В тот день, когда на поле близ деревни Большие Бодуны опустилась летающая тарелка, внезапно забеременело сорок коров. Никто из деревенских и слыхом не слыхивал о межпланетном разуме, космических экспансиях и прочей антибожественной ереси. Научным и духовным воспитанием в деревне занимались только Афанасьевна (бабка-повитуха) и отец Родион со своим церковным приходом. Эта парочка считалось местной интеллигенцией, компетентной в любом вопросе, независимо от его характера. Родиона направили сюда из райцентра, а Афанасьевна была родовой колдуньей, чью семью боялись и уважали несколько поколений. Эти двое считались самыми образованными и дальновидными людьми в Больших Бодунах.
Непорочное зачатие жвачных было не единственным побочным эффектом. Старый звонарь Петро чудесным образом сам встал с кровати, в которой пролежал последние десять лет, после того как пьяный свалился с колокольни и сломал копчик.
— Радуйся Петро, искупил ты грех перед Господом, помиловал он душу твою бесстыжую, — причитал отец Родион, глядя на внезапно исцелившегося.
Но на этом чудеса не закончились. Немой всю свою жизнь Потап вдруг заговорил, чем сильно испугал свою мать. Причём заговорил он на чистом немецком. Бабка так перепугалась, что это в нём дух убитого отцом фрица вещает, что неожиданно треснула Потапа по голове ведром, приготовленным для дойки. Потап, сев на пятую точку, тут же переключился с немецкого на французский, но как только бабка вспомнила «Бородино», он пулей выбежал из дома и пропал в ближайшем лесу.
Деревня сходила с ума. Мыши гоняли котов, курицы научились летать, а озверевшие от голода голуби уничтожали урожай как саранча.
Деревенские били тревогу: исцелившийся звонарь и непорочная беременность коров — это, конечно, хорошо, но вот гавкающий петух — дело явно бесовское. Деревня поделилась на два лагеря — один осадил церковь, другой — поместье Афанасьевны.
— Это Господь нас испытывает! — кричал в голос Родион и призывал молиться, пока не пройдет напасть.
— Это всё проклятия соседней деревни, – завывала Афанасьевна и давала в руки мешочки — обереги и травки.
Люди охотно верили хранителям местного спокойствия, но тем не менее ножи и вилы точили.
— Там, там, в поле! Демоны зеленые! Слуги дьявола! — раздался крик в полночь.
Люди повыскакивали из домов кто в чём был. По деревне бежал запозднившийся в полях косарь и, срывая голос, вопил о прибытии на землю эскорта сатаны. Похватав первое, что в руку легло, жители деревни бежали к полю.
Отец Родион мирно спал в своей кровати, когда ошалелая толпа ворвалась в его покои. Голова батюшки была тяжелой после вечернего причащения кагором из личного погреба, но, собравшись с духом, он всё же покинул теплую кровать и натянул сапоги.
Вооружившись крестом и кадилом, божий человек смочил горло смесью из святой воды и кагора, и возглавил толпу. Афанасьевна была хитрей: она никогда не лезла на рожон, а посему плелась позади разгоряченной толпы, оправдываясь внезапно обострившимся ревматизмом.
Кормившее деревню веками поле сегодня было не узнать. Переливающаяся разными цветами трава таинственно покачивалась на ветру. Люди шли медленно, не шумели, боясь внезапной атаки и шарахаясь от каждого шороха. Из безмятежно спавшего под ночным небом леса доносился тоскливый волчий вой и благородный французский мат, отчего поджилки тряслись даже у самых смелых мужиков. Над самым центром поля извивалось таинственное сияние, напоминавшее полярное, как объяснял людям отец Родион, преподававший уроки географии в местной школе при своём приходе.
— Может, просто полюса сместились… Такое бывает, — с умным видом говорил он толпе, но понимания в глазах своих прихожан отыскать, увы, не мог. Афанасьевна же утверждала, что это сильное заклятие её конкурентки из Ширяевки. Мол, давно она эти свои козни строит, а сейчас эта ведьма как никогда сильна, потому как муж её в прокуратуру устроился и общается там с силой нечистой, вот потому и дом у них в два раза больше, чем у неё и скотина жирнее.
Наконец, жители деревни вышли на поляну. Придавленная к земле трава описывала огромный круг, а в самом центре этого круга стояло нечто. Странной формы объект на металлических паучьих ногах мигал разноцветными лампочками. Все пооткрывали рты, а дед Иннокентий даже выронил вставную челюсть, которую вставил неделю назад. Никто не осмеливался и слова сказать. Даже отец Родион не спешил читать молитву, запивая кагор святой водой.
Тут у железного паука пропала одна из стен, и яркий свет вывалился наружу. Люди прикрыли глаза, словно прячась от яркого солнца, внезапно выглянувшего из-за туч. Внезапно, что-то загородило свет, лившийся из проёма. Несуразного вида существо с кожей зеленого цвета и похожее на кабачок-переросток, только с руками и ногами, медленно сходило на землю по опустившемуся трапу. Уши тонкие и вытянутые, огромные глазища, самый что ни на есть демон или леший.
— Это она! Семеновна, сволочь прокурорская! — закричала с задних рядов повитуха.
— Да какая ж это Семеновна?! Ты что?! Это ж Люцифер в своём новом обличии! — парировал Родион, стараясь затмить соперницу словом божьим.
И тут вдруг чудо-гость заговорил:
— Мир вам, люди! Мы здесь не ради войны, но ради мира. Мы прилетели с галактики, которая на ваш язык переводится как Спираль Бога.
— Святой отец, этот антихрист Господа нашего всуе поминает, — прошептал звонарь.
— Сам слышу, Петро, — тоже шепотом ответил Родион.
— Чего вам нужно, дети сатаны? Мы люди верующие, закон Божий чтим, живём не в богатстве, но душой не бедны! — ответил батюшка неизвестному.
— Мы хотим наладить торговый коридор между нашими планетами, много всего готовы предложить в обмен на ваши ресурсы и научные познания.
Тут сквозь толпу, наконец, протолкнулась Афанасьевна и, грубо подвинув попа, заговорила:
— Семеновна, ты давай этот балаган кончай и ступай в свою деревню, а наших жителей оставь в покое! Да, и верни всё как было или несдобровать тебе. Мы закон знаем и муженек твой нам тут не указ!
Деревенские загудели и согласно закивали, хоть на Семеновну этот ходячий кабачок не был похож даже отдаленно.
— Мы понимаем, что вы расстроены тем, как повлияло на вас излучение нашего корабля и просим прощения. В качестве извинения предлагаем вам подарок.
Зеленый вытащил откуда-то небольшой шарик и отправил его по воздуху к вооруженной толпе.
Люди стали отскакивать в сторону, боясь странного летающего предмета. Один только Родион стоял на месте, дрожащей рукой вытянув перед собой распятье, из его уст доносилось тихое «Отче наш». Шар повис в воздухе, ожидая, когда его возьмут.
— Всем стоять! — скомандовала повитуха и осторожно приблизилась к подозрительному предмету. Она что-то негромко напевала и кружила вокруг бледно сияющего и болтающегося в воздухе (как луна на ночном небе) предмета.
Родион смотрел на неё своим желчным взглядом, но молчал, потому что знал, жители ценили бабку не меньше её конкурента — Господа.
Завершив обряд очищения предмета от порчи, но всё ещё опасаясь прикасаться к неведомой вещице, Афанасьевна ткнула палкой в шар.
Древко вдруг резко увеличилось в размере.
— Матерь Божья! Чудеса! — раздались в толпе восторженные выкрики.
Толпа вдруг резко окружила чудо-вещицу, но подходить люди всё ещё не решались. Боря-свинопас, у которого всегда был с собой запас «на всякий пожарный» сала, смекнул, в чём суть. Он осторожно подошел к шару и, несмотря на предостерегающие возгласы Афанасьевны, поднёс к нему кусочек лоснящегося шпика. Кусок сразу увеличился вдвое.
— Вот это да! — снова загалдела толпа.
Тут же люди повалили к чудо-шару, оттолкнув негодующую Афанасьевну и суя к нему всё что ни попадя. Кто топор увеличит, кто нож,
— Чудеса! Вот так штука! — неслось со всех сторон.
Тут вперед вышла Машка. Дочка кузнеца была самой худой дояркой в деревне. Она подошла к шару и, тяжело вздохнув, словно перед тем как броситься в омут, прикоснулась к нему грудью. Та моментально набухла, округлилась, приобрела форму. Из двух худых яблочек грудь Машки превратилась в две наливные дыньки, да такие, что любая доярка позавидует. Повисло молчание. В гробовой тишине стало слышно, как закапала слюна у мужиков.
Тут-то толпу и прорвало. Мужики разом начали пихать своих вопящих жен к чудо-шару, а кто-то и сам спустил штаны.
— Стойте, болваны неотесанные! — закричал Родион.
Толпа нехотя остановилась.
— Вы что, ироды окоянные, совсем озверели, что ли? А ну, отошли от шара!
— Батюшка, Господь велел делиться, — жалобно произнес стоявший без штанов Петро.
— Мы не знаем, что это! Может, и не от Господа этот дар, а от дьявола искусителя! Шар я заберу в святое место. Там он полежит трое суток и если ничего с ним не станется, то будете приходить в порядке очереди. А сейчас не трогать!
— Но как же?! — замычал кто-то.
— Цыц, сказал! — поп вытащил откуда-то из-под рясы ткань в священных письменах и завернул в неё шар.
Афанасьевна смотрела на священника с завистью — между ними давно действовало негласное правило: «кто успел, тот и съел»
— Так чего вам надобно? — обратился он снова к пришельцу, который всё это время молча наблюдал за происходящим.
— Нам нужны ваши животные и ваши познания в земледелии. Миллионы лет мы питались синтезированной едой, но исчерпали все необходимые ингредиенты, а знания в добывании пищи методом обработки почвы и скотоводства давно утеряны.
— Святой отец, кабачок какие-то слова мудреные говорит! Растолкуй народу.
— Просят научить картошку окучивать, поля вспахивать, огурцы привязывать, коров доить. Правильно я вас понял? — обратился Родион к пришельцу.
— Думаю, что да, — ответил инопланетный разум.
Толпа зашумела, засмеялась, довольно загоготала и только Афанасьевна молча смотрела на всё с подозрением.
— У нас вставать надо с восходом солнца! — заявила Петровна, жена пастуха.
— Ничего страшного, мы не спим, — ответил ей кабачок.
— А если они баб наших портить начнут?! — теперь уже Андрей Филиппович голос подал, старый тракторист, которому до баб давно никакого дела не было.
— Мы размножаемся исключительно делением, — парировал пришелец.
— Это как? Голубые, что ли?
Пришелец посмотрел на цвет своей кожи и сделал для себя пометку «проверить названия цветов».
— Прошу вас не беспокоиться, мы справимся с любой работой и никак не повлияем на течение ваших дел, для нас главное — результат. За это мы готовы поделиться и другими нашими достижениями.
Люди еще немного посомневались, но в итоге согласились. Даже отец Родион, кажется, был не против такой сделки. Он уже мысленно увеличивал при помощи шара свои запасы кагора и церковного серебра: «В конце концов, на чудеса способны только Божьи создания, дьявол же действует только хитростью да уговорами».
И только Афанасьевна была недовольна, для неё собственный статус и внимание были важнее денег, а появление таких диковинных гостей отодвигало её на второй план.
Утром вместо «ку-ка-реку!» раздался собачий лай, отчего больше половины жителей деревни снова выскочили на улицу, вооружившись, чем попало. Но вспомнив, что это всё проделки иноземной образины, отложили вилы и отправились по своим делам.
Пятеро инопланетян вместе с остальными жителям Больших Бодунов встали в поле. Им выдали инвентарь, и началась работа.
Целый год жители деревни работали бок о бок с зелеными человечками, обучали их ремеслу, делились опытом. Взамен пришельцы одаривали своих новых компаньонов разными инопланетными приблудами.
Познакомили гостей с русской баней, с древними традициями и праздниками, а те взамен научили землян синтезировать самогон, теперь он принимался без последствий. Были и другие дары, которые сильно улучшили быт и жизнь жителей деревни.
Через год Большие Бодуны стали самой богатой деревней и самой образованной. Теперь роды принимались в специально оборудованных домах, а в школах детей обучали интергалактическим наукам.
Потап вернулся из леса и стал преподавать французский — такой роскоши не было даже в райцентре.
Люди всё реже обращались за помощью к Родиону и Афанасьевне, отчего те впали в тоску и раздумья.
— Здорова, Родион! — крикнула с порога Афанасьевна, заходя в церковь во время крещения одного из новых жителей деревни.
Поп так перепугался появлению знахарки в своей обители, что чуть не выронил младенца. Отложив младенца в сторону, умыл собственное лицо из чана: он вообще пользовался ею как антисептиком, то и дело протирая руки и полоща горло.
— Тебе чего здесь надо?! — возмутился святой отец.
— Да вот, пришла разделить с тобой тягости судьбы, поделиться мыслями, — ковыляла старуха в сторону Родиона. — А у тебя тут ничего, благолепно…
Родион перекрестил малыша и отдал родителям, а сам, вытерев руки о рясу, поднял вопросительно бровь кверху.
— Может, присядем? — старуха глянула на Родиона вопрошающим взглядом.
— В церкви службу отстоять положено! — строго возразил Родион.
— Иди ты в баню со своей службой, я к тебе по делу. Смотри, народу-то поубавилось.
Поп обвёл невесёлым взглядом пустые залы церкви. Со стен на него укоризненно смотрели святые, словно говоря: «Всё-то ты, Родион, профукал!»
Тяжело вздохнув, священник предложил пройти в его покои. Афанасьевна увидела именно то, что и ожидала: кучи пустых бутылок из-под кагора валялись повсюду. Священник совсем обленился и развел вокруг себя настоящий бардак.
Присели.
— Пора нам, Родион, от нечисти этой инопланетной избавляться, а то нас с тобой скоро ставить ни во что будут, пойдешь ты вместе со всеми своими псалмами в поля, белые ручки марать да спинку нагибать.
Родион нервно сглотнул и продолжил слушать.
— Есть у меня одна идея о том, как всё вернуть на свои места.
— Не томи, ведьма! — не выдержал священнослужитель.
Афанасьевна украдкой улыбнулась и продолжила:
— Зови своих инквизиторов, скажи им, мол, сила нечистая завелась и не поддается изгнанию. Люди, скажи, от церкви отвернулись, надо спасать их.
— Да эти люди меня потом живьем сожрут!
— А ты не говори никому, сделай удивленное лицо, мол, о приезде высших чинов знать ничего не знал и сам мол удивлён.
Родион призадумался. Идея была неплохая. А главное — самому и делать ничего не придется. Сначала попы приедут, а там и пресса с военными подтянутся, глядишь, получится. А так расскажи он кому, что тут зеленые человечки живут, так его из церкви прямиком в дурдом отправят.
— Ну что, по рукам? — протянула свою морщинистую и всю в бородавках руку старуха. Родион нехотя пожал её и сразу сполоснул святой водой.
Не прошло и двух дней, как на пороге храма оказалась церковная свита из областного центра.
— Ну что там у тебя, Родион, стряслось? — обратился митрополит к священнику.
— Инопланетяне завелись, ваше святейшество, ничто их не берет, ни крест животворящий, ни слово Божье.
— Инопланетяне, говоришь? А ну, пойдём, посмотрим.
— Вы идите, а мне на отпевание сейчас нужно — веру поддерживаю в людях как могу.
— Похвально, Родион. Ну, что ж, пройдёмся, глянем.
Вьющийся со всех участков дымок и запах замоченных березовых веников говорил о том, что сегодня в деревне был банный день. Отовсюду слышались радостные охи и вздохи, люди выходили из бань раскрасневшиеся и довольные. И вроде бы всё нормально, деревня как деревня, люди как люди. Вдруг из одной бани, покачиваясь и тяжело дыша, вываливается оно, «кабачок» с руками и ногами. Вся новоприбывшая церковная братия тотчас встала на месте как вкопанная.
Раскумареный синтезированным самогоном и жаром русской бани инопланетянин, увидев служителей церкви, побрел в их сторону. Святая группа во главе с Митрополитом одновременно сложила пальцы в троеперстие и в унисон загундела «Отче наш».
— Родион Ик…! Родион! Тут Ик…твои…!.. коллеги… Ик… пришли! — заплетающимся языком кричал гуманоид.
Митрополит остановил молитву и воззвал к пришельцу:
— Что забыл ты в этом святом месте, бес?!
— Забыл? Забыл…Ик… Точно! Боря, гад, сало обещал! А сам… Ик... не пришёл. Спит, наверное, паразит эдакий!
Говорящий кабачок достал откуда-то странного вида штуковину и нажал на неё. В воздухе тотчас возник спящий на траве Боря, который очень походил на довольного борова. Он громко храпел и, кажется, совершенно не чуял перемен обстановки.
Священно служители, увидев такое чудо, закричали и бросились врассыпную. Не дрогнул лишь митрополит. Он дрожащей рукой снял с шеи панагию, переливающуюся драгоценными камушками, и, подняв её к небу, начал процесс изгнания.
Инопланетянину быстро наскучило происходящее. Он несколько раз попинал храпящего Бориса, а потом, махнув рукой с тремя пальцами, побрел обратно в баню.
После произошедшего было собрано срочное совещание. Пригласили всю высшую церковную элиту. Была даже проведена онлайн консультация с Ватиканом. В итоге, приняв во внимание, что церковь не изгоняла видимых демонов более трех веков (а может, и вообще никогда), было принято решение обратиться за помощью к военным.
Спустя несколько суток в Большие Бодуны стянулись вооруженные силы в огромном количестве. Как и любая другая операция подобного рода, эта привлекла внимание папарацци, блогеров, сплетников. Новость быстро разлетелась по планете, и спустя час в деревню прибыла делегация из мировых лидеров.
К гостям первым вышел неофициальный глава местной деревни Кузьмич, сухощавый дедушка лет под семьдесят, но всё ещё в бодром расположение духа и с неомрачённым самогоном рассудком. Главой он был, по причине того, что был единственным непьющим жителем.
— Здвавствуйте, хоспота, — прочавкал старик беззубым ртом.
— Где инопланетяне? — спросил его командным голосом тучный генерал, даже не подумавший ответить на приветствие.
— Какие еще инопланетяне? — изобразил искренне удивление Кузьмич.
— Не морочь нам голову, старик! — выступил вперед митрополит. — Я сам лично видел одного из них! Зеленый как огурец! Где их прячете?
Афанасьевна, как всегда, стояла в стороне и наблюдала, потирая вспотевшие ладошки.
— Вы, святой отец, што-то путаете! То был наш звонарь, Петхо. Он недавно лоб расшиб, пришгось зеленкой намажать. А Афанасьегна у нас медик уже немолотой, руки дгожат, вот зеленку-то и пролила! Так веть, Афанасьевна? — обратился глава деревни к знахарке.
Тут повитуха не выдержала и выбежала вперед.
— Врут они всё, врут! Инопланетяне в поле, скотину загружают!
Тут вся процессия сдвинулась с места и направилась в сторону поля, размочаливая своей техникой и без того убитые дороги.
Когда, наконец, многотысячная людская масса достигла того самого поля, то никакого корабля там уже не было. Шрам, оставленный на земле, давно зарос травой, а все изменения, вызванные инопланетной радиацией, обратились вспять.
Родиона и Афанасьевну вызвали на ковер и отчитали по всей строгости. Митрополит со своей свитой смог оправдаться тем, что его жестоко надули деревенские, за это деревня была лишена теперь божественной опеки. Афанасьевна покинула своё имение и перебралась в райцентр. Там она стала гадать на картах и кофе, а позже подала заявку на участие в битве экстрасенсов.
Родион упал в ноги к жителям деревни и просил прощения, пока жители не смилостивились и не объяснили святому отцу, что он сам грешит, завидует и подстрекая на плохие дела.
Потап снова стал немым, но не сильно огорчился и взял отпуск. Петро же инопланетяне вылечили еще до своего отлета.
Следующее прибытие планировалось через месяц.
