Всем известно, что уже со второй половины XIV века московские государи, отставив в сторону все прочие дела, занимались лишь двумя вещами – борьбой с Ордой и укреплением собственной власти. Примерно с этого периода можно говорить о формировании в Москве самодержавия, обозначившего приговор всем структурам народовластия в России на долгие века. Так, например, в 1374 г. умер последний московский тысяцкий Василий Вельяминов, после которого данная должность более не поминается в источниках.
Однако каким бы "деспотичным" не было Великое княжество Московское в попытке утвердить свою власть внутри государства, полезность народовластия в самых разных его формах не ставилась под сомнение. Другое дело, что польза эта была ориентирована во вне – на отношения с другими пока еще независимыми княжествами. Ведь кто еще может выступить в качестве защитника и гаранта безопасности для угнетенных, как не государь Московский? Особенно, если "свои" бояре только и думают о том, как бы набить свой карман в ущерб простым работягам.
Лебедев К.В. "Марфа Посадница. Уничтожение Новгородского веча" (1889)
Так в 1483-1486 г. в псковских землях разразилась "смердья брань" – настоящее восстание сельских мужиков против городского боярства. Началось все с того, что "въ 6 день посекоша псковичи дворы оу посадников". Сейчас, конечно, сложилось несколько лагерей ученых, каждый из которых по-своему рассматривать события первой половины 1480-х гг. Одни оценивают крестьянские волнения, как единый процесс, вторые – как череду малосвязанных конфликтов, третьи – видят во всем невидимую руку Москвы.
Позиция князя Ивана III Васильевича в этой псковской усобице также остается весьма непонятной. Кому-то представляется вполне логичным, что государь засоюзился в конфликте вокруг крестьянских повинностей с псковскими боярами. Иные считают, что князь последовательно поддерживал крестьянство, продавливая Псков ради своих личных интересов. На деле же мы имеем вполне локальный конфликт местных крестьян с псковским вече (!) вокруг уставных грамот с повинностями. Правда потом он вылился в свару между московским наместником и посадскими боярами с одной стороны и городским вече с другой. Самое забавное, что поддержав поначалу псковское боярство, Иван III позже решил сменить сторону, признав поправние прав городского веча незаконным. Вот и получается такой защитник народовластия в интересах Москвы.
А это просто "вся Ливонская земля" вышла воевать Псков по приколу
С другой стороны, во внутренней системе управления московские князья также не избегали такого устройства, в рамках которого нужно работать меньше, а давать на откуп больше. Тем более, что во многих регионах нарушить какую-нибудь традицию или "порядок" было очень даже просто. А потому – зачем менять, если и само работает.
Известно, что с конца XV века для управления отдельными волостями и уездами своего государства великий князь назначал наместников-волостелей, которые "кормились" за счет местных жителей. С учетом этого в разного рода уездах сохраняются также и местные вечевые-земские традиции, с которыми наместники вынуждены договариваться и сотрудничать, когда речь заходит об исполнении повинностей, свершении правосудия или введения новых приколов. Хорошим примером тут станет Белозерская уставная грамота 1488 г.
Документ не то что бы очень большой, однако довольно важный, особенно ввиду отсутствия огромной кучи правовых памятников тех лет. С одной стороны, в грамоте говорится о роли, правах и обязанностях волостелей и их администрации — тиунов и доводчиков. Но вместе с тем стоит весьма явный акцент на разграничении прав княжеской администрации и тех сферах, где их полномочия заканчиваются. Так, отношения с волостелями и их администрацией осуществляют представители местного земского самоуправления — "сотские" – выборные люди. Кроме того, местное население имеет право возбуждать судебные иски к наместникам и их людям, а в судебных разбирательствах обязательно должны участвовать сотские и местные "добрые люди":
"А наместником нашим и их тиуном без сотцков и без добрых людей не судити суд".
Суриков В. "Княжий суд" (1874)
Схожие по содержанию статьи также говорят нам:
"А князи мои, и бояре, и дети боярьские, и всякие ездоки, у горожан и у становыз людей и у волостных людей кормов и подвод, и проводников, и сторожов не емлют."
"А кому будет белозерцом, горожаном и становым людем и волостным обида от наместников и от волостей, и от тиунов обида и от доводчиков, и они сами сроки наметывают на наместников и волостей и на их людей".
Можно, конечно, сказать, что это все мелкие уступки. Мол, никто не запретит тиуну вести суд и без сотских, просто это надо было прописать. Но ето логическая ловушка, т.к. в таком случае этих "добрых людей" Белоозера никто бы и не вспомнил. А тут получается, что потребность в представительстве была, как и некоторая защита их от местячкового произвола великокняжеских наместников.
Кстати, в чуть более позднем Судебнике 1497 г. (а коли уж мы не верим в его существование – в еще более поздние времена) также тема с "лучшими людьми" никуда не девается, потому что они наравне с сотскими должны присутствовать при исполнении боярских судов на местах:
"А бояром или детем боярским, за которыми кормления с судом боярским, имуть судити, а на суде у них быти дворьскому, и старосте, и лутчимь людем. А без дворского, и без старосты и без лутчих людей суда не имати, и их тиуном и их людем посула от суда не имати ж".
Вот и получается такая забавность. Вроде князь великий всех под себя подмял, а за боярами на местах все равно следить кому-то надо. Не всюду же государь успеет, верно? Верно ведь...
Аистов А.В., Валеров А.В, Бояре, черные люди и смерды Пскова в событиях 1483-1486 гг. // Новгородский исторический сборник. Вып. 9 (19). СПб., 2003. С. 168-178.
Момотов В.В. Формирование русского средневекового права в IX-XIV вв. М., 2003.
Перевезенцев С.В. Традиции народовластия в России в XV-XVII вв. / Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 12. Политические науки. 2017. № 3. С. 44-66.
«Бои за Историю» в Телеграме: https://t.me/com_pour_his
