У меня был выходной. Хотелось развлечься, но все мои друзья были заняты. В принципе, неудивительно – это был вторник. Я решил пойти в парк аттракционов в одиночку. Я так делал раньше, и это было весело. Я немного экстремал. Ну, уже не настолько, как раньше.
Сейчас превышение скорости на пять миль в час – это максимум волнения, которое я готов впустить в свою жизнь.
Я приехал в парк около двух часов дня. Было малолюдно, особенно для вторника. Это меня обрадовало: я понимал, что смогу покататься на многих аттракционах, не проводя в парке целый день.
Но одновременно это вызвало странное, тревожное ощущение. Много пространства и совсем мало людей. Я отмахнулся от этого чувства и пошел дальше.
Когда я посещаю парк аттракционов, у меня есть традиция: я начинаю с простых аттракционов, а завершаю день чем-то экстримальным. Мой любимый аттракцион назывался «Жнец». Согласитесь, немного мрачно.
Было 7:30 вечера, парк закрывался в 8. Я понял, что пора встать в очередь на мое последнее приключение.
В тот день я завел нового друга. Мы познакомились, стоя в очереди на один из первых аттракционов. После беседы мы решили провести остаток дня вместе. Его звали Чарли.
Мы соглашались друг с другом по поводу всех аттракционов, пока не настало время выбрать последний. Чарли хотел закончить день на аттракционе под названием «Изгиб разума», но я его уговорил (а точнее, очередь на этот аттракцион была куда короче, когда мы проходили мимо), и мы решили завершить день на «Жнеце».
Мы подошли к «Жнецу», и очередь была почти пустая. Логично, ведь парк уже почти закрывался.
— Как думаешь, нас пустят покататься несколько раз, если очередь так и останется маленькой? — Чарли с энтузиазмом потер руки, обращаясь ко мне. Я только улыбнулся и посмеялся. Обычно я тоже был бы рад, но что-то внутри меня не давало покоя. По какой-то причине я не хотел идти на мой любимый аттракцион. Может, все дело в пяти корн-догов, которые я съел несколько часов назад, подумал я.
Я всегда считал себя рациональным человеком, не позволявшим тревоге или страху управлять мной. Я полагал, что жизнь – это то, что ты из нее делаешь.
Когда мы подошли к аттракциону, в очереди стояло около 60 человек. Люди перед нами успели покататься, и оставалось около 30. Многие начали поглядывать на часы, жаловаться на усталость и уходить. Когда подошла наша очередь, в очереди осталось всего 19 человек. Я знал, что вагончики «Жнеца» вмещают ровно 20 человек, так что, если никто больше не подойдет, возможно, нас и правда пустят на второй круг. Но мне этого совсем не хотелось. Честно говоря, я чувствовал все большее желание выйти из очереди, особенно после того, как ушли другие. Но я не хотел выглядеть слабаком в глазах нового друга.
Настал момент садиться. Мое сердце билось быстрее, чем когда-либо. Я думал, может, я так взвинчен из-за того, что пару недель назад смотрел с другом «Пункт назначения 3». Но я не видел ужасных видений. Я просто ощущал… что-то не то.
Я старался убедить себя, что все нормально и беспокоиться не о чем, но ничего не помогало. Я даже всерьез задумался сказать Чарли, что мне нехорошо после предыдущего аттракциона, но я, наконец, нашел кого-то с похожими интересами к американским горкам и не хотел его разочаровывать.
Мы стояли ближе к концу очереди, так что не могли выбрать места. Нам достался третий вагончик от начала. Я был рад, что это не первый.
Когда садишься в «Жнеца», звучит дурацкая мелодия: «Негде бежать, негде скрыться, Жнец найдет тебя — живым или мертвым». Музыка всегда казалась мне глупой, но в этот раз она вызывала странное чувство тревоги. Чарли даже напевал мелодию, радостно хватая меня за руку.
Сотрудник аттракциона проверил, что мы все пристегнуты, опустив металлический каркас безопасности, который охватывал каждого пассажира через плечи.
Я не самый худой человек, но всегда помещался в кресла аттракционов. Никогда не было случая, чтобы мне отказали в поездке из-за веса. Да, иногда немного тесновато, но это даже приятно – чувствуешь себя в безопасности.
Когда каркас опустился и защелкнулся на моих плечах и груди, я должен был почувствовать себя спокойнее. Но вместо этого меня охватило ощущение ловушки.
Сотрудник вернулся к пульту управления с большой красной кнопкой, запускающей аттракцион.
Он поднял большой палец вверх и крикнул:
— Готовы к встрече со Жнецом? — Все подняли руки и закричали от восторга. Все, кроме меня. Я глубоко вздохнул, считая секунды, и пытался представить, как мы с Чарли весело обсуждаем эту поездку, когда все закончится.
Сотрудник нажал на кнопку, и мы рванули с места.
Горки стартовали, как пуля, вылетевшая из пистолета. После этого мы начали медленно подниматься к первому большому спуску с углом 60 градусов. Затем последовали повороты, петля и снова повороты.
Примерно на середине поездки я почувствовал, что начинаю расслабляться. Я подумал, что все страшное позади, и со мной все будет в порядке. Просто немного нервничал – вот и все.
Мы начали входить в последний поворот, и я почувствовал облегчение. Конец аттракциона был уже близко. Но поездка не начала замедляться. Обычно вагончики постепенно снижают скорость за несколько сотен футов до остановки, но мы все еще неслись вперед.
Когда мы пролетели мимо зоны посадки, я заметил, как сотрудники смотрят нам вслед с растерянными лицами. В очереди больше никого не было. Кто-то из пассажиров закричал:
— Еще разок! — И остальные радостно поддержали. Все, кроме меня.
Чарли обернулся ко мне и схватил меня за запястье.
— Да! Я знал, что нас пустят еще раз. Это просто супер! — Он закричал от восторга, когда мы снова начали подниматься на горку. Его лицо светилось от счастья весь оставшийся круг.
Когда мы снова пролетели мимо зоны посадки, у пульта управления собралось больше людей. Сотрудник, который закреплял нас в креслах, выглядел красным от волнения и обеспокоенности.
На третьем круге аттракциона стало понятно, что не все разделяют восторг. Кто-то кричал:
— Еще раз! Давайте! — Но уже слышались и панические голоса. Многие пассажиры не обратили внимания на встревоженных сотрудников, но я заметил.
Мы начали подниматься на горку снова – это самая медленная часть аттракциона, около 10 миль в час, замедляющаяся ближе к вершине. Это давало нам около 20 секунд, чтобы отдышаться или попытаться поговорить.
— Мы… мы застряли? — нервно спросил я у Чарли.
— Я уверен, все нормально, — ответил он. — Наверное, это просто электрический сбой, тормоза не сработали. Но всегда есть ручное отключение. — Он не успел договорить, как мы вновь стремительно понеслись вниз.
Мы снова пролетели мимо зоны посадки, и на этот раз сотрудников стало еще больше. Один из них стоял близко к пути вагончиков и пытался что-то выкрикнуть, но мы не разобрали слов. Похоже, он говорил, что они работают над тем, чтобы нас снять.
К этому моменту уже всем стало страшно. Даже самые радостные пассажиры начали паниковать, когда осознали, что поездка никак не останавливается.
На пятом круге ничего не изменилось. На шестом, когда мы достигли вершины горки, я заметил пожарную машину, въезжающую на парковку. С высоты у нас был отличный обзор: не только парковки, но и дороги вдали.
Понадобилось еще два круга, прежде чем пожарные добрались до нас. С ними прибыли полицейские и машины скорой помощи. Это испугало меня еще больше. Зачем здесь скорые? Это стандартная процедура или нас ждет что-то ужасное?
Примерно через 12–13 кругов мы увидели человека с большой белой доской, на которой он написал сообщение для нас. Аттракцион был слишком шумным, чтобы мы могли их слышать, поэтому это был единственный способ передать информацию.
На доске было написано: «Попробуем вас снять на вершине!»
Сообщение было коротким, но не внушало доверия. Как именно они собирались это сделать? Мы уже катались около 30 минут, и всем стало плохо. Нас мутило, наши тела болели.
Еще через пару кругов мы увидели, как пожарная машина пытается подъехать к вершине горки. Подъем был около 200 футов, и я не видел там никаких аварийных выходов, как на других аттракционах. Разве это не обязательное требование? Что я вообще знаю?
Лестница машины начала разворачиваться, но даже близко не доставала до вершины.
Мы ждали, пока пожарные пытались найти решение, а толпа внизу наблюдала за нами, как за представлением.
Через 45 минут произошла первая смерть. А затем вторая.
Позади меня сидел худощавый парень. Я слышал, как он обсуждал с соседом, что попробует выскользнуть из ремней безопасности, удерживающих его в кресле. Его друг сказал, что это плохая идея. Я тоже попытался его отговорить.
Но на следующем подъеме парень начал судорожно извиваться, чтобы выбраться. Его движения были настолько резкими, что казалось, будто он вот-вот выбросит себя из вагончика.
Ему удалось наполовину выскользнуть как раз на вершине подъема. Но… исход был ужасен.
Его нога зацепилась за часть пути, резко выдернув его из ремней безопасности. Его тело полетело вниз. Судя по всему, он умер практически мгновенно, как только оказался вне кресла.
Я не видел всего, но услышал, как его сосед закричал. Это был душераздирающий вопль, который врезался в сознание. Кричать на крутом спуске, чувствуя, как гравитация давит на грудь, – это ужасное испытание. Крик внезапно оборвался, и на смену пришли еще больше воплей.
Сосед парня перенес сердечный приступ.
Я услышал, как толпа внизу начала охать и кричать. Сначала шум аттракциона заглушал их, но теперь их реакции были отчетливо слышны. Они были в ужасе от того, что только что увидели. Полицейские попытались вывести зрителей из парка, но это не остановило тех, кто припарковался вдоль дороги, чтобы записать происходящее на телефоны. Это вызвало у меня отвращение.
Прошло около часа, и все перестали кричать или пытаться говорить. Казалось, люди просто приняли свою участь.
Мои ногти впивались в запястье Чарли. Я уже не мог кричать – голос сорвался от крика, а горло горело. Даже если бы я хотел, я бы, наверное, не смог больше закричать. Я заметил, что случайно поранил Чарли, но он был слишком измотан, чтобы это почувствовать. Как и несколько других людей, он выглядел ужасно больным. Он блевал, наверное, пять раз к тому моменту и казался полностью истощенным.
Примерно в это время отключили электричество во всем парке. Свет и все остальное погасли. Я думаю, они пытались перезагрузить систему в надежде остановить аттракцион. Горки работали не только за счет гравитации – в них задействованы моторы и электрические элементы.
Но это не сработало. Горки продолжали двигаться. Я слышал чей-то крик, полный разочарования, кто-то не понимал, как это возможно без электропитания.
Ко второму часу поездки на аттракционе в зону посадки начали пускать родственников. Это была ужасная идея.
Мы всеми силами старались держать себя в руках, но видеть, как наши близкие кричат, бегут к нам и умоляют спасти нас, стало невыносимо. Они стояли рядом с пультом управления, наблюдая за нами, как мы проносимся мимо каждые две минуты. Это только усугубляло наше состояние.
Моя мама была одной из первых, кто прибыл. Не поймите меня неправильно, я люблю свою маму, но она очень упряма. Она кричала на сотрудников, требуя что-то сделать, хотя все возможное уже было предпринято. Конечно, она просто хотела, чтобы я был в безопасности, но это вызывало у меня лишь больше стресса.
Пожарные установили подъемную сетку под самой высокой частью подъема. Однако даже если бы кто-то сумел выпрыгнуть, это все равно было бы очень рискованно. Высота слишком большая, и одного неудачного приземления было бы достаточно, чтобы погибнуть. Похоже, сетку установили на случай, если кто-то снова попытается выбраться, а не для спасения нас всех.
Я увидел, как большая группа людей горячо спорила. Среди них были родственники, пожарные и сотрудники парка. Очевидно, у всех были разные мнения.
На третьем часу поездки произошло нечто неожиданное. Когда вагончик снова проехал через зону посадки, одна из женщин выбежала к пульту управления. Она начала нажимать кнопки, несмотря на крики и попытки других людей остановить её. Женщина была в полном отчаянии, кричала и рыдала.
Когда нас понесло вниз, мы услышали щелчок. Сиденья внезапно разблокировались. Ремни безопасности больше не удерживали нас.
Я почувствовал, как сердце ушло в пятки. Каким-то образом кнопка, отвечающая за разблокировку ремней, сработала, хотя кнопки для остановки аттракциона оставались бесполезными.
Некоторые успели быстро защелкнуть свои ремни обратно или попытались выпрыгнуть, но не все были столь удачливы.
Три человека выпрыгнули, но погибли при падении. Несмотря на сетку, один из них задел опорную балку, а двое других неудачно приземлились. Их тела сложились под неестественным углом, и смерть наступила мгновенно.
Те, кто не успел застегнуться, просто цеплялись за вагончик изо всех сил. К сожалению, я был одним из них.
Когда вагончик устремился вниз, я почувствовал, как моё тело отрывается от сиденья. Я инстинктивно схватился за каркас безопасности, который теперь уже не выполнял своей функции. Между моей грудью и каркасом оставалось добрых 30 сантиметров. Я вцепился в него всеми пальцами, словно это был последний шанс на спасение.
Чарли, сидевший рядом, успел застегнуть ремень и теперь пытался удержать меня, зацепив своей ногой мою и схватив меня за руку. Его усилия, возможно, спасли мне жизнь. Я чувствовал, как его хватка удерживает меня, пока вагончик не закончил спуск.
Это были самые длинные пять секунд в моей жизни. Наконец, я смог нащупать ремень и застегнуть его снова. Секунда, и я оказался прижатым к сиденью. Сзади и спереди слышались крики – не все смогли повторить то же самое.
Я пытался не думать о петле, которая нас ждала впереди. Я видел, как пассажирка перед нами отчаянно дергает ремень, но тот не фиксируется. Мы приближались к огромной петле, и я молился, чтобы центробежная сила удержала её в кресле.
Когда вагончик вошел в петлю, я закрыл глаза. Я не хотел видеть, что может произойти. Вскоре раздались пронзительные крики и звуки, которые я не смогу забыть никогда.
Когда мы вышли из петли, я огляделся. Из оставшихся пассажиров живы были, возможно, только семеро. Двое в самом переднем вагоне, Чарли рядом со мной и еще трое позади.
К пятому часу поездки умерли еще трое. У двоих остановилось сердце – я думаю, их организм просто не выдержал напряжения. Третий… Я даже не хочу вдаваться в детали. Его сосед умер, и он не смог вынести этого. Он тоже покинул нас.
К шестому часу начались попытки остановить вагончик вручную. В зоне посадки установили еще одну сетку, и на этот раз их план был более чем сомнительным.
На большой белой доске, которую держали сотрудники, значилось: «Попробуем остановить вручную!»
Мы увидели огромную сетку, закрепленную с одной стороны на металлическом столбе, который установили в бетон. С другой стороны сетка все еще не была прикреплена. Мы заметили, как сотрудники торопливо закрепляют её, пока мы делаем еще один круг.
Идея показалась мне безумной. Я кричал, чтобы они прекратили, но, конечно, меня никто не слышал. Люди внизу, собравшиеся посмотреть на происходящее, аплодировали, как будто нас ждал спасительный финал.
Когда вагончик выровнялся перед сеткой, моё сердце забилось с невероятной силой. Секунды до столкновения казались вечностью. Я видел радостные лица людей внизу и чувствовал только гнев – ведь они не понимали, что эта идея обернется катастрофой.
Вагончик врезался в сетку, но, как я и ожидал, она не выдержала. Металлический столб, на котором была закреплена сетка, вырвался из бетона и рухнул прямо между нашим вагончиком и вагончиком позади нас.
Мы продолжили движение, взбираясь на очередной подъем. Однако часть сетки зацепилась за вагончик, а вместе с ней — тяжелый металлический столб. Пока вагончик тянул все это за собой, конструкция начала трястись сильнее, чем когда-либо прежде. Казалось, что мы вот-вот слетим с рельсов.
Когда мы достигли первого поворота, раздался громкий треск. Я услышал два крика, а затем вагончики позади нас отделились. Семь последних вагонов сорвались с рельсов и полетели вниз. На том участке аттракциона высота составляла около 50 футов. Этого было достаточно, чтобы они разбились.
Я наблюдал, как задние вагончики, словно птицы с разорванными крыльями, пролетели по воздуху и ударились о землю, перевернувшись. Крики мгновенно прекратились. Я не успел закрыть глаза и увидел все. Картина была настолько ужасной, что мой разум тут же начал рисовать детали, которые я предпочел бы забыть.
Теперь оставались только два вагончика – наш и передний.
Мы надеялись, что потеря большей части состава замедлит движение аттракциона. Однако прошло еще несколько кругов, и никаких признаков замедления не было.
К восьмому часу мы окончательно смирились с судьбой. Мы уже не думали о том, что нас могут спасти. Мы просто надеялись, что конец придет быстро.
Прошло еще два часа. За это время я заметил, что на переднем вагончике начала ослабляться металлическая деталь. Она болталась все сильнее с каждым кругом, пока, наконец, не оторвалась частично и начала скрежетать о рельсы.
Звук был просто невыносимым. Люди внизу застыли в ужасе. Металлическая полоса продолжала скрести о рельсы, создавая дикий шум, который резал слух.
Чарли заметил, что деталь может привести к сходу вагончика с рельсов. Он сказал, что попробует схватить её и снять. Я умолял его не делать этого.
Однако спустя несколько кругов он всё же решился. Я видел, как он тянется к полосе металла, его лицо выражало решимость. А затем, в одно мгновение, выражение его лица изменилось на шок.
Лицо Чарли стало бледным, а в глазах застыло выражение ужаса. Я услышал его крик, прежде чем понял, что произошло. Металлическая полоса выскользнула из его рук и глубоко порезала его предплечье. Он поднял руку, и я увидел рану. Кровь струилась так обильно, что через несколько секунд его рука была полностью залита. Видны были кости.
Я инстинктивно схватил его за плечо, пытаясь как-то его успокоить, но Чарли молчал. Он выглядел ошеломленным, почти безразличным к тому, что с ним произошло. Он просто смотрел на свою руку, будто не осознавая масштаба случившегося.
Кровь быстро покрыла всё в вагончике: сиденье, пол и даже меня. Её было так много, что при каждом повороте она текла по стенкам, как жуткая река. Я пытался использовать куски своей футболки, чтобы обмотать рану, но это было бесполезно. Повреждение было слишком серьезным.
Чарли начал терять сознание. Его лицо стало мертвенно-бледным, а глаза едва фокусировались. На одном из подъемов он наконец посмотрел на меня. В его взгляде читались боль, страх, но одновременно — смирение. Он кивнул мне, словно говоря, что всё в порядке. Затем он повернул голову вперед, и мы снова устремились вниз.
Когда мы прошли через петлю, я обернулся, чтобы посмотреть на Чарли. Но он уже не двигался. Я остался один.
Было невыносимо сидеть рядом с его безжизненным телом. Я не мог смотреть на него, но и отвлечься было невозможно. Я словно застрял в этом кошмаре, в одиночестве и с отчаянием.
Первые два часа после его смерти я был в состоянии шока. Я не мог ни кричать, ни плакать, ни двигаться. Всё, что я мог сделать, — это смотреть прямо перед собой, пока мы продолжали кружить по маршруту.
Постепенно я начал осознавать, что должен что-то предпринять. Я заметил, что вагончик стал двигаться немного медленнее. Металлическая деталь, которая убила Чарли, теперь терлась о рельсы и, кажется, тормозила движение. Это дало мне надежду.
Я снял свои кроссовки и кроссовки Чарли. У меня появилась идея, которая, возможно, была глупой, но это был единственный шанс. Если бы я погиб, хотя бы я сделал это по своей воле.
Когда вагончик снова приблизился к зоне посадки, я выбросил все четыре кроссовка прямо под колеса. Одна из пар зацепилась за рельс в нужном месте, и вагончик резко замедлился, почти остановившись.
Когда вагончик остановился, я почувствовал, как он слегка дергается, словно пытаясь снова начать движение. У меня было всего несколько секунд, чтобы выбраться, прежде чем он снова заработает.
Мои плечи были сильно прижаты к ремням безопасности из-за долгих часов тряски и давления. Всё тело болело, особенно нижняя часть, от бесконечного сидения на жестком сиденье. Я сделал глубокий вдох и изо всех сил втянул живот, чтобы выскользнуть из ремней.
Я закричал от напряжения, стиснув зубы, и наконец смог освободиться. Мое тело было полностью обессилено, но я сумел собраться и выпрыгнуть из вагончика.
Мое падение было далеко не гладким. Я приземлился на аварийную сетку, установленную под аттракционом, и почувствовал сильный удар. К счастью, сетка сработала, и я избежал серьезных травм. Несколько ушибов и царапин — это ничто по сравнению с тем, что я пережил на этом проклятом аттракционе.
Я лежал на сетке, глядя в небо. Всё, что я чувствовал, — это неподвижность. Я больше не двигался, не мчался по кругу. Это было странное ощущение, почти укачивающее. Моё тело не могло привыкнуть к остановке после стольких часов движения.
Я слышал приглушенные крики людей, бежавших ко мне, но они казались далекими. У меня звенело в ушах, и сердце колотилось как бешеное. Через несколько минут пожарные осторожно сняли меня с сетки и передали медикам.
В больнице я провел три недели. У меня были переломанные ребра, сломанная ключица, многочисленные ушибы и сотрясение мозга. Но физические травмы были ничем по сравнению с ментальной болью. Я всё время видел перед глазами лица тех, кто погиб на этом аттракционе. Особенно Чарли.
Эта история — мой первый шаг к исцелению. Я начал работать с терапевтом, чтобы справиться с этим кошмаром, но до конца забыть я не смогу никогда. Я знаю, что руководство парка сделало всё, чтобы скрыть этот инцидент. Они стерли любые упоминания в интернете, и, кажется, их усилия сработали.
Если вы что-то вынесли из моей истории, пусть это будет уроком: доверяйте своим инстинктам. Даже если вы не верите в интуицию или высшие силы, прислушивайтесь к своим чувствам. Они могут спасти вам жизнь.
Подписывайся на ТГ, чтобы не пропускать новые истории и части.
Подписывайтесь на наш Дзен канал.
