MIKHAILF74

В нашей деревне у бабушкиной знакомой был сын-военный врач- подводник, который, по счастливой случайности, проводил в родных местах отпуск. В свое время, бабушка «заговорила» ему ангину, да и его мама покупала у нас молоко. Этот доктор оставался единственной надеждой. Ему каким-то чудом удалось меня выходить (медикаментозных деталей мама не рассказывала), и он дал такое наставление, что организм очень слабый, легкие никуда не годятся, им нужна серьезная поддержка, иначе все плохо закончится. Решение было одно-добавлять во всю еду немного барсучьего сала. История о том, как искали в деревне барсучье сало, заслуживает отдельного рассказа, но это удалось сделать. При каждом приеме пищи я отрыгивал, организм не принимал, но мама и бабушка всякими уловками и историями запихивали в мой рот еду с волшебным ингредиентом.

До трех лет я продолжал периодически болеть, но всякий раз «барсучий» компонент делал свое доброе дело, и в буквальном смысле вытащил малыша с того света. Я не знаю, жив ли сейчас тот военный врач, но я в неоплаченном долгу перед ним и перед своими родными за чудесное спасение. Ну и, конечно, добрая память мещерскому барсуку, который отдал за меня свою жизнь, да и всей Матушке- природе, не любить которую я не имею права.

-Ну ничего, не обеднеют егеря, их сетка, возьмем пяток на ушицу.

- А щуку когда будем ловить, так хочется.

- Да не торопись ты, щас выйдем на основную протоку и пустим живца по течению, слышь плески вокруг, пришла зубастая в болото за мальком.

Поплавок с живцом едва отплыл метров семь-восемь от лодки и тут как хлясть, как дернет, леска натянулась, дядя Петя едва успел остановить катушку, а щука тянет, как торпеда, да еще водит из стороны в сторону.

- Бери подсак и погружай в воду, как подведу, заводи.

- Как надо то?

- Руками, а не жопой., не торопись, брякнешься с лодки.

Едва дядька подвел щуку к лодке, я резко подвел подсак и попал ободом по трофею- сбил зубастую, которая мгновенно помахала нам хвостиком. Я за свою криворукость получил подзатыльник и несколько словесных «комплиментов». Вторая попытка оказалось удачнее, была поймана хищница килограмма на полтора. Потом дядька сказал. что много времени тратим на живца, она такая голодная, что и блесну будет хватать. Через час в нашей садке плавало десять приличных экземпляров, хищница хватала с остервенением, порой, с первого раза если не попадала, догоняла блесну и хватала повторно. Я же, по своей неопытности, упустил настоящий трофей. В общем, в метрах трех от лодки долбанула и так потянула, что срузу выбило катушку из рук, стал останавливать- подрал все пальцы, а зубастая аж лодку потащила Дядя Петя улыбнулся и тихо сказал: «Режь леску, не вытащишь, поздно, упустил момент». Жалко было отпускать трофей, но что делать, надо учиться рыбачить с лодки.

Уже под конец наше рыболовной эпопеи, мы встретили москвичей с турбазы с японскими спиннингами. Сам воочию видел, как схватила у одного серьёзна щука и как снасть разлетелась вдребезги, каким- то чудом москвич-очкарик удержался в лодке. Эти ребята спросил нас, что поймали, и когда дядя Петя показал полный неподъемный садок рыбы, обомлели.

Мы возвращались домой с огромным уловом и отличным настроением. Часть трофеев была роздана родственникам и соседям. Тетка сварила двойную уху из щуки и карася. Часть рыбы пожарила- вкуснотища неимоверная, да еще со свежей зеленью и горбушкой ржаного хлеба.

После моих первых поражений я расстраивался, но Виктор Владимирович, наблюдая за партией, восстанавливал позицию после завершения, показывая мне мои ошибки и предлагая самому найти правильный ход. Через полгода тренировки я смог овладеть несколькими классическим дебютами, научился быстро решать простые двухходовки. Очень хорошо помню мою первую победу над мужиком. Это был мой тезка, работал он сварщиком и всегда в разговое подчеркивал, что имеет повышенный разряд. Когда он в эндшпиле совершил ошибку и проиграл фигуру, он аж начал заикаться, но правила есть правила. Он решил играть до последнего, надеясь, что я зевну по неопытности, но я не торопился, просчитывал каждый ход и вкатил ему мат. Он очень осерчал и пообещал меня «разорвать» на следующей тренировке. На следующий день он продул Женьке, сыну Виктора Владимировича, моему товарищу и категорично заявил, что теперь нам двоим «конец». Он сказал, что будет денно и нощно готовиться и нас сделает. Через год занятий «королевы плакали» в партиях со всеми мужиками, и в один момент они стали отказываться играть со мной и с Женькой.

Виктор Владимирович как-то прокомментировал, что они играют по наитию, не учатся на ошибках, не разбирают партии, не решают задач, потому, достигнув определенного уровня, останавливаются в развитии. Мы же, с помощью нашего тренера, постоянно разбирали интересные партии, решали сложные шахматные задачи, одним словом- учились и росли.

У меня был опыт общения с Виктором Владимировичем и вне секции. Ребята, жившие за мостом в новом квартале, после тренировок возвращались с ним вместе пешком домой, я был среди них.

Это был энциклопедически образованный человек, чьи знания совсем не ограничивались основной работой и шахматами. Его можно было спросить обо всем, на любую тему, он много читал. А если случалось, что не давал сразу ответ, честно говорил, что не знает, но найдет ответ, прочитает. Нам, молодым ребятам, ходившим в шахматную секцию, с ним было очень интересно, он сумел найти ключик к каждому и помогал во всех отношениях. Помню, пришел к нам в секцию один забитый парнишка, двоечник. Виктор Владимирович пояснил, что тот, кто играет в шахматы, не должен иметь проблем с хорошими оценками в школе. Через полгода занятий и общения, этот парень стал почти отличником, а школьные учителя не могли понять, удивлялись, что за чудо происходит, откуда вдруг появился такой талант и прилежание? Для меня Виктор Владимирович остался на всю жизнь примером настоящего педагога- интеллектуала и всякий раз, когда в жизни возникает какая-то сложная и кажущаяся неразрешимой задача, я вспоминаю его уроки, и сразу дело идет на лад- находится простое и логичное решение, приводящее к победе, точно, как в шахматной партии, во многом напоминающей нашу жизнь.

Бить его никто не стал, пальцем не тронули, хотя надо было, но все единогласно сказали, что завтра с утра у начальника должен быть его рапорт на увольнение, в противном случае ему никто служить нормально не даст. Он пытался ерепениться и жаловаться, но случай стал быстро известен всем в управлении и ему просто прямым текстом дали понять в отделе кадров, что если сам рапорт не напишет, то ему помогут.

Я встретил его (бывшего сослуживца) случайно, он таксовал. В один поздний вечер я возвращался со службы, он остановился и сказал, что садись, по-братски довезу. Когда поехали, тем не менее решил спросить, а что значит «по- братски»? Он начал рассказывать про дорогой бензин, что семью кормить надо и прочее и залепил такую цену, что я просто выскочил из машины почти на ходу.

С самого детства я слышал такую фразу «с кем пойти в разведку». Скажу, что в моем окружении таких людей очень мало, не потому что я всех проверяю, просто в наше время с честностью и порядочностью редко считаются, эти качества не в почете, поэтому мне ближе те старые порядки и устои – они настоящее, как и те люди, с которыми можно ходить в разведку.

- Не успеем, если на Шатурторфе будем стоять, точно опоздаем на поезд.

- Да все будет нормально, если что, доедем на автобусе.

- Опять его (автобус) брать штурмом и час трястись в этой душиловке, детей опять начнет рвать, ты о чем говоришь?

Таков был разговор родителей. Дело в том, что от станции Шатура в сторону Рязановки ходил локомотив, к которому были прицеплены три вагона дальнего следования. В нем всегда было много места., да еще и вторые полки- просто настоящий советский люкс, по крайней мере, мы так считали. В общем, в тот раз электричка приехала впритирку, и у нас было буквально 2 минуты, чтобы успеть на поезд, в противном случае, ждать целый час автобус, мерзнуть, а потом трястись на кочках. Ура, мы успели, слава Богу, и как только поезда трогается, вот тогда начинается настоящая сказка. Такое ощущение, что мы пробираемся средь большего снега в далекое королевство, вокруг колдовские заснеженные ели, которые своими лапами касаются вагонов, слышен легкий стук колес, гудки и вот наша станция «Осаново».

На станции нет платформы и приходится аккуратно спускаться по лесенке и прыгать в снег. Отец нас ловит своими руками и ставит на узкую тропинку. И вот, мы вчетвером идем друг за другом по узкой дорожке через лесопосадку, хрустя снегом. Выходим к футбольному полю, и тут открывается то самый вид, которые просто поражает: небо высокое, темное и усыпано тысячам мерцающих бусинок- звезд, вдали видно дымок, струящийся из печных труб деревенских избушек, слышно собачий лай. Мы, как гномы, маленькими шашками, следуя друг за другом, продвигаемся в сторону нашей избы, где нас с нетерпением ждет бабушка.

Распахивается дверь, мы быстро заходим внутрь, бабушка нас с братом обнимает и целует, аж до слез, а щеки с мороза красные, но дома тепло, даже жарко, хорошо протоплено. А этот незабываемый домашний запах жареной картошки, соленых огурцов, свойского молока, и, конечно, горчащих дровишек- лучший в мире запах деревенского уюта моего детства, который я навсегда запомнил и сохранил внутри.

Зимние вечера пятницы и субботы- это было особое сказочное время, проведенное нашей семьей за ужином, а потом за чаем с мятой, мелиссой или смородиновым листом, и, обязательно, бабушкино варенье: клубничное, черничное, и особый шик- земляничное. На столе были нарезаны кусочки белого хлеба, на которые мы намазывали варенье или мед и запивали чаем. Вспоминая эти вечера в деревне, на душе становится тепло и легко.

А воскресенье снова в дорогу, и снова в бой за место в автобусе, в Шатуре забег на электричку. И все это в окружении сказочного заснеженного леса под стук вагонных колес, куда, порой, так хочется вернуться, вдохнув тот воздух моего счастливого советского детства.

На утро в госпиталь приехал какой-то другой военный врач и пошел с обходом. Как оказалось, он был знаком с тем полковником, который лежал рядом с дедом, и тот просил его сделать все возможное, чтобы не ампутировать, а собрать ногу.

Дед дошел до конца войны в звании старшего лейтенанта, он воевал на 2-м Украинском в артиллерии, был командиром орудия, потом командиром расчета, был ранен три раза, но выжил. И она, моя бабушка, всегда была рядом, даже если физически ее рядом не было.

Они прожили вместе долгую счастливую жизнь. Часто, когда я приезжал их навестить, дед рассказывал о войне, а бабушка, сидя, как всегда рядом на стуле, смирно улыбалась и немного поддакивала ему, ветерану, как будто знала немного больше.