Животные + Психология

Животным присущ инстинкт собственной территории. Места лежки и кормления они помечают запахами или оставляют следы в виде царапин на коре деревьев. Появление другой особи вынуждает животное защищать свою территорию, иначе выгода от места будет значительно сокращена, а то и вовсе, если претендент обладает внушительным превосходством, потребуется искать альтернативу.

На пикабу был описан случай, когда бездомный, решив отдохнуть на скамеечке, прогнав кота нежившегося на весеннем солнце, бесцеремонно занял его место. Через некоторое время бездомному потребовалась медицинская помощь. Не в силах сдержать обиду, кот нанес увечье незнакомцу.

Подобный случай произошел и с участием собак.

К площадке одного из дворов начала присматриваться свора бродячих собак. Решив, что территория не представляет для них опасности, животные, находя пищу в отбросах, комфортно расположились во дворе. Однажды, отдыхавших псов потревожил сигналом автомобиль. Не имея других возможностей, собаки ретировались, однако, когда владелец скрылся, его автомобиль был выбран объектом возмездия. Испорченное настроение собак стало причиной забот автовладельца.

Таким образом нужно помнить, что и при взаимодействии с животными нужно быть вежливым, тогда и они отнесутся к вам с пониманием.

С точки зрения теории языка, опирающейся на бытийные, а не бытовые основания, вообще не имеет значения, сколько собак лают. Это одна продолжающаяся пасть. Количество говорящих – людей – имеет значение как во временном, так и в пространственном аспектах. Отсюда идет различие диахронии и синхронии, основополагающее для лингвистической теории. Мы не можем утверждать, будто рот человека говорящего, жившего тысячу лет назад, и рот человека современного – это один и тот же продолжающийся рот. Вид один, гены одни, а звуки – другие, смыслы другие. Что касается животных – можете вы, например, всерьез обсуждать «проблему диахронического развития собачьего лая» или «проблему синхронических видоизменений свиного хрюканья»?

Кстати, данный пример – «одно горло» и «не одно горло» – хороший довод против тезиса, будто животные «тоже обладают языком». Человек радикально отличается от всех остальных земных видов именно тем, что мы не «моногорловый», а «полигорловый» вид. Речь каждого человека уникальна

Теперь представим себе, что ту, другую собаку ведет на поводке другой человек. И он начал вас бранить. Один человек тут же начнет ругаться в ответ, другой посмотрит на хама как на дурака и молча пройдет мимо. Кто более активен? С точки зрения лысого гражданина, с трудом окончившего школу, – тот, кто «круче» нахамит. С точки зрения научной теории активности – тот, кто принял более сложное личное решение, и если ответил, то не сразу, зная, что месть – блюдо холодное. А сейчас прошел мимо. Или «обезоружил» невоспитанного человека улыбкой, шуткой, не вставая на одну доску с ним, потому что людей разделяет только вежливость, грубость объединяет.

Судить о людях можно по-всякому, но одно непреложно: реакции людей могут быть разными, тогда как реакция животного всегда является предзаданной по генезису и однозначной по способу реализации. Если какие-то вариации и допускаются, то опять-таки в узких видовых рамках, которые могут быть слегка раздвинуты условными рефлексами. Моя собака, например, никогда не гавкает в ответ, а отвечает только на нападение. Означает ли это, что ее реакция перестала быть предзаданной? Отнюдь: изменились источник заданности и предопределенный новым источником характер реакции; реакция собаки стала такой, какая нужна человеку. В каждой собачьей породе, совершенно по Марксу, содержится реализованный труд конкретных людей. В данном случае тех, кто создавал боксеров, а также мой: я Дору воспитывал.

Исходя из оценки ситуации, человек может вести себя по меркам других видов. В данной ситуации он может «ругаться», как пес; может убежать, как заяц; может вскарабкаться на дерево, как белка; может кинуться в драку, как медведь на двух конечностях; может повести себя, как Сократ. Однажды на агоре в Сократа плюнул некий афинский гражданин. Сократ вытер лицо и спокойно пошел дальше. Его спросили: почему он не плюнул в ответ, не ударил или хотя бы не выругался? «Почему я должен отвечать, когда в меня плюет осел?» – ответил Сократ.

Еще раз повторяю основной тезис антропологической теории: природа человека универсальна, в этом заложена полимотивационность его поведения, активного своей опосредованностью. Поведение человека инвариантно относительно смысла, поведение животного инвариантно относительно сигнала. Мы всегда можем сказать, как поведет себя собака в той или иной ситуации. Как поведет себя человек, мы можем предсказать далеко не всегда. Для этого как минимум надо знать личность. Каждый человек ведет себя по-разному.

В философском звучании, поведение человека является деятельностью, т. е. имеет инвертированный характер субъект-объектного отношения. Действуя, человек свою личность объективирует (воплощает, опредмечивает), объект его деятельности «субъективируется». Поведение животного деятельностью не является, оно неинвертировано, а непосредственно рефлекторно, двучленно: «раздражитель – реакция». Поведение человека именно потому субъективно, что подразумевает третий член – этап осмысления, когда человек, по сути дела, занимается следующим: оценивая ситуацию, полагает, какой образ действий выбрать из почти не ограниченного арсенала своей универсальной природы. У животного нет этого арсенала, его выбор ограничен (безусловный или условный рефлексы), с этим связана завидная скорость его реакций, например собаки

Уже как месяц я соорудил кормушку для синиц. Точней я думал, что для них, поскольку лишь они летали под моим окном. Но корм стал интересен многим птицам: и воробьям, и трясогузкам и воро́нам. Я лишь хотел понаблюдать за милыми созданиями, а получилось так, что оплатил урок.

Ну, для начала. Категорически вас убеждаю, моя кормушка так висит, что птичий кал лишь на мое окно летит. Я спрашивал соседей. Схитрив, задал вопрос: «не стало ли птиц больше, не гадят ли они на их карниз. Все в норме! Это к слову, а теперь о том, что для себя открыл, смотря на них (птиц, не соседей).

Во-первых, очень долго они не видели кормушку. Казалось бы – висит на видном месте, я даже скотч отражающий приклеил, подумал, может быть - сороки привлекут синиц своим вниманием активным. Но нет. Прошел и день и два, и даже целая неделя – а корм не тронут был. Тогда, как опытный охотник на знания в сети, полез я в гугл. И было решено на полчаса раз в день, не больше, чтобы соседи не сошли с ума – включать на телефоне пение больших синиц.

Я честно думал ерунда. Ну не поверит хитрый птиц, что это брат его крылатый зов дает. И не понятно, мы же люди, а что записано там голосом синиц? А вдруг там - в ряд сплошные маты, как надоели эти люди микрофон в гнездо пихать? Или быть может диалог о том, что воробьи уже достали, да хвост болит и лапы ломит? А может вовсе птица власть синиц провозглашала, крича, что это лучший вид и лишь ему под солнцем до́лжно быть. Но я рискнул. И знаете, сработало, всего лишь через день!

Я приоткрыл окно, включил им зов и вышел, забыв на время про синиц. Когда вернулся, был крайне удивлен – за корм шла настоящая война. Но больше удивило, как часть тех птиц заботливо смотрела, что там - за окном, понять не в силах, где сородич, что случилось. Не знаю уж, что было там записано, но вид у них тревожный был. И с этого момента я начал наблюдать.

У птиц есть храбрецы и трусы. А может быть глупцы и умные…. Кто знает? Но факт, что первыми, боясь и очень осторожно – летит один или не больше двух. И если их вылет окажется успешным, то другие, наблюдая, решают рискнуть и повторить. Но не все. Самые трусливые, даже убедившись в безопасности, все равно продолжают лишь с завистью наблюдать. Что интересно, среди этих особей – не все робкие и забитые птицы. Некоторые из них предпочитали выждать, пока храбрецы возьмут семечку, а потом гнались за ними, стараясь отобрать. Похоже на людей, не правда ли?

Но и храбрецы отличаются между собой. Есть те, кто аккуратно забирает семечку и улетает. А есть и те, которые, насытившись, гоняют от кормушки своих же сородичей! Я видел, как они клюют их в крылья, и простите, в зад. Порой аж перья выгрызали. Жуть. Поэтому те птицы, что слабее, начали хитрить. Они, сидя на ветке перед моим окном, выжидали и, улучив момент стремительно, как пуля, пока не появился перехват, старались уцепить кусочек корма. Интересно, что не всегда им удавалось рассчитать свою траекторию и, подлетая, они вынуждены были резко уходить в пике.

Постепенно птицы начали осознавать, что кормушка безопасна и все больше наглецов подлетало, даже когда я был на кухне. Но стоило мне подойти к окну, и страх все равно пересиливал. Порой это происходило в момент, когда синица была уже внутри кормушки, и она панически старалась из нее вылететь, даже не забрав кусочек корма. Но какая бы не была ситуация, эти птицы всегда были аккуратны, они брали свою семечку и улетали. И тут….

Воробьиная братва, прослышав о корме, прилетела. Всего их было три, когда синиц штук около восьми. Но именно они начали диктовать условия. Эти наглые создания залезали с ногами в кормушку и не вылезали оттуда, взяв одну семечку! Они просто сидели там и лузгали их, как у себя дома. Их не волновало, что на улице образовывалась очередь возмущенных синиц, они чувствовали себя королями. Если синица сидела на кормушке, стараясь подобрать семечку, и тут прилетал воробей, она спешно ретировалась. Было видно, что имея численное преимущество, они все равно боятся! Похоже на людей, не правда ли?

Два воробья влюбленной парой были, или, быть может воробьями – геями. Не уточнял, но они всегда были вместе. Смешно было наблюдать, как они, пока я был на кухне, сидели на веточке рядом друг с другом, нахохлившись, и пристально за мной следили. Интересно тут, что воробьев в моем дворе гораздо больше трех, но именно этим хватило смекалки наблюдать и мотать на ус то, что происходило, и это позволило им быть более сытыми и успешными в жизни. Это ли не успех, жировать на семечках зимой?!

Но сколько бы раз я не пытался замереть рядом с окном, надеясь увидеть птиц вблизи – они пугались. Даже зная и накопив опыт того, что это безопасно, они, срываясь с ветки, в последний момент были не в состоянии преодолеть страх и уходили в пике. Так продолжалось, пока не прилетела она – трясогузка. Смелая и наглая, она, наблюдая за трусливыми синицами, сделала вывод, и, плюнув на свой страх, подлетела, пока я, раскорячившись, старался не двигаться.

И опять, лишь тот, кто рискнул и оказался самым смелым, получил то, что хотел. Пока я был рядом, лишь трясогузка прилетала за своей порцией, а синицы, видя это, продолжали трястись от обиды и страха…. или, может быть, просто под ними дрожала ветка от ветра, кто знает.

И, напоследок, прилетели воро́ны. Эти мудрые и умные птицы. Они, грузно опустившись на ветку, заставили ее прогнуться и тяжело закачаться под их весом. Своими черным глазищами, они пристально наблюдали, как мелкие птицы кормятся. Но сделав расчет, как в той задаче про оленя, поняли, что не стоит и пытаться удержаться на скользком карнизе. И это тоже урок. Понимать, когда необходимо рисковать, а когда игра не стоит свеч.