Серия «Новогодние истории»

Новый 1985 год я встретил в армии. Причём не просто в роте, а на посту – как раз на Новый год мы заступили на боевое дежурство по охране пусковой ракетной установки на космодроме Байконур. Это если говорить официально, а если по-простому, то под самый Новый год нас завезли на неделю на площадку с караульным помещением и ракетной шахтой, которую мы и должны были охранять.

Встречать Новый год посреди пустыни в обществе ещё трёх таких же, как и я, бойцов – не самое интересное занятие: ни тебе телевизора с Голубым огоньком, ни кинофильма в солдатском клубе, ни праздничного ужина. С другой стороны, провести неделю вдали от армейского начальства – довольно неплохая альтернатива какому-нибудь спортивному празднику, который наверняка будет устроен под самый Новый год.

Площадка нам досталась не самая лучшая – располагалась она на севере полигона, в отдалении от всех жилых площадок и вообще от какого-либо жилья. Собственно, площадка как площадка: огороженная двумя рядами колючей проволоки и двумя рядами сигнальных систем, с ракетной шахтой, закрытой 4-тонной крышкой, с какими-то подземными сооружениями и с караульным помещением, называемом у нас карпомом. А вот карпом у нас был необычный, такого я не встречал больше ни на одной площадке, где мне приходилось побывать во время службы. Чтобы попасть в него, нужно было через небольшой люк спуститься под землю по металлической лестнице, затем пройти по длинной круглой потерне (подземному коридору), закрытой с обеих сторон гермодверями в комнату отдыха и аккумуляторную и снова подняться по лестнице, чтобы оказаться в комнате оператора охранной сигнализации, откуда уже можно было попасть и на кухню, и в огневое сооружение – пост, на котором стоял часовой. Огневое на этой площадке тоже было особенным – бронеколпак с турелью для крупнокалиберного пулемёта и с триплексами вместо бойниц. В нём даже сиденье для часового было! Правда все его плюсы на этом и заканчивались, поскольку зимой в нём было жутко холодно, а летом – жарко и душно. Так что два часа на посту казались там, иной раз, чуть-ли не сутками.

Естественно, что к Новому году наше отделение постаралось подготовиться: в армейском чипке, как назывался магазинчик, были закуплены пара банок какао со сгущённым молоком из которых Лёха, один из караульных, соорудил шоколадную колбасу и вполне неплохие конфеты-трюфели. Их, а также всякие вкусности, присланные родителями на праздник, мы затолкали в холодильник на кухне. Туда же отправилось и самодельное лимонное желе, тоже приготовленное Лёхой – он вообще учился на кулинара, так что всегда мог соорудить что-нибудь вкусное из самых обычных продуктов. Всё это осталось дожидаться Нового года – нужно же хоть как-нибудь себя порадовать!

Перед самым Новым годом часовой, сидящий в бронеколпаке, неожиданно ошарашил нас, сообщив, что к площадке едет машина. Машина? За полчаса до Нового года?!

Тяжело вздохнув, наш начальник караула или попросту начкар натянул шинель и пошёл к воротам. Оказалось что приехал к нам сам Дед Мороз командир части полковник Косолапов, решивший проехаться по всем площадкам, которые охраняли наши бойцы и лично поздравить с праздником.

Вообще, командира части у нас всегда откровенно побаивались, а при звуке его знаменитой фразы: «Я не спрашиваю почему, но я спрашиваю – ПОЧЕМУ?!» описывались самые суровые дембеля, облетала листва с ближайших деревьев, а в радиусе двух километров происходили массовые инфаркты у всех сусликов, сурков и тушканчиков. Но при этом он был ещё и очень справедливым, как раз из той породы командиров, которым в армии дают замечательное прозвище - Батя.

И вот, вместо того, чтобы уехать в Ленинск на праздник, он на Уазике отправился в предновогоднее турне по площадкам. К нам в карпом Косолапов пришёл с бумажным пакетом, в котором лежали свежие яблоки и булочки – подарок от части был хоть и неказистым, но приятным. Оглядевшись в карпоме, он зашёл на кухню, заглянул в холодильник, хмыкнул и сказал:

– Да вы к празднику подготовились лучше, чем я дома! Кстати, товарищ сержант, - обратился он к начкару. – У вас потерна не вымыта, пошлите бойца исправить!

Бойцом свободной смены оказался я, так что пришлось мне брать ноги в руки, в смысле ведро в зубы и отправляться мыть потерну. По правде говоря, её вообще не мыли, ни кого это обычно не волновало, а зимой там к тому же было жутко холодно. Так что обходились чаще всего тем, что просто подметали в ней пол. Но приказ начальника – закон для подчинённого!

С ведром в руках я спустился в потерну и начал мыть пол. Ну, как начал… Едва я проводил мокрой тряпкой по полу, как на нём оставался молодой ледок. Так что к концу работы вся потерна начала блестеть, как дворец Снежной Королевы. С большим трудом я выбрался из потерны и доложил о выполнении приказа. Косолапов ещё немного походил по карпому, заглянул в бронеколпак к часовому и сделав запись о проверке в журнале несения боевого дежурства, отправился обратно к машине. Открыв гермодверь в потерну командир части застыл в изумлении от вида искрящегося в свете ламп льда, покрывшего пол и стены коридора.

– Однако… - пробормотал он и сделал пару шагов по потерне, поскользнулся на льду и с грохотом рухнул на пол. Встав на ноги, Косолапов отряхнулся и пробурчал что-то вроде: «Был не прав». После чего ещё раз пожелал всей дежурной смене счастливого Нового года и отправился на следующую площадку – потерны потернами, но ему ещё нужно было успеть объехать несколько таких площадок до Нового года.

А Новый год мы встретили как положено: лимонным желе под бой курантов, доносящихся из радиоприёмника.

С чего у вас начинался Новый год? В нашей семье он всегда начинался с покупки открыток. Тех самых, с ёлочками, стеклянными шарами и весёлыми зверушками. Причём ездили мы обязательно на Главпочтамт г. Перми. Почему именно туда? Сложно сказать, но за долгие годы у нас в семье выработался своеобразный предновогодний ритуал: сходить в кино или в цирк, посидеть в кафе «Космос» и купить открытки к Новому году на Главпочтамте.

Главпочтамт встречал нас запахами разогретого сургуча, свежей газетной краски и тем самым неповторимым шумом, который всегда сопровождает большое скопление людей, собравшихся в большом, гулком здании. Пока я был совсем мелким, то сразу усаживали за большущий стол, стоящий посреди зала. На его заляпанной чернилами столешнице лежали чистые бланки для телеграмм и стояли древнего вида чернильницы с перьевыми ручками, вполне возможно заставшими бегство Наполеона из Москвы и уж точно помнившими отречение Николая II, о чём недвусмысленно намекали полустёртые двуглавые орлы на боках чернильниц. Пока родители выбирали открытки (вот эту можно бабушке послать, а эта - дяде Васе, не забыть бы про Раю с Лидой), я садился за стол и разрисовывал очередной бланк телеграммы танками и самолётами. Очень уж мне нравилось рисовать пером, была в этом какая-то непостижимая прелесть: обмакнуть перо в чернильницу, неспешно провести линию, снова макнуть, снова провести… Да и скрипело перо по бумаге всегда как-то очень душевно.

А вечером дома родители раскладывали купленные открытки на столе и разбирали, кто, кого и какой открыткой будет поздравлять: писем и открыток всегда писали помногу, всем своим знакомым и родственникам, которых было какое-то неимоверное количество.

А потом нужно было бежать на почту, чтобы успеть отправить подписанные открытки по адресатам так, чтобы они дошли до них как раз к празднику: перед Новым годом на почте всегда был аврал – всем же хотелось, чтобы его открытка пришла вовремя. Какое это было удовольствие: открыть почтовый ящик, в котором лежал ворох писем и открыток! Даже немножко жаль, что письма сейчас практически никто не посылает: всё заменил интернет и смартфон. Конечно, это гораздо удобнее, но мы лишились той самой маленькой радости, приходящей из почтового ящика.

Открытки всегда покупались с запасом – мало ли кому ещё захочется написать, поэтому дома образовалась стихийная коллекция, из которой я со временем повытаскивал все рисованные новогодние открытки, создав из них свою, уже самую настоящую коллекцию. Не то, чтобы я стал завзятым филокартистом (так называют коллекционеров открыток), но до сих пор иногда пополняю свою коллекцию очередной новогодней открыткой.

***

Ёлку наряжали перед самым праздником, но это и понятно, поскольку ёлка в те времена у нас всегда была настоящая, живая. А что Вы хотели - лес от дома в 15 минутах ходьбы, да и пластмассовые ёлки в то время были не очень-то красивыми. Для ёлки у нас был специальный табурет с отверстием в сиденье, под него ставили ведро с водой, в которое и ставили ёлку – так она могла простоять дней 20, прежде чем начинала осыпаться. Её украшали игрушками, которые хранились в большом, старом чемодане вместе с блёстками, мишурой и электрическими гирляндами. У всех, наверное, был подобный чемодан или коробка с завёрнутыми в газету стеклянными шарами, зайцами и Дедами Морозами. Просто вспомните, как вы разворачивали пожелтевший газетный лист, гадая, что же попадётся на этот раз: шишка, белочка или доктор Айболит? А потом нужно было аккуратно повесить игрушку на ёлку, чтобы случайно не уронить – стеклянные игрушки очень хрупкие, а ведь некоторые из них давно отметили своё совершеннолетие и даже вышли на пенсию…

Ну а потом наступал Новый год с подарками, с обязательным Голубым огоньком, советским шампанским и какими-нибудь новыми новогодними фильмами вроде давно позабытого «Похищения» или «Этой весёлой планеты». А сразу после курантов мы бежали на улицу, где стояла огромная, по моим детским меркам, деревянная горка.

Пока дети катались на горке (особым шиком считалось скатиться не сидя, а стоя), взрослые усиленно поздравлялись тем, что вынесли с собой. Шум, гам и толчея стояли на горке часов до двух ночи, после чего народ расходился по домам, чтобы встретить Новый год «по Москве». Веселье затихало и посёлок успокаивался до самого Старого Нового года. Интересно, но я почему-то не помню, чтобы было много пьяных. Выпившие были, но это и понятно - праздник всё же, а вот таких, чтобы на ногах не стояли, не помню. Хотя возможно, в таком состоянии люди просто на улицу не выходили.

Иногда мы на Новый год ездили к своим родственникам в Пермь. Жили они неподалёку от дворца культуры имени Свердлова, который сейчас называется ДК им. Солдатова, а до этого успел побывать и ДК им. Сталина и муниципальным дворцом культуры – богатая на события у него была жизнь. Там, конечно, всё было сделано гораздо круче, чем у нас в посёлке: и огромная ёлка, и снежные скульптуры, и куча горок самых разных размеров: было где разгуляться нам с двоюродными сёстрами!

Вот такой немножко ностальгический пост получился про Новый год.

Читайте, комментируйте, критикуйте - всегда приятно с вами общаться.

Перед каждым Новым годом в детских садах обязательно бывают какие-нибудь утренники. Не был исключением и наш детский сад № 66.

И вот как-то раз перед самым новогодним утренником меня позвали в каморку к воспитательницам, которую мы называли «воспиткой». И там, в царстве убранных на зиму педальных автомобильчиков и лошадок-качалок, воспитательница Вера Ивановна строго спросила:

– В мешке бежать сможешь?

– Смогу, - ответил я, нисколько не сомневаясь в своих способностях.

Тогда воспитательница действительно надела на меня огромный, празднично украшенный мешок, завязала его и попросила пробежаться по комнате. Спереди в мешке были прорезаны два отверстия, чтобы можно было сквозь них смотреть. Прижав эти дырочки к глазам я попробовал пробежаться. Вышло довольно неплохо: во всяком случае мне удалось не споткнуться и не запутаться. Вера Ивановна довольно улыбнулась и сказала:

- Будешь у нас на празднике мешком с подарками. Только смотри, никому об этом не рассказывай!

Пообещав молчать, как партизан, я приготовился слушать. На новогоднем утреннике мне доверили особую роль: по сигналу воспитательницы я должен убежать в каморку воспитательниц и там забраться в мешок. Дед Мороз выносит меня из каморки, и когда он произнесёт фразу: «А сейчас будут подарки!» - я должен убежать от него в мешке, пробежать пару раз вокруг ёлки и снова спрятаться в комнате воспитателей.

Пару раз мы ещё отрепетировали бег в мешке, и вот подошло время утренника.

Мальчики-зайчики и девочки-снежинки танцевали возле ёлки, пели про зиму в избушке и про маленькую ёлочку, срубленную старым браконьером, кричали: «Ну-ка, ёлочка, зажжись!» - в общем, развлекались по полной программе.

В какой-то момент Вера Ивановна показала мне рукой на комнату воспитателей. Я тихонечко прокрался туда. В комнате меня уже ждал большой и бородатый Дед Мороз в нарядной шубе. Он помог мне забраться в мешок, после чего взвалил его на плечи и вышел в зал. Мешок со мной он поставил возле ёлки, а сам отправился приветствовать детей. Наверняка все это помнят:

– Здравствуйте, дети!

– Здравствуй, дедушка Мороз!

– Что-то плохо вас слышно! Ну-ка, громче!

Ну и всё в том же духе. А вы думали, что за 50 лет хоть что-то изменилось?

В общем, Дед Мороз заговаривал зубы детям, а потом вдруг сказал кодовую фразу – и я побежал!

Первый круг вокруг ёлки я сделал, как лихой гонщик на формуле-1: с трудом входя в повороты, но явно опережая своего соперника. Дед Мороз тихонько бежал за мной, ругая непослушный мешок. Дети орали от восторга – ну ещё бы, не каждый день мешки с подарками убегают от Дедов Морозов. На ажиотаже я вылетел на второй круг… и запнулся о крестовину, в которую была вставлена ёлка! Со всего размаху я шлёпнулся на пол и дальше передвигался уже на четвереньках, поскольку испугался, что меня догонит Дед Мороз. А ему, чтобы случайно не нагнать мешок, тоже пришлось спотыкаться и падать. Так и не вставая на ноги, я быстренько уполз в комнату воспитателей, где был вызволен из мешка и потихоньку присоединился к ребятам.

– Здоровски мешок бегал, ты видел? – радостно сообщил мне мой друг Лёшка.

– Здоровски! – подтвердил я, потирая наливающуюся на лбу шишку. Говорить о том, что в мешке бегал я, было нельзя – я же слово давал. А похвастаться-то очень хотелось, прямо сильно!

Но тут на моё счастье Дед Мороз вынес уже настоящий мешок с самыми настоящими подарками и нам с Лёшкой стало совсем-совсем не до разговоров – нужно было бежать за подарками.

P.S. Наверняка у многих были какие-то истории, связанные с Новым годом. Решил нынче выложить несколько историй про Новый год, как своих, так и рассказанных мне бабушкой жены (про самый первый разрешённый Новый год и про Новый год во время войны). Надеюсь, против никто не будет? С большими рассказами пока не получается, так что буду пока писать мелкие.

Пишите, комментируйте, критикуйте, я всегда жду ваши комментарии.