После непродолжительной прогулки чувствую себя заметно лучше. Осенью мне всегда бывает не по себе, когда мир замирает в ожидании неизбежной зимы, готовой сковать всё в свои ледяные объятия. Но сегодня солнце мягко пробивается сквозь облака, заливая улицы золотистым светом. В воздухе витает едва уловимый сладковатый запах гниения — аромат последних увядающих цветов и прелых листьев. Проходя мимо запущенного парка, я чувствую дуновение ветра, и медные листья, кружась в воздухе, вспыхивают огненным блеском в лучах солнца.
Подхожу к своему новому жилищу — маленькому домику, который я снимаю у мисс Томски, пожилой дамы, всегда одетой в потёртую шубу и обвешанной украшениями, словно витрина ювелирного магазина. Она постоянно курит эти отвратительно пахнущие сигареты, но я уже привык.
Одно из достоинств домика — небольшой уютный садик позади, где я люблю проводить время за чашкой самого тёмного до мрака кофе и книгами. Хотя в последнее время свободного времени почти не остаётся: я переехал всего месяц назад, но работа младшего санитара в местной психиатрической лечебнице поглощает все силы. Здесь, в этом угрюмом городке, люди сходят с ума легко и быстро. Лечебница — огромное серое здание на отшибе, его можно увидеть из любого уголка города. Огромные окна, похожие на пустые глаза, безжизненно смотрят на улицы.
На подходе меня встречает сама мисс Томски, вольготно привалившись к серому зданию. Она затягивается своей невыносимой сигаретой и медленно выпускает дым, её старые глаза внимательно следят за мной. Я киваю в знак приветствия, и в ответ её лицо расползается в беззубой улыбке.
— Ну, кто вы на этот раз? — произносит она с ноткой издёвки.
Я привык к её странностям, как и к причудам большинства своих пациентов, поэтому лишь пожимаю плечами и прохожу мимо, направляясь к саду. В голове уже мелькает приятная мысль о скором вечере, полном тишины и увлекательного чтения.
Открыв скрипучую калитку, я оказываюсь в своём садике и сразу замечаю фигуру на лавочке. Человек сидит, скрючившись, обняв себя руками, и мерно покачивается взад-вперёд. Услышав мои шаги, он поднимает голову.
— Я знал, что найду вас… — говорит он надломленным голосом.
Узнаю его — один из моих самых безнадёжных пациентов.
— Вам нельзя здесь находиться, — говорю я. Мысли лихорадочно крутятся в голове: как он сюда попал? Как узнал, где я живу?
Пациент медленно встаёт и, пошатываясь, идёт ко мне.
— Мы… мы должны уйти! Прямо сейчас! — Он срывается на визг. — Этот город… он ест нас живьём! Проникает в разум, играет нами, как с марионетками.
Я отступаю на шаг, стараясь не показывать беспокойства.
— Вы… вы же обещали, — его губы дёргаются. — Я больше не выдержу. Этот город поглощает меня изнутри… он не отпустит…
В его глазах — смесь холодного безумия и безысходности. Страх подступает, сердце бьётся в груди, а по спине расползается холодок.
— Сейчас позову доктора! — голос мисс Томски, издевательский и резкий, отрезвляет меня.
Ненависть. Она поднимается, как едкий дым, заполняет грудь, обжигает горло. Эта её мерзкая шуба, будто сдохший зверь, воняет так, что хочется блевать. Этот звон побрякушек — режет слух, будто кто-то вбивает осколки стекла в мозг. И этот запах… стойкий, мерзкий, он не просто сигаретный — он её запах. Тухлый, цепкий, она сама давно протухла изнутри.
Новенький… Он обещал вытащить меня, говорил, что верит. Я видел его здесь, он говорил со мной, он ведь был настоящим… или нет?
Это снова город, он играет со мной, коверкает реальность, шепчет под кожу. Я чувствую его — вонючую чёрную пасть.
Сжимаюсь в комок, обнимаю себя, раскачиваюсь. Это должно помочь. Должно.
Я вскидываю голову. Это он? Вернулся?
Это снова она. Томски. Её глаза — две чёрные дыры, её улыбка — щель в растрескавшемся черепе.
— Ну что, доктор, нашли своего пациента?
Я бросаю взгляд на сад. Никого нет. Снова эти глупые шутки мисс Томски. Ей самой давно бы следовало оказаться в лечебнице, как, впрочем, и многим в этом городе. Пожав плечами, направляюсь к выходу. Я привык к подобному за сорок лет работы в психиатрической больнице.
Проходя мимо старухи, замечаю протянутую руку с папиросой. Её глаза блестят странным злорадством. Я беру сигарету и закуриваю, вдыхая густой дым. Ощущаю, как горьковатое тепло заполняет рот и лёгкие. Да, это будет неплохим сопровождением на пути обратно.
