Кристина когда-то была моей девушкой, но потом полюбила моего лучшего друга Виктора и ушла к нему. Мне было сначала больно, но потом я смог отпустить ее и радоваться за них. Теперь они женаты, и она ждет его с годового дежурства.
На следующий день мы пошли в мэрию. Там уже играла музыка, у входа чиновники из мэрии, наряженные в яркие церемониальные костюмы, встречали счастливых детишек. Мы с Кристиной пошли через служебный вход, предъявив позолоченные приглашения очкастой секретарше. В Зале Выбора нас встретил сам мэр в золотом фраке и цилиндре, в удобных креслах ждали другие кандидаты в годовые дежурные. Их было трое. Секретарша сверилась со списком и кивнула мэру:
- А как же мой муж? – всполошилась Кристина. – Где Виктор? Вы разве проведете Церемонию Выбора без Старого Дежурного?
- Он немного задерживается, - сказал мэр, отводя глаза. – Проблемы со здоровьем. Небольшие.
- Не беспокойтесь, Леди Дежур, с ним сейчас работают лучшие врачи. К Церемонии Передачи Дежурства его поставят на ноги.
- Но Церемония ведь уже началась, - сказала Кристина. – Ему скоро идти к детям.
- Не скоро, - возразил мэр. – В этом году вместо Краткой Церемонии Передачи Дежурства мы проведем Полную. Это выиграет время, и Церемония пройдет как надо.
Я вспомнил время, когда участвовал в Церемонии Передачи Дежурства не как Кандидат, а как обычный ребенок. На моей памяти Полную Церемонию проводили всего один раз. Она была очень долгой, мы все жутко устали ждать появления Старого и Нового Дежурных, а тех, кто были помладше и уже не могли держаться на ногах, увели родители. Но Церемония была яркой, не чета Краткой. Она представляла собой театрализованное представление, изображавшее историю человечества от Третьей Мировой войны и до появления первых Годовых Дежурных. Сейчас, скорее всего, чиновники заставили детей рассчитаться на первый-второй, разделили на команды, и теперь эти команды под музыку топают ногами и поочередно, стенка на стенку, наступают друг на друга, отступают и повторяют фразу «Вы нам не нравитесь». Там был еще рассказ про то, что это были за две страны и из-за чего они развязали войну, но я все это забыл. Какая разница, если сейчас уже никаких стран не осталось, а есть только отдельные города-государства посреди радиоактивной пустыни.
Церемония Выбора началась. Мэр пригласил кандидатов в дежурные за свой стол и показал им четыре маленьких листа бумажки с нашими именами. Как под гипнозом, я читал и читал несколько раз подряд свое имя. Пусть выберут меня!
Я и другие кандидаты кивнули мэру в знак того, что мы убедились, что все правильно. Бумажки мэр положил внутрь четырех церемониальных шаров, сложил шары в свой цилиндр и с поклоном протянул его Кристине.
- Выбирайте, Леди Дежур. Вы сегодня замещаете вашего мужа.
Вздохнув, Кристина запустила руку в цилиндр. Пожалуйста, Кристиночка, выбери меня! Кандидатов всего четверо, у меня хороший шанс!
Кристина достала шар. Такой же желто-оранжевый, как все остальные.
- БАХ! – раздалось из Главного Зала, где проходила церемония для детей. – БАХ! БАХ! БАХБАХБАХБАХБАХ!
Это рвались петарды, изображающие ядерную войну. А за взрывами – визг напуганных детей.
Кристина тоже испугалась взрывов и уронила шар. Неловко извинившись перед всеми, она подняла шар и открыла его.
- Максим, - и посмотрела на меня. А потом вспомнила, что она на Церемонии, и сказала громко. – Новый Годовой дежурный – Максим Оппенгеймер!
Остальные кандидаты пожали мне руки и сели на места. Мэр тоже пожал мне руку, а потом снял со своей шеи цепочку с золотым церемониальным ключом и повесил на шею мне.
Я застыл от волненья. Это был мой звездный час. Я просто стоял столбом и слушал, как за несколькими стенками в Главном Зале чиновник кричит в микрофон детям: «А теперь играем в бункеры! Кружочки на полу – это бункеры! Пока музыка звучит, вы просто танцуете в зале, а когда музыку обрывает звук взрыва, нужно встать на кружочки – спрятаться в бункеры. Но помните, бункеров меньше, чем вас. Кому не хватило места в бункере, тот выбывает из игры!» Дети радостно завизжали.
А меня тем временем уже переодели в церемониальную одежду – красный нарядный костюм, лишь отдаленно напоминающий противорадиационный скафандр, в котором мне предстоит провести свой год Дежурства. Ох и надоест мне под конец этот скафандр! Я старался не думать об этом, а думать о своей почетной должности, космическом гонораре и о санаториях на Счастливом острове, где я буду жить всю жизнь после Дежурства на полном довольствии. Кристину тоже переодели в церемониальный костюм, похожий на мой, но синий с серебряными блестками. Синий цвет символизировал ее печаль от разлуки с мужем, в то время как красный цвет моего костюма намекал на опасность профессии.
Мы вышли на балкон Главного Зала, и их-за кулис могли видеть Церемонию, в то время как дети пока не видели нас.
-Где же Виктор? – тревожно спросила Кристина. – Скоро его выход.
- Не так уж и скоро, Леди Дежур, - успокоил ее мэр. – Не забывайте, это Полная Церемония, не Краткая. Сейчас – Ядерная Зима.
И действительно, в Главный Зал под грозную музыку вбежала пожилая толстая чиновница, с ног до головы закутанная в белый балахон и с метлой.
- Уууу! Заморожуууу! – закричала она.
Дети с визгом разбежались по залу. Те, кого Зима коснулась, должны были застыть и не шевелиться от конца игры.
- А почему Ядерная Зима – с метлой? – тихо спросила меня Кристина.
- До Третьей Мировой в культуре изображали смерть в виде старухи с косой, - шепотом разъяснил я ту часть истории, которую помнил. – Ядерная Зима – это смерть. Только белая, потому что зима. А с метлой – потому что смела большую часть человечества.
- Дорогие Друзья! – крикнул в микрофон ведущий. – Чтобы спастись от Ядерной Зимы, нам надо построить город, защищенный от окружающей среды прочным стеклянным куполом.
Последовала игра, символизирующая строительство. А потом дети «сажали» Древо, символизирующее дающие пищу оранжереи купольного города. Под веселые песни детей из отверстия в полу зала «выросло» механическое Древо, гордо расправив зеленые ветви. А дети стали наряжать его игрушками – стеклянными яблоками, бананами, мандаринами и конфетами, и пели песню о том, как много разной еды к праздничному столу дает Древо.
И только тут мы с Кристиной увидели Витю. О Боже, я бы не узнал его, если бы не твердая уверенность, что Годовой Дежурный – это именно он. По традиции, с первого дня и до конца вахты Дежурный не бреется – это подчеркивает его «одичание» от одиночества. А от работы с реакторами волосы и борода у него седеют. Но Витя выглядел не просто как Старый Дежурный с седой бородой, он превратился в настоящего столетнего старика. Худой, согнутый в три погибели, он еле ковылял, опираясь на церемониальный стеклянный посох, тяжело дыша. Мы с Кристиной бросились было к нему, но он только кивнул нам и жестом отстранил:
- Потом… поговорим… мне… к детям, - прошептал он и поехал на лифте в зал.
- …но смотрите, друзья, - говорил в микрофон ведущий, - наше Древо не работает! Оно не может приносить плоды без энергии. Ребятки, кто знает, что дает Древу энергию?
- Ядерные реакторы! – раздался хор детей.
- Молодцы, какие умные дети! А кто следит за ядерными реакторами, чтобы они давали энергию?
- Годовой Дежурный! – закричали дети.
- Давайте вместе позовем Годового Дежурного, который обеспечивал нас энергией, которому наш город обязан жизнью в этом году. Ну-ка, хором! Дед Дежур!
- Дед Дежур! Дед Дежур! – звали дети.
Из-за занавеса к ним потихоньку ковылял Витя, опираясь на посох. Традиционного мешка с подарками он не нес, подарки на тележке катил за ним чиновник, одетый оленем.
- А что олень символизирует? – спросила Кристина мэра.
- Леди, ваш супруг просто не может поднять мешок сам. Извините, - ответила за мэра одна из чиновниц.
- Здравствуйте, дети! – громогласно поздоровался Витя усиленным колонками голосом.
Еще два «оленя» поставили под Древом красивое кресло, похожее на трон. Витя с облегчением уселся в него и продолжил речь:
– Еще один год прошел, и наш город продолжает бороться с Ядерной Зимой. Я рад вас всех видеть здоровыми и сытыми. Но что я вижу! Ваше Древо не подключено к энергии и не приносит плоды! Давайте все вместе произнесем волшебные слова: «раз, два, три, реактор, гори»!
И хор детей дружно повторил: «Раз, два, три, реактор, гори!»
Мэр нажал кнопку, и на Древе под радостные крики детей засветились сотни разноцветных огоньков.
- Спасибо, Дед Дежур, - кричали дети.
Они подбегали к Вите и целовали его в щеки.
- А где же моя верная жена? – Витя задал традиционный вопрос. – Где Леди Дежур? Давайте вместе ее позовем: Де-жу-ро-чка!
- Де-жу-ро-чка! – позвали дети.
Из- за кулис вышла Кристина, сияющая в серебре церемониального костюма.
- Я ждала тебя весь год, длинной в жизнь, - ответила она церемониальной фразой.
- И она – его жена? Больше похожа на внучку! – пискнул недалеко от меня детский голос. Остальные дети зашикали.
А потом дети читали стихи, выражавшие, так или иначе, благодарность Деду Дежуру за подаренный год жизни. Я заметил, что хотя Церемония и была полной, ту ее часть, в которой должен был участвовать Виктор, сократили до совершенного минимума. Даже подарки детям вручали они с Кристиной вдвоем, и явно второпях.
И тут вдруг, как гром, меня поразила мысль: «Анализы! О Господи, анализы! Это ведь я виноват!». Год назад Витя очень хотел стать Дежурным – Кристине очень нужны были деньги на искусственные легкие для младшей сестренки Кати, больной муковисцидозом. Но стать кандидатом Витя никак не мог из-за больных почек, и я помог ему обмануть систему, сдал анализы за него. А ведь эти строгие требования к здоровью Кандидатов придуманы не просто так, Виктору просто нельзя было с его почками становиться Годовым Дежурным! Поэтому он и не дотянул срок своей вахты, поэтому ему и так плохо теперь.
А в зале тем временем часы начали бить. Мой выход! Я взял церемониальный посох и направился в зал.
- Вахта дежурного Виктора Ландау окончена! – объявил ведущий.
Неизвестно когда оказавшийся в зале мэр пожал Вите руку и поблагодарил за службу.
- Реакторы не останутся без присмотра! – сказал ведущий. – К нам идет Новый Дежурный! Новый Дежурный – Максим Оппенгеймер!
И я вышел из-за ширмы к детям.
- Ура! Новый Дежур пришел! С новой вахтой, с новой жизнью! Да здравствует Новый Дежур! – кричали все.
Дети, мэр и чиновники обнимали и поздравляли меня и друг друга. Я говорил положенные традициями фразы. Я много раз представлял себе это миг и думал, что буду счастлив, но теперь мне было грустно. Только сейчас, увидев старого и больного Витю, я понял, что Годовой Дежурный – это не столько почетная и денежная должность, сколько жертва во имя остальных жителей города. И что гонорар, почетная церемония, санатории на Счастливом Острове – все это придумано лишь для того, чтобы каждый год находился хотя бы один доброволец.
Когда церемония кончилась, мэр снова привел меня в зал Выбора и сказал:
- Дежурный Максим, ваша вахта начинается. Реакторы нельзя надолго оставлять без присмотра. У вас есть традиционные два часа на прощание с близкими. С кем вы пришли сюда, кого пригласить в зал?
- Мои близкие – Виктор и Кристина Ландау, - уверенно сказал я.
- Старый Дежурный и Леди Дежур? – удивился мэр. – Странный выбор.
- У меня нет других близких, - ответил я. – Родственников нет в живых, невеста ушла к другому. Единственные близкие люди – мой лучший друг и его жена.
- Хорошо, я позову Леди Дежур, - сказал мэр, отводя глаза, и вышел из зала.
- И Виктора тоже! – крикнул я ему в спину.
Кристина пришла одна. Ее пушистая церемониальная шапочка потерялась, блестки с костюма осыпались, а волосы растрепались. Она всхлипывала и размазывала по лицу слезы.
- Витя умер в машине скорой помощи, - ответила она на мой немой вопрос. – Его не довезли до больницы. Он не увидит Счастливого Острова.
Я обнял ее и дал выплакаться на моем плече.
— Это все ужасно, ужасно, - тихо повторял я, гладя ее по спине церемониальной красной рукавицей.
- А знаешь, что ужасней всего? – сказала Кристина, заглянув мне в глаза. – Что мы не сможем купить искусственные легкие Кате.
- Как же так? Ты ведь по праву получишь его гонорар! Ты – Леди Дежур!
- Гонорар-то я получу, - всхлипнула Кристина. – но не двенадцать миллионов, а только одиннадцать! Витя ведь не выдержал полный срок вахты. А твоя вахта продлится тринадцать месяцев, тебе – тринадцать миллионов. Легкие стоят двенадцать, недостающий миллион моей семье и за пять лет не скопить. А Катя столько не проживет. Больные муковисцидозом столько не живут.
Кристина продолжила рыдать, а я продолжил гладить ее варежкой по спине.
- Не плачь, Кристина. Я помогу. Будут Кате легкие.
Кристина снова подняла на меня заплаканное лицо.
- Ты поделишься гонораром? Макс, ты не должен! Гонорар – твой по праву, тебя ждут тринадцать месяцев ужасной и опасной работы, ты превратишься в старика. Эти деньги – для тебя!
-… и для моей верной Дежурочки, которая будет меня ждать. Выходи за меня, Кристина!
- Ты серьезно? Ты же знаешь, я всегда буду помнить Витю.
- Я тоже. Он был моим лучшим другом. Подумай сама, что меня ждет после возвращения с вахты? Дежурочка-контрактница, про которую я точно буду знать, что она со мной только ради денег? Я никогда ни с кем не встречался, кроме тебя. У тебя ведь остались ко мне чувства, хотя бы небольшие?
- Я.. обещала… Ви..Вите, - всхлипывала она, - что рожу ребенка от его замороженного семени.
- Ну конечно, - сказал я. – Все Дежурочки так делают. Рожай. А когда я вернусь с вахты – еще одного, от моего замороженного семени. Будем растить их вместе на Счастливом Острове!
- Старые Дежурные живут в среднем десять лет, - всхлипнула Кристина.
- Не так уж и мало, - хорохорился я. – А рекорд – двадцать. А у меня здоровье знаешь, какое, я, может, и новый рекорд установлю. И, к тому же, наука не стоит на месте, противорадиационные скафандры совершенствуются с каждым годом. Все у меня будет в порядке. Выходи за меня.
- Ты замечательный, Макс, - сказала Кристина и поцеловала меня.
А когда вернулся мэр, мы попросили его провести краткую свадебную церемонию и подписали нужные бумаги.
Я переоделся в не церемониальный, а настоящий противорадиационный скафандр, спустился на лифте в подземелье и ушел за свинцовую дверь.
