Любили ли вы завтракать так, как любил этот процесс Сережа Матюхин? Сомневаюсь – для него первое за день поглощение пищи представляло из себя мероприятие особой важности, которое не при каких условиях не должно прерываться, или же нарушаться чьим-то посторонним вмешательством. Ведь и вправду: турка со свежесваренным кофе, блестящая свежестью ветчина на горячих еще тостах, накрывающая собой настоящий французский сыр, а не вот эту вот порнографию мухосранских сыроделов, что продается в магазинах сегодня. Сюда же джем, небольшая яичница из пяти яиц с помидорами, пара кусочков торта, легкий салат и еще по мелочи, чего в холодильнике найдется...
За пять минут весь набор не съесть при всем желании. Именно поэтому, когда в 8 часов утра в его двери позвонила следственно-оперативная группа в сопровождении тяжелых, открывать он и не подумал. Предположил, что сосед за спичками пришел, и продолжил трапезу. Впрочем, уже на яичнице он свою ошибку осознал, так как хамские сотрудники имели на руках все, что нужно на них иметь, и после непродолжительных звонков в дверь, просто начали срезать ее с петель болгаркой. Вполне успешно, и постановление следователя о производстве обыска было Сереже предъявлено уже в положении сверху вниз. Ровно в тот момент, пока опера спешно точили тосты с ветчиной. Что Матюхина расстроило больше: внезапный (ой ли?) обыск, или же прерванный завтрак, так и осталось неустановленным. А о предыстории – читайте ниже.
***
Больше всего, помимо еды, Матюхин любил деньги. А кто ж их не любит, в конце концов? Но его чувства по отношению к этим разноцветным бумажкам носили отчетливо патологический характер, отчего периодически жизненный путь Сергея пересекался с не самыми честными и порядочными людьми. Сначала – по долгу службы, ведь из своих 32 лет жизни три из них он отдал службе в органах прокуратуры в должности следователя. Затем, когда было принято решение о выделении следственных подразделений в отдельное ведомство, Сережа спешно ушел. Как-то так получилось, что очередная мутная история с его участием довела начальство до исступления, и с ним попрощались, несмотря даже на острый кадровый голод.
Затем была краткая карьера в Росреестре, затем в Росимуществе, а после этого настал черед регионального министерства социального развития. Там он застрял надолго, и начал обзаводиться полезными контактами – ведь РФ является социально-ориентированным государством, что означает на практике что? Правильно, что огромная часть бюджетных денег проходит именно через это богоспасаемое учреждение. Льготные проездные, жилье для сирот, психоневрологические интернаты, опека недееспособных, соцзащита и прочие радующие слух названия – за ними опытный человек слышит хруст денежных купюр. Осталось только лапки протянуть – и протягивал Сережа их очень активно.
Начав с нехитрых взяток, вымогаемых с директоров подведомственных министерству учреждений, он скоро понял, что масштабы нужно расширять. Что такое несчастные 150-200 тысяч, в конце концов? Да и то, каждый раз оглядываться за окно в поисках характерного автомобиля с бдящими и ждущими сотрудникам доблестного БЭП? Никаких нервов не напасешься. А вот если обратить свой взор на сирот, инвалидов, недееспособных? Там-то всяко интереснее...
Сережа знал, что коррупция появляется там, где государственная машина работает не эффективно, и в дело начинают включаться механизмы саморегуляции процесса. А так как зарплата сотрудников министерства была далека даже от средней по субъекту, то механизмы начинали крутиться исключительно за деньги. В частности, началось все с выдачи разрешений на отчуждение недвижимого имущества, долю в котором имеет несовершеннолетний.
Поясню: если вы живете в квартире, и одновременно с вами долю в праве имеет ребенок, то без письменного разрешения органа опеки в Росреестре документы на регистрацию сделки у вас не примут. Ибо государство должно отследить, что права нелетки при сделке не нарушаются, взамен вы обязуетесь предоставить ему сопоставимую по размерам площадь, и т.д. Но так как желающих продавать квартиры много, а специалистов в опеке мало, то там возникают очереди. Иногда по три-четыре десятка человек до обеда и столько же после.
И срок изготовления справки – 12 календарных дней. А сделка ведь ждать не будет, да и покупатели хорошие могут из-за этого дурацкого требования закона уплыть к более сговорчивым продавцам. И, само собой, к работникам опеки периодически обращаются с просьбой ускорить процесс получения документа. И даже предлагают за это денег. Но процесс этот был неорганизованным, сотрудники брали вразнобой, и тем самым упускали перспективных и интересных клиентов. И деньги, соответственно, тоже плыли мимо.
Вскоре была зарегистрирована организация, расположенная в здании неподалеку. Юридические услуги оказывала населению. Сотрудникам опеки были розданы визитки, которые следовало давать посетителям в ответ на просьбу ускорить выдачу разрешения. А разрешения печатались прямо в соседнем здании, и ставилась на них синяя печать, подделать которую умелому человеку – дело тридцати минут.
Граждане, довольные, отваливали за каждую нарисованную справку по десять, а то и двадцать тысяч рублей, и конвейер закрутился в полную силу. Себе Сережа оставлял половину суммы, еще четверть заносил руководству в виде благодарности за закрытие глаз на внезапно поредевшие очереди, и еще четверть делил между специалистами. В день чистыми у него выходило около 80-100 тысяч рублей, и жизнь казалась безоблачной.
Крах предприятия наступил в тот момент, когда дополнительно к справкам на нелеток, начали рисовать разрешения на распоряжение имуществом совершеннолетних недесспособных, выдаваемые опекунам. На снятие денежных средств с банковского счета, на отчуждение недвижимости и прочие интересные вещи. Процесс пошел неконтролируемо, проверять, пусть даже чисто формально, чистоту намерений заявителей, уже не получалось, и большая синяя печать с гипертрофированной птичкой шлепала по столу ежеминутно.
Деньги текли рекой, пока в одном из банков, куда было принесено распоряжение на снятие пятисот тысяч рублей со счета инвалида на обеспечение его жизнедеятельности, там не оказалось внимательной сотрудницы. Которая деньги, конечно, выдала, а вот сожителю своему, что по роковой салучайности трудился в должности старшего опера областного ОБЭП, вечером за ужином сообщила.
Что пошли, мол, распоряжения за последний месяц – и все с однотипной ошибкой. То есть, напечатанные по шаблону, а ошибка там – буква в должности подписывающего руководителя пропущена. Чего раньше отродясь не замечалось, так как документы оттуда всегда были вылизаны до запятой, и такого бардака месяц подряд допустить тот же самый руководитель явно не мог. Значит, что? Значит, творится что-то нездоровое. И кто этим должен заниматься, как не сотрудник, по долгу службы обеспечивающий экономическую безопасность и противодействующий коррупции?
Вот он и занялся. Не сам, конечно, но коллегам информашку подкинул, а они поработали и, мягко говоря, очешуели. Негласная сверка выданных с начала года распоряжений по журналам опеки и журналам росреестра, например, показала, что из числа предоставленных туда распоряжений, реально выдавалось опекой не более 20 %. То есть только каждое пятое – а все остальные были изготовлены неустановленными пока что энтузиастами, разгружающими госорган от непомерной нагрузки.
Что показала сверка по банкам, и вспоминать не хочется. Рыть начали активно, и уже через пару недель вся схема была налицо, работники конторы, штампующей документы, взяты под плотный колпак, равно как и проведены иные ОРМ. Проведены успешно – о чем свидетельствовал тот самый плотный завтрак Сергея, столь неприятно прерванный сотрудниками органов. Тоже, в своем роде, опеки и попечительства за оступившимися гражданами.
А дальше начался цирк с конями. Сначала суд отказался закрывать Сережу под стражу, ограничившись домашним арестом. Потом у девочек, которые раздавали визитки жаждущим гражданам, нарисовались хорошие, годные защитники, которые грудью встали на защиту и без того опечаленных работниц. И в итоге крайней, которая с готовностью (по глупости своей и недомыслию), оказалась девочка, которая просто вбивала имена и фамилии заявителей в шаблоны, не забывая шлепать на них печать.
Кстати, её скудость и недомыслие – это не пустой звук. Девочка была недееспособной, с инвалидностью едва ли не с первого года жизни, и дружественные органам опеки врачи-психиатры указали, что отдавать отчета своим действиям она не могла категорически. Посадили за стол, дали печать, показали кнопки, значит, на клавиатуре, и кормили печеньками с чаем. А она, знай себе, сидела да шлепала. Версия восторга у следствия не вызвала, но куда ж деваться? Дурочка, так дурочка, болт бы с ней, на самом деле.
Сережу крутили долго и упорно. Однако он со своих первоначальных показаний не сдвинулся никуда: в конторе вновь открытой бывал, да, но по своим личным делам. Что они там разрешения штампуют, не знал, а если б знал, сразу же б сообщил куда следует. Так как сам, на минуточку, бывший сотрудник, а бывших прокурорских не бывает. Визитки девочкам давал, не спорит: но исключительно в благодарность за качественную консультацию его в пресловутой конторе: захотел ребятам помочь с клиентами. Думал, девочки сами там будут свои проблемы решать, а они вона что удумали – гражданам их раздавать. Такое вот роковое совпадение.
В целом, долго ли, коротко ли, но оказалось в сухом остатке, что самому Сереже предъявлять, кроме оскорбляющих его подозрений, и нечего, и после полугода следствия суд отказал в продлении ему меры пресечения. Ибо неясно, зачем кристально честного человека держать под домашним арестом, ежели следователи мнут половые органы и, куда вести следствие, не знают.
Потому Сережа спокойно уволился из опеки, и устроился на работу в небольшую частную организацию, что промышляла опять-таки, юридическими консультациями. Небезосновательно полагая себя человеком опытным и знающим, вскоре добился там определенных успехов, и слава богу. Молодым везде у нас дорога, следакам везде у нас почет. Даже бывшим, да.
Само же уголовное дело в итоге заволокитилось, начало прыгать туда-обратно из СКР в полицию, где и осталось, судя по всему, уже на веки вечные. Приостановленное за неустановлением злыдней, организовавших столь прибыльный бизнес.
А по последней информации, Сережа нынче трудится в одной мэрии, где проявляет все те же неуемное жизнелюбие и страсть к кулинарным излишествам. Не зря человек юридическое образование получал, не зря.