Сказки Андерсена вообще сами по себе удивительные. И не совсем детские. Уж во всяком случае, не только для детей. Вот например, все мы читали в детстве сказку про Оле-Лукойе. Не знаю, как вам, но лично мне она (в возрасте где-то шести лет) досталась в таком переводе (отрывок из последней главы):
— Тсс... — сказал Оле-Лукойе — Как-нибудь в другой раз. Ты можешь повесить прадедушкин портрет на место, потому что я пришёл проститься с тобой. Я приглашён сегодня к своему старшему брату. Его тоже зовут Оле-Лукойе. Но он приходит к людям в жизни всего только раз. Впрочем, это уже другая, взрослая сказка. Я расскажу её тебе, когда ты подрастёшь.
Вспомнив как-то раз про этого брата в уже более сознательном возрасте, я начал догадываться, кто он на самом деле такой.
Но, найдя эту сказку ещё раз, уже в интернете, я с удивлением узнал, что в полной версии этот отрывок выглядит вот так:
- Ну, хорошенького понемножку! — сказал Оле-Лукойе. — Я лучше покажу тебе кое-что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Лукойе, но он ни к кому не является больше одного раза в жизни. Когда же явится, берёт человека, сажает к себе на коня и рассказывает ему сказки. Он знает только две: одна так бесподобно хороша, что никто и представить себе не может, а другая так ужасна, что… да нет, невозможно даже и сказать — как!
Тут Оле-Лукойе приподнял Яльмара, поднёс его к окну и сказал:
— Сейчас увидишь моего брата, другого Оле-Лукойе. Люди зовут его также Смертью. Видишь, он вовсе не такой страшный, каким рисуют его на картинках! Кафтан на нём весь вышит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами развевается чёрный бархатный плащ! Гляди, как он скачет!
И Яльмар увидел, как мчался во весь опор другой Оле-Лукойе и сажал к себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других позади; но сначала всегда спрашивал:
— Какие у тебя отметки за поведение?
— Хорошие! — отвечали все.
— Покажи-ка! — говорил он.
Приходилось показать; и вот тех, у кого были отличные или хорошие отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудную сказку, а тех, у кого были посредственные или плохие, — позади себя, и эти должны были слушать страшную сказку. Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыгнуть с лошади, да не могли — они сразу крепко прирастали к седлу.
— Но ведь Смерть — чудеснейший Оле-Лукойе! — сказал Яльмар. — И я ничуть не боюсь его!
— Да и нечего бояться! — сказал Оле. — Смотри только, чтобы у тебя всегда были хорошие отметки!
В детстве я, конечно, смутно подозревал, что от меня что-то скрывают, но не знал, в каких именно масштабах. The more you know, как говорится.
