Глава III. Пробуждение Древней Силы.
В густом лесу Ламоренд, именуемом Мрачным Питом, где свет едва пробивался сквозь переплетения мрачных деревьев, находилась роща, где теневые существа встречались, шепча тайны древности. Здесь, в самом сердце леса, помимо диких созданий, жили те, кто искал мрак, чтобы укрыться от света, или запутаться в своих собственных демонах. Сказания о чудовищах и магии этого леса ширились повсюду — от стражей Эларии до воинов Дракмора.
На одной из полян, окруженной мраком, Брутт, могучий орк с мускулистым телом и сильными чертами лица, ожидал встречи с таинственным эльфом в черном плаще. Лицо эльфа оставалось скрытым в тени капюшона, но аура вокруг него выдавала могущественное заклинание, позволяющее ему управлять страхами и желаниями окружающих.
— Где девочка? — спросил эльф, его голос звучал как шепот, отзывающийся эхом в лесной тишине.
Брутт повернулся и заметил, как эльф поднял руку, не прибегая к никаким магическим вспышкам, но этим жестом уже выражая свою опасность. Брутт, переполненный отчаянием, быстро заговорил:
— Мой господин, я... я не ожидал… На меня напал отряд стражи на драконьих землях. Они сильно теснили нас, и нам пришлось отступить. Когда мы вернулись в лагерь, клетка оказалась пустой… и ящер, что охранял её, тоже пропал.
Эльф лишь коротко взглянул на Брутта, и можно было ощутить, как воздух вокруг них стал плотнее, напряжение было ощутимым. Его рука, словно невидимый капкан, окутала шею Брутта.
— Ты знаешь, в какое положение ты меня ставишь перед Владыкой? — его голос стал острее, как лезвие ножа. — Тебе была ясно поставленная задача — привести всего лишь малое дитя! И даже с таким простым заданием ты не в силах справиться! Может быть, ты забыл, благодаря кому ты до сих пор существуешь, ты, слизняк !
Взгляд эльфа из-под капюшона напоминал раскаленные угли. Он продолжал сжимать шею Брутта, пока тот не начал задыхаться, в глазах его собрались слезы от страха.
— Да, я в мгновение раздавлю тебя, как букашку!
Брутт, едва выдавливал слова между хриплыми вздохами:
— Простите великодушно, господин! Я и вправду сделал все, что смог. Она уже была у меня в руках…
— Заткнись! — громко прервал его эльф, его голос пронизывал лес, как удар грома. — Эта девочка...
Эльф замер, его мысли спешно стремились к древним тайнам. Он вновь произнес:
— Эта девочка может помочь вернуть нам темным эльфам былоe величие. Но тебе ни к чему эти подробности. В общем, я даю тебе месяц. Если через месяц девочки не будет у нас, значит, не будет и тебя. Ты меня понял?
Брутт стоял, как каменная статуя, только кивал головой.
— Отправляйся в Элларию, найди её родителей. Они живут в какой-то деревушке недалеко от границы с королевством Лунгард. Если потребуется, сожги всё там, но найди девченку ! Она должна быть у меня через месяц.
Эльф протянул руку, и в ней появился амулет, от которого веяло черной магией крови.
— Вот, возьми этот амулет. Как только найдешь девочку, надень это на неё, — процедил он через стиснутые зубы.
С этими словами эльф, словно растворяясь в тени, исчез, оставив за собой облако черного тумана.
Оставшись один, Брутт вытер пот со лба и произнес одно лишь слово — «живой».
Теперь его жизнь превратилась в настоящую игру на выживание, где ставки были выше, чем когда-либо прежде. С каждым шагом, который ему предстояло сделать, он чувствовал, что ему не только во что бы то не стало нужно найти таинственную девочку, но и крепко ухватиться за возможность спасти свою шкуру, ведь других вариантов у него не было.
Финн и Лина лишь начали спускаться с высот Драконьего хребта, когда прохладный ветер, пронизывающий их, напомнил о близости густого леса, который раскинулся внизу. По мере того, как они приближались к лесным массивам, воздух становился свежим и напоенным запахами хвои и земли, что добавляло ощущение укрытия и безопасности. Однако каждый шаг в лес также вызывал чувство тревоги из-за неизвестности, которая таилась в тенях.
Лес был полон звуков: щебетание птиц, треск веток, шорохи под ногами и кустах. Деревья были высокими и могучими, их ветви крепко переплетались над головой, создавая естественный навес, который изолировал их от внешнего мира. Финн чувствовал, что это место может скрывать множество опасностей.
— Мы должны быть осторожны, — произнес он, предпочитая говорить тихо, чтобы не привлечь нежелательное внимание. — В лесу может быть что угодно, не отходи от меня ни на шаг.
Лина, чувствуя прилив волнения, обернулась к нему с любопытством, но тревога в её глазах не могла скрыть интереса:
— Ты когда-нибудь бывал здесь раньше?
Финн покачал головой.
— Нет, но я слышал истории о лесах Лунграда. Говорят, что здесь обитают старые духи, которые не особо то любят когда тревожат их покой.
Они продолжили свой путь по узкой тропинке, лишь изредка останавливаясь, чтобы прислушаться к окружающему миру. Амулет, висящий на поясе Финна, начал тонко мерцать, отзываясь на невидимые энергетические потоки этого загадочного места.
— Что такое? — насторожилась Лина, заметив его изменение.
— Не знаю, — ответил Финн, осторожно поглаживая амулет, — возможно, он реагирует на что-то вокруг. Это может быть знаком.
Лина посмотрела вокруг, её воображение уже рисовало разные картины того, что могло бы произойти.
Вскоре лес стал гуще, и освещение изменилось, делая его более затенённым. Густые кустарники и высокие деревья создавали непривычную атмосферу, которая одновременно вызывала чувство опасности и удивления. Вдруг они увидели какой то силуэт промелькнувший среди деревьев. Финн и Лина пристально посмотрели в ту сторону, напряжение в воздухе нарастало. Показалось? Финн насторожился, и взялся за рукоять меча.
— Что это было? — прошептала Лина.
Финн, стараясь сохранять спокойствие, поднял руку, призвав её к тишине. Он прислушивался к звукам вокруг, стараясь определить источник.
— Будь внимательнее, за нами кто то следит. Сказал Финн.
По мере того как Финн и Лина углубились в лес, их внимание резко привлек треск, раздавшийся откуда-то с правой стороны. В одно мгновение с тихим свистом из недр зелени вылетела стрела, вонзившись в ствол дерева всего в нескольких сантиметрах от головы Финна. Он инстинктивно выхватил свой меч и, быстро развернувшись, встал перед Линой, защищая её своим телом. Ящер, находившийся с ними, также пошел вперед, готовясь к атаке.
— Чужаки ! — прогремел голос из густых зарослей. — Уходите, если ваши жизни вам дороги. Я даю вам шанс, но только один !
Финн перевёл взгляд на тот кустарник, из которого послышался голос. Его сердце стучало от адреналина, но это не мешало ему следить за движением в чащобе.
— Кто ты? — смело произнёс он. — Если ты не трус, выйди и покажись!
На этот вызов, из-за дерева, подобно тени, возник высокий и крепкий эльф, одет он был в лохмотья напоминающие когда то былые доспехи, его одежда была изношена и явно не предназначалась для долгих путешествий. Длинный лук, висевший за спиной — старый как мир, этот древний артефакт предков был настоящим произведением искусства. Изготовленный из редкого дерева и украшенный символами, которые имели смысл только для тех, кто принадлежит к его народу, лук выглядел одновременно могущественно и хрупко. Его изгибы были плавными и элегантными, отразившими долгие годы работы искусных мастеров, а рядом с ним был полный колчан со стрелами — это были несомненно символы мастерства. Присутствие такого оружия в руках хорошего бойца придавало ситуации весомость.
— А, так это ты назвал меня трусом? — произнёс эльф с легкой улыбкой, которая, однако, не затмевала его настороженности.
Финн всё ещё не опускал меч, но понимал, что сейчас им необходимо объясниться.
— Мы здесь не для того, чтобы устраивать конфликт. Я иду с этой девочкой в Эларию, и самый короткий путь — через этот лес, — сказал Финн, стараясь говорить спокойно.
Эльф с прищуром посмотрел на Лину и вдруг заметил дракона, амулет которого всё ещё светился на поясе Финна.
— Ты где его взял? Ты хоть понимаешь, что это? — его голос стал более серьезным.
Финн, испытывая внутреннюю борьбу, стоял молча, подбирая слова. Он не знал, может ли доверять этому таинственному существу. Но эльф, не дождавшись ответа, продолжил:
— Пойдём со мной, я вам кое-что покажу.
Они согласились следовать за ним, направляясь по лесной тропинке, пока густые деревья сливались в единое полотно зелени над головами. Эльф, уверенно шагая, рассказывал истории о своем народе и древнем пророчестве.
— Пару десятков лет назад, — начал он, его голос был полон серьёзности, — наш мир терзала многолетняя война, но в этот раз это была не просто война королей за свои притязания, шло полное истребление народов. Когда земля горела от огня, а королевства тонули в крови, каждый искал способ победить. Во время самой глубокой скорби нашего народа, появилось пророчество, которое говорило о великом герое со светом, который сможет объединить королевства, и примирить враждующие рассы.
Он остановился, чтобы взглянуть на Финна и Лину.
— Этот герой должен был появится в тот момент, когда кровь одного из наших святых окрасила закат в багровый цвет. Звали его Арвенор. Он был великим правителем и мудрецом, собравшим вокруг себя объединённые силы людей и эльфов. В его сердце горела надежда установить мир, и он мечтал о том, чтобы сияние дружбы заменило тьму ненависти. Арвенор обладал удивительными способностями, и его мудрость просветляла даже самые темные сердца.
По пути их ведения, лес начал расчищаться, и вскоре они вышли к дивному, но заброшенному месту, окруженному высокими деревьями покрытым мхом. Это был храм, известный как Храм Иссушённого Пламени. Его массивные колонны, хоть и разрушающиеся, когда-то были основаны на древней архитектуре, уходящей в глубокую эпоху. Листья и растительность обвивали старинные камни, словно пытаясь скрыть его от любопытных глаз.
Эльф, шагая сквозь обломки пола продолжал:
— Однако, не все желали мира. Темные эльфы, цель которых заключалась в уничтожении всего светлого, были не согласны на мир. Во одной из битв они взяли в плен Арвенора и принесли его в жертву, чтобы пробудить древние силы тьмы. В тот день небеса были обогрены его кровью, захлёстывая мир волнами скорби и горя. Но перед тем, как его душа покинула этот мир, он успел спрятать её в игрушечного дракона, что стал символом его последней надежды. Дракон, связанный с Арвенором, стал своего рода амулетом - проводником, и был предначертан восстановить баланс в мире. Его свет — это напоминание о том, что даже в самые тёмные времена есть шанс на сплочение и восстановление. Дракон будет сиять только в руках избранных, тех, кто не столкнется с искушением тьмы, а вместо этого будет следовать путём света.
Финн вслушивался в слова эльфа, внутренне анализируя всё, что он услышал. «Теперь я начинаю понимать, почему в день моего рождения небо озарилось кроваво-красным закатом», — прошептал он, осознавая масштабы того, что произошло в его жизни и что теперь имеет к этому отношение. Каждый элемент пазла начал складываться в чёткую картину. Он понимал, что эта связь с драконом может быть больше, чем просто способ защиты; возможно, он был выбран для исполнения воли Арвенора чтобы вновь вернуть баланс в мир.
— Этот храм был процветающим местом силы, — произнёс эльф, останавливаясь перед разрушенной аркой в святилище. — Здесь наши предки искали истину и силу для борьбы с тьмой во все времена, но с началом последней войны темные эльфы вместе с орками яростно разоряли наши святые места, и этот храм не остался без их внимания, к сожалению.
Эльф отвел их к самой центральной части храма, где виднелась плита с таинственными надписями. На ней было написано лишь три простых слова: «Испей и познай истину». Под плитой, наполовину скрытым камнями и мхом, Джерело Вечной Истины переливалось своими яркими водами, обещая силу и понимание тем, кто осмелится заглянуть в его глубины.
— Испей и познай истину, — Сказал эльф показывая рукой на источник.
Финн, полон решимости и волнения, шагнул к источнику Вечной Истины. Лина, держась наготове, наблюдала за своим спутником. Вода источника мерцала, как ясная звезда, обещая раскрыть древние тайны и открыть занавес над мрачным прошлым.
Когда Финн наклонился и зачерпнул воду в ладони, холодное прикосновение мгновенно пробуждало в нем необыкновенные чувства. Капли, ухватываясь за его губы, заполнили его душу священной энергией. Как только он проглотил первый глоток, вселенная вокруг него распалась на части, и он погрузился в бездну видений, которые похищали его разум и затягивали в иной мир.
Вдруг, вокруг возникло мрачно-сырое поле битвы, пропитанное жаром и запахом крови, все пространство было окутано дымом и криками. Перед его глазами развернулась сцена, полная ярости и противостояния. Лицом к лицу со смертоноснейшими врагами — темными эльфами и их преданными орками — стоял он, Арвенор, мудрый правитель и великий воитель, облаченный в сверкающие доспехи, которые раскидывали лучи света даже среди тьмы. Его глаза горели решимостью, а на груди сверкала эмблема единства: символ людей и эльфов, соединенных в борьбе против тени.
Финн видел, как Арвенор призывал к объединению, вдохновляя своих воинов. Словно музыка, его голос разносился по полю:
— Мы должны снести тьму! Мы — свет, способный восстановить мир, что был у нас когда-то!
Вокруг него собирались мужчины и женщины, эльфы и люди, полные силы и патриотизма, они шли с ним. Ничто не останавливало их: ни стрелы, что свистели в воздухе, ни леденящий душу смех темных эльфов, готовых на всё ради своей жестокой цели.
Финн ощутил, как его сердце бьётся с каждым шагом, что делает Арвенор, но затем вдруг картинка изменилась. Он увидел, как на горизонте нависли тучи. Темные силы собирались, словно предвестники бури. Это были тени, обвивающиеся вокруг воплощения самого зла.
Финн застыл в ужасе, когда увидел, как война разгорается. Кровь лилась, словно река, смешиваясь с грязью и камнями. Арвенор сражался, но даже он понимал, что противостоять сейчас наперекор всему — задача непосильная, но это была как он считал решающая битва, все — или ничего.
Пока он бился, его сердце охватывала тоска, как безбрежное море, полное жестоких волн. Он понимал что они проигрывают. Вдруг, в страшной схватке, злая магия охватила его, и он увидел своё знамя, опускающееся в ничто, его воины, разрозненные и слабые. В этот миг, в сердце разгоралась ненависть и безысходность, как огонь, жгущий всю жизнь вокруг. Ещё мгновение - и, темнота.
Когда Арвенор очнулся, он понял что находится в плену у своих врагов. Но даже в самые трудные минуты он не упал духом. Перед жертвенным алтарем, окруженный коварными темными эльфами, он, полностью подавленный, произнес:
— Пусть даже моя кровь окрасит землю, — держись за мою надежду, за всю нашу любовь. Я пронесу своё предназначение через века. Да будет свет, даже если я окажусь в темной цитадели зла!
И в его последний миг, когда смерть уже настигала его, он схватил игрушечного дракона, что лежал рядом с жертвенным алтарем. Этот дракон был порождением его надежды и символом того, что нужно сохранить. В тот момент, когда тьма овладела его телом, он незаметно запечатал свою душу в этом деревянном артефакте, чтобы в будущем дать жизнь своему потомку. В момент, когда его дух освободился, Финн, неведомо для себя, родился. Он пришел в этот мир как наследие Арвенора — несущий в себе историю, страсть и цену, заплаченную за мир.
А затем визуализация провалилась так же быстро, как появилась, возвращая Финна в реальность. Он выскочил из джерела, его глаза расширились, охваченные ужасом. Он понимал, что он не просто человек. Он не просто воин. Он был потерянным наследием Арвенора, несущим в себе силу и дух, дарованные ему при самом рождении.
Лина, стоявшая рядом, увидела его охваченное тревогой лицо и подбежала, чтобы поддержать его.
— Финн, что случилось? Ты в порядке?
Заметив, что он не отвечает, Лина старалась разобрать слова из его губ, спросила с мольбой:
— Что ты увидел в источнике?
Финн лишь поразительно молчал, глядя в пустоту, его мысли запутались в спирали новых реалий. У него не было времени на объяснения, ведь теперь у него была одна цель: сплотиться с теми, кто любит свет, прежде чем снова погрузиться в битву с проклятой тьмой, наследием, которое он не выбирал, но которое теперь определяло его судьбу.
— Я знаю, кто я, — наконец произнес он, его голос звучал решительно, как будто отвага вспыхнула вновь в его груди. — И кто будет сражаться за будущее.
