- А я говорю, что не буду переезжать. Даже если Нерва Иванович решит презентовать мне дом. Мне нравится жить вместе со всеми. Вам этого не понять. Не в обиду, просто действительно не понять эмоциональных привязанностей. Я вырос тут и могу ходить по дому с закрытыми глазами, настолько все привычное и родное.
- Да я тебе такой же построю, только лучше. - ныл Мозраст, топая за Тимом по чердаку на своих коротких толстых ножках. - Молодой, не понимаешь. Тебе работать надо. Просторная мастерская, покой...
В боковой комнате Маруська включила стар-рок на полную катушку.
- А не безумная развивающаяся особь под боком, которая постоянно сует нос в твои исследования. Вместо новых открытий у тебя то картошка, то крыша течет.
- Это жизнь. От картошки и крыши не скроешься, даже будучи маститым профессором. Кстати, именно с профессором мы ее и латали. Вдвоем сподручнее.
- Ну, ты хоть проект посмотри. - карла, подтянувшись на скрюченных ручках, забрался в постель и подал Тиму наладонник.
- Нерву Ивановича очень впечатлили твои исследования, а если ты хочешь свой институт, то ему все равно нужно здание. Как ты собираешься арендовать землю под постройку на зарплату завхоза? Без инвесторов тут не обойтись, как ни крути.
- Мозраст, у меня от тебя голова опять болит. Пойдем лучше чаю попьем. Бабуля рогаликов скрещенных испекла.
- Как это, скрещенных?
- Тесто человеческое, а начинка джунглианская. Даже знать не хочу, что это. Но на вкус похоже на лимон.
Подходящей для карлы мебели в доме не было. Сидя на столе Ту, Мозраст гнул свою линию:
- Многие, кому помогло твое лечение, с удовольствием пожертвуют деньги в фонд.
- В какой такой фонд?
- Да его организовать дело пары минут. Я хоть сейчас позвоню Епитонгу, он все устроит.
- О предки мои. - Тим дал кусочек рогалика смешной плюпле, которая ползала под столом в пестром ошейнике с круглыми бубенчиками. - Может, я вообще раздумал институт организовывать. Может, мне своих исследований хватает.
- Быть такого не может! - от прыжков карлы чай выплескивался из стаканов. - Это просто уныние. Я знаю, такое у людей случается. Недавно у сионца специально два флакона купил посмотреть, и что ты думаешь? Так впечатлился, что забыл плюплу в продуктовом, пришлось возвращаться.
- Мозраст допивай чай, бери плюплу и идите гулять дальше: у меня и правда очень голова болит. Полежу, может отпустит.
- А почему ты меня постоянно зовешь вторым именем? Оно же сугубо деловое. Для дружбы я использую всегда первое.
- Потому что называть тебя Любовь - выше моих сил. Посмотри потом значение слова на космолингве.
Тим сморщился от головной боли и обернулся на вошедшего в кухню Пат-до-ту:
- Привет пап.
Потом снова повернулся к столу и уставился на карлу так, будто видел его впервые:
-Па-а-ап?А что на нашем столе делает карла?
Рома, Немезида и Клавдий Петрович, встретившись в больничной приемной, задумчиво обменивались фразами «мдам», «нда-а» и «как же так-то?»
- И что? Совсем никого не узнает? - переспросил Рома.
- Нет. - шелестяще-серым голосом ответила Мези
- Отца только узнает. Как будто снова вернулся в свои одиннадцать лет. Всех остальных: меня, бабушку с дедушкой, Маруську не помнит. Ратреку не узнал и расплакался как ребенок, решил что его жестоко разыгрывают.
- Я сначала думал, что это банальный нервный срыв. Переработал, может, человек. Но дело не в подсознании. Помните, когда Тим был ребенком, то произошел несчастный случай?
- Рома не знает. Тим занимался спортом в школе. На соревнованиях произошло страшное: было много переломов, он хромать стал после этого случая.
- Болезнь прогрессировала незаметно. Мозг Тима давно уже поврежден, просто только сейчас это дало о себе знать. Что бы с ним сейчас не происходило, вытесняет и путает воспоминания начиная с того момента.
- И не жаловался. Только говорил, что голова побаливает, пил обезбаливающие. - Немезида совсем сникла. Рома взял девушку за руку:
- Профессор, но ведь вы его вылечите?
- Если бы все было так просто, юноша. Мозг человеческий - такая сложная материя, что не расшифрована до сих пор. Будь заболевание Тима чисто психологическим, мы бы его откорректировали и отпустили домой с миром, но у него физическая травма. Болезнь будет развиваться. Я могу предложить только погрузить его в анабиоз, что бы сохранить личность нашего Тима. С каждым днем он все меньше может запомнить. Будем надеяться, что в скором времени Федерация найдет лечение и этого недуга.
В это же время Зоя, взрослая Зоя Кислицина, мать очаровательной дочки, сидела напротив Тима. Тот лежал в палате, недоверчиво рассматривая гало-снимки.
- Бред какой-то. То есть я все-таки начал встречаться с Раей, но мы расстались?
- Да.
- И вот эта вот странная тетенька в перьях - моя девушка?
- Да, Тим.
- Ну, офигеть теперь. Даже не знаю, что меня пугает больше: собственная внешность или то что у меня все-таки есть девушка. А вы с Ратрекой поженились?
- Да, ты был шафером на свадьбе. Вот, смотри.
- Завидую. Прям совсем. Только про меня не рассказывай. Если я все еще живу с папой, значит у меня все не так хорошо получилось.
- Что ты! Ты просто умница! Ты помог огромному количеству инопланетников, хотел построить свой институт и путешествовать по Вселенным. А Немезида чистый ангел, бесконечно влюбленная в тебя и свою работу.
Тим фыркнул, совершенно по-мальчишески стрельнул на Зою глазами и расхохотался в голос:
- Ну тебя, Зойка. Ерунду такую говоришь, а еще взрослая. Когда меня отпустят уже? В школе небось занятия вовсю…
- Тимка. Ты ж уже как пятнадцать лет как выпустился, родной. - Зоя выключила проектор и убрала его в карман.
- Да?
Худой, заросший щетиной мужчина повернулся лицом к стенке:
- Устал я что-то. Посплю. Рад был тебя видеть.
Тима продержали в больнице еще неделю и отпустили, поставив в очередь на крио-заморозку. Но дома он чувствовал себя плохо, мучился от головных болей, нервничал и успокаивался, только когда к нему приходила Маруся.
- Если ты думаешь что маленький, значит мы с тобой примерно одного возраста.
- А ты в каком классе учишься?
- В четвертом. Я развиваюсь не так, как люди. Приходится много подтягивать и заниматься.
- Да, и вот это... - Маруся подняла руку, полностью закованную в искусственный экзоскелет, во избежании травм совершенно мягкого, безхитинового тела:
- Очень неудобно, когда хочешь погонять с ребятами в мяч или покувыркаться на турнике. А самое мучительное, когда чешется спина. Приходится уходить в туалет, снимать с себя верхний панцирь, чесаться, потом вновь все это на себя напяливать. Не детство, а сплошная мука.
- Бедняжка. Это пройдет?
- Ты говорил, да, со временем панцирь отвердеет. Даже сделал мне специальные известковые конфеты. Они противные, но я их ем. Вдруг и правда поможет.
Маруся взяла его за руку и прижалась к ней своей еще мягкой мордочкой:
- А тебя правда заморозят?
- Не знаю. Папа говорит, так надо, а он меня никогда не обманывает. - Тим сел и бережно погладил инсектоида, стараясь не задевать коротенькие, детские антенны. - Но мне бы не хотелось. Такое ощущение, что сплю, и мне снится этот кошмар. И голова болит. Хотя ты очень прикольная, и если у меня и правда есть такая двоюродная сестра, я очень рад. Жалко, что нельзя ходить с тобой в школу. Мы бы играли вместе.
Время незаметно шло, и дата заморозки неумолимо приближалась. Немезида проплакала все глаза, бабушка Ту беспрестанно молилась, Пат-до-ту ходил мрачнее тучи. Но однажды вечером в их дверь постучали.
На пороге стоял Любовь Мозраст. За его спиной возвышался скорбный Епитонг, а за ним, затмевая уличное освещение, возвышалась громада сионца.
- Благодарю.
Карла прошелся по столу и, металлическим голосом, прокашлялся. Сионец сидел в углу: там он меньше всего мог что-нибудь сломать из-за своих габаритов, Епитонг присел на диван рядом с дедушкой Ту.
- Мы пришли в этот неурочный час, потому что Тим не только ваш любимый родственник, но еще и наш друг. Что бы там не говорили всякие ксенопсихологи, утверждая что настоящей дружбы между инопланетниками и людьми не бывает. Бывает. И как его друзья, мы не можем допустить, что его заморозят на неизвестное количество лет, пусть, в космическом масштабе, и ничтожное. В конце концов есть не только люди, врачующие людей. Есть более древние расы, которые изучили человеческий организм, разобрав его на кварки и лептоны. Если человек Тим смог вылечить инопланетника, то инопланетники смогут вылечить человека Тима.
- И что вы предлагаете? - спросил Пат-до-ту неживым голосом всеразговора.
Трехголовый рептилоид выступил, прервав напряженную тишину:
- Мы предлагх-хаем отвес-сти мальчика на Сион. Мои сородичи изс-с поколения в поколение сталкх-х-хивались с их с-сзаболеваниями, разводя людей, как скот.
- Мы не настаиваем! - заметил карла - Но подумайте сами, есть огромная вероятность того, что Тиму там помогут.
- И такая же, что его там съедят. - Маруська не смогла остаться в стороне.
- Даже не знаю, что хуже: пролежать бесконечное количество времени в заморозочной ванне и пережить всех, кого ты любил в прошлой жизни, или попасть на праздничный стол к людоедам.
Сионец возмутился:
- Я вас-с таки умоляю! Из Тима даже суп не свариш-ш-шь, больно кос-с-стляв. И потом, он будет под моей протекцс-с-сией.
- Насчет расходов вы не беспокойтесь. У меня есть прекрасный быстроходный катер: я привезу и увезу Тима. - Мозраст скрестил на выпяченной груди свои серые, скрюченные временем ручки.
- Это шанс для нашего мальчика. - бабушка посмотрела на дедушку. - И вы только подумайте, в каком он будет восторге, поправившись и обнаружив себя на Сионе. На закрытой планете.
- Или ужасе... - покачал головой Пат-до-ту. - Это серьезное решение, надо подумать.
