24 марта. Забвение длится всего тринадцать дней.
2
6 апреля Триг вновь сидит в том же кресле, в том же зале, только теперь в руках сегодняшняя воскресная газета. Заголовок не просто гласит, он кричит: «БАКАЙ БРЭНДОН: УБИТЫЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ МОГ БЫТЬ НЕВИНОВЕН!»
Триг уже прочитал статью и трижды прослушал подкаст Бакая Брэндона. Именно этот самопровозглашенный «бунтарь эфира» первым поведал историю, и, если верить ему, слова «мог быть» в заголовке явно лишние. Это правда? Учитывая источник, Триг думает, что да.
«То, что ты задумал, — безумие», — говорит он себе. Это верно.
«Если сделаешь это, дороги назад уже не будет». И это тоже верно.
«Но если начнешь — иди до конца». Вернее некуда. В памяти всплывает голос отца. Его завет: «Иди до самого конца. Без страха. Без колебаний».
Но... каково это будет? И что он почувствует, сделав то, что задумал?
Ему нужно подумать. Ему нужно еще немного времени. Не только чтобы прояснить, на что он собирается пойти, но и чтобы отдалить момент действия. Поставить временной барьер между тем, что он узнал благодаря Бакаю Брэндону (а также этой статье), и тем кошмаром, который он, возможно, совершит. Чтобы никто не уловил связи.
В голове всплывает тот снимок из газеты: молодой человек, нашедший украденную собаку. И лаконичный заголовок: «НАЙДЕНА!» Всё, о чем может думать Триг, — это что он потерял, что он сделал и как он должен всё исправить.
