"Ни, притормози вот здесь на пригорке, пожалуйста" сказал я при патрулировании на одном из этапов экзаменов.
"Есть Сэр" ответил Ни, неуклюже остановив машину прямо на одном из огромных валунов.
"Ввожу ситуацию! Ты приблизился к Чек Поинту (контрольный пункт - КП - по-нашему) повстанцев. Твоя задача - уговорить их тебя пропустить. В роли повстанцев - я и члены патруля. Действуй!"
"Бью их всех по морде" отвечает Ни.
"Не надо разговоров! Действуй!", настаиваю я.
Ни подбегает ко мне и пытается толкнуть. Я тут же применяю прием и заваливаю его броском через бедро.
" Ни, в следующую секунду я ломаю тебе шею!"
Ни отряхиваясь встает.
"Тогда убегаю и пытаюсь прорваться другим путем"
"Действуй, действуй! Опять одни разговоры", не сдаюсь я.
Ни подбегает к машине, из за которой тут же с суровым видом выходит Ваххаб и изображает надутыми губами выстрел "Паф!"
"Опять ты убит. Ни, это не игра Мортал комбат, и жизней у тебя всего лишь одна", напоминаю я ему вновь.
"Тогда приказываю им от имени мирового содружества меня пропустить"
"Кто ты такой. Иди ты со своим мировым содружеством на хрен" втягиваемся мы в переговоры.
"Я буду докладывать своему правительству и они придут мне на помощь"
"Придут на том свете" поддерживает разговор кениец майор Курия.
"Предупреждаю вас - партизаны хреновы, последний раз требую меня пропустить"
"Вы как хотите, джентльмены, а я стреляю" говорит пакистанец майор Шариф. "Меня так еще никто не оскорблял".
"Ни, экзамен провален. Есть возражения у членов патруля?" спрашиваю я.
"Нет, все правильно, нет Ни более во Вселенной, погиб" отвечают мне в тон патрульные.
"Ни, подумай хорошенько, раскрепостись. Скажи партизанам что ты такой же как и они, и во всем мире тоже не везде порядок. Надави на то, что ты, как и они, имеешь детей, и везешь партизанам как раз известие о гуманитарной помощи. Помощь как таковую не обещай, а упомяни, что организуешь. Угости их сигаретой, отдай пак воды, коробку пайка. Подкупи деньгами. Думай, соображай, сними с себя маску величия. Свою задачу - проникнуть в зону активных действий, уяснить обстановку и остаться при этом в живых ты должен выполнить любой ценой" заключил я.
"Спасибо, Андрей. Это действительно так".
Через пару километров командую вновь.
"Внимание Ни! На тебя заходит вертолет для атаки с фланга, твои действия?"
Ни, не спеша останавливает Нисан и выйдя, потянувшись, начинает бег от машины в пустыню.
"Эй, Ни, куда ты"
"Спасаюсь бегством"
"А как же мы. Нас уже крошит на мелкие фрагменты автоматическая пушка с подкрылок вертолета"
"Ничего не поделаешь. Значит вам не судьба и вы погибли".
Я опять собираю кворум из патрульных.
"Джентльмены, я думаю он не прав".
"Конечно не прав, Андрей" подтверждает Ваххаб. Ему нужно ехать за холм в укрытие.
"Вот именно. Поставить машину так, что бы отчетливо была видна маркировка UN, взять флаг ООН в руки и тоже показывать, что мы таковые. Отдать команду патрульным рассредоточиться и т.д." развиваю тему я.
"Продолжаем далее. Ваххаб тяжело ранен" Ваххаб лег на камни, корчась и крича для прикола, изображая раненого наблюдателя. "Твои действия".
"Андрей, в аптечке все упаковано и запечатано" неуверенно спрашивает меня Ни.
"Обстановка боевая!" разрешительным тоном отвечаю ему.
Ни полностью запутывается в пакетах, рвет все подряд и заваливает последний экзамен.
Пришлось доложить командиру сектора об отрицательных итогах экзамена, и, как следствие, Ни, изменить время своего отпуска. С тех пор он стал от меня прятаться и обращаться со мной только "Сэр!".
По истечении двух недель в столовой командир сектора мне рассказал, что придя ночью в штаб Тима он обнаружил там двух китайских офицеров, ползающих по карте, зубрящих наименования частей и маршруты патрулирования.
"Майор Андрей, твоя работа?"
"Сэр, офицеры относятся к своим обязанностям очень серьезно" ответил я".
"Гмм. Ты там поаккуратней, а то они уже пожаловались на тебя своему старшему контингента за прессинг. А вообще то ты прав. Экзамен превыше всего".
Впоследствии, когда я убыл на повышение в штаб миссии, я часто общался со своими китайскими подопечными, которые уже в качестве настоящих и опытных "пустынных волков" все также почтительно и настороженно обращались ко мне "Сэр!".
Ну вот. Ни не смог перевалить за хребет, и Нисан намертво встрял перед пиком хребта.
"Ни, стой, выключи двигатель!" Но упертый Ни продолжал бестолково газовать зарывая колеса все глубже и глубже.
Я в сердцах даже постучал грубо в его водительское окно. После освобождения места, я, сев за руль принялся вызволять машину из песчаного плена. В Сахаре это могут, по моим наблюдениям, только русские. Как то в одном совместном патруле американец из соседнего Тима взялся это сделать и после закипания двигателя бросил эту затею, громко хлопнув дверью машины. Мне удалось после него все таки вытянуть машину из песка, и не силой двигателя, а правильным выбором режима акселератора и молниеносной сменой передней и задней передач. Так как за этой процедурой наблюдали все восемь членов патруля, то американец серьезно на меня обиделся и даже не стал принимать участие в вечеринке по случаю прибытия в район расположения и после организации ночлега в пустыне.
На сей раз мои попытки не увенчались успехом и я, недолго думая, и приняв во внимание, что длины буксировочного троса явно недостаточно, начал откапывать тяжеленный Ниссан. То что он тяжеленный я убедился совсем недавно. Нач. транспорта сектора, нормальный уругвайский офицер, попросил нас помочь перенести задний мост Нисана в автомастерской куда то с места на место. Я вызвался сделать это сам - есть еще сила в пороховнице. Потом вызвал на подмогу второго, третьего. Наконец то вчетвером, с помощью такелажной тележки мы это сделали. Не знаю, тяжелее ли мост от нашего Камаза? Был еще случай добавивший Нисану мое почтение. Как то в одном из патрулей мы выгнули стабилизатор поперечной устойчивости заднего моста Нисана. Написали, как положено, письмо в Японию по поводу случившегося, на что незамедлительно получили ответ что этого быть не может по своей природе. Якобы они пропрессовывают на заводе стабилизаторы на изгиб, 30-ти тонным прессом. Мы выслали фотографию. Через неделю к нам в Тим прибыла делегация с самой корпорации "Ниссан". Осмотрев балку и неоднократно спросив, не сделали ли мы это искусственно, мы повезли их в ознакомительный патруль в пустыню. Экипировав их во все нужное и ненужное - бронник, каску, обмотав плечевыми шевронами UN, закрыв форточки и выключив кондюк, мы их повезли в глубь пустыни. Даже нам, находящимся налегке (мы предупредили их в шутку для нас, но серьезно для них, что в соответствии с Уставом ООН, повышенные меры безопасности применяются только к гостям) было чрезвычайно жарко, а у них, так вообще, по моему, речь была от жары парализована.
После двухчасового патруля, в ходе последующей вечеринки, представители корпорации заявили, что они глубоко извиняются за недоверие и полностью удовлетворены инспекцией. Еще бы. Проехались мы по валунам на славу. Если нет, то пожалуйте в следующий, более суровый патруль, придумать степень сложности которого, и даже сымитировать неисправность двигателя или подрыв машины, искусственно заложив по маршруту движения хлопушку - мне как бальзам на душу. А можно вообще устроить VIP-шоу. Называется "непредвиденная буксировка автотранспорта в условиях пустыни". Если случится поломка одной из машин (в отличии от других миссий, где практикуется и одна машина, что крайне опасно, но разрешается, в Сахаре строгий закон - только парный патруль), а это случалось каждый четвертый патруль, Нисаны в нашем Тиме были все как один старые, то экипаж буксируемой машины, без разговоров, автоматически снимал с себя обмундирование, герметично упаковывал его в полиэтиленовые мешки, которые мы брали с собой для мусора (пустыня не любит тех, кто там сорит), забирал весь запас воды и готовился к движению. В движении страшная струя пыли от буксирующей машины, которая тянула тебя на 6-ти метровом канате, поступала прямо в салон, и водитель с навигатором едва различали даже бампер ведущего.
Каждые 10 минут приходилось останавливаться и выливать на себя баклагу воды, что бы промыть глаза, нос и глотку. Некоторые одевали защитные очки и повязывали мокрые платки на нос, но это не спасало. Был вариант езды и с закрытыми окнами, но он заканчивался почти трагично. Вторая машина не была в состоянии даже посигналить (как правило аккумуляторы разряжались полностью), и при остановке, буксируемый экипаж вываливался почти в обморочном состоянии от температуры, которая поднималась в салоне до 75 градусов. Особо доставалось водителю. В "мертвом" Нисане не работал усилитель руля и педаль тормозов, поэтому приходилось крутить руль левой рукой, прилагая при этом значительные усилия, а правой держать ручник, что бы не въехать в задницу ведущего. Прибытие в Тим представляло собой жуткую картину. Сломанный Нисан был весь забит пылью, как снаружи так и внутри - экипаж не различить, все было размыто, какая то бесформенная масса, наподобие конструкции, облепленной роем пчел, а не автомобиль. Представьте, если это организовать японцам.
Надо отдать должное, все наши дополнительные замечания они выслушали с исключительным вниманием, и в следующей модели Нисана я увидел и стойку между водителем и навигатором, и дополнительные сидения в багажном отсеке, и улучшенную приборную панель, и более обтекаемый капот, улучшающий обзор дороги и многое другое. Спасибо вам, "Ниссановцы" за это.
Другие члены патруля тоже принялись выкапывать задние и передние колеса. Пусть себе копают. Я, не спеша, как опытный водитель езды по сугробам, начал с откапывания ходовой части и днища машины. Копать было неудобно и пришлось это делать лежа на боку. Песок сыпется себе и сыпется за шиворот, в пах, в берцы, а ты ничего совершенно поделать-то и не можешь. Другие члены патруля, поняв свою ошибку, стали в цепочку и принялись перекладывать песок от меня в сторону. Через час работы, еще даже не освободив колеса, я вывел Нисан на ровное место после хребта.
Двигаемся дальше. Конечный пункт нашего маршрута - батальон, расположенный за соленым (ударение на последний слог) озером. Этот маршрут патрулирования был одним из самых желаемых в Тиме. Соленое озеро представляет собой что то вроде гигантского амфитеатра, приблизительно размером десять на пятнадцать километров. Стенами его являются хребты высоких гор, пронизанных арыками. Внутри озера поверхность идеально гладкая. Это прикатанная или присохшая естественным путем глина, под которой лежат огромные запасы соли. Говорят, что американцы планировали это озеро как один из запасных аэродромов в случае возникновения аварийных ситуаций при посадке их челноков. Въездом в озеро является узкое ущелье. Притом въезд этот существенно притоплен, т.е. он сейчас сухой, но уровень дна ущелья значительно ниже уровня зеркала. Что бы вода не убывала при наполнении озера. Вроде как водяного затвора. Вот природа матушка, все предусмотрела по путю. Минуя его, перед тобой поднимается великолепная картина светящейся стихии зеркала озера. Двигаясь внутри озера мы, как правило, испытывали скоростные качества Ниссана. Вот здесь то можно разогнаться по максимуму. Все равно никуда ты из озера не денешься. Главное что бы не лопнуло переднее колесо, а они всегда свежие, да и поверхность идеальная, что бы допустить разрыв шин. Я, как водитель первой машины, начинаю набор скорости. Параллельно, слева от меня движется вторая машина с водителем Ни. Набираю скорость до 136 километров. Быстрее Нисан не идет. Но и этого достаточно для впечатлений. За Ниссаном идет огромный вираж пыли, как инверсия от реактивного двигателя. Свой след ты не видишь, а вот след параллельно двигающейся второй машины - зрелище незабываемое. Местами поверхность озеро сырое, а это делает еще тише шум сцепления колес с поверхностью, и ты едешь как будто уже паря над поверхностью. Несмотря на забортную жару, я открываю окно и наслаждаюсь скоростью движения.
Кажется, что поверхность озера растворяется на горизонте из за восходящих потоков воздуха. Но вдруг чувствую, что Ниссан замедляет ход не по моей воле. Что то сдерживает его колеса, как будто они увязают в трясине. Вода за бортом. Сразу останавливаю машину. Наличие воды в этом озере очень опасно. Я почти уверен, что где то льет ливень. Мы знаем, что сезон дождей уже рядом, но в нашей зоне они еще не выпадали. Иначе сюда бы ни в коем случае не поехали. Может льет где-то и километров за 10, а может и за 60. Нам отсюда не видать. Но мне уже ясно, что соль рождается только под водой, и что это озеро скорее всего является вогнутой линзой, как зеркальный отражатель в военном прожекторе, которая соберет и впитает в себя воду с огромных, окружающих ее пространств. Так и есть. Пока остановились, размяли жопы, вода поднялась до 5 сантиметров, что было отчетливо видно по колесам.
"Она, по моему где то ливень" начинаю я.
"Ну и что, ливень это жизнь. У нас в Нигерии это святой праздник" с важностью отвечает Она.
"И у нас тоже все ему рады. Вода есть вода - источник жизни. Но мне кажется что она начнет скапливаться именно здесь и очень быстро".
"Да? Надо посмотреть где дождь" отвечает Она и взяв бинокль лезет на крышу Нисана что бы что нибудь высмотреть.
Я не вмешиваюсь в его действия, пусть придет к выводу сам. Хребет гор все равно не даст ему что либо увидеть. Сам внимательно наблюдаю за уровнем воды. Вот уже и другие члены патруля прочувствовали воду. Курия, в своих американских матерчатых берцах с вентиляционными дырочками, вдруг закричал, что у него промокают ноги и забрался назад в машину. Ни тоже стал цокать языком и бормотать по-китайски, что откуда то начинает прибывать вода. "Скоро это гигантское зеркало соберет огромное количество воды со всего плато, за хребтом, и легко представить, как это будет быстро. Может мы уже обречены?" размышляю я про себя. Она все продолжает наслаждаться красотой картины.
"Она, настаиваю я. Пора сматываться. Смотри колеса уже засасывает" настаиваю я.
"Андрей, расслабься. Я еще не сделал и пару снимков" с улыбкой, совершенно отрешенный от действительности, весь в эйфории отвечает Она.
Начальник патруля есть начальник. Он командир в этом ситуации. Пусть отвечает за машины и за нас, если выберемся. Она принимается к фотографированию себя со всех ракурсов. Вот он на крыше, вот за рулем, вот сбоку Нисана, вот облокотившись на бампер, вот на фоне пространства озера, вот пьет сок из коробки и нескончаемое вот. Любят ребята из Африки это.
Вмешивается в разговор Курия. "Она, сматываемся, вода поднимается на глазах" Она как то сразу меняет выражение лица, наверно, наконец то поняв, что это очень серьезно.
"По машинам! Уходим. Принимаю решение - патруль прекратить и вернуться в Тим!" принялся командовать Она, вспомнив видимо, что здесь вам не тут, и что он все таки командир боевой части механиков у себя на корабле.
Начинаем разворачивать машины и совершая маневр я со стопроцентной уверенностью понял, что у нас будут проблемы. Нисан еле тронулся, да и руль не скрутишь, несмотря на усилитель. Начинаем движение обратно. Мы миновали километров 10-12 от входа в озеро. Значит надо идти со скоростью, что бы успеть до закрытия впадины на входе. Набираю скорость. Нисан идет тяжело и бьет руль. Колея потеряна и уже не видна. Поэтому идем по направлению каньона, который виден невооруженным глазом впереди. Сзади едет Ни, и его Ниссан почему то все время юзит.
"Она, прими решение, замени Ни на Курию. Обстановка сложная, а он водит еще не уверенно" поворачиваю я лицо к Оне.
"О"кей" Она связывается по радио со вторым навигатором и мы остановившись чуть поодаль видим, как Ни вышел из машины, а Курия перебирается на место водителя через крышу, пытаясь спасти свои крутые берцы.
С усилием трогаемся, и я отчетливо замечаю, что Нисан идет уже как катер. Веер волн воды выбивающийся из под колес достигает 3-4 метров высоты. Набираем опять скорость. Она информирует меня, что до конца озера по GPS около 7 километров. Курия по VHF связывается с нами и договаривается с Оной, что бы он на всякий случай вызвал вертолет для эвакуации, если мы не успеем выехать или заглохнет одна из машин. Пока Она связывается с Тимом и дежурным офицером штаба миссии, я чувствую, что Ниссан идет все тяжелее и тяжелее. Вода в салон пока не просачивается, хотя двери варены переварены, и естественно не притерты, но все же мы еще едем в сухом салоне. Она начинает выбрасывать через заднее окно паки с водой. Пытается облегчить вес машины. Хотя лучше бы сам выпрыгнул, понаслаждался бы водой, толку было бы больше. Но я в его действия не вмешиваюсь - своей работы хватает. Вода все таки начинает прибывать в салон и я, при смене педалей чувствую ее хлюпанье под моей пяткой. Мне кажется, что ее уровень за бортом уже около метра, хотя все это иллюзионный обман.
Сверху всегда кажется все преувеличенным. Она, как будто читая мои мысли говорит, что вода уже достигла полуметровой глубины. Хорошо что мы обуты в пустынные шины увеличенного радиуса. Ниссан Курии прижимается к нам все ближе и ближе. Боится наверно, что если что случиться, то мы его не заметим и бросим. Со штаба докладывают, что экипаж вертолета оповещен и готовится к вылету. Интересно, а все ли из нас умеют плавать. В нашей армии, если ты офицер, то автоматически подразумевается что ты и плаваешь и водишь автомобиль, так же как и стреляешь и уверенно ругаешься матом. С этим никто не спорит. А вот как у них. Что то я не уверен, что Курия пловец. Судя по паническому взгляду на воду он скорее всего якорь, чем пловец.
"До каньона осталось 2 километра" автоматически вслух отсчитывает Она.
Где то после каньона мы двигались по колее, одной единственной, лежащей между воронками и большими камнями. Если я ее не найду по памяти, то мы рискуем завязнуть в одной, теперь уже невидимой яме, или напороться на валун и разбить масляный картер. Короче впереди еще ряд задач требующих точного решения.
Приближаемся к каньону. По VHF предупреждаю Курию, чтобы после моей отмашки включил третью передачу и вел машину "в натяг", работая только сцеплением. Если попытается перейти на другую передачу - наверняка встанет, заглохнет, и тогда это будет для нас серьезной проблемой. Работая сцеплением, под рев двигателя, медленно, что бы окончательно не замутить воду, въезжаем на колею ведущую к началу каньона. К счастью я точно вышел на нее и обнаружил в трех метрах левее знакомый при въезде, пока все еще торчащий большой валун. Рука тянется к рычагу коробки передач но я не осмеливаюсь уйти на вторую и, держа Нисан под напряжением, медленно выруливаю по колее к началу каньона. Теперь самое страшное.
Дно каньона. Приближаясь все ближе и ближе я начинаю осознавать, что я в паническом состоянии. Она, вытаращив глаза, что то лепечет мне на своем нигерийском наречии. Вот поднимаемся чуть выше и перед нами открывается ужасающая картина: потоки бурлящей воды входят в каньон как небольшой водопад, затем столкнувшись с поверхностью вырабатывают массы пены, высотой метра полтора, и успокоившись входят в зеркало озера. Нога тянется к тормозу. Ну не может мой мозг так быстро принять правильное решение. Не участвовал я в "джиппинге" по гористой местности, не надо мне это было. Двигаться ли вообще, или съехать на первой вниз, а дальше подумать что делать, или бросить Нисан к чертовой матери и карабкаться вверх по одиночке, надеясь не утонуть, или молиться перед последним броском, или еще что то. Но навык вождения делает свое дело и я с криками "Она, хоулд он!" проваливаюсь вниз. Наступает тишина. Мозг работает в автомате и просчитывает ситуации; первая - лишь бы не залить воздухозаборник; вторая - а мы вообще то едем или уже погружаемся на дно; третья - почему так тихо, наверно двигун под водой, да и выхлопы поступают туда же, по-моему звукопоглощение налицо; четвертая - где документы, с собой в кармане или в рюкзаке, на заднем сиденье, лишь бы их не залило; пятая - закрыто ли окно у Оны, он все время высовывал голову, что бы наблюдать уровень воды; шестая - въехал ли на подъем Курия, и не свалится ли он на нас, если мы окончательно погрузимся в воду; седьмая - если утонем, то куда плыть, придется назад в озеро, водопад вплавь не преодолеть; восьмая - а пошло все на х...й, где наша не пропадала, и через три-пять секунд мы выбираемся на подъем, что означает что мы спасены.
Отъезжаю метров на десять далее, на сухой островок, и наблюдаем как с ревом, весь в пене и потоками стекающей воды вываливается на поверхность Курия. Остановившись на островке между несколькими потоками воды, с небольшую русскую горную реку по поим прикидкам, все понимают, какая стихия разыгралось километров в 20 от нас. Небо в той части было черным и там, по-видимому, бушевал ураган. Да, еще бы минут десять и я не дал бы ломаного гроша за наш успешный исход. Никто уже не думал, что задача патруля не выполнена, что мы получим нагоняй. Все мы счастливо обнимались. Ни принялся раздавать всем китайские брелки, в виде каких то кисточек, Курия запел что то на своем Суахили, Она стал бить себя по животу, изображая наверно национальный барабан, и плясал ритуальный танец, и я, всех хлопал по плечу и тоже пытался что-то то ли станцевать, то ли проорать. Если бы кто то пролетал мимо на вертолете, то подумал бы, что ребята наверно нажрались, или нашли алмазы, золото, а может даже нефть, или перегрелись на солнце. Но мы, каждый по своему, понимали, что "сделали" это озеро с его ловушками, что мы сила, коллектив, что все сработали по максимуму и готовы порвать кого угодно на кусочки. Переведя дух, мы открыли коробки с соками и сымитировали тост за победу. Я в этот момент подумал, что за день: я побывал и в воздухе и в песке и в воде. А впереди оставалось еще 266 дней такой же жизни.
Двигаясь в Тим, мы попали в зону сильнейших дождей, ливней такой силы, что дворники Нисана не успевали ее слизывать с ветрового стекла. Везде бушевали арыки, наполненные водой, русла высохших рек превратились в шикарные поймы, впадины наполнялись водой. В пустыню возвращалась жизнь и каждое живое существо, начиная с верблюжьей колючки и заканчивая бедуинами, благодарили Аллаха за милосердие. Благодарил Господа Бога и я, за то, что он принес воду и при этом не дал нам всем в этом стихии утонуть. Теперь за 3-5 дней ливневых дождей пустыня должна успеть единственный раз запастись водой, для того что бы существовать в течении последующего года и не погибнуть. Для этого деревья пододвигаются ближе к руслам рек, или стоят непосредственно в них, вараны роят норы и укрепляют их стены, верблюды пьют часами, что бы напитать свои горбы, в том числе и водой, козы атакуют низменности, что бы искупаться единственный в году раз, птицы поют от счастья, бедуины счастливо зачехляют машины, зная, что в ближайшую неделю за водой ехать нет нужды.
Но это еще не все. Через месяц поверхность пустыни покроется свежей травой, везде, даже из расщелин камней будут торчать молодые, ярко зеленые побеги. И тогда наступит Рай и благоденствие. Все твари будут веселиться как на пиру, даже змеи перестанут в это время кусать верблюдов и людей, наслаждаясь брачным периодом. Попал в этот магический период и я. Наслаждаясь мягким теплом, зеленью и влажностью я вспоминал свою семью, свой край, своих друзей. Я мог часами стоять на каком нибудь горбу пустыни и думать о том, что пустыня - это совершенно правильное скопление реальностей, о том что эти реальности делают тебя духовно свободным, не смотря на то, что ты обременен ответственностью за семью, за Тим, за свою Родину. Здесь рождаются жизни, и наступает их закат, здесь сурово бьются характеры и судьбы, рождается любовь и ненависть. Здесь огромные богатства граничат с глубокой нищетой, здесь политики пытаются преследовать свои интересы, искусственно организовывая конфликты и потом погашая их. Здесь природа закаляет волю и не только человека, а и животных, растений, машин и механизмов. Пустыня готовит нам много ситуаций, часть из которых откидывает нас назад, заставляя найти верный путь и идти вновь, часть мы преодолеваем сами, используя свои знания и опыт, часть заставляет нас учится, как вести себя в них в будущем, накапливая тем самым наши знания, навыки и опыт. Пустыня позволяет нам спорить с Богом, или даже упрекать Его, если вдруг ты заболел, или что то случилось в семье, и ты бессилен что либо сделать, потому что заключен в ее объятиях, или ты узнал о природных катаклизмах в твоем родном городе, или тебя незаслуженно обвинили в невыполнении поставленной задачи, или кто то распустил про тебя сплетни и плетет интриги. Здесь веет дух справедливости, и будь уверен, что если ты не таков, то рано или поздно пустыня организует тебе серьезное испытание и даже смерть. Она для всех свободна, но свободу обретет здесь только тот, кто познает истину.
