- Почему в английском языке слово «lovers» - любовники – не имеет негативного оттенка? Тогда как у нас, любовник, любовница – это что-то из анекдота или вообще «фу». Любовники – это ведь люди, которые любят друг друга! Понимаешь? Просто отдаются своим чувствам и наплевать, кто и что там думает!
- Нин, ты сейчас оправдаться, что ли, пытаешься? Или просто потрындеть захотела?
- Светуль, ты просто не понимаешь! Ты всегда была такая правильная. У тебя все по полочкам, все запланировано. Любовь по расписанию!
- Ну, да. А ты легкое небесное создание! Огневушка-поскакушка!
Нина вытерла кровь, бегущую тонкой струйкой из очаровательного, но в данный момент расквашенного носика. Тряхнула густыми кудрями и вызывающе улыбнулась.
- Да. Я всегда мужикам нравилась. Я – им, а они мне. А ты мне жутко завидовала. И знаешь, мне это тоже нравилось. А вот ты никогда никого не любила. И Вальку тоже.
Светлана взвилась.
- Ты Вальку не трогай! Он со мной счастлив был. Сам говорил, да и я… и я…
Света не выдержала, разревелась. Некрасиво, по-бабьи, утираясь подолом черной юбки.
- Зачем? Зачем ты мне сказала? Я же только к жизни начала возвращаться! И тут ты со своими признаниями. Душу хотела облегчить? Камень сбросить? А обо мне подумала?
Нина кончиками пальцев потрогала нос и полезла в аккуратную сумочку за пудреницей. Открыв черную лаковую коробочку, она уставилась в зеркальце, так и сяк повертелась, оценивая ущерб. Громко шмыгнула, похлопала пушистыми ресницами.
- Ладно, Светуль, я пошла, - она попыталась вскочить с дивана, но сильный удар в грудь отбросил ее назад.
- Давай-ка разберемся, подруга, - Света посмотрела на нее мутным взглядом. – Сегодня, в годовщину, ты приперлась ко мне, чтобы сообщить, что спала с моим мужем. Так?
- Ой, Светик, не начинай… Ты же сама догадывалась. Просто я не хотела, чтобы между нами…
- Он говорил, что любит тебя?
- Иногда слова не нужны.
- Говорил или нет! – снова ощутимый толчок в грудь.
- Говорил.
- А что обо мне?
- Лучше не надо, Светуль.
- Я сейчас с кухни нож принесу. И из морды твоей фарш сделаю, - сказано это было спокойным, почти равнодушным тоном. Нина вздрогнула.
- Ему с тобой скучно было. Я закурю, ты не против?
- Валяй. Что еще?
Нина щелкнула зажигалкой. Света поморщилась.
- Он себя потерял. Задыхался. Говорил, что рядом с тобой не чувствует себя мужчиной. Что ты сильно изменилась.
Света обреченно покивала головой. Изменилась. Только это причина или следствие?
- А ты его любила?
- Да, - шепотом произнесла Нина и одними губами добавила, - всегда.
- Тогда пошла на хер отсюда, - Света отвернулась к окну. Она перебирала трясущимися пальцами складки черной юбки.
- Я не буду просить прощения, в конце концов, виноваты все… А вот ты бы могла извиниться, этот нос мне в целое состояние обошелся!
- Пошла на хе-ер, - пропела Света, комкая руками материю, еще чуть-чуть и затрещит.
После того, как грохнула входная дверь, Света быстро заходила по комнате, заламывая руки. Ей было душно, она распахнула окно. Не зная, куда себя деть, стала бездумно, суетливо перекладывать вещи, пока в руки не попалась фотография мужа в черной рамке. Она провела пальцами по холодному стеклу, ее затрясло. Света заскулила, согнулась пополам, но вдруг резко выпрямилась и со всей силы запустила фотографию в открытое окно. Через пару секунд услышала звук разбитого стекла. «Надеюсь, это ей по голове», - вдруг ухмыльнулась она.
Подошла к зеркалу, сдернула с него простыню и отшатнулась. На нее смотрела бледная замученная старуха с обвисшей кожей, глаза в красных прожилках, седые волосы забраны в неряшливый пучок. Она ровно год не смотрела в зеркала. Год. Смерть мужа не просто подкосила Светлану, она вынула из нее жизнь. Валентин снился ей каждую ночь, а утром она часами могла реветь в попытке избавиться от душащего ощущения в горле. Как же она любила его! Любила самозабвенно, жертвенно, без оглядки. Да, знала, что изменяет. И что? Все изменяют. Но он к ней возвращался, валялся в ногах, задаривал подарками. И она прощала. Прощала ему всех, даже его студенток. Но Нина…
Ее единственная близкая подруга.
***
Они были знакомы больше тридцати лет. Когда в тринадцать, Света – стеснительная, некрасивая отличница с комплексом чистоты - пришла в новую школу, она понимала, что ничего хорошего здесь ее не ждет. Очередные издевки, очередные слезы, в общем, ничего нового. Когда Света впервые вошла в новый класс, подслеповато щурясь от ударившего в глаза осеннего солнца, она остолбенела. Прямо на первой парте сидела длинноногая загорелая дылда. До неприличия короткая юбка, огромные синие глаза, густые распущенные волосы. В голову начитанной Светы само собой пришло словосочетание «сногсшибательная внешность». Она никогда его не понимала, ведь для того, чтобы «сшибить с ног», у обладателя подобной внешности должен быть… ну, хотя бы хвост. И вот, пожалуйста, сидит живая иллюстрация, правда без хвоста, покачивает полуснятой туфелькой и внимательно смотрит на доску.
Откинув каштановую волну, дылда перевела взгляд на Свету, та, смутившись, уставилась на пол.
- Нет, ты прикинь, какой козел! – вдруг накинулась она на Светлану. – Нет, ты прикинь, - не унималась дылда, тыкая на доску.
Света решилась перевести взгляд. На доске огромными корявыми буквами было выведено: «НИНА ТЫ САМОЯ КРАСИВАЯ НА СВЕТЕ! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! С.». Девчонки ехидно, но явно завистливо хихикали. Парни делали вид, что увлеченно играют во вкладыши, но периодически с интересом косились на героиню ситуации.
- Цыц, дуры! – цыкнула дылда на девчонок, вальяжно соскользнула с парты и подошла к доске. Не обнаружив тряпки, она ладонью стерла вторую и четвертую букву имени, а на их месте поставила точки. Получилось «Н.Н.» - Вот тебе, Стасик-Таракасик. А ты чего стоишь? – это уже Свете. - Садись! – Она кивнула головой на свободную парту, и после того, как Света неловко умостилась на кривой стул, села рядом с ней.
- Я - Нина.
- Света.
- А сейчас, Света, будет забавное, не пропусти, - Нина оскалила белые ровные зубы.
В класс вплыла внушительных размеров дама. Окинув тоскливым взглядом учеников, она процедила:
- Здравствуйте, дети.
Класс неохотно, со скрежетом и стуком встал.
- Здрассьте, Наталья Николаевна.
- Поздравляю вас с началом нового учебного года, - устало и равнодушно заговорила она, совершая медленный разворот в сторону доски. – В этом году у нас в классе…, - осекшись, она сделала шаг назад, покрутила головой и с какой-то детской растерянностью повернулась к классу. Раздались робкие смешки.
- Кто… Я…, - Наталья Николаевна деланно откашлялась. - Опять нет тряпки, - деловитым тоном продолжила она. Света заметила, что уголок губы у учительницы чуть вздернулся и никак не хотел опускаться. – Ниночка, золотце, сбегай к уборщице, попроси у нее.
Нина медленно поднялась из-за парты.
- А пусть бежит, кто написал.
- Да, будет тебе, лапушка. Сходи, - щеки у Натальи Николаевны зарозовели.
- Ладно, - протянула Нина и походкой от бедра покинула класс. Шепот и смешки в классе нарастали.
- Ну, что же, уважаемый восьмой «Б». Вы, вероятно, за лето забыли все правила русского языка. Кто пойдет к доске исправлять ошибки?
- Я пойду, - раздался голос с задней парты. Поднялся пунцового цвета парень, быстро подошел к доске и рукавом стер белые каракули.
- Станислав? Я же попросила…, - вздернула бровь Наталья Николаевна.
- Не для вас было написано, - Стас громко шмыгнул носом.
Когда Нина вернулась в класс, она застала настоящее извержение вулкана. Наталья Николаевна кипящим чайником свистела о невоспитанности и распущенности современной молодежи. Бледная Света на передней парте пыталась сползти на пол под напором слюноотделения, направленного главным образом в ее сторону. Нина заливисто захохотала и непринужденно начала отмывать доску. Несмотря на первый учебный день, весь класс был оставлен до вечера «подумать над своим поведением».
***
Они стали подругами. Со стороны эта дружба казалась чистой воды сделкой. Нина защищала Свету от нападок, Света помогала Нине в учебе. Нинка была сообразительной, но слишком легкомысленной и вздорной. Свете часто приходилось выступать в роли «страшненькой подружки», но это ее не смущало. Наблюдать и делать выводы Светлане нравилось больше, чем быть в центре внимания. Дружба после окончания школы, как ни странно, не прекратилась. У внешне непохожих девушек нашлось много общего. Например, здоровье. Точнее, его отсутствие.
Шли годы, иногда они теряли друг друга из виду. Но когда жизнь одной из них выкидывала очередной фортель, вторая появлялась незамедлительно, с бутылкой коньяка в руке и готовностью слушать и утешать.
Так случилось и после смерти Валентина. Нина даже ненадолго переехала к подруге. Света задыхалась в своем горе, а Нина как опытный спасатель пыталась вытолкнуть подругу на поверхность из этих мутных вод. Дыши! Пожалуйста, дыши! Берег совсем близко!
Но Света понимала, что эти попытки тщетны, она уже никогда не вздохнет полной грудью.
А теперь это признание… Какое клише! Ее лучшая подруга спала с ее мужем. Возможно, даже в их постели. Света остервенело стала стаскивать с кровати белье, подушки. Вспомнила про свою угрозу, принесла с кухни нож и стала потрошить матрас. Вот вам! Вот вам! Еще посмотрим, кто кого!
***
Нина откинулась на подушку после очередного приступа кашля. Блеклое солнце беспощадно очерчивало ее болезненно выступившие скулы и провалы под глазами. Слишком тяжело далась ей недавняя терапия, и Нина решила, что та была последней. Все, хватит. Она долго боролась, но теперь чувствовала, что болезнь сильнее нее. Все силы и средства исчерпаны.
Чуть привстав, попыталась вялой рукой взбить подушку и замерла от неожиданного звука. В замке входной двери повернулся ключ. В комнату вошла незнакомая ухоженная женщина, от нее пахнУло холодом и хорошими духами.
- Привет, подруга, - произнесла женщина Светиным голосом.
- Света…, - с трудом выдохнула Нина, из горла вырвался лишь жалкий хрип.
- Нет-нет-нет, - Света приложила палец к губам. – Слова иногда не нужны.
Она присела на краешек кровати и изучающе посмотрела на Нину. Будто видела впервые.
- Я смотрю, ты помирать собралась?
Нина молчала.
- А как же отпущение грехов? Ничего мне не хочешь больше рассказать? На дорожку? – горько улыбнулась Света.
Нина молчала.
– Я недавно нашла дневник этого мудака. - Светлана продолжала внимательно смотреть на подругу. - За шкапчиком он его прятал. Я когда мебель начала выкидывать, шкаф отодвинула, тетрадочка-то и выпала. Все-таки зря он писателем не стал – читала и восторгалась. Там обо всех его похождениях, да так красиво, с подробностями: как, когда, где и в каких позах. Все тринадцать эпизодов! И кого там только нет! – Света картинно развела руки, помолчала. - И знаешь, кого там нет? Тебя.
Нина всхлипнула.
- Не думаю, что этот эротоман чертов забыл внести тебя в свой послужной список. Ты же знаешь, какой он был педантичный. И вот я подумала, зачем тебе врать?
Нину затрясло, она закашлялась. Света чуть приобняла подругу и ласково, как ребенка, стала гладить ее по спине, приговаривая:
- Я все поняла, поняла, моя хорошая. Меня надо было вытаскивать. Но как же ты решилась? Я ведь серьезно думала тебя убить! Так себе всё живо представляла! Вот ты лежишь в луже крови, в глазах угасает жизнь, и стою я - вся в белом. Ангел мести. Но потом прочитала его мемуары и все поняла. Ты же всегда, всегда была рядом! Знала меня лучше, чем я сама. И ты нашла единственный способ…
- Я бы не решилась, если бы не это, - прохрипела Нина, указывая на грудь.
- Сколько? - Света немного отстранилась от подруги.
- Полгода. Месяц. Неделя, – пожала плечами Нина. И снова зашлась в жутком кашле.
Света погладила ее руку.
- Нина, пожалуйста, дыши… Теперь мы справимся. Вместе.
***
Когда после последней их встречи Нина вылетела из подъезда Светиного дома, к ее ногам со звоном разбитого стекла приземлился портрет в черной рамке. Он упал фотографией вверх, осколки радужными брызгами разлетелись вокруг. На Нину невидяще смотрел Валентин, молодой, красивый, с вечной усмешкой на тонких губах. Нина поддала носком туфли расколотую рамку.
- Надеюсь, не скоро увидимся, любовничек, - улыбнулась Нина. Она наступила острым каблуком на фотографию и окрыленная, прекрасная, полетела к черной машине, в которой ее ждали. О, да, это признание того стоило, давно она не ощущала себя такой сильной и такой здоровой. Нина чувствовала, что болезнь отпускала и на этот раз надолго – после такой-то дозы!
Недуг, мучивший ее с детства, отступал рядом с чужими горестями. Впервые Нина заметила это в больнице, когда умирала ее маленькая соседка по палате. Глядя на ее безутешных родственников, она почувствовала, как в ее тело вливается новая свежая энергия. Потом это случилось на бабушкиных похоронах. Потом на маминых.
Нина держала Свету при себе, потому что не представляла себе существа более несчастного. Бесконечный, неоскудевающий источник силы!
И вдруг, однажды, этот «ключ жизни» иссяк. Света вышла замуж. Удачно. Любящий муж, дом – полная чаша. Нина не могла допустить такой потери и снова прочно обосновалась в Светиной жизни. Она не могла не заметить некоторых слабостей в характере Валентина и использовала их на полную катушку. Умело плела интриги, сама знакомила Валентина с женщинами, убедив того, что такой «творческой личности» как он, просто необходима «эмоциональная подпитка». Именно она подала ему идею с дневником, в надежде, что Света рано или поздно найдет его. И тогда ей предстоит самый настоящий пир! А пока она сидела на темной кухне за бутылкой хорошего коньяка и выслушивала подозрения Светы относительно мужа. Полумрак скрывал ее тихую довольную улыбку.
Не учла она одного. Валентин на самом деле любил Светлану. И испытывал сильнейшие муки совести, разрываясь между семейным счастьем и похождениями «творческой личности». Сердце Валентина не выдержало. Но Нина не упустила возможности поживиться и здесь. Переехав к подруге, она упивалась ее горем и расцветала на глазах. Она бы «выпила» ее до конца, до последней капельки, но на ее пути подвернулся очередной выгодный ухажер, и Нина махнула с ним в жаркие страны. Почувствовав первые звоночки недомогания, она снова вернулась на родину. Слишком мало несчастных людей оказалось под ярким средиземноморским солнцем. И тут она решилась на опрометчивый поступок, но ей срочно нужна была огромная доза чистейшего отчаянного горя. Она наплела Свете про их с Валентином роман.
После этого Нина прожила легкий прекрасный год. Но все хорошее имеет обыкновение заканчиваться. А Светы не было рядом. Нина стала так отчаянно, так неосторожно хвататься за малейшую возможность, что люди просто стали избегать ее.
Болезнь вернулась с новой силой. Нина смирилась.
Но тут щелкнул замок входной двери.