А я все же любила поезда.
Не то, чтобы я часто на них ездила, но раз 5 в жизни - точно. И запомнились они мне как что-то очень романтичное: мерный звук колес, быстро меняющиеся картинки пейзажей за окном, крепкий чай в фирменных "поездовских" стаканах с железными подстаканниками. А если еще и соседи приятные попадут, то время вообще летит незаметно. Начинается знакомство с банального "а вы докуда едете?", а уже через 10-30 часов совместной езды вы знаете о человеке все - и куда он едет, и зачем. И радуйтесь новому знакомству. Ну, я радуюсь.
Но в этот раз все было совершенно по другому.
Верите ли вы, что нельзя возвращаться домой за забытой вещью, что это плохая примета?
Я нет. Для меня плохая примета - это обнаружить где нибудь за сто пятьсот километров от родной хаты, что важная вещь забыта. Вот это действительно хреново.
Так или иначе, я забыла куртку. И вернулась за ней. По всем канонам суеверия мне надо было немедленно сжечь билеты и паспорта. Чтоб наверняка. Но, увы, все знаки небес были жестоко проигнорированы.
Итак, мы, навъюченные как конь (Артем) и ишак (я), направились в такси, доехать до вокзала.
По лицу таксиста было ясно, что такси - не его жизненное предназначение. Пожалуй, с таким каменным лицом он мог бы подрабатывать стамеской где-нибудь у московских гастарбайтеров или, на край, восковой фигурой исполина с острова Пасхи.
Вероятно, он тоже об этом задумывался в данный момент, меланхолично крутя баранку.
Приехали мы немного не туда. Точней, туда, но не с той стороны. Таксист умудрился подъехать к вокзалу с закрытой стороны.
В общем все сложно. И мы таки опоздали бы на поезд, если бы не оказалось что Артем верфольф. И обернулся он гигантским страусом, схватившим сразу все сумки и побежавшим на межгалактической скорости в неизвестном направлении. На поезд мы все же попали. Ура!
Часть 2. В поезде.
Найдя свои места и усадив жопы на одну нижнюю полку, даже в полусумраке стало видно, что лицо Артема стало просто невероятно походить на кислую мину мужика-таксиста. В поезде была адская жара, приправленная ароматами бомжей и собачей мочи. Но как мы ошибались, считая ту жару адской!
Я успокаивала себя, что какая то жара вовсе не повод не увидеть всю романтику поездов. Но тут с нижней полки напротив донеслось отчетливое "б*@!".
Артем изменился в лице и нервно хихикнул.
"...как вы все за*$#ли!" - грустно продолжил пьяный в говно голос не просыпаясь. Артем согласно кивнул.
В общем, вместо новых знакомств, мне достался мужик с синдромом Туррета. "Так разбиваются мечты",- с этой мыслью я покорячила на верхнюю полку.
Часть 3. Ночь.
Загрузились в поезд мы поздним вечером, в 11. И, часам к 3 ночи, выведя формулу бляканья соседа до 1 мата в 8 минут, я поняла, что было бы неплохо пожрать.
Посмотрела на полку ниже: Артем, утверждавший, что вообще не спит в поездах, храпел басом, создавая какую-то дивную мелодию дуэтом с мужиком сбоку, который во сне ритмично поскуливал.
Я свесилась и потрясла Артема за плечо. Храп прекратился. Мужик, поняв, что ему придется выводить сольные рулады, грустно хрюкнул в последний раз и затих. Артем не посыпался.
Я начала трясти его еще сильнее, по пояс свесившись вниз, оставив на полке одну свою задницу. Эффекта ноль. Вероятно, Артему снилось, что пояс ускорился и на турбо скорости везет его на моречко, ибо мало того, что он не посыпался, так еще стал улыбаться и идиотски хихикать во сне.
Поняв, что результата я не добьюсь, и быстрее навернусь с полки, я пнула Артема в плечо.
" Я не сплю", - сказал Артем хриплым ото сна голосом. Действительно, он уже не спал.
Перекусив колбасой и йогуртом мы снова легли спать.
...я поиграла в маджонг, в злых птичек, в слова и послушала аудиокнигу, я сходила три раза в туалет, где моя жопа, рискуя провалиться в железное жерло толчка, исполнила танец живота (или очка), я попила и посчитала мелькавшие деревья - сон ко мне не шел. Зато Артем, который "не спит в поездах", радостно сопел, призывая соседа справа закончить
партию.
К 4 утра я заснула.
Мгновенная карма.
Мой сон прервала "милая" женщина с гильдией спиногрзов. Не сразу найдя очки, я видела лишь быстро перемещающееся пятно: "Воот здесь у нас полки, вот здесь у нас подушки",- во весь голос вешала она, комментируя каждое свое действие высоким тембром. Кто-то не выдержал:" Нельзя ли потише? 5 утра же!", на что баба прогорланила "яжсдетьми" и продолжила "Где же у нас туалееет?".
Но, ровно через 6 часов, когда весь поезд решил пообедать, женщина (как оказалось воспитательница) решила укладывать своих подопечных спать: 5 (!) девочек лет 8-10 и мальчика.
Под смех, чавканье и бесконечную ходьбу сделать это было достаточно проблематично: педагог и его юные умы заняли купе около туалета.
"Нельзя ли потише?" - возопила она. "Нельзя"- читалось в злорадной ухмылке пассажиров, проигноровавших вопрос, но начавших чавкать в три раза громче, - "мыжбездетей".
Заклинатель писек.
Матери бывают разные. Но такую я встретила впервые. Молодая женщина ехала с мальчиком лет пяти.
Она постоянно гладила его, обдувала, просила "показать ежика" прикладывая носовой платок к носу и впихивала нон-стопом в него еду.
Но вдруг случилось нечто из ряда вон выходящее: ребенок захотел писать, о чем громко сообщил.
Достав из под полки какую-то емкость, мать, никого не стесняясь, поставила ребенка на колени, вытащила его интимный орган и зашипела на весь вагон "пс-пс-пссссс". Я сщурилась, пытаясь понять, что это, блин, у нее в руках, кружка? Сеанс уринотерапии в домашних условиях?
У женщины сидевшей напротив выпал из рук огурец. Мужчина, находившийся рядом, в срочном порядке пошел к форточке дышать. Галдящие дети замолкли. Лицо Артема стало очень задумчивым и сосредоточенным, видимо память унесла его к истокам прошлого.
Журчащие звуки заполнили вагон. Все облегченно вздохнули. Ура! Он поссал!! Мы болели за тебя, малыш.
Козел глупый.
Лето - пора отпусков и вывозов своих детей на юга. Наш путь был неблизок, и соседнюю полку вместо спящего алкаша заняли еще одна мамашка и сын лет 8.
Мама - очень приятная девушка с коротким каре, худенькая, невысокая, с тонкими длинными пальцами - сразу видно, аристократка, не иначе. Ее сын был очень похож на нее - невысокий, светленький, в больших очках, что делало его похожим на Кроша из Смешариков.
Настало время обеда.
Артем спал, я была неголодна, поэтому мне оставалось лишь сонно наблюдать за пассажирами с верхней полки.
Итак, выгрузив из сумки провизию, мать протянула ребенку бутерброд. "Я не хочу", - сказал мальчик. "Можно мне лапши?"
"Нет",- "строго ответила мать,- "Это на обед на завтра".
Ребенок начал канючить, выпрашивая. Мать отрицательно качала головой. Сцена длилась минут 10.
Это было настолько скучно, что я начала медленно засыпать. Но внезапный крик быстро согнал сон с меня и еще с половины вагона: "Пошел вон отсюда", - кричала мать, "ВОН! ВОН!". Несчастный ребенок стал карабкаться на верхнюю полку, размазывая слезы по очкам. Решив, что он делает это недостаточно быстро, мать стала бить его по ногам пачкой лапши быстрого приготовления.
Ну, думаю, бывает. Довел.
Стемнело. Мать смотрела в окно, ребенок с полки сверху - на мать, через отражение окна.
Медленно слез, подошел, извинился. Положил голову на плечо маме. "Как трогательно", - думала я.
Так длилось еще какое-то время, я прикрыла глаза, стала думать о своем...
Мальчик стал обуваться, решив сходить, вероятно, в туалет. Один тапок никак не находился, он свесился с полки и стал шарить под ней руками. На лице проскочило удивленное выражение - под полкой нашлась утренняя лапша.
- Мама, а сейчас можно мне, пожалуйста, лапши?, - спросил ребенок.
- Да что ж ты за козел глупый, - сказала мама., - "Иди вон".
