Серия «Я мыслю, значит, я существую»

7. Папа! Оно тут!

В учебные дни Мишка ложился спать в девять вечера, но завтра никуда вставать не надо было, и парень засиделся у телевизора допоздна. В люстре горели все три лампочки, и в окне из-за этого вместо вида улицы с их второго этажа, отражалась комната, в которой стояли кровать, письменный стол, стул, шкаф, ящик с игрушками (в них парень давно уже перестал играть) и телевизор на тумбе. Но спать Мишка не ложился не из-за того, что по ТВ шло что-то интересное. После сегодняшней встречи с Женей парень боялся лечь, выключить свет и закрыть глаза. Каждые несколько минут он приникал лбом к окну, ладонями прикрывая пространство по бокам возле лица, чтоб создать тень, и с трепетом рассматривал улицу и двор, на котором утром он общался с неведомым существом, пытающимся казаться человеком. Именно так Мишка воспринял Женю. Она не человек, - думал он, - она, это что-то, что пыталось быть похожим на человека. От этого Мишке становилось еще страшнее. А что, если кто-то еще сможет подражать человеку, но так, что будет невозможно отличить? – подумал мальчик и услышав шаги на улице, вновь приник к окну. Звуки шагов издавал какой-то мужчина, идущий по тротуару. Когда прохожий миновал подъезд Мишки, парень уселся обратно на кровать и сонными глазами уставился в телевизор, по которому шел старый советский фильм. Телевизор работал чуть слышно.

- Мишань! - крикнул отец из своей комнаты, - ты может уже ложиться будешь?! Час скоро!

- Да, сейчас!

Кровать мишки стояла торцом к окну. Парень спал головой к двери. Телевизор находился от окна чуть правее, в углу комнаты.

Мишка выключил свет и посмотрел на улицу. Слегка колышущиеся ветви деревьев за окном заставили мальчика вздрогнуть, и он снова зажег люстру.

- Давай, сынок, пора уже, - слышал Миша голос отца за спиной из коридора. Парень стоял возле двери у выключателя и смотрел на свое отражение в стекле. Вася зашел в комнату. Положил руку сыну на плечо, приобняв его.

- Ты чего? – спросил Ласкин, - боишься?

- Ну… так. Неприятно как-то, - тихо произнес Миша.

- Дома-то чего бояться? – отец сел на кровать.

- Не знаю. Но я сегодня со светом посплю.

- Поспи со светом. Вон, ночник себе включи.

- Да. Включу, - Миша сел рядом с отцом, продолжая смотреть в окно.

- Ты видел что-то? – спросил Вася, поняв, что мальчик испуган и не отводит глаз от улицы.

- Нет, - он повернулся к папе, - просто… вдруг она ко мне в комнату залезет?

- Так она же еле ходит. Ты сам говорил, – отец заулыбался, - как она в туфлях полезет на второй этаж?

- Ну… не знаю…

- Лестницу подставит? – Ласкин пытался развеселить сына, - или нет, приедет на пожарной машине!

Мишка хихикнул.

- Если она тут появится, я ей эти пальцы кривые пообламываю! Ты уж не волнуйся! А потом запихнем ей ее туфли каблуками сам знаешь куда! – отец тоже издал смешок.

Мишка представил, как Женю выводит полиция из его комнаты, а у нее из задницы торчит туфель. Парень пытался сдержать смех, но все же не смог.

- И она такая говорит полиции, - продолжил отец – спасите! Они мне в зад туфлю засунули!

С этой глупости Мишка рассмеялся в голос.

- Давай, Мишаня, - Ласкин слегка потрепал его за волосы, - ложись и не бойся. Дома тебе ничего не угрожает. А в школу и из школы будем пока что вместе ходить. А за-а-а-автра… завтра приготовим с тобой пиццу!

- Хм… - Миша прищурился, искоса глядя на отца, - а вы не плохо придумали.

- Еще бы! Я вообще неплохо умею думать.

- Включи мне ты ночник, ладно? – уже без игривости произнес мальчик.

- Да, раздевайся, ложись. Включу я.

Отец поставил приглушенную лампу на стол, напротив Мишки, и выключил свет люстры. Лампа горела теплым оранжевым светом. Миша улегся и накрылся одеялом до подбородка. С его ракурса улицы и двора видно не было. Лишь несколько квадратиков света в окнах дома напротив просачивались сквозь листву деревьев.

- Если что зови, сказал отец, - дверь я у себя и у тебя закрывать не буду, оставлю щелку.

- Хорошо.

Ласкин поцеловал сына в лоб и вышел из детской.

Когда Миша остался один в сумрачной комнате, радость и веселье от шуток отца мгновенно испарились. Жар побежал по телу, но раскрываться Мишке совсем не хотелось.

- Отвернуться надо, - подумал он, и повернулся на левый бок. Как только взгляд его уперся в стену, на которой во тьме еле просматривались узоры обоев, Миша сразу ощутил сзади чье-то присутствие. Ощутил это противное давящее чувство, будто за спиной кто-то стоит и вот-вот коснется тебя! Или чьи-то холодные руки залезут под одеяло и сожмут ногу… а когда обернешься, то никого не увидишь. Не в силах терпеть игру нервов, Миша резко раскрылся и сел, окидывая взглядом комнату. Никого. Вдруг он снова услышал шарканье ног за окном – звук становился все громче, кто-то приближался к их подъезду. Миша сглотнул. Сидя в напряжении, он вслушивался в звуки шагов, которые, достигнув максимальной громкости, начали постепенно становиться тише…

- Прохожий, - подумал Миша и лег, - просто кто-то прошел мимо. Да и как к нам в квартиру можно вломиться? Дверь железная. А чтоб на второй этаж залезть, это же надо, и правда, лестницу ставить. Да и зачем ко мне кому-то лезть?

Мальчик смотрел на колышущиеся ветки, а веки его становились все тяжелее. Он намеренно выгонял все демонические образы из своего сознания. Как только какая-то гадкая мысль-предательница ползла к его разуму, он тут же активировал цепочку нейронных связей, отвечающих за воспоминание о детском мультике про доброго динозаврика Ларса. Сейчас, сквозь сон, он увидел перед собой в памяти множество кривых пальцев, ветвившихся из предплечья, шевелящихся, как опарыши на гнилом трупе собаки… пальцы с длинными зелеными ногтями тянулись к нему, но мальчик тут же стер их силой мысли, как дворник машины сметает капли с лобового стекла, а на их место воссоздал образ розового доброго мультяшного диплодока, идущего возле своей мамы. Практически окончательно провалившись в сон, он наткнулся на голову Жени, повернутую в его сторону. Мишка осмелился схватить голову руками и отшвырнуть, а потом… потом мозг перешел в фазу быстрого сна и восприятие вместе со временем перестали для него существовать.

***

Когда шарканье за окном разбудило мальчика, он первым делом кинул взгляд на часы на столе. Те показывали половину четвертого утра. Дверь из комнаты в прихожую по-прежнему была открыта, но света от лампы не хватало, чтоб осветить маленький сектор коридора, который можно было бы рассмотреть с Мишиного положения, будь тут немного светлее.

За окном кто-то продолжал идти, еле волоча ноги.

Шарк… шарк… шарк… шарк…

Сейчас освещенное слабым светом ночника пространство заканчивалось на пороге его комнаты, а дальше начиналась чернота неизвестности. Мишке показалось, что в коридоре что-то промелькнуло. Парень, не вставая с кровати и не раскрываясь, дотянулся рукой до двери и толкнул ее. Та захлопнулась. Теперь мест в поле его зрения, где была бы абсолютна темень, не осталось. Хотя… он посмотрел под стол. Там было темно, хоть глаз коли. Шаги за окном становились громче, как и в другие разы, когда кто-то сначала приближался к подъезду, а потом пройдя мимо, отдалялся.

Шарк… шарк… шарк…

- Миша, стиснув зубы, лежал и смотрел на ветки за окном.

Шарк… шарк… шарк…

- Давай, иди уже отсюда, - простонал парень про себя.

Шарк… шарк… шарк…

- Просо прохожий, - шепнул мальчик, - просто прохожий.

Шарк… шарк…

Звук резко оборвался.

Мишу будто током ударило. Пот проступил на лбу мальчика.

- Пожалуйста, иди дальше, - молился ребенок, - иди дальше.

Но звуков больше не было. А это значило, что кто-то сейчас стоял у него под окном.

- Я ведь ничего никому плохого никогда не делал, - думал он, - только всегда добро всем делал и желал всем добро. Прошу, уходи…

Не в силах терпеть страх неизвестности, Миша встал на четвереньки лицом к окну. Медленно он пополз вперед по кровати. В окно он выглянул лишь одним глазом, так, чтоб его невозможно было заметить и… сердце его остановилось… замерло, когда он увидел мужчину стоящего прямо под окном его спальни. Человек этот был одет в темный, кажется, черный пиджак и брюки. В руке он держал чемодан или дипломат. На голове его была лысина, но по бокам оставались волосы. Мужчина, задрав голову, смотрел на Мишку.

Сердце паренька заколотилось, а потом ушло в пятки и чуть не выскочило! Мальчик резко отпрянул в сторону и прижался спиной к стене.

- Прошу, уходи, уходи отсюда, - шептал он, пытаясь сдержать слезы, – уходи, умоляю тебя…

Через несколько секунд Мишка высунулся правым глазом в окно – человек так и стоял внизу, глядя наверх. Мальчик пытался сфокусироваться на его руках, чтоб понять, все ли в порядке с его пальцами, но в свете уличного фонаря ночью, да еще и с расстояния, сделать это было невозможно.

Когда Миша понял, что голова мужчины становится все ближе, то от ужаса слезы потекли из глаз мальчика, а тело его парализовало. Ребенок стоял на коленях, опираясь руками на подоконник. Голова незнакомца медленно приближалась.

- Прошу… - шептал Миша, - прошу уходи… не надо забирать меня… пожалуйста…

Мальчик оттолкнулся руками и упал на спину. Накинул на себя одеяло и почуял, как что-то теплое стекает по животу и растекается под поясницей и ягодицами. Мочевой пузырь не выдержал и высвободил свое содержимое прямо на простыни.

- Пожалуйста, не забирай меня… - Миша плакал от безысходности. Он понимал, что надо вскочить и выбежать из комнаты, но от невероятного страха, сковавшего его, он не мог не то что бы убежать, он не мог даже раскрыться!

- Одеяло волшебное, - думал он и тихо плакал, - папа говорил раньше, когда я боялся, что одеяло волшебное… под ним меня нельзя схватить.

Трясущимися руками он слегка стянул с лица одеяло и увидел в окне поднимающуюся снизу голову. Сначала лоб… потом глаза появились… нос и рот… медленно ползла голова на длинной шее все выше и выше… подбородок мужчины миновал уровень подоконника.

- Умоляю, не забирай меня от папы, - шептал мальчик, а слезы его текли по щекам и губам. Голова продолжала подниматься, и когда Миша увидел длинную бледную человеческую шею, он на мгновенье затаил дыханье и даже перестал плакать, потому что внутри у него все сжалось, сперло… мышцы застыли в спазме. На уровне оконной ручки голова остановилась. Шея, будто змея, уходила вниз, скрывалась за стеной. Одни глаза Мишины торчали из- под одеяла. Мальчик, не моргая, рассматривал лицо за окном. Лицо это было обычное, человеческое. Вдруг голова начала резко двигаться, направляя взгляд в разные части комнаты! Глаза существа оставались на месте, будто стеклянные, вставные! Поворачивалась лишь одна голова, совершая короткие рывки.

- Ищет меня? – подумал Миша, - оно меня ищет!

Голова будто сканировала пространство помещения - резкий молниеносный взгляд на стол, на кровать. На Мишку. На люстру. На лампу. На дверь. На пол. На потолок. В угол!

- Пожалуйста, оставь меня, уходи… уходи отсюда.

…на шкаф. На стол. На дверь. На Мишку. На пол. На шкаф…

- Уходи… я не могу больше… я сейчас умру… прошу… - сердце Мишки колотилось и ощущалось в висках. Скорость движения головы увеличивалась.

…на люстру! На потолок! На шкаф! В угол! На мишку! На дверь! На пол! На стену! На Мишку!

- Уходи прошу, - Миша шептал, ощущая соль слез и соплей во рту. Мальчика трясло. Не в силах терпеть, он вскочил и выбежал из комнаты с невероятно громким воплем вперемешку с плачем. В темном коридоре он истерично пытался нащупать выключатель, продолжая кричать, а когда сзади вспыхнул свет из комнаты отца, парень тут же рванул туда!

- Что такое?! – взволнованно спросил Ласкин.

- Оно тут! – выкрикнул Миша, вцепившись отцу в ноги.

Книга БЕСПЛАТНО лежит на Автор-тудей. Макс Максимов - Я мыслю, значит, я существую.

4. Я знаю, где ты живешь

Полдень. Мишка один покачивался на качелях во дворе возле дома. Отец с этого года начал отпускать парня гулять без присмотра, но только с условием, что тот с детской площадки ни ногой. Ласкин сидел на кухне, возле окна, и парень был у него всегда на виду. Отец заканчивал проверять контрольные работы девятиклассников. Друзья у Миши были, но сегодня сложилось так, что на площадку никто не вышел. Миша размышлял про слова отца – человек может создать что-то из ничего. Ребенок никак не мог понять, что это значит, ведь творчество создается не из ничего, а из слов или из красок.

- А может, папа имел ввиду, что до рождения Пушкина не было его стихов, которые нас заставляют учить? – думал Миша, - а потом Пушкин их написал и они появились из ничего? Но как это из ничего? Нет, они тоже из слов. А слова Пушкин выучил в детстве. Рисунок если я рисую, то я его не придумываю, я смотрю на что-то и повторяю.

Миша, держась руками за цепи, к которым крепилась перекладина, откинулся назад, задрав голову к небу.

- А что, если я нарисую что-то, чего еще нет?! – вспыхнула у ребенка мысль, да так ярко, что он аж заулыбался, удивляясь самому себе.

Неожиданно внимание его привлекла женщина, которая незаметно подошла к качелям. Миша вернулся в прежнее положение. Уперевшись ногами в вытоптанную землю, он привстал, продолжая держатся руками за цепи и опираться поясницей на перекладину. Женщина эта была похожа на бездомную. На вид ей было около пятидесяти лет. Одета она была так, будто слепого человека запустили в магазин одежды и сказали, чтоб он за короткое время успел нацепить на себя как можно больше разных вещей. На ней были красные туфли на каблуке, спортивные обтягивающие штаны, короткая белая майка, расстегнутая рубашка, а поверх всего этого был накинут серый домашний халат до пола с длинными рукавами, скрывающими кисти рук. Черные волосы ее свисали до плеч, прикрывая уши. Лицо выглядело здоровым, чистым, с подтянутой кожей, что казалось странным в случае, если она бездомная или алкоголичка.

Миша вначале испугался и хотел было уйти, но она доброжелательно произнесла:

- Привет.

Женщина стояла напротив мальчика в двух метрах.

Миша заметил красную линию на ее лице, которая тянулась от подбородка до уха, будто кто-то провел ей по лицу маркером или, скорее, помадой.

- Здравствуйте, - ответил мальчик.

Кое-как на ватных дрожащих ногах, неумело ступая на высоких каблуках по земле, она сделала несколько шагов в сторону соседних качелей.

- Вы хотите покачаться? – удивленно спросил Миша и оглянулся. В это время сзади по тротуару шел сосед, а ближе к углу дома стояла девушка с коляской. В доме напротив на балконе какая-то старушка вешала белье. Наличие людей вокруг придавало Мишке уверенности. Да и если что, от этой странной женщины всегда можно убежать, ведь, как приметил Миша, она еле ходит в этих туфлях.

Женщина ничего не ответила. Она села на качели справа от Мишки и окинула взглядом ребенка. Потом схватилась руками за цепи и начала распрямлять и сгибать ноги в коленях, при этом, конечно же, раскачаться ей не удавалось. Мишка снова обернулся. Сосед зашел в подъезд, старушка ушла с балкона, а девушка метрах в пятидесяти все еще стояла, покачивая в коляске малыша.

- Не выходит, - произнесла женщина без интонации и замерла.

Когда Миша обратил внимание на ее левую руку, страх резко сковал его. Из-за неприязни и брезгливости он сморщил лицо, рассматривая кисть женщины: из основания ее большого пальца торчал еще один большой палец, мизинец был развернут в противоположном направлении и мог загибаться к тыльной стороне ладони, и, судя по всему, пальцев у нее было семь или восемь -сосчитать сходу было сложно, ведь она держала руку в кулаке, обжимая цепь. Указательный палец был явно тоньше остальных раза в два. Рука ее выглядела неестественной, будто кто-то наспех слепил человеческую руку, перерисовывая её с оригинала, с настоящего человека, но не стал показывать руку в деталях, а передал лишь общий смысл, общую концепцию без подробностей. Будто пришелец, который ни разу не встречался с человеком, мельком увидел одного из представителей нашего вида и потом пришельцу дали задание нарисовать человека по памяти.

Миша сглотнул. Вторая рука скрывалась за телом женщины. Мальчик слегка подался вперед и увидел, что там все гораздо хуже: вместо правильно сложенной в кулак кисти была непонятная путаница из пальцев, сосчитать которые так же казалось невозможным. Пальцы были тонкие, длинные и их явно было больше пяти.

- Пойду-ка я домой, - мелькнула здравая мысль у Мишки, но в этот момент женщина снова заговорила:

- Ты хочешь что-то спросить у меня? – она повернула лишь голову, а тело её осталось неподвижно. Сидеть в такой позе со скрученной шеей явно должно быть неудобно.

Миша оглянулся. Женщина с коляской ушла. Теперь двор был пуст, и лишь они вдвоем сидели на этих качелях. Прохожих тоже поблизости не было.

- Сфотографировать бы ее, - подумал Миша. Но фотографировать не чем. Телефон Мишкин отец обещал подарить на ближайший день рождения, через два месяца.

- Кто вы такая? – спросил мальчик, - и что с вашими руками?

- Меня зовут Женя, - сказала она, - мне пятьдесят два года. Я живу в городе Потерянное. А тебя как зовут?

- Миша, - напряженно произнес мальчик.

Она поставила ноги на землю и отпустила цепи. Женя поднесла ладони к своему лицу и принялась рассматривать свои уродливые, кривые пальцы, ветвившиеся и загибающиеся в разные стороны, будто фракталы. Миша с ужасом заметил - сбоку из последнего фаланга среднего пальцы левой руки у нее торчит еще одна фаланга, перпендикулярно самому пальцу. Такие ответвления были и на второй руке на разных пальцах.

- Ты живешь в этом доме? - Женя посмотрела сквозь мальчика в сторону его подъезда. Руки она опустила и длинные рукава халата скрыли её безобразные кисти.

- Нет, - соврал Миша, я вообще не отсюда.

- Тогда почему ты вышел из этого подъезда двадцать три минуты и восемнадцать секунд назад? – спросила она и сфокусировала взгляд на Мише.

- У меня тут друг живет.

- Он как ты?

- Что значит, как я?

- Он такой же мальчик?

- Я не понимаю вас.

- Он мальчик?

- Да.

- Мальчик, как ты?

- Да не знаю! - Миша перепугался не на шутку, - он встал с качелей.

- Я, наверное, пойду, мне пора домой, - произнес Миша и хотел уже развернуться в сторону своего подъезда, но тут же смекнул, что тогда его обман вскроется. Парень замер в нерешительности.

- А ты где живешь? – раздался голос сзади.

Миша повернулся к Жене.

- На улице Лесничества, - сказал он.

- А какой дом?

- Тр… три… тридцать эм… пять, - еле выдавил из себя мальчик.

Женя слегка подняла взгляд, чуть выше Миши, а потом произнесла:

- Улица Лесничества в городе Потерянное насчитывает двадцать восемь домов. Ты обманываешь меня?

Лицо Жени слегка съехало в бок – глаза, рот, нос, губы, всё это синхронно сместилось в сторону левого уха буквально на сантиметр, скользя по лицевой части головы, будто маска, которую немного сдвинули в сторону, но вскоре все вернулось назад. Миша раскрыл рот и протер один глаз. Продолжил всматриваться в лицо женщине, сделав несколько шагов назад.

- Кто вы такая? – спросил он снова.

- Я Женя.

Миша пятился, а женщина продолжала сидеть на качелях, медленно доворачивая голову в сторону мальчика.

- Тот, кто дает мне неправильную информацию, причиняет мне вред. Ты обманул меня, Миша.

Поняв, что хитрость его раскрыта, мальчик решил дальше ничего не выдумывать.

- Квартиру-то она мою не знает, – подумал он и сделал еще несколько шагов назад. В это время Женщина резко встала с качелей, пошатнувшись на каблуках. Ноги ее колыхнулись, пуская волну, словно канаты, словно тела змей, а потом застыли, приобретя твердость. Миша развернулся и без оглядки рванул к своему подъезду.

5. Зубы

Кабинет Алёне выделили в отделении полиции, которое представляло из себя небольшое одноэтажное здание, скорее похожее на жилой частный дом, построенный еще при Союзе.

- Ну вот, располагайтесь, - произнес Сергей Петрович, окидывая рукой помещение площадью десять квадратных метров, - это, конечно, не Московские хоромы, но зато окно есть. В случае пожара можно выскочить и не сгореть (смеётся). Из люксовых удобств – стул и стол. Если захотите покурить, можно прям тут в окно.

- Я не курю, - Алёна дошла до стола и повернулась к Сергею Петровичу, тот радостно сиял, как полированный медный таз. Самыми яркими его чертами сейчас были выпуклые щечки и густые седые усы. Казалось, усы и щеки заполняли все его лицо, особенно на фоне маленьких глазок за толстыми линзами квадратных очков. Чего он так радовался, Алёна понять не могла.

Пол в кабинете был выложен древнейшим обшарпанным паркетом, а стены выкрашены в серый цвет. Под окном висел чугунный радиатор старого образца, такой, в виде гармошки, каких уже практически нигде не осталось.

- Ну, как вам? – спросил капитан.

- Что “как мне?” – переспросила Алёна, повернувшись к стеллажу возле стены напротив окна. Стеллаж был заполнен папками, а в центре его стоял хрустальный сервиз.

- Нравится новое место?

Алёна посмотрела в глаза капитану и без эмоций произнесла:

- Нет, не нравится.

Тот сразу перестал сиять.

- Да? А… а что не так? Может, что еще… ну… надо, может, вам еще что?

- У вас моя почта есть? – спросила следователь, положив чехол с ноутбуком на стол.

- Есть.

- Будьте любезны, пришлите мне все контакты родственников пропавших и школьного охранника, - Алёна расстегнула чехол и достала компьютер.

- Прямо сейчас? – капитан почесал затылок.

- Да, сейчас.

- У нас просто интернет отключили еще вчера, там молния ударила возле Родного… это магазин наш, ну… название такое. А мы подключены через него. Я звонил им, сегодня сказали сделают всё к обеду. Как будет связь, я сразу отправлю.

Девушка села на стул, поставила локти на стол, лицо подперла кулаками в щеки и глубоко вздохнула.

- Вы чего? – спросил Сергей Петрович, - расстроились?

- Не… не... ничего, все хорошо.

- А ну тогда, ладно. Может чайку вам налить? У нас баранки есть с маком.

- Кофе есть? – Алёна подняла глаза на капитана.

- Конечно, еще бы в полицейском участке не было кофе, - произнес капитан.

- Не откажусь от чашечки.

***

Сергей Петрович принес девушке кофе, а та сообщила ему радостную новость, что интернет у них теперь есть – девушка раздала сеть со своего телефона.

Уже через несколько минут Алёна, сидя за ноутбуком, рассматривая имена и фамилии пропавших людей, пыталась понять, есть ли среди этих данных что-то общее?

1.Таня Некрасова. Возраст 11 лет. Пошла гулять на площадку и не вернулась. Время пропажи -14:30, 25 апреля.

2. Алексей Белов. Возраст 45 лет. Школьный охранник. Пропал в момент ночного дежурства в школе. Время пропажи - ночь на 29 апреля.

3. Нина Злобина. Возраст 83 года. Пенсионерка. Как пропала – неизвестно. Время пропажи -ориентировочно 23 апреля.

4. Мария Шпак. Возраст 38 лет. Домохозяйка. Вышла вечером в продуктовый магазин и не вернулась. Время пропажи – 21:00, 30 апреля.

- Слишком мало данных, чтоб установить общие признаки, – думала Алёна, - если эти признаки вообще есть.

Дальше девушка открыла карту Потерянного и нанесла на нее места жительства жертв. Все люди жили в абсолютно разных частях города. Никакой связи между ними, на первый взгляд, не было.

Опрос родни погибших или пропавших без вести людей для Алёны был самой сложной частью работы. Особенно, если речь шла о гибели ребенка. Видеть родителей в таком состоянии, это выше ее сил…

Несмотря на это, начать Алёна решила с самого тяжелого испытания, а именно, с опроса матери одиннадцатилетней Тани Некрасовой.

На телефонный звонок мать Тани ответила почти сразу, с первого гудка. Когда Алёна представилась, то услышала надежду в голосе женщины, мол, возможно следователь что-то обнаружила и сейчас сообщит хорошие новости… но нет… вместо этого Алёна договорилась на встречу сегодня в шесть часов вечера. Цель встречи следователь озвучила, чтоб свидетель не питал пустых надежд и не ждал в страхе плохих новостей. Новостей пока не будет никаких.

Потом Алёна позвонила Феде и попросила зайти к ней. Кошкин нарисовался в дверном проходе спустя пару секунд.

- Фёдор, - начала девушка, глядя на Кошкина поверх экрана ноутбука, - какие мероприятия вы провели по поиску пропавших в минувшие дни?

- Эм…, - Федя задумался, наморщив лоб, - морги по всей области проверяли, отделения полиции проверяли, больницы проверяли, данные телефонных компаний пробивали, в детские дома прозвонили все, у родственников, до каких смогли дозвониться, узнавали, в РЖД и авиакомпании звонили и… и вроде бы всё.

- Ясно, ладно, спасибо, Федя.

- Да, если что надо, то кричите, не звоните. Я тут через две стенки сижу. Чего деньги-то тратить. Кричите – “ФЕДЯ!”

- Мне проще набрать.

- Ну как знаете, - Кошкин скрылся из прохода.

Алёна собралась набрать следующему родственнику, чтоб назначить встречу, но телефонный звонок от Кости немного отдалил её планы.

- Да, Костя, - девушка взяла трубку.

- Алёна, здравствуйте еще раз. Звоню по делу. Я нашел на трупе странные отметины.

- Что за отметины?

- Зубы.

- Зубы? Животного?

- Вам лучше приехать и самой посмотреть. Я не могу это как-то адекватно описать.

- Я поняла. Хорошо. Буду через двадцать минут.

***

Сергею Петровичу и Феде она пока решила ничего не говорить. Да и не хотелось ей ехать куда-либо в их кампании. Девушка сказала, что отправилась на опрос свидетелей. Весь путь вместе с ожиданием такси занял у Алёны десять минут. Ехать было недалеко, всего полтора километра.

Девушка позвонила в дверь, но оказалось, что звонок не работал. Алёна потянула ручку на себя, распахнула железную дверь и вошла в коридор морга.

- Костя?! – крикнула она, - вы тут.

- Да, проходите. Я когда внутри, то не запираюсь.

Дойдя до секционной, она увидела Костю в белом халате, поверх которого был надет синий фартук, измазанный кровью, на руках чистые желтые перчатки, а на подбородке сползшая медицинская маска. Само тело школьного охранника лежало на столе на боку.

- Быстро вы, - сказал врач.

- Рассказывайте, - произнесла Алёна, глядя на труп.

- Вот тут, видите, - Костя коснулся широчайшей мышцы спины покойного. Укус находился чуть ниже подмышки.

- Вижу, - Алёна склонилась над телом

Зубы вошли приблизительно на сантиметр в плоть, образовав два полукруга из отметин верхней челюсти и нижней. Полукруги эти были абсолютно симметричны, чего конечно же не могло быть при укусах какого-либо существа, ведь верхняя и нижняя челюсти друг от друга отличаются у абсолютно любого животного.

- У вас тут реально определить, чей это укус? – спросила Алёна.

- Нужен медэксперт. В Потерянном нет таких, - ответил Костя, - но чем мы хуже них? (улыбается)

Алёна еще сильнее наклонилась, поднеся свое лицо к месту укуса.

- Челюсти симметричны, - произнесла девушка, - это очень странно. Укус один?

- Да, - Костя подошел к своему металлическому столу, возле стены.

- Зубы не различаются, будто это не зубы и не укус, а повреждение от какого-то небольшого капкана? Бред какой-то, – Алёна пристально рассматривала отметины.

Костя вернулся к телу держа в руках гипсовый слепок.

- Я примерно сделал, вот, для внутренней нашей кухни, - он протянул девушке кусок гипса размером с половинку большого яблока. Из плоской части слепка торчали выступы, напоминающие передние человеческие зубы. Конечно же они все были немного разного размера, но в целом, практически не отличались по ширине. Разница была лишь в их высоте (длине зубов). Все из-за того, что задние зубы сильнее и глубже впились в плоть, чем передние.

- Все зубы одинаковые, – Алёна с удивлением рассматривала слепок.

- Да, - сказал врач, - все зубы тут, это центральные и латеральные резцы, похоже, что человеческие. Как верхние, так и нижние. Ни клыков, ни моляров.

- У вас есть какой-то комментарий на этот счет? – спросила девушка.

- Нет. Я не представляю, зачем кому-то создавать такой муляж челюстей или вставлять у стоматолога себе в рот одинаковые передние зубы, да еще и тридцать шесть, а потом кусать труп или живого человека. У меня нет никаких версий, даже самых нелепых.

- Тридцать шесть? – девушка мысленно принялась считать зубы.

- Да.

- Я заберу слепок? – спросила Алёна.

- Да, конечно. Я для вас и сделал.

- Спасибо, - произнесла она и, поджав губы, задумчиво посмотрела в окно на лес.

Из сумки девушке раздался телефонный звонок. Звонил Федя.

Следователь достала телефон.

- Слушаю.

- Алён, это я, Федя.

- Я знаю, ты у меня отобразился.

- Вы там далеко?

- В пределах вашего городка невозможно быть далеко.

- Вам надо вернуться. У нас есть человек, который видел предполагаемого убийцу!

- Он сейчас в отделении?

- Да. Только что пришли отец с сыном. Я их знаю, это Мишка и… а, не важно, в общем мальчик утверждает, что видел очень странного человека, женщину. Возможно, она, это тот, кого мы ищем!

- Хорошо. Я скоро буду. Возьми пока все данные у них.

- Да чего их брать, я их знаю много лет.

- Ладно, я выезжаю.

6. Ты правда видел монстра?

Вернувшись в отделение, Алёна сразу направилась в кабинет к Сергею Петровичу. Кабинет у него был заметно больше, чем та коморка, которую выделили Алёне. На стене в обители капитана висела большая карта России и, отдельно, карта Козельского района. Под картой стояли в ряд пять деревянных стульев, видимо, для совещаний. На столе у капитана был бардак – куча раскиданных бумаг и папок, а в центре располагался старинный монитор прямиком из девяностых годов, такой “пузатый” c электронно-лучевой трубкой внутри. Окно из кабинета выходило на металлический забор из профлиста. Но на обстановку в кабинете Алёна совсем не обратила внимание. Увидев сидящего там Ласкина, Алёна, надув щеки, медленно выдохнула ртом, подняв брови, обалдевая от такой вот внезапной встречи с бывшим женихом.

Алёне было семнадцать, когда у них с Васей завязался роман. Встречались они два года и даже планировали пожениться. Но случилось так, что Вася изменил ей.

Смерть отца и предательство любимого мужчины сильно тогда ударили по психике девятнадцатилетней Алёны. Девушке надо поступать в ВУЗ, а тут депрессия давит так, что невозможно ни спать, ни есть. Будучи уже в Москве, медлить с походом к психиатру она не стала. В итоге за несколько недель приема дулоксетина и кветиапина ей удалось снять острую фазу депрессивного расстройства, сопровождаемого паническими атаками и соматическими болями в груди, спине и голове. Но ненависть к Ласкину, еще большая, чем к местной полиции и ко всему Потерянному, у Алёны никуда не делась. И вот, спустя годы, она снова находится в одном помещении с уже возмужавшим, немного поседевшим Васей Ласкиным. Алёна была в легком ступоре. Обратив внимание на Мишку, она поняла, что это его сын.

- Алёна? – произнес Ласкин, повернувшись к девушке.

- Здравствуй, Василий, - сказала она.

- А ты тут что делаешь? – Вася глазам своим не верил.

- А я тут работаю. Следователем.

- Я вижу, вы знакомы, - сказал капитан, - ну вот и отлично. Алёна, вы если хотите, можете опросить Васю тут, у меня.

- Да, пожалуй, лучше тут, - следователь не хотела оставаться с Васей один на один у себя в кабинете. Конечно же, это не профессиональный подход и личные проблемы и дела не должны влиять на ее работу, но в данном случае Алёне на это было наплевать.

За спиной Алёны показался Федя.

- Еще человек пропал, - произнес он, - сейчас звонила женщина, говорит, муж ее вышел за сигаретами и не вернулся.

Алёна прошла по кабинету до ряда со стульями. Присаживаться не стала. Федя остался в проходе.

- Пятый пропавший выходит, - продолжил Фёдор.

- Заводи розыскное дело, - сказала Алёна, - потом пришли мне и Сергею Петровичу.

- Понял. Сейчас займусь, - ответил Федя, но уходить не спешил.

- Что? – спросил у него капитан, когда понял, что Федя чем-то заинтересовался.

- Не, ничего, - ответил тот.

- Ну тогда ты можешь идти, - сказал капитан.

- Да… я это… хотел узнать. Мишань, а ты права монстра видел?

Сергей Петрович цокнул и закатил глаза.

- Да! – мальчик оживился и затараторил, - у нее руки были страшные! Там было много пальцев кривых! Как ветки какие-то! Она смотрела как будто неживыми глазами, как стеклянными! Я не мог точно поймать ее взгляд. Вы вот сейчас смотрите на меня, мне в глаза ну… я как бы… я это чувствую, вижу, не знаю, как объяснить… а она когда смотрела на меня, то смотрела не в глаза, а на нос или на лоб, или НА глаза, но не В глаза. Как кукла какая-то! Это очень противно и страшно, когда так смотрят на тебя, как будто кто-то не живой смотрит.

- Ты не чувствовал, что ваши взгляды пересекаются? – уточнила Алёна.

- Вот! Точно! Взгляды не пересекались!

- И ты говоришь, что у нее было больше пяти пальцев?

- Да! Из некоторых пальцев торчали еще пальцы!

- Сергей Петрович, - осторожно произнес Федя, - а можно я тут постою?

- Что, Кошкин, любопытно? – усмехнулся капитан.

- Ну… как-то так… да, чуть-чуть, - тихо произнес Федя, а потом добавил громче и даже немного с возмущением, - я вообще-то тоже участвую в этом деле!

На самом деле Сергею Петровичу, как и Кошкину, тоже хотелось находиться при опросе. Он поэтому и предложил Алёне остаться тут, в кабинете, хотя многие вещи капитан уже успел спросить у Миши, пока следователь ехала в участок.

- Ладно оставайся, - сказал капитан.

- Миша прибежал домой, - начал Ласкин, - глаза на выкате, руки трясутся, речевой поток из него просто с невероятной скоростью вылетал. Я его таким ни разу не видел.

- И ты сразу позвонил в полицию? - спросила Алёна.

- Нет, - ответил Вася, - я сначала выскочил на улицу и пробежался по дворам, - думал, найду ее. Но не нашел. Встретил двоих знакомых, кстати, один из них Генка. Помнишь его?

- Помню, ты давай по существу говори. До твоего Генки, собутыльника, мне нет дела, - сказала Алёна.

- Какой собутыльник! Я не пью уже десять лет.

- Вася, мне все равно, - Алёна была сильно недовольна из-за этих разговоров – ниточек, ведущих в их прошлое, - ты о чем вообще мне тут говоришь? Пьет он… не пьет… Да какая мне разница!

- Дальше давай, дальше, - азартно произнес капитан.

- Генка её не видел. Потом встретил еще женщину из дома напротив углового магазина, она тоже не видела ее. Я еще пару минут походил, но, как вы поняли… (разводит руками).

- Я когда добежал до подъезда, оглянулся, - продолжил Мишка, - она стояла и смотрела на меня. Потом я еще когда поднялся на этаж, я в подъезде высунулся в окно, а ее уже не было.

- Ты же говорил, она еле ходит, - напомнил капитан.

- Да, но пока я заходил в подъезд, она могла и за угол зайти, там с окна же не всю площадку видно.

- Миша, ты ее лицо запомнил? – спросила Алёна.

- Да, конечно.

- В чем она была одета, описать сможешь?

- Хах, - капитан издал смешок, - она в халате была!

- В халате? – удивилась Алёна, - это хорошо. Это приметно.

- Да, и в туфлях в красных! – добавил Миша.

- Она при тебе случайно не улыбалась?

Мальчик задумался, отведя взгляд в сторону. Рукой он массировал себе шею.

- Кажется нет, а что?

- Может ты видел её зубы, когда она разговаривала?

- Ну… мне кажется, я не обратил на них внимание. Вот если бы она смеялась, я бы заметил что-нибудь. Клыки там, например, длинные, или еще что-то такое.

- Это конечно странно, - задумчиво сказал капитан, - вид у нее очень уж необычный. Должен был ее хоть кто-то еще заметить.

- Надо фоторобот сделать, - деловито произнесла Алёна, - разослать его по всем участкам. Волонтеры есть у вас?

- Волонтеры? Какие волонтеры? – Сергей Петрович посмотрел на Алёну.

- Такие, которые за сегодня смогут развесить по всему городу фоторобот подозреваемой, - сказала следователь, уже понимая, что никаких волонтеров в Потерянном нет и придется им обходиться силами полицейских, которых было двадцать восемь человек.

Миша по памяти восстановил их диалог с Женей, а Алёна записала все, что сказал мальчик. После этого они потратили более часа чтобы составить ее фоторобот. За это время в отделение поступило еще три сообщения о пропаже людей.

Продолжение Я мыслю, значит, я существую (научная фантастика, хоррор) Часть 4

2. Макароны и сознание

В центе Потерянного на улице Кирова в пятиэтажном многоквартирном доме номер шестнадцать, что находился напротив школы, на втором этаже, в квартире десять за кухонным столом сидел Василий Ласкин – тридцатидвухлетний школьный учитель физики. Среднего роста, среднего веса, ничем не примечательный мужчина. Тихий, спокойный, немного даже замкнутый. На шашлыки Ласкин первого мая не ходил, потому что был трезвенником. Из-за этого на подобные мероприятия его никто не приглашал. Да и друзей он растерял как раз после того, как десять лет назад полностью отказался от спиртного. Не курил. По утрам отжимался и приседал.

Эти праздничные дни Василий проводил за проверкой школьных тетрадей. Жил Вася вдвоем с одиннадцатилетним сыном. С женой Ласкин развелся из-за ее постепенно развившегося пристрастия к алкоголю. Дело дошло до серьезных проблем с запоями в неблагополучных компаниях. В какой-то момент Ласкин не выдержал всего этого, и когда она в очередной раз вернулась домой пьяная после трехдневной гулянки непонятно с кем, он подал на развод, а ее просто выгнал из дома. Учитывая обстоятельства с женой и безупречную характеристику Ласкина с места работы, суд оставил ребенка жить с отцом. Жена Васина переехала в деревню к матери. Первое время она навещала сына Мишку, но постепенно ее визиты становились все реже и реже. В итоге она сменила номер и пропала окончательно.

- Па, давай уже обедать, - Миша зашел на их крохотную кухню и сел на табуретку.

- Чего будешь? – спросил отец, продолжая просматривать решения задач.

- Макароны с сыром.

- Ага… - отрешено произнес отец, записывая в тетради под решением: Заярный, смотри внимательнее, что ты пишешь.

Далее он поставил этому ученику четверку и закрыл тетрадь.

- Пюре? – Ласкин поднял глаза на сына.

- Батя, ты что? Я ж тебе говорю, макароны с сыром, - наигранно недовольно произнес Миша.

- Ясно, понятно, - отец встал.

- Слушай, я тут заинтересовался вчера, - произнес сын.

- Чем?

- У нас на введении в информатику вчера у учительницы спросили: а что будет, если искусственный интеллект заменит всех работников.

- А она что? – отец достал из холодильника кастрюлю.

- Она сказала, что поедем тогда все в отпуск. А я задумался. Что, если и правда заменит? Что тогда ты будешь делать?

- До такого развитого И.И. еще должно пройти очень много лет.

- А когда пройдет, тогда что? – Миша не отводил свои карие глаза от отца.

- Я думаю, что полностью И.И. никогда не сможет заменить все профессии, - Ласкин положил макароны в две тарелки, себе и сыну. Одну поставил в микроволновку, - есть такие специальности, где необходимо сознание.

- Это какие?

- Творческие или научные. Я уверен, что И.И. никогда не сможет думать, как человек.

- А как он думает?

- И.И. - это программа. Когда она ищет какое-то решение, то перебирает все возможные варианты, пока не найдет наиболее подходящий. Там нет сознания, это просто перелопачивание массива данных, если ты конечно понимаешь, о чем я.

- Я понимаю. А мы разве не так же думаем? Я когда ищу решение к задаче по математике, я тоже перебираю всякие формулы.

- Мишань, это очень сложная тема. У нас в отличие от И.И. есть самосознание. Мы ощущаем себя внутри своей головы. У И.И. нет такого. Поэтому его, как бы помягче сказать, и не существует вовсе. Это просто набор вычислений в процессоре. Набор комбинаций ноликов и единичек, который в итоге никаким образом не порождает сознание. Вот не порождает, и всё тут. И такая программа не сможет заниматься настоящим творчеством или наукой. Она не сможет создавать что-то из ничего.

- А у нас порождает?

- А вот в этом и вся магия! У нас - порождает. У нас есть этот переход, от комбинаций нейронных связей в мозгу к самоощущению, к самовосприятию, к ощущению себя в своей голове. Переход к тому, что мы называем сознание.

- Понятно.

- Понятно? – микроволновка пропищала. Василий вынул разогретую еду и поставил вместо нее холодную.

- Ну, почти понятно.

- Если непонятно, то это нормально. Возможно, ты удивишься, но сейчас на Земле ни один человек не скажет тебе что такое сознание. Наша цивилизация еще толком не поняла, как оно образуется. Где этот мост от нейронных связей к сознанию? Как комбинация электромагнитных импульсов в мозгу создает ощущение личности внутри тела? Никто не знает.

- Ясно… ну… тогда и мне непонятно.

- Сам сыр потрешь или помочь? – отец поставил тарелку перед Мишкой.

- Потри ты. И чайку еще налей.

- Наглеете, молодой человек.

- Ну па-а-а-а…

- Чай вы сами умеете, - улыбнулся Ласкин.

- Ну ладно, - недовольно произнес сын.

- И мне заодно сделай. Сахара одну ложку, - сказал отец и, продолжая улыбаться, покосился на специально нахмурившегося Мишаню.

3. В морге

Поселилась Алёна в однокомнатной квартире на улице Космонавтов, на западной окраине Потерянного. Эту ночь девушка спала плохо. Мало того, что домой она вернулась около двух часов, так еще и мысли атаковали ее всю оставшуюся ночь: Алёна никак не могла перестать строить модели случившегося убийства. Тот факт, что преступление это не вписывалось в какую-либо классическую схему, не давал следователю отключить сознание и провалиться в небытие сна.

Утром Алёна приняла прохладный душ и позавтракала бутербродами и вареным яйцом. Со следственной группой и патологоанатомом она договорилась встретиться в десять утра возле морга. Морг находился на юго-восточной стороне, за частными домами, возле кромки леса. Девушка добралась туда на такси. Двадцать минут ей пришлось прождать на лавочке, пока не появился патологоанатом Костя Бабинский. Двадцатипятилетний тощий парень с полностью забитыми татуировками руками, с тоннелями в ушах и весь в черном.

- Здравствуйте, - произнес врач.

- Здравствуйте, - Алёна встала с лавочки.

Костя протянул ей руку, и они обменялись рукопожатиями. Вчера познакомиться с Костей следователю не удалось, труп принял его помощник.

- Костя, - произнес он.

- Очень приятно, Алёна.

- Зайдем, пока наши дорогие товарищи в пути, - сказал патологоанатом.

Алёна кивнула.

Первым делом, когда девушка оказалась в рабочем пространстве Кости, в нос ей ударил запах формалина – вещества, представляющего собой раствор формальдегида в спирте. Применяется для дезинфекции, остановки органического разложения и в качестве дезодорирующего вещества. В секционной морга стоял всего один стол. Помещение это ничем не отличалось от Московских секционных. Правда, в столичных моргах, где доводилось бывать Алене, столов для исследования трупов было по нескольку штук. В остальном же здесь было все тоже самое – кафельный пол, белые каменные стены, два окна (тут с видом на лес) и большая лампа под потолком. Еще несколько штативов возле стола для закрепления видеокамер и пара стеллажей у стены.

Костя привез из холодильника тело школьного охранника и включил свет.

- Мне сказали, вы хотели попробовать снять пальчики с шеи? – спросил врач.

- Да. Если получится, это будет замечательно.

- Убийство явно имеет какой-то подтекст, - начал врач, рассматривая изуродованный труп, - дело не простое. Неужели убийца окажется настолько глуп, что оставит пальцы?

Алёна не успела ничего ответить. Смех Сергея Петровича раздался из коридора, а следом и невнятный галдеж Феди. Спустя мгновенье парочка появилась в дверном проеме.

- Доброе утро, - с улыбкой произнес капитан полиции, - а вот и мы. Не ждали?

Федя растянул улыбку и произнес:

- Драсьте.

- Привет служителям закона, - сказал Костя.

Алёна молча слегка кивнула им.

- Криминалист сегодня будет? – сурово спросила следователь, глядя на обоих полицейских.

Федя кинул взгляд на Семена Петровича, мол, - “чего она на меня так смотрит, я что ли за Пака отвечаю?”.

- Не берет трубку, - растерянно сказал капитан, а потом, собравшись, нахмурившись, добавил, - вечно с этим Паком проблемы. Буду жалобу писать на него. Как праздники закончатся, сразу сообщу куда следует о такой вопиющей халатности!

- Вы принесли что я просила? – Алёна обратилась лично к Кошкину.

Федя заерзал, зачем-то похлопал себя по карманам, а потом вытащил из сумки набор для снятия отпечатков пальцев.

- Конечно, вот, – он подошел к девушке и протянул ей небольшую пластиковую коробочку, - только там не все было, что вы хотели. Такого пластера, какой вам надо, у нас нет. Зато кисточек много разных.

Алёна подняла крышку и увидела графитовую пыль в пакетике, и пять кисточек.

***

За спиной следователя стояли Костя, Семен Петрович и Федя. Алёна, склонившись над телом, крутила кисть, держа ее большим и указательным пальцами возле отметин рук на шее убитого, а пыль, слетая с щетинок, постепенно показывала контуры отпечатков убийцы.

Спустя полминуты были видны четкие края указательного и среднего отпечатка пальцев, но сами папиллярные узоры не проступили. Алёна остановилась и отложила кисточку. Кроме контуров отпечатков пальцев были еще видны отпечатки сгибов между фалангами.

- Это как так? - спросил капитан, - в перчатках что ли душил?

Девушка отошла от тела и в раздумье прошлась по секционной взад-вперед.

- А почему тогда линии сгибов между фалангами отпечатались? – спросил Костя.

Федя взял со стеллажа резиновую перчатку и надел ее. Слегка согнув пальцы, он повернул ладонь к коллегам.

- Вот, - с умным видом произнес Кошкин, - на резиновой перчатке тоже есть эти бороздки. Они и отпечатались.

- Федя? Ты вообще где учился? – спросила Алёна, стоя возле окна.

Кошкин повернулся к следователю.

- В политехническом техникуме, - ответил Кошкин.

В Потерянном было всего одно училище - ПТУ «Потерянный Политехничекий Техникум». Если сократить до аббревиатуры, то выходит ПТУ под названием «ПТУ». Многие жители Потерянного, закончив школу, шли именно туда. А после ПТУ кто-то шел по распределению на приборостроительный завод - местное предприятие, из-за которого и существовало Потерянное, а кто-то в различные сферы, где можно было устроиться без конкретного диплома.

- А как же тебя в полицию взяли? - спросила Алёна.

- Так, - вмешался Сергей Петрович, - как взяли, как взяли… так и взяли. Не хватало сотрудников, а Кошкин себя хорошо показал. Вот и взяли. И какая вам разница?

- Да, - подтвердил Федя, - это вообще личная информация.

- Поверхность кожи человека покрыта защитным водно-жировым слоем, - начала Алёна свой “ликбез”, - благодаря этому слою мы и оставляем рельефные отпечатки пальцев на предметах. Если надеть резиновую перчатку (на слове перчатка Алёна сделала акцент), то никакой узор на этой ПЕРЧАТКЕ не перенесётся на поверхность, до которой человек в ПЕРЧАТКЕ прикоснулся. Это ясно, господа полицейские?

- Спасибо, я и без вас это знал, - сказал капитан.

- И я знал, - тихо произнес Федя, снимая перчатку, - просто… просто…

- Следовательно, мы имеем дело с человеком, не имеющим отпечатков на пальцах, - сказал Костя.

- Выходит, что так, - Алёна снова подошла к трупу. Встала от коллег с другой стороны стола.

- А такое бывает? – спросил Федя.

- Бывает, - ответила Алёна, - существуют люди без отпечатков пальцев. Они страдают от редкого генетического заболевания. Называется адерматоглифия. Я с таким сталкивалась однажды. Но это очень редкое явление. Невероятно редкое.

- Значит, в нашем Потерянном есть такой человек? – спросил капитан.

- Возможно, - ответила Алёна.

- Но я честно не помню, чтоб у нас в базе что-то подобное было. Я бы точно запомнил, - сказал капитан.

- И что дальше делаем? – спросил Кошкин.

- Пусть для начала Костя проведет полное исследование трупа, - сказала Алёна, - может, еще что обнаружится.

Продолжение Я мыслю, значит, я существую (научная фантастика, хоррор) Часть 3

Глава 1. Какой смысл в этом убийстве?

В протоколе осмотра места происшествия следователь Алёна Афанасьева коснулась кончиком письменной ручки свободного поля для заполнения графы “описание трупа”. Но заполнять эту графу она не спешила. Алена стояла в легком замешательстве, глядя на изуродованное тело, лежащее на земле в метре от нее. Такого рода физические повреждения тридцатилетняя девушка за свою недолгую карьеру в следственном комитете еще не встречала.

Началось все с того, что в провинциальном городке Потерянное за минувшую неделю пропали четыре человека. Город был со всех сторон окружен лесом, и находился он в Козельском районе, в двухстах пятидесяти километрах от Москвы. Население Потерянного составляло чуть более одиннадцати тысяч жителей. В город этот вела всего одна асфальтированная дорога, проложенная от Козельска сквозь густой еловый лес. Десять километров лесной дороги отделяли Потерянное от остального мира.

г. Потерянное. Съемка со спутника.

Алёну назначили вести дело о пропаже людей. Девушка приехала из Москвы несколько часов назад и даже не успела разложить вещи в арендованной государством квартире, как ее вызвали на осмотр места преступления. Тело, найденное в лесу, принадлежало одному из пропавших.

Осмотр места преступления должен проводиться в светлое время суток, если конечно речь не идет о случае, не требующем отлагательств. Сейчас был как раз такой случай. Растерзанный обнаженный труп мужчины нашел в лесу житель с окраины городка, когда вышел перед сном выгулять собаку.

Ночную тьму разрезали лучи фонарей следственной группы, сформированной из местных полицейских. Группой этой руководила Алёна, правда познакомиться с ними ближе она еще не успела.

- Алёна Максимовна, - произнес полицейский, подойдя к ней, и, чуть не споткнувшись о труп, отскочил в сторону, когда девушка накричала на него:

- Под ноги смотрите!

- Ой, - робко произнес мужчина, - темно же.

- Пожалуйста, будьте осторожны, и главное, ничего тут не трогайте. Хорошо?

- Да, конечно, - ответил полицейский, - у нас это, как его… лента кончилась.

Полицейского звали Фёдор Кошкин. Было ему двадцать семь лет и носил он звание младшего лейтенанта. Алёна попросила его обмотать красно-белой сигнальной лентой область в радиусе десяти метров от тела и никого лишнего в эту зону не впускать.

- В прошлый раз всю ленту израсходовали, - невнятно бубнил круглолицый упитанный Фёдор, - я говорил, что купить надо. Они поехали в хозяйственный, но не купили. Кинологу все потратили на…

Алёна со вздохом обернулась, не дослушав продолжение этой занимательной истории. Фонари во тьме периодически слепили глаза. Девушка, щурясь, пыталась найти капитана полиции Сергея Петровича Даля, который тоже входил в следственную группу. А третьим, и последним членом группы был криминалист Володя Пак, который сюда еще не подоспел. Кроме следственной группы тут было еще трое рядовых полицейских, обеспечивающих безопасность.

- Сергей Петрович! - Алёна подняла руку, - вы?!

Она продолжала всматриваться сквозь деревья в силуэты людей – местные жители, ведомые любопытством, всё прибывали и прибывали. Собралось их уже человек десять. Фонари бегали туда-сюда, а гул людской становился всё громче.

- Да! – ответил Капитан и неспешно направился к Алёне.

- Фёдор, - серьезным тоном произнесла девушка, - вы пока идите туда, объясните зевакам, что тут им не театр. Здесь могут находиться только члены следственной группы и полиция.

- Да это же наши, чего такого-то, - Федя пожал плечами, - они ближе не пойдут.

Девушка снова вздохнула.

- Вот же разворотило его, - подойдя к телу, произнес капитан, - да… ну дела…

- Сергей Петрович, - начала Алёна, - вы дозвонились до криминалиста?

- Что-то не берет, - ответил капитан, продолжая разглядывать труп. Покойный лежал на спине, раскинув руки в стороны. Сергей Петрович, покачивая головой, три раза цокнул, а потом принялся чесать затылок и приговаривать себе под нос:

- Да… такое дело в нашем Потерянном, это конечно… да… ноги-руки… ух… всё изуродовано… караул…

- Так до него и не дозвониться, - усмехнулся Федя, - первое мая же. Пак говорил, что на шашлыки идет.

- Это куда еще? – спросил капитан.

- Вроде на ближнее. Он и палатку у меня одолжил.

Алёна закрыла глаза. Медленно провела рукой по лицу, ощущая, как у нее начинают пульсировать вески.

- Боже, - подумала следователь, - а я ведь и не сомневалась, что тут все будет именно так…

Девушка поежилась – прохлада весенней ночи заползла ей под одежду. Алёна вставила ручку в нагрудный карман джинсовой куртки и села на корточки возле головы погибшего.

Пытаясь отгородиться от неуместной болтовни ее новых коллег, она принялась за работу.

- Глаза не просто выколоты, - проговаривала она в уме, светя фонарем под разными углами на изувеченное лицо, - а разрезаны. Склера распорота будто скальпелем (подносит фонарик практически вплотную к остаткам левого глаза), стекловидное тело на половину извлечено из глазницы, хрусталик и роговица вывернуты и лежат на щеке.

Алёна поднесла телефон ко второму глазу.

- Повреждения такие же, но разрез склеры сделан под другим углом. Стекловидное тело почти все осталось в глазнице.

Девушка осветила вскрытую черепную коробку.

- Череп расколот, похоже, тяжелым предметом. Видны следы ударов. Лобная и теменная кости выломаны и вынуты. Головной мозг лежит на грунте. Разорван на две части небрежно, но от спинного мозга, кажется, не отделен.

Она перевела взгляд снова на лицо.

- Носовой хрящ срезан. Щеки разрезаны практически до мочек ушей. Язык вырван не до конца, будто за него тянули. Нижняя челюсть отделена от черепа, держится на клочках кожи. Зубы на месте.

Алёна встала. Засунув телефон в нагрудный карман так, чтоб торчала лишь часть с включенным фонарем, девушка принялась записывать в протокол увиденные повреждения.

- Когда упаковывать его? – спросил у Алёны капитан.

- Когда я закончу осмотр, - ответила следователь, не отвлекаясь от текста.

- А когда вы закончите осмотр?

- Когда все осмотрю.

Продолжая писать, периферическим зрением Алёна заметила, что Сергей Петрович слегка дернулся в сторону, будто хотел уйти, но резко передумал. Потом он в нерешительности заерзал, поправляя фуражку и кашлянул в кулак. Почесал нос…

- Давайте сделаем осмотр по фото, - проговорила про себя Алёна, предполагая, что именно это собирается предложить капитан.

- Может…это… ну… - начал Сергей Петрович, - сфотографируем все как следует и протокол уже… ну… потом заполните?

Алёна молчала.

- Хочу закончить пораньше, - проговорила в мыслях она.

- Хотелось бы тут не торчать долго. Пораньше бы уйти, - сказал капитан, - еще же к патологоанатому его везти.

- А он у вас не на шашлыках? – спросила девушка, закончив делать очередную запись и посмотрела в глаза Сергею Петровичу.

- С чего это ему быть на шашлыках? – с важным видом недовольно произнес капитан полиции, - у нас тут, знаете ли, не детский сад. Все работают. Да, бывает… бывают… эти, как их… форс-мажоры! Так это везде может произойти. Да и вообще, я тут вспомнил, что Пак заболел. Он мне говорил, что ему нужен больничный.

Следователь обошла труп и села на корточки возле живота. Ручку она вновь убрала в нагрудный карман, а вместо нее взяла телефон и осветила разрез, идущий от стыка ключиц на грудной клетке вверх по горлу к подбородку, свисающему на коже на левую сторону от шеи. Алёна перевела фонарь на вскрытый живот.

Стенка живота была отделена от тела. Верхняя граница среза шла вдоль реберных дуг. По бокам разрез был ограничен задними подмышечными линиями от рёберных дуг до гребней подвздошных костей. Нижняя граница среза была образована передними отрезками подвздошных гребней и линиями, проведёнными на уровне паховых складок. Вырезанная брюшная стенка лежала возле трупа, свернутая в трубку у правой руки.

- Я тут надолго, - сказала девушка и продолжила записывать повреждения в протокол.

- Надолго, так надолго, - бодро сказал капитан, - я что, против что ли? Работа превыше всего!

- Ну да, ну да, - тихо произнесла Алёна.

- Я тогда это… отойду… если что нужно, кричите, я недалеко буду, - неуверенно произнес капитан.

Сергей Петрович, постояв пару секунд, понял, что девушка ничего ему отвечать не собирается. Мужчина попятился назад, а потом резко развернулся и зашагал в сторону столпившихся жителей.

Закончив описывать срезанную стенку живота, девушка заглянула в брюшную полость. На первый взгляд все органы были внутри тела, но лежали не на своих местах, или не так, как им было положено природой – печень перевернута, желудок вырван и лежал поверх небрежно спутанного кишечника, на месте желудка было сердце, вытянутое из-под грудной клетки, но не отделенное от артерий.

Алёна встала и подняла взор к звездному небу, небольшое пятно которого просматривалось сквозь густые лапы елей, нависающие над девушкой. Труп нашли на востоке от города. За спиной Алёны в пятистах метрах находилось Потерянное, а впереди был лишь лес, тянущийся на двадцать километров и заканчивающийся полем, которое пересекала автомобильная трасса. С западной стороны от Потерянного как раз и шла дорога на Козельск. Западная часть леса была самая узкая – десять километров. Южнее и севернее лес тянулся километров на тридцать. Алёна исходила этот лес вдоль и поперек за те годы, что прожила тут. Жили они вдвоем с отцом. Возможно, если бы его не застрелили при ограблении магазина, в котором он работал продавцом, жизнь Алёны сложилась бы иначе. Убийца отца не был найден. Это событие побудило девушку связать свою судьбу с раскрытием преступлений. Через год после его гибели, в девятнадцать лет, она уехала поступать в Московскую академию Следственного комитета. И вот, спустя одиннадцать лет, воля случая, а точнее - приказ начальства, завел ее вновь в Потерянное, куда Алёна надеялась никогда больше не возвращаться.

Опустился туман. Виной ему была речка Потеря, которая проходила в километре восточнее и, петляя, тянулась с севера на юг. Народ сзади начал расходиться, видимо, капитан все же решил повлиять на непрошенных гостей. Становилось все тише… и тише… и тише… Вскоре остался слышен лишь треск сверчков. Алёна смотрела сквозь черные стволы елей, вглядываясь во тьму леса, и до сих пор не могла поверить, что она снова тут, в этом проклятом злачном городе… в Потерянном. В месте, которое она ненавидела всем сердцем. Но начальство выбрало именно её.

- Ты там многих знаешь, - говорил ей шеф, - места для тебя знакомые, а еще ты лучшая. Самая лучшая! Неужели ты никогда не мечтала поймать серийного убийцу? Это дело тебе по зубам. Тебе, и только тебе!

На тот момент труп еще не был найден, и никто не был уверен, с убийцей они имеют дело или нет. Но сейчас уже не было сомнений.

Алена продолжила осмотр.

- Гениталии отрезаны и лежат возле бедра. Правая нога не повреждена. На левой ноге от колена и до тазобедренного сустава идет глубокий разрез четырехглавой мышцы бедра. Коленная чашечка отрезана, висит сбоку на коже. Икроножная мышца частично срезана, отодвинута от голени и держится на куске кожи возле колена. Стопы не тронуты. Правая рука не тронута. На бицепсе левой руки продольный разрез от плечевого сустава до локтя. Кисть и предплечье разрезаны вдоль до локтевого сустава. Лучевая и локтевая кости разведены в стороны.

Личность погибшего установили практически сразу, еще до приезда Алёны – сорокапятилетний Белов Алексей Степанович, работающий охранником в школе. Школа тут была единственная. Алёна закончила эту школу, но охранника этого девушка не знала, как и он не знал её. Мужчина пришел работать туда уже после Алёниного выпускного. А вот капитан полиции Сергей Петрович Алёну помнил еще с подросткового возраста. Да и ему сообщили сверху, кто будет руководить следствием. Алёна его тоже помнила. Помнила, как он разводили руками, когда ему задавали вопросы о поимки убийцы её отца. Правда Сергей Петрович тогда еще не был капитаном. Презрение, ненависть и брезгливость ко всему их отделу у Алёны осталась до сих пор. За эти годы Сергей Петрович сильно потолстел и отрастил усы. Алёна даже его узнала не сразу – вот буквально только что девушка поняла, что это он! Тот самый полицейский, который занимался расследованием убийства отца!

Федю Кошкина девушка не помнила. Он был младше ее на три года, и, вероятно, они много раз должны были пересекаться в школе, но с младшими Алёна тогда не водилась. У нее вообще друзей было не много. Ей всегда было хорошо одной. До тех пор, пока в её жизни не появился Василий Ласкин, но об этом позже...

Кстати, фамилию криминалиста Пака следователь так же слышала впервые.

Сейчас Алёна отогнала гнетущие мысли о прошлом. Записав данные в протокол, девушка достала телефон и сделала несколько десятков фотографий трупа с разных сторон. Потом она подошла к своей следственной горе-группе.

- Всё? Уезжаем? – с надеждой и тоской спросил Сергей Петрович.

- Я скажу, когда будет всё, - холодно прозвучало в ответ.

Алёна обратилась к пенсионеру, стоящему возле капитана:

- Вы нашли труп, правильно?

- Совершенно верно.

- Во сколько примерно это случилось? – следователь коснулась ручкой блокнота. Приготовилась записывать.

- Ну… - старик нахмурил брови, глядя сквозь Алёну, - так где-то в пол двенадцатого я вышел, и без десяти где-то… да, где-то так. Примерно… где-то без десяти.

- Как вас зовут?

- Гольц Осип Анатольевич.

(Следователь записывает имя)

- Вы никого больше не видели, пока шли по лесу?

- Нет, никого. В такое время тут только я шатаюсь.

- Не опасно так ночью ходить по темноте?

- Всегда с Клаусом хожу по этой тропинке до речки и назад. А что мне темнота? У нас возле дома что ли светлее? Один фонарный столб на двор, и тот перестал работать. Да и я с собой фонарь беру. Вот (показывает выключенный фонарь).

- Как вы обнаружили тело?

- Так это не я обнаружил. Это Клаус обнаружил.

- Клаус, это ваша собака?

- Да.

- Как это было? Можно подробнее?

- Ну как-как… Идем мы идем… Как обычно всё. Я с фонарем иду. Вдруг он убег в сторону. Лает, лает. Я его зову. Он не идет. Не идет и не идет, твою мать. Я к нему… Свечу под ноги, чтоб не кувыркнуться тут, и о-па! Лежит весь в крови! Я аж чуть не рухнул на месте. Клауса взял на поводок и назад, домой. Из дома сразу Петровичу набрал.

Алёна, не перебивая, делала заметки.

- У нас тут медведей и волков нет, - продолжил пенсионер, - это явно что-то нечистое.

Алёна подняла глаза на Осипа.

- Нечистое? – переспросила следователь.

- Ну а кто еще мог такое сотворить с Лешкой?

Игнорируя последние слова свидетеля, Алёна произнесла:

- Осип Анатольевич, адрес и телефон ваш пожалуйста скажите.

После того, как следователь записала личные данные свидетеля, она снова подошла к трупу. Стоя в ночной тьме перед освещенным фонарем изрезанным телом, Алёна смотрелась тут инородно. Стройная, ухоженная молодая девушка, с прямыми русыми волосами чуть ниже плеч, с утонченными чертами лица, с большими голубыми глазами и с совсем немного задранным вверх кончиком носика, она совершенно не вписывалась в весь этот кровавый антураж. В Москве в отделе за Алёной пытался ухаживать практически каждый сотрудник, и каждый был отвергнут. Одевалась она скромно – обтягивающие джинсы, майка или кофта, обычно заправленная, и чаще всего кроссовки или кеды. Бывали случаи, когда следователь позволяла себе надеть обувь на высоком каблуке, и тогда, когда она проходила мимо коллег мужского пола, рабочий процесс их на время застывал: сотрудники провожали взглядом Алёну, легко идущую, закрывшуюся в своих мыслях и ни на кого не обращающую внимания.

Алёна была не замужем. Отношения с противоположным полом конечно же у нее были еще с одиннадцатого класса. Правда парней, которым повезло овладеть такой независимой дамой, было немного. К тридцати годам их оказалось всего четверо, и до совместного проживания дело никогда не доходило. С последним своим молодым человеком девушка рассталась пять лет назад и с тех пор решила, что ей никто больше не нужен.

Алёну можно было назвать красивой по общим меркам современного общества. Но на природную красоту ей было наплевать. Она даже не красилась. А то время, что можно было провести у косметолога, она с радостью тратила на шахматы, которые, как она считала, помогали ей тренировать логическое мышление, память и аналитику, что необходимо в работе следователя.

Алёна пыталась развивать навык мышления, хотя и без этого она была достаточно умна. Сказать сходу – что значит быть умным, сложно. У каждого может быть свое определение умного человека, но независимо от того, какого определения кто-либо придерживается, о наличии высокого интеллекта в человека можно догадаться, когда с этим самым высоким интеллектом сталкиваешься. В первую очередь, высокоинтеллектуальный человек способен лучше собирать информацию и анализировать концепции и принципы, после чего делать более правильные выводы и правильно понимать мир, окружающих людей и истинно трактовать события. Сбор информации, правильный анализ и вывод - эти когнитивные процессы в сознании Алёны всегда были запущены, что бы она ни делала.

Великие умы обсуждают идеи и парадигмы в любых областях, от искусства до науки. Средние умы обсуждают события. Малые умы обсуждают видео-шоу, других людей, их одежду, их деньги, отношения и повадки. По этой причине Алёна и была одиночкой по жизни.

Может ли умный человек быть по-настоящему счастлив? Ведь как сказано в книге Екклесиаста “Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь”, что можно трактовать так – чем больше человек понимает себя, мир, окружающих людей и процессы, тем больше он осознает их несовершенство, и тем сильнее печаль такого человека.

Но печальной Алёна не была. Скорее наоборот, она была счастливой, правда только тогда, когда перед ней вставала очередная следственная задача, дающая ей смысл в дальнейшем существовании.

Красивая, умная и одинокая – настоящая Мэри Сью в мире кошмаров.

Девушка на мгновенье оглянулась: Сергей Петрович что-то говорил Феде, а трое рядовых полицейских курили. Свидетель отправился домой. Алёна обошла труп и остановилась возле головы.

В графу “предварительные версии” девушка записала следующее:

“Судя по следам рук на шее, мужчина был задушен. Исходя из состояния тела, смерть наступила не более десяти часов назад. Тянущихся от трупа следов крови нет, следовательно, увечья на теле нанесены здесь. Каков мотив? Пока, вероятно, это похоже на какой-то ритуал. Убийца должен быть физически крепким, чтоб голыми руками убить такого рослого человека.”

- Сергей Петрович, - произнесла Алёна, - не могли бы вы подойти.

Капитан деловито зашагал к следователю.

- Сергей Петрович, у вас тут смогут снять отпечатки пальцев с тела? – спросила Алёна.

- С тела? – капитан нахмурился, - это как, с тела?

В судебно-медицинской криминалистике весьма часто возникают ситуации, требующие снятия отпечатков пальца преступника с кожи погибшей жертвы. Особенно при отсутствии иных улик следователи часто просто умоляют о таком чуде.

Те, кто сталкивался с подобной проблемой, весьма ясно осознают всю головную боль, связанную с этим процессом. Сама находка таких отпечатков в общем-то может считаться удачей, а уж их успешный перенос с дальнейшей идентификацией смело можно записывать как личную победу.

- Да, с тела, - повторила Алёна.

- А как это, с тела? – толи капитан валял дурака, толи и правда не знал, как это делается.

- Создаем облачко графитовой субмикронной пыли, вертя кисточкой как можно ближе к коже, но не касаясь её, и очень осторожно. Когда отпечаток проявился, аккуратно накладываем пластер. Когда пластер затвердел, снимаем, разворачиваем, внутреннюю поверхность фотографируем, потом сканируем, потом переносим отпечаток на плёнку, - закончив речь, Алёна и без ответа капитана поняла, что они такое не делают. Она даже успела произнести эту фразу у себя в голове, как бы от имени капитана: Мы такое не делаем.

- Ох, - зафыркал Сергей Петрович, - вы знаете, боюсь, что мы не делаем такое.

- Кто бы сомневался, - девушка отвела взгляд от капитана.

Отпечаток на живой коже живёт не долго - по разным данным около двадцати минут, хотя есть мнение, что в определённых условиях, при минимальном потоотделении и без контакта с одеждой может сохраниться до полутора часов. А вот отпечатки, оставленные на трупах, удавалось снимать самое позднее - после двух суток с момента наступления смерти.

- Вы всё? – спросил Сергей Петрович.

- Да, - ответила следователь, - едем сейчас к патологоанатому.

- Только он на работу придет уже утром.

- Я понимаю. Но тело-то надо отвезти?

- А… ну да… да, конечно.

Продолжение Я мыслю, значит, я существую (научная фантастика, хоррор) Часть 2