«Момент из прошлого».
© Гектор Шульц
Попались на Пикабу несколько постов о приятных моментах из прошлого, в которые люди хотели вернуться. Я думаю, что у каждого таких моментов предостаточно. У меня тоже есть один, особенный.
Середина девяностых, денег почти нет, с едой постоянные проблемы, отец мечется и тут, и там, чтобы хотя бы что-то найти, как и мама. На ужин лапша домашняя, хлеб собственной выпечки, да редкие закрутки сердобольных соседей.
За окном зима. Снежная, пушистая, морозная. По телевизору странные новости, видеомагнитофон давно уже продали и проели, как и горку видеокассет к нему. Остался конечно старенький аудиоплеер, но денег на батарейки нет, как и всегда. Мама на кухне снова занята хлебом, уроки сделаны и я, в своей комнате, смотрю в окно и листаю взятый у друга журнал про игры. Мечтаю, что когда-нибудь смогу себе покупать всё, что захочу. Мечтаю о жареной курице и картошке пюре, о вкусных салатах и колбасе, взамен опостылевшей лапше и горькой аджике. Мечтаю о шоколадках и чипсах, а не о черством хлебе. Тогда только мечты и спасали.
Но тут лязгает в замке ключ, скрипит дверь и в коридор вваливается замерзший отец. Щеки красные, а глаза блестят радостно. От него веет морозом и, неожиданно, теплом. Влетает на кухню, о чем-то разговаривает с мамой, и вот они снова убегают, только теперь вместе. Скрипит дверь, лязгает ключ.
Я смотрю в окно и продолжаю листать журнал, который давно уже выучил наизусть. Мечтаю.
Родители возвращаются через два часа. Уставшие, запыхавшиеся, с кучей пакетов с разной снедью. Я, открыв рот, смотрю, как на кухонный подоконник выкладывается то, о чем я только мечтал. Копченая колбаса, твердый сыр с большими дырками и непременными буковками. Шуршащие пакеты с конфетами, любимый мной кремовый рулет с джемом, печенье и сушки. Отдельно лежит мясо и целая курица. Не синяя, полузадушенная из магазина, а настоящая, румяная, деревенская. Большая и тяжелая. Картошка, крупы, чай, сахар. Еще колбаса. Еще сладости. Мандарины, апельсины, яблоки и бананы.
Родители разгружаются и снова убегают, а я стою на кухне и осторожно, словно держу в руках настоящие драгоценности, убираю продукты в холодильник. Старенький «Орск» кряхтит от натуги, но кряхтит радостно. Я знаю, что все это в него поместится, поэтому не жалею старичка. Мясо в морозилку, колбасу и сыр на верхнюю полку, сладости в шкаф.
Вечером у нас пир. Жареная курица, картошка пюре, салат из огурцов и помидоров, оливье, селедка под шубой, нарезки. До новогодних праздников еще далеко, но кого это волнует. С непривычки я наедаюсь быстро и с жалостью смотрю на тарелки с нарезкой. Кажется, что еще кусочек и ты лопнешь, но как сложно перестать есть. Словно завтра это все исчезнет.
Отец улыбается, гладит меня по голове и говорит, чтобы не наедался. А я уже. Сижу с тяжеленым животом и гадаю, уместится ли в меня еще ложка салата или лучше попросить еще пюре. Еще вчера мы ели лапшу с аджикой, а сегодня едим, как короли.
После ужина отец заходит ко мне в комнату. В руках у него черный пакет. Тяжелый. А в пакете две книги. Тяжелые книги, с яркими обложками. Дорогущие «Мифы народов мира», на которые я постоянно ходил глазеть в книжный магазин рядом с домом, даже не смея мечтать, что они когда-нибудь у меня появятся.
Внутри куча статей, куча иллюстраций и схем. Древние греки, Египет, Китай и Япония… Я бросаюсь отцу на шею и мне хочется плакать. Но я не плачу, держусь. Потому что знаю, что и отец не выдержит, хоть он куда сильнее, чем я…
Я засыпаю тяжело. Одурев от эмоций и съеденного, сложно уснуть. На подоконнике лежат «Мифы», а за окном зима. Снежная, пушистая и морозная. Снег искрится под желтым светом фонаря. А мне тепло и радостно.
Отца уже нет, но есть эти книги и воспоминания. Они кочуют со мной с квартиры на квартиру, из города в город. Обложка обтрепалась, потому что я зачитал их до дыр, даже с учетом моего бережного отношения к книгам. И они частенько напоминают мне о том празднике, том ужине и том чуде, которое сделали родители. Что уж там. Я всегда буду это помнить.
