Воспитание + Санкт-Петербург

— Не торопитесь, - максимально дружелюбно предложила я.

— Мои мать с отцом – очень известные ученые, - после минутной паузы, наконец, решилась она. – Их имена знают многие в исследовательском сообществе – наверное, именно поэтому они так серьезно отнеслись к моему воспитанию.

— Что-то мне подсказывает, будто они подошли к нему даже слишком серьезно.

— Я не ходила в детский сад – вместо него были специальные няни, которые сызмальства учили меня различным языкам, - в подтверждение моих слов, рассказала Ольга. – В четыре года я могла читать и писать на трех языках, знала счет, названия всех стран и многое другое. Вместо школы, я занималась на дому с частными учителями и родителями. Они пытались вложить в меня столько информации, сколько вмещает в себя университетская программа сразу по нескольким направлениям.

— А что насчет социализации – у вас были друзья?

— Меня не выпускали из дома, - опустив глаза, призналась Ольга. – Они твердили что мир – ужасное место, где меня ждут только боль и разочарование. За двадцать четыре года я покидала родительский дом всего несколько раз: чтобы получить паспорт и на обследование в клинику. Сейчас я уже понимаю, что это было сродни тюремному заключению, но тогда я считала, что так и должно быть, а папеньке с маменькой – виднее.

— И какова была цель такого их подхода к вашему воспитанию? Не просто же так они держали вас при себе и пичкали знаниями?

— Все очень просто – они пытались сделать из меня второго Григория Яковлевича Перельмана, - удрученно ответила она. – Они буквально грезили тем, что я стану величайшим ученым своего времени, поэтому и оградили меня от всего, что, по их мнению, могло мне в этом помешать.

— А что вы сами сейчас об этом думаете?

— Вы спрашиваете – намереваюсь ли я и дальше заниматься наукой? Если честно, то я ничего другого-то и не умею. Да и три десятка исследовательских работ красноречиво говорят о том, где мое место. Но это не значит, что я перестану ненавидеть своих родителей, которые полностью уничтожили мою социальную жизнь, превратив в ходячую энциклопедию с процессором вместо мозга.

— Вы сумели уйти из их дома? Как вам это удалось?

— Несмотря на затворничество, в детстве у меня была подруга – Аня, - разом переменившись, с улыбкой произнесла клиентка. – Она жила в соседнем доме и однажды увидела меня, грустно смотрящую из окна. Помню, как Аня махнула мне рукой, призывая выйти на улицу, но я лишь покачала головой. Тогда она принесла несколько листов бумаги и начала писать мне слова большими буквами. Через несколько дней, когда стало понятно, что так мы бумаги не напасемся, я скинула ей связанную петлей веревку, которая, перелетев через палисадник, стала нашей почтой, по которой можно было обмениваться письмами.

— Она стала вашим источником информации о мире за пределами дома.

— Долгих десять лет, а потом она уехала с родителями в другой город! - в течение всего разговора Ольга удерживалась от того, чтобы не заплакать, но тут ее словно разорвало на части.

— Она как-то предупредила вас об этом? - спросила я, когда девушка хоть немного успокоилась.

— «Мне нужно уехать – папе дали работу в Самаре. Держись, будь сильной. Обещаю, что когда я вырасту, то вытащу тебя оттуда!», - вот, что было в ее последней записке, - проговорила Ольга, после чего опустошенно откинулась на спинку кресла. – Сквозь стекло я видела, как она виновато опустила глаза, после чего повернулась и ушла, скрывшись за забором.

— Могу лишь представить каким ударом это стало для вас…

— Мой мир рухнул с Аниным исчезновением – я не могла ни есть, ни пить, и лишь побои заставили меня вновь взяться за учебу.

— Они вас били?

— А как еще заставить кого-то чем-то заниматься? – ответила она так, словно не понимая, что существуют иные пути. Она расстегнула пуговицу на рукаве и, закатав его, показала несколько длинных шрамов. – Это лишь малая часть того, что сохраняет память о моей жизни с родителями.

— Но вы все же выбрались – как?!

— Она вернулась за мной! – твердо произнесла девушка. – Спустя десять лет, но она все же сдержала обещание и вернулась! Однажды я подошла к окну и увидела ее, вот уже который час высматривающую меня. Мы обе сильно изменились, но мне хватило одного взгляда, чтобы понять кто решил снова вернуться ко мне. На следующий день, когда в доме была только я, Аня принесла лестницу, перелезла через забор, разбила окно и увезла меня прочь из этого места.

— Она что, выкрала вас из дома?!

— Можно и так сказать, - хмыкнула Ольга. - После этого случилось много чего: родители объявили меня в розыск, и я была вынуждена сходить в ближайшее отделение и, трясясь как осиновый лист, написать заявление, что все в порядке и меня не нужно искать. Попытки родителей угрожать моей спасительнице и первый раз, когда я смогла им что-то противопоставить. Я пригрозила рассказать всему миру о том, что они со мной сделали во всех подробностях, что наверняка бы разрушило их карьеру. В итоге они отстали и с тех пор мы с Аней живем вместе, пытаясь потихоньку приучить меня к обществу. Я будто Маугли, вернувшийся из джунглей – боюсь буквально всего, что меня окружает.

— И вы пришли ко мне за помощью, - догадалась я. – Но это же не главная причина?

— Не главная, - грустно произнесла клиентка. – Мне тяжело осознавать, что я причиняю вред единственному близкому мне человеку. Чтобы прокормить нас обеих, Аня вкалывает на двух работах, едва не получила срок за похищение человека и полностью сломала свою личную жизнь ради меня. Я должна как-то отплатить ей, но не знаю как – у меня есть знания, но не умения с их помощью зарабатывать деньги. Родители сделали все возможное, чтобы я не смогла получить работу ни в одном из наших университетов, а как иначе применить свою голову, мне неизвестно. Именно в этом мне и нужна ваша помощь…