Ведь как здорово – долгое бабье лето, теплынь; фыркаешь под уличным краном с родниковой водой, да ещё принимаешь изгибы фигуры, чтобы охватить ледяными струями как можно бОльшую помывочную площадь. Согласитесь - красота! Это не обо мне; не уверен, что со стороны я выгляжу волшебно, но мне процедура очень нравится - именно так!
Потом идёшь двести метров до опушки, а там утренняя тишина, и смотришь, где рыжик вылез, а где лисичек компания. Неспешно, пять шагов в минуту, бредёшь, наступая на чебрец, а он и рад, погнал, тимьян-фимиам, волну; или разомнёшь в руке деревий-тысячелистник, тоже неплохо.
Никого в лесу.
Это завтра уже вся обочина будет заставлена транспортными средствами; поляны примут грибников с варёными яйцами, сразу начинающих орать так, что слышно в Киеве:"Халя-ааа!", а румяная Галя с лукошком в ста метрах улыбнётся: "Любит!"
* * *
На краю заросшей траншеи, у корней огромной сосны - присыпанный иглицей предмет. Поднимаю - полукилограммовый осколок авиабомбы. Лежит себе на краю воронки, которая сузилась за 75 лет до размеров джакузи.
В октябре 1943 года здесь, на правом берегу Днепра, закрепились наши части, и продолжили гнать немцев до Житомира и далее, за границы своей родной земли.
Лежит осколок напоминанием - дескать, нас много таких здесь с той поры.
Растёт моя "коллекция" - трак от танка, который наехал на немецкую мину, пустой пулемётный диск, и пр. Сколько лет прошло, а спотыкаешься о них, а они довольны, что будоражат нашу память!
Может, и правильно! Чтобы помнили.
