В городе Бак Льеу, знаменитом богатством своей музыкальной и духовной культуры, а так же высоко развитым сельским хозяйством, сохранился старинный дом, который называют «конг ты Бак Льеу» (сông tử Bạc Liêu) - дом «золотой молодёжи» Бак Льеу.
В эпоху, когда французы господствовали на этих землях, они нанимали зажиточных землевладельцев из местного населения для управления своими плантациями. У таких вьетнамцев, вступивших в сотрудничество с колонизаторами, были большие доходы, повод для зависти земляков, слагавших красочные сплетни о баснословных богатствах. Детей таких плантаторов называли не иначе как «конг ты» (это можно перевести как «принц»), - специфический термин, означающий молодых и очень легкомысленных людей, во всю наслаждающихся жизнью на деньги богатых родителей. Первым и самым знаменитым «конг ты» был Чан Чинь, старший сын хозяина этого дома. О нём, например, рассказывали, что он приглашал на ужин своих друзей, а вместо углей для того, чтобы вскипятить чай или сварить суп, он использовал банкноты банка французского Индокитая…
Отец беспечного молодого человека, жившего в этом доме, изначально был бедным деревенским пастухом буйволов, даже и не мечтавшим о баснословных капиталах. Он жил ежедневным нелёгким трудом, зарабатывая крохи на пропитаниe себя и своих старых родителей.
Но однажды произошло чудо, изменившее кардинально его судьбу...
В те годы, французы хотели укрепить своё влияние в регионе дельты реки Меконг, заручившись доверием местных богатых семей. Французские колонизаторы воодушевляли богачей отдавать детей в дорогие французские пансионы, где отпрыскам гарантировалось не только великолепное образование, но и привитие французской культуры и образа жизни. Богатеи же не желали перечить французам (надеясь на взаимовыгодное сотрудничество с могущественными колонизаторами), но, одновременно, и не хотели, чтобы их дети увлеклись западной культурой, чуждой традициям предков. Поэтому, нередко, они отдавали французским «друзьям» своих слуг, выдавая их за собственных детей. Когда хозяева забрали пастуха с пастбища, снарядив его в путь, он упирался, плакал, стоял на коленях и умолял оставить его работать пастухом, обещая работать и дни, и ночи, без пищи и сна, лишь бы остаться в родной деревне.
Но господа оказались глухи к его мольбам, и так бедный пастух очутился в элитном французском пансионе, среди роскоши, богатства и, самое главное, знаний, до которых он оказался особенно жаден. Пастух оказался усердным учеником, и, когда он окончил обучение, французы назначили его управляющим делами всей провинции Бак Льеу, главой местных чиновников. Он занимался сбором пошлин и налогов, регулировал вопросы собственности земель, ему были подконтрольны и урожаи риса и различных овощей и фруктов, и пастбища.
Богатейшие землевладельцы отчитывались перед ним, а он, в свою очередь, помогал эффективно наладить местное хозяйство. Благодаря уму, смекалке, знаниям, эрудиции и опыту, а так же доброте, отзывчивости и трудолюбию, провинция стала процветать под его мудрым руководством. В жёны он взял красавицу, дочь самых зажиточных землевладельцев, и их семья стала самой богатой в округе. Когда старший их сын подрос, они отправили его для обучения во Францию. Однако, когда юный богач Чан Чинь приехал в столицу моды, его интересы стали выходить далеко за рамки обучения. В отличие от отца, прельщённого лишь образованием и знаниями, сын перенял у французов страсть к роскошным нарядам, к дорогим автомобилям и к модным вечеринкам в салонах и кабаре.
Когда сын вернулся домой, отец с радостью встретил его и устроил грандиозный бал. Здесь сын проявил себя не только страстным мотом, но ещё и деловитым и успешным в делах управленцем. Он оказался достоин отца, проявив талант в управлении хозяйством и финансами провинции. Вскоре, он стал первым во Вьетнаме хозяином частного самолёта, и как только на Западе появлялись новые марки авто, он сразу же покупал себе новый автомобиль, собрав, таким образом, внушительный автопарк. Однако, местные жители рассказывают, что он приобрёл самолёт для того, чтобы заботиться о рисовых полях: летая над полями на своём частном самолёте, он вовсе не кичился своим богатством, а… распугивал саранчу. Было это так это или нет – пусть каждый решает сам, точных исторических свидетельств не сохранилось, а предание передаётся из уст в уста.
В другой истории говорится о том, что один местный богач, подражая французским модникам, открыл собственный оперный театр при роскошном особняке, куда нередко приглашал Чан Чиня, чтобы похвастаться перед ним своим богатством и познаниями западной театральной культуры. Чан Чинь знал, что его конкурент по богатству, делает это специально, и вот ему представилась блистательная возможность поставить на место зазнавшегося гордеца. Однажды, во время оперной постановки в темноте зала хозяин представления обронил купюру достоинством в пять серебряных монет, и, ёрзая на кресле, тщетно искал её. Тогда Чан Чинь поджёг купюру достоинством 100 серебряников, чтобы посветить неуклюжему другу.
У Чан Чиня было три жены, одна из которых – француженка, сын от неё стал профессиональным пилотом. Когда грянула революция, владения его семьи, составлявшие чуть ли ни все земли обширной провинции, и средства на банковских счетах членов его семьи были конфискованы.
Многое из наследия семьи было утрачено, потомки перебрались в Париж. Остался этот дом, как свидетельство противоречивых времён колониального французского господства и роскоши богатых землевладельцев, как образ, запечатлевший превратности человеческих судеб. Сейчас здесь отель, где каждый гость может себя хоть на несколько дней ощутить богачом прошлого столетия.
