Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).
Примечание @Cat.Cat: очень длинный, но интересный пост.
Осенью 281 года до н.э. первые воины царя Пирра высадились в Италии, начав тем самым знаменитую западную кампанию царя Пирра. При этом противостояние неугомонного эпирота и Рима подчас заслоняет собой всю предысторию конфликта и его последствия. А ведь Пирр в итоге окажется тем человеком, что предопределит историю Рима на долгие годы. Об этом и будет статья.
Несётся творить историю
Великая шахматная партия: Восток
Чтобы понять всю эпохальность деяний Пирра для всего запада Средиземноморья, нам придётся немного отступить назад. Взглянем на великую шахматную партию, что развернулась в регионе на рубеже 3 века до н.э. Партия эта шла на двух досках – западной и восточной, но игроки редко заглядывали на соседнее поле для игры, считая, что всё самое важное происходит вот тут, у них. Хотя полностью изолированными они не были, иногда с одной доски на другую перемещались отдельные фигуры, но на общую стратегию игры ни там, ни там они серьёзного влияния не оказывали. Пирр стал первым примером того, как игрок с одной доски уходил на другую, внося хаос и смуту. Но что сподвигло Пирра вообще отправиться в Италию?
А сподвиг его проигрыш в партии на Востоке. 290-е годы до н.э. – это эндшпиль схватки на руинах империи Александра Македонского: диадохи выясняли, кто из них достоин править всем Востоком в череде кровавейших конфликтов. Проблемой было то, что диадохи имели примерно равные силы, и если один получал преимущество, то он неминуемо становился целью для остальных. Пирр в эту игру входил не как самостоятельный игрок, а как пешка – сын царька полуварварского Эпира, изгнанный из собственного же царства восставшим народом. Отправившись искать счастья у диадохов, эпирот получил немалый боевой опыт и зарекомендовал себя неплохим военачальником, но для сильных мира всего он был всего лишь пешкой. Когда диадохам понадобится заключить мир, Пирра без колебаний отправит заложником в Египет его «друг» Деметрий Полиоркет.
Но пешка пешке рознь. Пирр был пешкой перспективной, которая могла стать и более значимой фигурой, как из-за своего происхождения – он хоть и беглый, но правитель не самого бедного куска Греции, так и из-за его уже тогда очевидных военных талантов. А ещё Пирр верил в панэллинскую идею Александра Македонского и грезил восстановлением империи. То, что наступивший мир был лишь передышкой перед новой схваткой, отлично понимали все. И, естественно, в новой войне все хотели обеспечить себе лучшие позиции. У Птолемеевского Египта позиции были хороши, но с изъяном – едва ли не самая богатая страна Востока могла содержать огромную армию, но у неё были большие проблемы с комплектованием. Основой всех эллинских армий того периода была греческая фаланга, воины которой набирались из греков, но так вышло, что в Египте их было мало, а потому приходилось выворачиваться и стараться беречь силы.
Расклад сил незадолго до начала схватки за Македонию и последней войны диадохов. Эпир – вот та розовая мелочь
Пирр же отлично подходил, чтобы стать отвлекающим фактором для всех противников Египта. Поэтому Птолемей женит Пирра на собственной племяннице, даёт денег и войск, после чего отправляет в Грецию возвращать Эпир. Расчёт полностью оправдался – Пирр отвоюет свою родину, а потом почти сразу же ввяжется в схватку диадохов за Грецию и сумеет за короткое время не только сломать игру всем участникам, кроме Птолемея, сидевшего за морем и радостно потиравшего руки. Пирр сумеет завоевать трон Македонии, будет контролировать почти всю Грецию, но не сможет удержать.
Это вообще будет большой бедой сабжа. Захватив значительную часть Греции, он не сможет предложить местным ничего, кроме военной оккупации. В результате меньше чем за год от умеренной поддержки Пирра греки перешли к лютой ненависти, а союзники поняли, что лучшего момента для удара в спину не будет. В итоге Пирр, почти выиграв войну, проиграет её, сохранив лишь Эпир. Идеально. Благодаря беспокойному эпироту Египет получит ещё несколько лет мира, а Греция будет столь опустошена, что никто из оставшихся в игре, кроме самого Пирра, не будет готов продолжать.
Драма последней схватки диадохов в 5 частях. 1. Мир перед войной
2. Пирр и Лисимах (светло-зелёным, правит Фракией) распиливают Македонию, Пирр подчиняет Грецию
3. Лисимах бьёт Пирра в спину
4. Селевк бьёт в псину Лисимаха
5. Союзник Селевка Птолемей Керавн бьёт того в спину, убивает и захватывает власть в Македонии
В наступившей вынужденной стабилизации царь Эпира оказался опасен для всех, так как мог в любой момент снова раскачать лодку. Победить его в поле было проблематично, а новых войн никто в тот момент не хотел. Поэтому, когда греческая колония Тарент в Италии обратилась к грекам за помощью, то все с радостью ухватились за возможность отправить Пирра на запад мочить варваров: если он спасёт италийских греков от варваров – хорошо, если умрёт, пытаясь – ещё лучше.
Пирр сам тоже был не прочь из Греции на какое-то время уплыть. Кампания на западе обещала дать ему не очень трудные, но важные для имиджа победы и статус защитника эллинов. Если Пирр и мечтал построить свой Западный греческий Рейх в Италии, то пока он виду не показывал. Поэтому в ответ на мольбы тарентийцев Пирр согласился помочь, но при условии гарантий неприкосновенности для Эпира от диадохов. И эти гарантии он сходу получил, вместе с деньгами на экспедицию и даже войсками. Когда корабли Пирра отплывали в Италию, то в дворцах диадохов должны были закатить знатную пирушку за упокой Пирра.
Включаем СПГС
Обычно указывается, что Тарент обратился к Пирру, так как до этого один из прошлых царей Эпира уже один раз помогал войсками. Но, существует немалая вероятность того, что послы рассылались не только к Пирру, но и к прочим крупным игрокам на Востоке. Они же смекнули, что это шанс выкинуть Пирра с корабля истории, хотя бы на время, потому перенаправили послов уже к нему.
Выключаем СПГС.
Но что привело тарентийцев столь вовремя к Пирру? Для этого нам необходимо окинуть взглядом шахматную доску Запада.
Великая шахматная партия: Запад
Тем временем, пока на Востоке диадохи кушали друг дружу в надежде докушаться до восстановления империи Александра Македонского, на западе происходила, по мнению греков, совершенно местечковая возня. Что из себя представляла конфигурация Запада на момент начала 3 века? Самые козырные места – юг Италии, Сицилия и отдельные торговые пункты на побережье Испании и Франции – заняты греческими колониями. Юг Италии вообще настолько преисполнился, что стал называться Великой Грецией, намекая, что Греция оригинальная не столь и велика. При этом единства у этих полисов не было, все попытки какого-то объединения заканчивались крахом. За исключением Сицилии, где местное население в большинстве своём было покорено греками, остальные греческие колонии жили в окружении варваров, с которыми постоянно вынуждены были бороться.
Южная Италия в конце 3 века до н.э.
Пик могущества полисов Великой Греции пришёлся на начало 4 века до н.э., по странному совпадению (нет), примерно до момента, когда на севере начался неодолимый крестовый поход Рима по объединению Италии. Из-за того, что Рим начал активно кушать центральную Италию, на юг повалили толпы варваров, не желавших умирать или подчиняться. До этого греческим полисам вполне хватало своих сил и отдельных контингентов наёмников для обороны. Но резкий рост варварской активности во второй половине 4 века до н.э. заставил тратить всё больше на найм целых армий. Послы полисов Великой Греции стали регулярным явлением в Греции оригинальной, где те за немалые деньги предлагали разным правителям прийти и повоевать чутка варваров. Греки высаживались, отбивали несколько атак, после чего с чистой совестью брали деньги и уплывали.
При этом источник всех бед италийских греков во многом оставался для них терра инкогнито. Да, контакты между Римом и югом Италии были, но в основном они ограничивались торговлей, да и то не очень ясна степень её регулярности, так как одним из ключевых торговых партнёров Рима был… Карфаген. Внутренние дела варваров, будь то римляне, или какие самниты, греков интересовали мало, поэтому и усиление Рима, и его расширение было для них штукой далёкой и непонятной. Тем более, что точных масштабов римской экспансии никто толком не понимал, а про военное дело римлян представления италийских греков были и вовсе околонулевыми. Так как между Римом и греками была куча варваров, то в уме его, конечно, держали, но он был совершенно не первостепенной проблемой.
Всё изменилось на рубеже 4 и 3 веков до н.э. К этому моменту Рим придвинулся вплотную к территории греков, выступая и как угроза, и как спасение от прочих варваров. В 282 году на сторону Рима перешло несколько полисов Великой Греции, позволивших разместить у себя гарнизоны в обмен на защиту от варваров и своих же соседей греков. Это очень не понравилось Таренту, считавшему себя местной альфой. Особенно взбесило то, что на сторону Рима перешёл давний сосед и недруг - Фурии. Тарентийцы вполне резонно опасались, что теперь следующие на очереди они, и появление римской эскадры в Тарентийском заливе вроде бы подтвердило худшие их догадки.
Тарент, как торговый город, в первую очередь заботился о защите собственной торговли, из-за чего с Римом был до этого заключён договор, что ни один римский корабль не имел право заходить в залив. Формально римляне договор нарушили, фактически – непонятно: греки были уверены, что это акт агрессии и римляне ищут подходы к Таренту, римляне утверждали, что это была исследовательская экспедиция, а в порт Тарента эскадра вошла с дружеским визитом. В любом случае, причины поступка тарентийцам были уже неважны: римлян атаковал флот полиса, но якобы им управляла разъярённая толпа, возможно, что римляне успели пришвартоваться и на них реально сначала напала толпа, а потом попытался добить флот.
Жители Тарента при виде римлян
Сразу же после нападения (складывается впечатление, что всё это была грамотная провокация, чтобы получить casus belli) армия Тарента, «защищаясь от римлян», напала на Фурии и взяла их штурмом. Что характерно, римский гарнизон участия в битве не принимал, так как не знал, что тарентийцы формально Риму объявили войну, а приказов защищать Фурии от других греков не было. Что ещё более характерно, захватчики римский гарнизон не тронули. Такая вот странная защита. Вероятно, весь расчёт был на то, что Рим в это время был занят войной с этрусками на севере, а потому воевать ещё и на юге Италии не мог. Поэтому же, когда в Тарент явились римские послы с вопросом «это что такое было?», то правители города начали выдвигать им требования, вместо принесения извинений. Результатом таких переговоров стала война.
Тарент, может, и не осознавал всей мощи Рима, но понимал, что в одиночку ему не сдюжить, поэтому и отправил заранее послов на Восток искать там поддержки. При этом, если италийские греки знали о Риме хоть что-то, то греческие греки и Пирр, в частности, не знали ничего. Когда Пирр прибудет в Италию, то очень удивится, увидев вместо кучки варваров регулярную армию с хорошей дисциплиной. И это всё при том, что римские аристократы в Грецию периодически с частными визитами наведывались, но интереса никакого совершенно не вызывали. Варвары и варвары.
После прибытия в Великую Грецию Пирру будут вручены все военные полномочия с целью остановить римскую экспансию и защитить Юг Италии. Сам Пирр как-то расширять свою власть не спешил, военную часть соглашения выполнил добротно, разбив дважды римлян, но, одержав две тактические победы, не смог победить стратегически – сил идти на Рим и брать его в осаду у него не было, поэтому пришлось полагаться на дипломатию. К сожалению для Пирра, с римлянами так не работало, правда вовсе не из-за того, что они якобы «вели народную войну» против Пирра. Да, сторонники войны до победного конца в Риме были, но исход переговоров решит другой фактор – в игру вступили пуны.
Первая кампания Пирра в Италии
Сицилийский гамбит
Чтобы понять эту часть головоломки, нам придётся опять отступить на некоторое время назад и снова взглянуть на шахматную доску издалека. Окинув взглядом всё игровое поле Запада, мы можем с недоумением обнаружить, что игра идёт в основном на двух не самых больших участках – Италии и Сицилии. Остальные территории заселены различными варварами, которые в игру хоть и периодически вмешивались, но создать какое-то устойчивое государство не могли, а значит и самостоятельными игроками не считались. Причём оба театра, за которые шла борьба, хоть и не были изолированы друг от друга, но игроки там были разные, чисто в силу специфики - на Западе долгое время попросту не было силы, способной проецировать своё влияние дальше максимально возможного плеча доставки насилия. Поэтому нет ничего удивительного, что два будущих региональных гегемона – Рим и Карфаген – ещё с 5 века задружились на почве общих интересов, точнее, отсутствия общих конфликтов.
Дружба Рима и Карфагена была в каком-то смысле предопределена: Рим волей-неволей в ходе расширения своих границ выносил конкурентов пунов. При этом Республика, как держава чисто сухопутная, в торговлю не могла, а значит нуждалась в услугах надёжного торгового партнёра. И Карфаген отлично выступал в этой роли. Делить двум ещё не сверхдержавам в Италии в тот момент было нечего, а от сотрудничества плюшки получали обе стороны: римляне – различные заморские товары и зерно, пуны – режим максимального благоприятствования торговле. При этом и у Рима жизненно важных интересов в Сицилии, глаз на которую давно положил Карфаген, в тот момент не было. Если пуны были готовы снабжать Рим зерном в случае нужды, а они были готовы, ибо гешефт, то Рим не имел ничего против того, чтобы Сицилия стала пунийской.
Эта общность интересов и отсутствие значительных противоречий и толкнули Рим и Карфаген к заключению нескольких договоров, которые можно трактовать, как раздел сфер влияния.
Положение на Сицилии в 4 веке до н.э. Центральные части острова хоть и не закрашены жёлтым, но находились под греческим влиянием
Договоры эти перезаключались несколько раз, в зависимости от изменений в геополитической обстановке, но суть их не менялась – обе державы чётко разделили Средиземноморье на собственные зоны интересов. И договоры эти отлично работали, позволяя обеим державам потихоньку кушать намеченные цели, не мешая друг дружке. Если бы не вторжение Пирра, то, скорее всего, полное подчинение юга Италии римлянами и Сицилии пунами произошло бы примерно в одно и то же время. В этом случае обе державы смогли бы плотно закрепить за собой регионы и, чтобы нарушить сложившийся статус-кво, пришлось бы затратить немало усилий.
Но, Пирр, ворвавшийся на западную шахматную доску, разметал одни фигуры и создал угрозу другим. Пуны в этот момент, начавшие новую войну за Сицилию и осадившие ключевой для подчинения острова полис – Сиракузы, опасались того, что после Рима безумный грек возьмётся за них. Причём основания для опасений у них были вполне серьёзные: во-первых, к Пирру сразу же после его прибытия в Италию метнулись кабанчиком послы сицилийских греков, упрашивая того спасти их от мерзких пунов. Во-вторых, у Пирра было вполне законное основание не просто изгнать пунов с острова, но закрепиться на нём надолго – его сын мог считаться наследником тирана Сиракуз Агафокла, долгие годы не дававшего пунам захватить остров.
В том, что Пирр, если и не прибыл изначально для захвата Сицилии, то после побед над римлянами теперь-то уж точно на это пойдёт, пуны не сомневались. А потому сами метнулись кабанчиком в Рим и предложили военный союз против Пирра. Карфагеняне были готовы помочь не только деньгами, но и флотом, желая как можно дольше задержать эпирота на Юге Италии. Рим, и так не склонный к позорному для него миру, после получения гарантий от пунов жёстко отказал Пирру в каком-либо мирном договоре.
И вот тут для царя Эпира наступил момент истины. С одной стороны, достигнутые им победы над римлянами давали лишь временную передышку, и очевидно, что для обеспечения безопасности Великой Греции требовалось принудить римлян к прочному миру, а для этого нужно было их ещё пару раз победить, но это не гарантировало ничего, так что лучше взять их столицу – но это уже гораздо сложнее. С другой стороны, Пирр своими победами купил год или два передышки, римляне вряд ли сунутся после двух грандиозных поражений подряд обратно на юг. А значит вторжение на Сицилию становилось вполне возможной альтернативой. Сицилийские греки обещали Пирру максимальную поддержку, флот и, что самое главное, почти неограниченные полномочия.
Но, был и третий вариант, самый неприятный – возвращение домой в Эпир. И этот вариант был в определённый момент самым реальным. Причиной тому стало вторжение орд кельтов в Грецию. Кроме необходимости защитить Эпир, кельты открывали возможность для нового передела сфер влияния в Греции, так как правитель Македонии Птолемей Керавн погиб в битве с ними. Если бы кризис власти затянулся, а вторжение не удалось отбить, то для Пирра открылись бы возможности отыграть всё назад и снова занять Македонию.
Включаем СПГС
А теперь вспоминаем, что одним из бенефициаров отправки Пирра на запад был Птолемеевский Египет (оставим в стороне, что эта точка зрения так и не нашла подтверждения). К тому моменту правители Египта поняли, что борьба за доминирование на Востоке это игра вдолгую. А для такой войны у них не так и много военных ресурсов. Египту требовалось выстроить свою собственную армейскую систему, малозависимую от греческих колонистов, чтобы можно было надеяться победить в схватке. Но в плюс шло то, что Египет был чрезвычайно богат за счёт торговли и… пуны выступали конкурентом в этой торговле. Поэтому вынос пунов вперёд ногами был выгоден Египту и египтяне могли вполне толкать Пирра в сторону «правильного» выбора.
Выключаем СПГС.
Пирр вынужден был выжидать, собирая данные об обстановке в Греции, Сицилии и Риме. Все три пути были по-своему рискованны с совершенно разными призами за победу. Победа над Римом могла принести незначительный финансовый профит, но мощный рост известности как защитника греков. Сицилийский вариант открывал Пирру возможность получения мощной экономической базы и создания Империи Запада. Греческий вариант сулил реализацию давней мечты по началу восстановления Империи Востока. Но пока Пирр выжидал, греческий вариант потерял актуальность, так как в Македонии установилась устойчивая власть, сумевшая отбиться от натиска варваров. А так как римляне были, по мнению Пирра, всё ещё не способны к активным действиям на юге Италии, то открывалось окно возможностей для решения сицилийского вопроса. Мнение своих италийских союзников Пирр спрашивать не стал.
Камешек, который спустит лавину
Я не буду подробно останавливаться на том, как протекала кампания Пирра на Сицилии, так как это всё же не цель данной статьи. Тем не менее, кратко рассмотреть её ход стоит, так как она полностью изменит баланс сил в регионе.
В 278 году до н.э. Пирр при поддержке флота сицилийских полисов высаживается на острове. За спиной он оставил союзный Тарент с гарнизоном в 3 тысячи воинов. Положение на острове было близко к критическому: пуны осаждают Сиракузы и город долго не продержится, большая часть острова под их контролем, флот господствует на море и только чудом Пирру удалось мимо него проскочить. Высадившись, он сразу же требует себе полного военного и, что отличает ситуацию от положения в Южной Италии, политического руководства, которые ему с радостью отдают: положение сицилийцев было столь паршиво, что в тот момент отдать власть над островом «новому Агафоклу» считалось разумным.
Пирр тут же начинает активные боевые действия, вынуждая пунов отступать почти даже без крупных сражений. На острове вспыхивает натуральное освободительное восстание – к Пирру стекаются ополченцы из полисов, как уже освобождённых, так и ещё находящихся под властью карфагенян. Власть пунов стремительно рушилась, и вскоре они контролировали только город Лилибей и его окрестности. Пирр попытался с наскока взять и его, но не вышло – ключевая крепость пунийцев в регионе была чрезвычайно хорошо укреплена. Единственным способом взять город была осада, но Лилибей обладал хорошо защищённой гаванью, куда постоянно приходили морем припасы. Карфаген был готов зубами вцепиться в Лилибей, лишь бы не потерять последний свой форпост на острове. Поэтому флот будет зорко следить за сохранностью коммуникаций. А флот Пирра и союзных сицилийцев не мог тягаться с пунийским. В войне наступило шаткое равновесие.
Сицилийская кампания Пирра
Всё это время Пирр пытался выстроить на Сицилии постоянную администрацию. С самого своего прибытия он строил свою пропаганду на том, что освободит остров от ненавистной тирании пунов... но сам вскоре станет столь же ненавистным тираном. Хотя Пирр и делал вид, что его политическая власть зиждется на согласии лидеров местных полисов, для чего был создан специальный совет, но в реальности царь Эпира везде насаждал одну и ту же модель администрации – все ключевые посты занимались людьми Пирра, а это в массе своей были воины, которые в вопросах управления разбирались не то, чтобы хорошо. Местные в лучшем случае были на подхвате, в худшем вообще отстранялись от дележа пирога. Т.е. повторялась ровно та же ситуация, что и в момент правления Пирром в Македонии – он умело создал оккупационную военную администрацию, но не смог предложить какой-то долгоиграющей модели управления, удовлетворявшей бы местных жителей.
Пирр, когда прибыл на Сицилию
В результате градус недовольства Пирром стал резко расти, особенно после того, как начали активно собирать деньги на продолжение войны. Видя, что Лилибей не взять, Пирр решил вырвать победу иным путём – как Агафокл несколькими десятилетиями ранее, высадить десант в Африке и, создав угрозу Карфагену, заставить принять его условия мира. Для этого плана нужно было построить флот и нанять дополнительных войск, для чего нужны были деньги. Но местные греки ничего этого не знали. Они лишь видели, что война прекратилась, а Пирр всё сильнее наглеет и обдирает их до нитки. Причём недовольство охватило все слои общества, и вскоре эпирот потеряет контроль над островом. Путь от всеобщего героя до злодея он, как и в Македонии, преодолеет примерно за год.
Включаем СПГС
Захват Пирром Сицилии и превращение в собственное царство, естественно, было бы невыгодно Египту, так как на месте одного конкурента возникал бы новый, причём с амбициями на лидерство в греческом мире – чего у пунов не было. Поэтому логично предположить, что полная победа Пирра была нежелательным исходом и агенты египтян могли агитировать местных против Пирра. Доказательств этому, конечно же, нет.
Выключаем СПГС
Потеряв точку опоры на Сицилии, Пирр вынужден был начать наконец-то политические манёвры, но время уже ушло. Остров был потерян и для него, и для его сына, реально имевшего права на престол хотя бы Сиракуз. Сицилийская партия была проиграна не на поле боя, а, как типично для Пирра, в тиши кабинетов. Осознав проигрыш, Пирр вынужден был вернуться в Италию, так как там Рим наконец сделал свой ход.
Всё катится к чёрту
Сицилийская авантюра Пирра не принесла тому почти никаких плюсов. Он потерял ресурсы – хотя обратно в Италию он и возвращался с формально даже большей по размеру армией, но ядро из ветеранов греческих войн ещё сильнее уменьшилось, а большую часть войска составляли нанятые в Сицилии ополченцы. Не принесла она и толковых доходов – хотя источники указывают, что воины Пирра ограбили остров за время своего присутствия, но каких-то значительных богатств с собой он привезти не смог. Но, что гораздо важнее, эта кампания нанесла немалый урон репутации Пирра – теперь все разговоры Пирра о панэллинском единстве упирались в «хотите как на Сицилии?». Союзники Пирра в Италии зорко следили за ситуацией на Сицилии и потому после возращения отношения с Пирром тоже в значительной степени охладели – полисы Великой Греции боялись, что с ними эпирец попробует провернуть то же самое.
Тем не менее закончить начатое Пирру было необходимо, чтобы совсем уж не слить в унитаз репутацию. Поэтому он вступает в борьбу с римлянами, но не выигрывает (а с точки зрения римлян и вовсе проигрывает) сражение при Беневенто. Потери, понесённые им, таковы, что о дальнейшем продолжении кампании больше не было и речи – восстановить их было можно, но энтузиазма воевать далее не было ни у эпирского царя, ни у италийских греков. В результате Пирр вынужден вернуться в Грецию, где у него не будет иного выхода, кроме как снова вступить в борьбу с Македонией, так как баланс сил всё сильнее менялся в её пользу.
Вторая кампания Пирра в Италии
А что же Италия и Сицилия? После ухода Пирра Южная Италия оказалась в катастрофическом положении – на войну были потрачены огромные средства (только один храм Зевса Олимпийского за 6 лет выдал Пирру 11 000 талантов серебра на войну с Римом), многие воины погибли, но Рим, казалось, был всё так же силён, а полисы Южной Греции – уже нет. Пирр мог бы переломить эту ситуацию, если бы ему предложили остаться в Великой Греции в качестве её лидера, но таких предложений ему никто не выдвигал. Единство полисов Великой Греции начало быстро распадаться, старые конфликты вновь обострились и Рим, воспользовавшись удачным моментом, меньше чем за 10 лет съест весь юг Италии.
Стало
А вот на Сицилии всё было несколько иначе. Тогда как Риму на то, чтобы оправиться, понадобится всего пара лет, то карфагеняне толком так и не смогут этого сделать и за пару десятилетий. Пирр почти полностью уничтожил их влияние на Сицилии, заставив начинать игру заново. Сиракузы хоть и понесли значительные финансовые и материальные траты, но их состояние после реконкисты Пирром острова можно было описать как довольно боевитое. Да, единство сицилийских полисов точно также рухнет после ухода Пирра, а Карфаген сумеет вернуть за пару лет значительную часть своих владений, но о новом раунде попыток захватить весь остров речи более не шло. Теперь значительная часть усилий шла на то, чтобы хотя бы не потерять то, что вновь захватили.
И вот тут и кроется ключевой поворотный момент всей истории. Рим успел первым подчинить юг Италии и закрепиться там, после чего естественным образом обратил внимание на Сицилию как на важный источник ресурсов. Но вместо единой пунийской Сицилии римляне увидели конгломерат из взаимно ненавидящих друг дружку сил, что создавало идеальный повод для вмешательства во внутренние дела острова. Старые договоры с пунами в новых условиях, естественно, теряли актуальность: Рим теперь мог сам взять то, что не смогли взять пунийцы, а если это приведёт к войне, то так тому и быть – Рим к этому будет готов. Вся эта совершенно новая конфигурация на Западе была бы невозможна без вмешательства Пирра. Не будь этого вторжения, и история могла пойти по совсем иному треку – длительному позиционному боданию двух сверхдержав Запада, которое могло долго вызревать до полноценной войны. Пирр же сделал Первую пуническую неизбежной в очень скором времени, чем, сам того не понимая, оказал Риму немалую помощь на пути завоевания им всего Средиземноморья.
Включаем СПГС
Египет чуть ли не сразу после отбытия Пирра из Италии заключил с Римом договор о дружбе и сотрудничестве. В тот момент было уже очевидно, что Рим и Карфаген сцепятся надолго, поэтому египтяне могли надеяться занять место пунийских торговцев в Риме, тем самым укрепив свою экономическую мощь. При этом, возможно, что рассматривались и варианты привлечения контингентов римлян для собственных войн. В тот момент Птолемеи могли рассматривать Рим, как возможного младшего партнёра, который будет куда более удачным союзником, нежели Пирр. И с этим союзом, который будет лишь укрепляться, Египет не прогадает, правда сам вскоре станет младшим партнёром Рима. Но это нюансы.
Выключаем СПГС
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_430281
Пост с навигацией по Коту
Ещё посты о событиях древних времён: pikabu.ru/@Cat.Cat/saved/1368247
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
