Nem0Nik

Все мы люди. Наши истории уникальны по-своему: что у фермера, что у короля. А уж на долю Марика и его отряда выпало столько приключений, что хватит не на одну книгу. И за это ему пришлось в итоге отказаться от трона. Впрочем, он не жалел.

Вот его отряд на широком полотне в кабинете. «Сокрушители Темного Властелина и спасители континента» – гласит подпись. Картину написал бард Маньярд – он стоит слева в своем извечном пестром колпаке. Рядом гном Броггар обнимает смуглую Илану за плечо, а воительница недовольно морщится. Дальше сам Марик. И последний это воришка Хел. Мальчишка, единственный, кто не вернулся.

Тогда, в последнюю ночь, Хел сказал ему, что тьма есть в каждом. И Темный Властелин обязательно падет, да только взамен явится кто-то другой. Еще мальчишка говорил, что мир серый, что истребить зло нельзя, что это не подвиг, а просто работа… Много чего. А Марик психанул на слова воришки, обозвал того паникером и продолжал нервно курить.

«А может, и правда мемуары написать? – подумал он. – Расписать честно, как было. Мы, отряд светлых сил, уничтожили зло на всем континенте. Чтобы Хелу там, в небесных чертогах, неповадно было!».

Марик резко отвернулся от картины.

Теплое летнее утро ломилось в окно и играло чистыми листами на тяжелом дубовом столе. Дом пропах свежей выпечкой и разнотравьем полей. Солнечные лучи запрыгали по комнате, и один отразился от чернильницы прямо ему в лицо. Он на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, показалось, словно в углу кабинета сгустилась тень.

И будто бы эта тень сложилась в знакомую фигуру.

«Нет, ни теней, ни демонов, ни нежити – никого не осталось! Все сгинули вместе со своим Властелином».

Марик решительно пошел вниз. По привычке переступил вечно скрипящую половицу, коснулся походя резного дракона на перилах, провел пальцем по глубокой царапине на дверном косяке, поправил покосившуюся картину. Все эти мелкие действия он проделывал, уже не задумываясь.

Как всегда, Илана готовила одно из своих национальных блюд – пища страны раскаленного солнца, чернокожих воителей и необычных пряностей.

В тот поход Марик спас Илану от местного тирана и узурпатора, а она за это помогла ему отыскать одну древнюю книгу для победы над Темным Властелином. А после без разрешения отправилась за ним на континент, не раз спасала его жизнь и в конечном итоге стала верной супругой.

– Марик, ну не здесь! Дети же!

– Так всегда… – протянул он, нехотя выпуская ее из объятий.

– Потерпи до вечера, Марианнес, мой король, – игриво подмигнула супруга.

Скрипнул стул во главе стола.

– Поточи потом нож, пожалуйста, – попросила жена, продолжая шаманить с продуктами.

– Сегодня гости, помнишь? – напомнил он.

Илана спохватилась, зашевелилась быстрее: переставляла посуду, открыла дверцу шкафа снизу, полезла в верхний шкафчик, достала что-то, закрыла дверцу, затем метнулась в кладовку…

– Ох, точно же! Надо вино из погреба, эльфийское. Осталось? И больше этих гномьих булок, как их называют? Твой Броггар их обожает.

– Броггар не мой. Он старший принц Горного Королевства, любимый сын гномьего народа, Освободитель Недр и Сокрушитель Подгорного Ужаса. Так что он не мой, а дурной, – улыбнулся Марик, но Илана не расслышала его любимую шутку про боевого товарища. Или проигнорировала.

– А помнишь, как мы обороняли Изумрудный Дворец от нежити? Ему стрела угодила прямо в задницу! Как он визжа-а-ал!

– Ага, – отозвался Марик, с удовольствием припоминая ту ночь. – Мы малыми силами, четыре сотни мечей всего, задержали основные войска некроманта, ну того, главного союзника Темного Властелина. А Броггара потом еще от мертвенного яда лечили на Изумрудном Пике, тащили его на себе.

«А цену противоядия для Броггара помнишь, Марианнес?» – спросила тень из угла. Голосом Хела спросила.

– Во, а Маньярд, зараза, пел всю дорогу, аж уши в трубочку, – продолжала Илана. – Я готова была ему яйца ножом подрезать. Чтобы выл по конкретной причине, а не просто так!

Марик уронил вилку.

«Вот так размен: три человека за одного гнома…»

– Да черт возьми! – вскинулся он так, что разбился стакан.

– Что такое, милый? – спросила из кладовки супруга.

– Да камень… Точильный камень не найду.

Он вспоминал Изумрудный Дворец, обитель эльфов, и закипал. Чертовы остроухие сотворили великую магию, но запросили цену… Три человека за одного гнома. Но Броггар того стоил. Марик никого не мог потерять иначе Темный Властелин так и остался бы на троне! И в итоге все получилось.

«В каком итоге, Марианнес? Он вернется. Хоть в одном облике, хоть в другом. В конце концов, дай любому человеку шанс, и он захочет править. Каждый желает быть королем. А страх подданых только делает власть слаще».

«Я вот отказался от короны. Брат будет лучшим правителем. И так может поступить каждый. Нет более искушенья в мире. Мы вместе с тобой победили Темного. Совершили подвиг! Избавили людей от ужаса, а мир – от зла».

«Подвиг, Марианнес? Мы выполнили заказ. Помнишь, все короли континента заплатили нам? Вам. Броггану даровали древние самоцветы Огня сотворения мира. Маньярду – свое небольшое герцогство. Илана смогла зачать дитя. А ты…ты отказался от короны. Вольнолюбец, Марианнес, ты никогда не желал править, да только должен был. Но тебе позволили уйти на покой. Твоя цена – свобода».

– Нет, нет, нет! – бубнел Марик, опустив голову.

А тень таращилась на него из угла, беззвучно шептала в самое ухо:

«В каждом есть добро и зло. Я уже говорил тебе. И эти стороны души никуда не исчезают. Ты сам решаешь, какую показать окружающим, а какую – закрыть на замок и не выпускать на свет».

Илана продолжала говорить с ним, вспоминала походные байки и забавные истории. Марик продолжал буравить взглядом угол кухни.

Затем он встал. Руки тряслись.

– Я…я выйду покурить, – пробормотал жене.

На воздухе стало легче. Он вдыхал горький дым и стоял с закрытыми глазами.

«Лже-ец, – протянула тень Хела. – Врунишка Марианнес. Ты лгал брату, что он никудышный правитель, пока не вкусил власти сам. Ты не говоришь собственной жене правду обо мне…о нас. И просто похоронил воришку Хела. И никто так и не узнает о несчастной девочке Хеле, одинокой сиротке, притворившейся парнем, чтобы быть поближе к своему кумиру».

Марик судорожно пытался нащупать верный клинок, но ножен не было. Уже давно волшебный меч хранился в кабинете на стене.

«Но самое главное, ты лжешь себе. О-о, Марианнес. Корона. Она ведь снится тебе по ночам. Верно, тебя воротит от решения проблем, от торговых и политических сделок. Ты бесишься от светских приемов и балов. Но само ощущение – повелевать людьми. Владеть душами и судьбами… Это ни с чем не сравнимое удовольствие. Не зря Маньярд говорил…»

Марик вдруг выдохнул дым и успокоился. Он аккуратно выбил трубку, завязал кисет и посмотрел тени прямо в лицо, туда, где виднелись провалы глаз.

– Маньярд хороший психолог. Он всегда говорит, что все проблемы в голове, – четко произнес Марик. – Тебя нет, Хела. Ты умерла. Я помню. Я мог спасти тебя, но вместо этого вонзил меч в горло Темного Властелина. Помню твой крик. Помню твое лицо, пока ты летела в пропасть. Не забуду твои глаза и ужас в них. Тебя нет. Есть только я.

Повелительным уверенным жестом Марик развеял тень. Затем вернулся в кухню и выпил воды.

– Ты закончил? Сходи за вином. А еще позови детей. Надо их умыть, а то стыдно будет. Вы будете только вино? Давай я попозже за бренди схожу. А ты еще к мяснику. Свежая вырезка. А еще нужны овощи, так как наш Маньярд не ест мясо…

«Все мы люди. Только одни рождены служить, а другие – править. Как себя при этом называть разницы нет. Каждый темный властелин с чего-то начинает».

Марианнес улыбнулся, и рука его сама собой потянулась за ножом.

Социально-криминальная история. К сожалению, не фэнтези, но я надеюсь, что админ сообщества простит один раз :) Впрочем, чудес и в нашей обычной жизни хватает...

В кадре из затемнения появляется Ведущий, знаменитый в прошлом актер, Леонид Киновский. Он стоит на фоне входа в банк. На нем теплое пальто и фирменная кепка.

Киновский (глубоким, хорошо поставленным голосом): В феврале 2017 года по Петербургу прокатилась волна грабежей, поражающая своей продуманностью. Все было спланировано настолько тщательно, что в течение трех месяцев полиция не могла обнаружить ни единой зацепки.

Жертвами становились банки-однодневки. Странная ирония: ведь учредители банков желали сами обобрать клиентов, пусть и легально. Ирония, которая многим покажется справедливой.

Кадр сменяется. Ведущий резко оборачивается.

Киновский: И еще один момент, заслуживающий упоминания! (поднимает палец). Наверное, самый важный. Ни одной жертвы. Не пострадал ни один охранник, работник или случайный свидетель ограбления. Спланированность преступлений поражала воображение. Следователи зашли в тупик.

Кадр сменяется. Ведущий идет по зимнему парку.

Киновский: Отрабатывались все возможные версии, даже самые абсурдные. Ни одна не подтвердилась. Кто же это? Залетные гастролеры? Бывшие сотрудники? Представители иных планет?

В наше время три месяца для грабителя – это очень большой срок. Единственное, что вселяло хоть какую-то надежду в представителей правопорядка, было количество потенциальных жертв. Их становилось все меньше. Грабежи происходили часто, причем в какой-то момент – дважды за один день в разных частях города!

Действовать нужно было быстро.

Ведущий уходит из кадра. Локация меняется. Ведущий стоит в парке на фоне дерева.

Киновский: Оперативники проверяли всех причастных. Вплоть до родственников каждого из работников ограбленного банка. Результатов не было.

Кадр сменяется. На заднем фоне инсценировка в декорациях офиса. Видны три человека: следователь, его собеседник и уборщица. Ведущий стоит на переднем плане в сером костюме, без галстука.

Киновский: Очень часто мелкая случайность влечет за собой крупные последствия. Александр Македонский разрубил узел (взмахивает рукой), и это повлекло за собой события мирового масштаба. Маленький узелок оказался той каплей на весах амбициозного правителя, которая и дала ему толчок к дальнейшим свершениям и навсегда изменила историю нашего мира!

Ведущий оборачивается к актерам инсценировки, а затем остается за кадром.

Киновский: Следователь Смирнов в очередной раз допрашивал, пардон, опрашивал свидетеля. То был вечер пятницы. К 4 часам в здании никого не осталось. Кассир, молодой человек по фамилии Ясин, больше часа отвечал на вопросы.

Капитан Смирнов устал. Он потер красные от недосыпа глаза и задал Ясину очередной проевший плешь вопрос.

Ведущий вновь появляется на переднем плане, смотрит на актеров, комментируя их действия.

Киновский: В этот самый момент можно сказать, что время застыло. Муха в душном помещении, кассир, держащийся за голову, старушка-уборщица, выжимающая половую тряпку. Все замерло. (шепотом) Даже Господь на мгновение задержал дыхание…

(нормальным голосом) Старушка-уборщица уронила тряпку!

Капитан Смирнов обернулся к ней, и в его голове словно что-то щелкнуло. Женщина с кряхтеньем нагнулась подобрать инструмент, выпрямилась и посмотрела на оперативника.

(торжествующе) То был миг истины!

Кадр сменяется. Ведущий вновь идет по зимнему парку.

Киновский: Однако только на следующее утро капитан Смирнов смог сформулировать правильную версию. Он проанализировал мелкие факты и косвенные улики. В чем была проблема изначально? Ответ прост: небольшие организации почти всегда нанимают уборщиц без официального оформления.

На выявление подозреваемых лиц и адресов проживания ушли еще сутки. Бюрократия в современной России не способствовала скорой работе.

Наконец, Смирнов собрал группу захвата. Были отозваны с улиц патрульные машины. Начальство Смирнова выделило автобус ОМОНа. Капитан был недоволен. И правда, думал он, зачем могут понадобиться толстолобые вояки против таких преступников?..

***

Высокий мужчина, прихрамывая, шел по утоптанному снегу. Он подошел к неприметной калитке с облупившейся краской. В череде своих соседок эту калитку можно было и не заметить.

Поселок Грязнополье слыл небольшим, на пару сотен жителей. Он располагался в тридцати километрах от города, и добраться сюда можно было только электричкой. Странно, мистическим образом все автобусы пригородного и междугородного сообщения обходили его стороной. Электропоезда оставались единственной нитью, связывавшей Грязнополье с городом и миром.

Высокий мужчина вошел во дворик и поковылял к дому. Он знал, что времени мало, ведь остальных взяли еще утром. А в домике его встретили тепло и уют. Печка исправно давала радость жизни, чайник на плите исходил паром. Его ждали.

Высокий мужчина припомнил, что не посмотрел в небо, на облака, как любил делать в минуту душевных терзаний. Эх, запамятовал.

В зале на диване, застеленном теплой периной, лежала старушка. Древняя, как Советский Союз, она тяжело дышала.

– Пришел, – пролепетала она и попыталась встать.

– Лежи. – Мужчина, старик, пододвинул стул к дивану и с кряхтеньем присел.

– Тиливизер смотрел?

– Да, они уже едут сюда.

– Где же пульт? – Она вновь попробовала подняться.

– Да вот. Не вставай.

Она взяла пульт в целлофановом пакетике, но включать телевизор не стала.

– Чай?

Старик покачал головой:

– Не успеем. Минут десять-пятнадцать, и приедут.

– Чай тогда приехал? Успел бы на вокзал. Уехал подальше. Ты ж самый бодрый из нас.

– А куда ехать-то? – усмехнулся старик.

– Да хоть к внукам.

– Агась, так и ждут внуки деда-рецидивиста. – Хохотнул. – Младший уже институт заканчивает. Нужен я ему, старый. Интернет, стрелялки эти, Тик-Ток, прости, господи. – Он тяжело вздохнул. – Я – прошлое.

– Все мы уже прошлое, – улыбнулась старушка. – Тогда оставайся. Что они тебе сделают?

– Кхе, да ничего, наверное. Покричат для порядка. Допрос, опознание. И всякое такое.

Помолчали. И только стрелки древних часов, что были всего на двадцать лет моложе хозяйки, громко ходили по извечному кругу циферблата.

– Я соседку попросила Муську кормить. Детей-то нет, кто за кошкой присмотрит?

– А пес дворовый? – Он зачем-то выглянул в окно.

– Да не было сроду. Что тут сторожить?

Высокий старик оглядел обстановку ветерана труда 29 года рождения. Всю жизнь одинокая и позабытая. Ремонт в доме не делали лет тридцать: обои местами отошли и повсеместно выцвели, батареи давно не крашены. Штукатурка с потолка осыпалась. Однако половики чистые, и ковры на стенах не пахнут пылью. И вещи. Они – главная память человека. Сам он не помнит иногда событий, но вещи помнят. Они само время – его твердая оболочка.

– А деньги-та где? Ушли? – прервала она молчание.

– Ушли. Мне показали на компьютере, что все как надо. Эта, оператор на почте. Фонды получили деньги, почитай, сразу же.

– Надо еще было мальчонке тому, Егорке, тоже дать. На операцию. А то пока его родители соберут…

– Да Степаныч должен был отнести им, да не дошел. Повязали.

– А Лизочке! – вдруг спохватилась пожилая женщина, даже приподнялась. На глаза ее навернулись слезы. – Дите-то ее! А муж бросил…надо было…что ж теперь, как?..

– Тише, тише, – успокоил ее старик. – Я Валентине Петровне велел вчера еще сходить. Нормально все. Лизочка руки целовала. Передавала тебе сердечное спасибо.

– Ну, слава богу! – протянула старушка, и лицо ее слегка зарумянилось. – Теперь хорошо. Не страшно. Мальчика только жаль, Егорку. С раком не шутят.

А старик не стал отвечать. На удивление, но ему было почти все равно. Почти. Совесть и мораль с возрастом никуда не делись, и сопереживание к чужим бедам тоже. Однако сейчас притупились. Он понимал, что осталось недолго, и больше все равно сделать ничего нельзя. Егорку, конечно, было жаль, но уже по инерции, на остатках эмоций и эйфории от проделанной работы на закате дней. Они все вместе сделали много добра на старости лет. Ведь для добра никогда не поздно.

И вот.

Дом уже хорошенько прогрелся, а старушка все равно лежала под одеялом, озябла.

– Спасибо тебе.

– Пустое. Не надо. Мне ведь не к кому идти, вот к тебе и приехал.

– Я уж думала, одна тут помру. – Она вдруг закашлялась. – Просьба.

– Да?

– Подержи меня, пожалуйста.

Он накрыл ее сморщенную ладошку с пигментными пятнами рукой и чуть сжал. Ладошка была прохладная.

Так, в молчании и тиканьи часов прошли еще несколько минут. Затем с улицы послышались сирены и еще какие-то звуки, которые едва долетали внутрь.

Старик взглянул на женщину, лежащую с закрытыми глазами. Казалось, она едва улыбалась во сне.

Он глубоко вздохнул и встал. Да, правильно сделал, что куртку сразу не снял. Поцеловал руку бабушке на прощанье, припомнил, что не посмотрел на небо, на облака, но решил, что успеет, пока его будут арестовывать. И пошел обуваться.

***

В кадре Ведущий. Он стоит на мосту, глядит вдаль на реку.

Киновский: Дело получило широкую огласку и вызвало резонанс в обществе. Общественность поделилась на два лагеря. Одни требовали освободить «стариков-разбойников», как прозвали банду грабителей в народе. Другие, особенно представители масс-медиа, твердили, что закон един для всех.

«Да, в нашей стране всякое бывает!» – говорили простые люди.

Большую часть украденных денег так и не нашли. Из двенадцати задержанных пенсионеров в живых остались девять. Один умер от сердечного приступа в изоляторе. Другой при задержании предпринял попытку бегства, но трагически погиб – многие водители торопятся и не смотрят на дорогу. Еще одна пожилая женщина скончалась по естественным причинам во время задержания последнего из группы преступников.

Капитан Смирнов получил повышение.