По поводу Алисы и кроличьей норы .... Приснился мне недавно сон: мы с друзьями каким-то образом обнаружили эту самую кроличью нору и решили меня туда спустить посмотреть, что там. Обвязали веревкой под мышками и потихоньку спускают. А спуск длинный такой, я в какой-то момент думала уже все, верёвку дергать, чтоб обратно тянули, но решила уже идти до конца. В общем, в конце концов спуск закончился, я встаю ногами на землю (как бы парадоксально это ни звучало) и понимаю, что нахожусь типа в предбаннике, передо мной дверь и надо туда войти. Вхожу и попадаю в город, ну по ощущениям не сильно прям большой, самое удивительное внутри природа есть, холмы какие-то, река, деревья, и светло, только не от солнца, свет как будто мутноватый, будто сумерки все время. В общем, тусуюсь я в этом городе, хожу между домов, знакомлюсь с каким-то людьми и в какой-то момент до меня начинает доходить где я... В подтверждение этих догадок мне попадается на встречу мой знакомый (в реальной жизни я не знаю кто это), я подхожу к нему: "о привет, как дела... а слушай, тебя ведь электричка недавно переехала ...." ... Тут я уже реально понимаю, что через эту кроличью нору попала в царство мертвых и от ахуя просыпаюсь...
О первых двух не знает только ленивый, а вот остальных вы, возможно, увидите впервые. Ну, сначала отдадим дань общеизвестным:
Алиса Лиддл и Кристофер Милн
Алиса Лиддл попросила друга своих родителей, учителя математики Чарльза Доджсона рассказать сказку, и он стал придумывать историю о том, как она провалилась в кроличью нору. Первая редакция родившейся из этого рассказа книги называлась "Приключения Алисы под землёй".
Кристофер Милн после посещения зоопарка, где ему разрешили погладить медведицу Винни (сокращённо от Виннипег) переименовал в честь неё своего плюшевого медведя, и вместе с ним стал героем знаменитой книги своего отца.
Мура Чуковская и Женя Гайдар-Голикова
"Дали Мурочке тетрадь, стала Мура рисовать..." Младшая любимая дочь Чуковского Мария прожила очень короткую жизнь и умерла от тяжёлой, мучительной болезни, но после неё осталась эта книга – сборник самых нежных, самых светлых "малышачьих" стихотворений её отца.
Папа по саду пойдёт, Папа с дерева сорвёт Маше — гамаши, Зинке — ботинки, Нинке — чулки, А для Мурочки такие Крохотные голубые Вязаные башмачки И с помпончиками! Вот какое дерево, Чудесное дерево!
Именем приёмной дочери Евгении Аркадий Гайдар назвал другую свою героиню (помните девочку Женю из "Тимура и его команды"?). Но именно "Голубая чашка" – самое "отцовское", самое по-мужски нежное произведение её отца.
– Что ж! – говорю я Светлане. – С крыши нас с тобой вчера согнали. Банку из-под керосина у нас недавно отняли. За какую-то голубую чашку напрасно выругали. Разве же это хорошая жизнь? – Конечно, – говорит Светлана, – жизнь совсем плохая. – А давай-ка, Светлана, надень ты свое розовое платье. Возьмем мы из-за печки мою походную сумку, положим туда твое яблоко, мой табак, спички, нож, булку и уйдем из этого дома куда глаза глядят. Подумала Светлана и спрашивает: – А куда твои глаза глядят? – А глядят они, Светлана, через окошко, вот на ту желтую поляну, где пасется хозяйкина корова. А за поляной, я знаю, гусиный пруд есть, а за прудом водяная мельница, а за мельницей на горе березовая роща. А что там за горой, – уж этого я и сам не знаю...
Миша Аронов с мамой Софьей Могилевской и Петя Носов с папой Николаем Носовым
Если вы читали "Марку страны Гонделупы", то помните Петю Николаева и его друзей: Вовку, который "храбр и смел душой" и Кирилку, который "их лучший друг". Автор книги Софья Могилевская вспоминала: "В те годы, когда повесть задумывалась и писалась, жили мы в заводском посёлке. Окружающая обстановка и атмосфера дома очень похожа на ту, что в книге. И были у сына два близких друга, похожих на героев повести"... Так что на фото перед нами "настоящий Петя Николаев".
Когда Николай Носов принимался за Незнайку, его сын Пётр был уже взрослым, ему был 21 год. Но, работая над книгой, Николай Николаевич вспоминал того любопытного и деятельного кудрявого мальчугана, для которого сочинял истории, ставшие его первыми довоенными рассказами: "Живая шляпа", "Огурцы", "Затейники", "Фантазёры", "Мишкина каша"...
Маленькая Таня Щегляева с родителями – Агнией Барто и Андреем Щегляевым
"Наша Таня громко..." Вряд ли найдётся человек, который не знает или не помнит, как дальше. Пожалуй, сборник стихотворений Агнии Барто "Игрушки", вышедший в 1936 году, – это собрание самых известных у нас в стране детских стихотворений. Ни Корней Чуковский, ни Маршак не сравнятся по "частоте цитирования" с Таней и её мячиком. Разве что Фёдор Богданович Миллер (1818–1881) сравнится. (Знаете, кто это? Автор стихотворения "Раз, два, три, четыре, пять, Вышел зайчик погулять...")
Денис Драгунский подарил имя Дениске Кораблёву. Но, кажется, только имя
Этого чудесного мальчика на фотографии тоже нельзя обойти вниманием, хотя писать о нём мне тяжело по некоторым причинам. Расскажу о них в другой раз.
В июльском номере "Лучика" мы будем рассказывать, как пользоваться упрощённой логарифмической линейкой (такую можно сделать самостоятельно – из двух обычных), как летает альбатрос, бывают ли люди хорошими и плохими и почему распяли Христа.
Не пропустите подписку на "Лучик" со скидкой 30%. Скидка действует до 30 мая. Подписаться можно по следующей ссылке на сайте Почты России или в вашем почтовом отделении. Просто полистать журнал можно здесь.
