Лиза любила животных. Учителям это поначалу казалось милым: «Ну принесёт Лизонька голубку или воробушка в портфеле. Детям же жалко бедных птичек. Правда?». Мне такая «жалость» не нравилась. Особенно когда Лиза набивала мой рюкзак с Трансформерами выпотрошенными тушкам пернатых. Лиза любила только внутренности. Остальное она отдавала «лучшему другу».
Взрослые почему-то долго закрывали глаза на проделки этого ангела из кошмаров. Я говорю классной: «Это Лизу Серёга видел в школьном подвале. Она всех крыс сожрала». Варвара Дмитриевна мне: «Ковалёв, ты совсем ку-ку?». Я опять говорю «Это Лиза измазала кровью все парты». А школьный психолог мне в ответ: «Пашенька, а тебя дома не бьют?».
Все единогласно решили — раз у Лизы светлые глазки и косички, внутри её души так же ясно и радужно. Это существо в розовом сарафане даже на Дни Рождения звали. Меня же только в психдиспансер. Стабильно два раза в год. Правда до класса седьмого. Тогда я понял: учителям не стоит рассказывать про хтоническую фигню, которая меня окружает.
Но однажды Лиза сожрала первого хомяка Зои Морозовой. Сначала в это никто не поверил. Поэтому перекусом стал и второй грызун. После этого Лизу на Дни Рождения не звали. Да, и вообще никуда не звали.
Лизе тоже осточертело кошмарить одноклассников. Она переключилась на нечисть. Естественно розовощёкие сопляки не шли в сравнение с какой-нибудь болотной ведьмой, с которой можно вцепится в драке на заброшке. Она то точно не настучит родакам.
Я бы не удивился, если бы благодаря Лизе появилось что-то наподобие нечестивого UFC. С домовыми на анаболиках и девочками в милых платьицах. Хотя вру. Такое уже было. Поэтому Лиза и пошла в спецотдел по паранормальщине — корочка в кармане и законно начищай рожу всяким тварям.
— Ты чё так долго, Паш! — из-за стола прокричал мой кореш Серёга. — Мы сейчас всё без тебя съедим.
Колбасы, сыр, салат цезарь… Все, что взгромоздилось на фаянсовых тарелках одноклассников казалось мне мерзким. Одного таракана под салфеткой мне хватило, чтобы испортить аппетит. Другие оказались крепкими орешками. Классуха Варвара Дмитриевна в обе щеки жевала котлеты непонятного происхождения, приговаривая: «Детки, ну я ненадолого-ненадолго», хотя тетка уже выдула бутылку шампанского и не собиралась останавливаться.
«Черт подери», — думал я садясь за стол, — «та Лиза, которую я знаю, пинает щенят и копается в кишках голубей. Но точно не показывает фотки померанского шпица по кличке Лав-лав».
— Милый? Правда? — спросило блондинистое нечто, назвавшееся Лизой, и потянулось ко мне через стол.
— Да, — коротко ответил я, и, нервно потерев шрам на плече, хлебнул коньяка из рюмки Серёги. Сегодня в меня лезла только выпивка. Не удивительно. Мне было стрёмно до чертиков.
«Лиза» сидела напротив меня, рассказывала, как прошла курсы по ноготочкам и эпиляции зоны «бикини». А ещё этим летом она ездила на ретрит на Бали. Там её научили осознанности и манифестациям во вселенную. А ещё подарили набор из хламидий. Почему девушка, бывшая Лилит во плоти, превратилась в милое туповатое создание? О боже, я могу поверить в инопланетян, но не в то, что Лиза может быть адекватным человеком.
— Ты чё как на ножах, — спросил Серёга, когда я опустошил в стакан чекушку. — Из-за Лизки что-ли? Ну не получилось у вас. Вы уже взрослые люди…
«Да-да, были мы с Лизаветой Вадимовной в отношениях. Ну, разошлись. Я вообще не расстроен! Что я мог поделать? Она хочет бить морды монстрам из Ада, а не под венец. Да, и какой отбитый мужик вытерпит её агрессивный, почти психопатический темперамент… но как же она горяча.» — хотел ответить я, но промолчал.
Вот что тянуть время? Убийство — как пластырь. Надо «хрясь» и выстрелить. Выпив на посошок, я встал и вытащил из кармана револьвер. Дедушкин. Трофейный. Одним движением руки снял с пушки предохранитель и направил ствол прямо в лоб Лизы.
— Моя Лиза конченная! А тебя я не знаю! — прокричал я на весь зал. Палец лег на курок и надавил на металл.
Ничего не произошло. Пушку заклинило.
Первая вскрикнула Зоя Морозова и чуть ли не заслонила Лизу собственной грудью. Когда они стали лучшими подружками? После обеда хомяком?!
— Ты дебил?! — завизжала она. Все двадцать одноклассников и классная вылупились на меня. Мужики начали перешёптываться. Думали то ли связать меня, то ли ментов звать. Дамы же скучковались вокруг несостоявшейся жертвы, ака стая львиц, и чуть ли не рычали в мою сторону.
Носик Лизы тут же налился красным, из глаз потекли слезки.
— Ты чего так с девчонкой… — прошептал Серёга, попытавшись «незаметно» вырвать у меня пушку. Я тут же отпрянул, воскликнув:
— Чёрт, вы что ли слепые? Это не Лиза!
— Опять началось… — закатила глаза Варвара Дмитриевна.
— Вот нахрена ты приперся, сумасшедший? — воскликнула одноклассница из «стаи львиц».
— Я сумасшедший? Я? — переспросил я её, срываясь на вопль. — Это существо — не Лиза!
— Ковалёв, — встряла в перепалку Зоя, — Кому ты мозги делаешь? Это у тебя крышняк отъехал. Себя лучше пристрели! Лизка тут не при чем!
— Когда вы вообще успели спеться? Она, блядь, твоего Фунтика сожрала. Живьём. И второго, как его там, тоже!
— Паша! Хватит уже! Это же ты его придушил! Как и тех животных, что таскал с собой! Тебе нужна помощь! — воскликнула Варвара Дмитриевна.
— Ребята, остыньте… — пытался угомонить толпу Серёга.
Внутри меня всё застыло. Каждый в «Старом Охотнике» смотрел на меня, как на безумца. Даже Лиза. Клянусь, я никогда прежде не видел страх в её глазах. А точно ли не видел? В голове всплыла тетка с лицом в виде блина.
Лизка же рассказывала, что некоторые твари могут влиять на воспоминания. Так они из людей веревки вьют. Не просто же эта хтонь со мной всю дорогу ехала. Хрипела ещё что-то. Может это она мимоходом мозги мне промыла? Но Лиза передо мной не могла такое знать. Она не избивала голыми руками леших, не вызывала на дуэли рептилоидов и не приносила на ужин их потроха. Может правда у меня крыша поехала? И всех тех чудовищ, что мучили меня с детства не было? Как и той улыбчивой Злой Лизы?
Вот только, какого чёрта, у меня на плече следы от её зубов?!
Со всей дури я ударил кулаком о стол. Забыв, что в руке револьвер.
Короче говоря. Он выстрелил.
Когда пуля высвободилась из дула, как фильмах, по залу разнёсся раскат грома. Клянусь, у каждого, кто был в «Старом Охотнике» содрогнулось нутро — точь-в-точь гильотина опустилась на шею невиновного.
Пуля попала Лизе в живот. Девушка вскрикнула и осела на колени под возгласы одноклассников. Кровь потоком залила пол, образуя под Лизой красное озерцо.
Закрывая ладошкой рот, Варвара Дмитриевна чуть ли не пропела:
Одноклассники засуетились вокруг Лизы. Кто-то зарыдал. Кто-то начал снимать видео. Я просто застыл, смотря на бледнеющую на глазах Лизу. Только Серёга предложил:
После его слов я выпустил в тело Лизы последние четыре патрона.
— Ну ты даёшь, мужик.— констатировал Серёга.
Пошатываясь, Лиза поднялась. Из дыры в её туловище сочилась гнилостно пахнущая жижа. Очертания банкетного зала стали расползаться на тени. «Старый Охотник» теперь больше напоминал «Старый Склеп»: заплесневелый мусор, отсыревшие стены, пластиковые столы, где на месте блюд теперь копошились личинки в сукровице.
— Ты что-ль к гипнозу устойчив? А, Паш? — спросил неестественно высокий голос.
Зоя хотела отползти в сторону от «лучшей подружки», но что-то невидимое для глаза тянуло её за лодыжку. Мне же прекрасно было видно одну из десяти длинных ворсистых лапок, что выросли из спины Лизы.
Раздался хруст. Ступня Зои оторвалась легко, будто бы просто выскочила из шарнира. Дьявольские личинки тут же кинулись на брошенный им кусок плоти. Вопя, девушка схватилась за кровоточащую рану. Но её муки не продлились долго. Призрачная тараканья лапка проткнула ей горло. Зоя всхлипнула и обмякла.
— Раскричалась то как. Я думала накормить моих детей свеженьким. Но теперь придется так… — вздохнула Лиза. Её глаза, налившиеся кровью, оглядели потенциальный ужин.
— Эники, — начала считать тоненькая лапка, — Беники, — она остановилась на Варваре Дмитриевне, — Бац. — и голова старой учительницы тут же прокрутилась на триста шестьдесят градусов и полетела к изголодавшимся личинкам.
Кроме меня никто не видел, что голову Дмитриевне открутил не полтергейст, а Лиза, которая обрела тараканьи конечности. Остальные оцепенели от ужаса. Только Серёга повел себя рассудительно: со словами «ну нахрен» заполз под стол.
— Эники… — вновь завела считалочку тварь, — Беники… — тараканья лапка потянулась в мою сторону. Я крепче обхватил бесполезный револьвер, чтобы дать хоть какой-то отпор прежде, чем мне открутят бошку.
— Ба… — протянула Лиза, как её прервал скрип распахнувшейся двери. Кто-то противным голосом спросил:
— Выпуск две тысячи четырнадцатого?
На пороге ресторана стояла знакомая баба-блин. Деловито она закинула на плечо стальную арматуру с куском бетона. От вида её грязно-серой плоской морды мутило. Почему-то карга была одета в наряд проститутки. На тонких, бесформенных губах пошло блестела красная помада, а под леопардовой шубой, на костлявом теле, висело шёлковое платье-сорочка.
Окинув кровавое месиво вокруг, бабка прохрипела:
— Не отвечайте. Я по адресу.
Шуба соскользнула с острых плеч на загаженный пол.
Старуха растолкала толпу, невидящих её выпускников, и вскочила на стол. Туфли на шпильках нещадно давили монстроподобных личинок. Неодобрительно «Лиза» посмотрела на неожиданную соперницу.
— Я вижу тебя до-о-охлой. — протянула «Лиза». Но увидела лишь арматуру, летящую прямо в голову. Сталь впечаталась в миловидное личико. Как две гадюки, вцепившиеся в борьбе, чудища покатились по полу. Тараканьи ножки цеплялись за плоть старухи, резали кожу, отрывали куски мяса, но той было всё по барабану.
— Ты отдашь мне лицо! Клянусь! Иначе нахрен тебя урою! — завизжала баба-блин. Её жилистый кулак крепко сжал блондинистые кудри Лизы. Стоило Лизе прокричать «Сумасшедшая!», клочья волос тут же были вырваны вместе со скальпом. Старуха покрепче схватилась за железную палку и начала в фарш месить красивое лицо Лизы. Она напоминала мясорубку, шинковавшую плоть так быстро, что та не успевала регенерировать.
— Долго сможешь себя по кусочкам собирать? А? Я ж вечно тебя долбить могу! Тогда и так будешь страхолюдиной! Навечно!
— Погоди-погоди! — раздался отчаянный вопль.
Блин начал принимать форму человеческого лица, в то время как лицо «Лизы» начало расплываться в бесформенное нечто. Настоящая Лиза размазала кровь по (уже относительно) хорошенькому лицу, сплюнула красноватый сгусток. И улыбнулась. Ослепительно так. Как на выпускной альбом. Одного переднего зуба у Лизы, правда, не хватало.
— Вот так бы сразу, — сказала Лиза и нанизала плоскую черепушку бабки на арматуру. Иссохшее тело дернулось, после чего превратилось в прах вместе с «тараканьим» выводком.
— Че зассали? Контроль за паранормальным. Вы стали свидетелями специальной операции. Оборотень-жук похитил личность служащего при исполнении… И машину… — с торжеством объявила Лизка, словно ожидая оваций. Выжившие одноклассники не зааплодировали. Они захлебывались в рыданиях и истерике. — Поэтому, простите, задержалась. Общественный транспорт, все дела. Остановку проспала. Работа тяжёлая. Тыры-пыры. Вообще. На похороны не приду… но рада была вас повидать! — пробормотала Лиза и похлопала по плечу обезглавленную Варвару Дмитриевну.
Затем она резко повернулась ко мне. Схватила мою ладонь и водрузила её на вновь округлившуюся грудь.
— Особенно тебя, Пашенька. Не зассал. Заслужил.
Затем чмок в щечку. Краткое — «Я скучала». Ехидный смешок в Лизкином стиле. И этого было достаточно, чтобы я поплыл.
Напоследок облизав кровь с пальцев, Лиза с грацией восточной танцовщицы подхватила пятнистую шубку и выпорхнула на улицу под проливной дождь.
Я расслабил галстук и наклонился под стол, чтобы сказать Серёге:
— А я же говорил. Лиза конченная.