lang.witch

• доиндоевропейские племена (иберы, тартессийцы и баски), как мы знаем, первые дали второе название полуострову, третьи живы до сих пор, а о вторых никто кроме специалистов и не слыхивал

• индоевропейские племена, не относящиеся к известным языковым семьям (лузитаны, которые дали поэтическое имя Португалии - Лузитания)

• кельты (несколько десятков племён; из более или менее известных - кантабры, астуры, кельтиберы)

Сначала на полуостров приехали римские войска, а когда территория была покорена, стали подтягиваться семьи и гражданские служащие, распространяя свой язык, который быстро стал престижным по сравнению с местными. И когда в V веке н. э. Римская Империя пала, этот язык был настолько распространен, что исчезнуть уже не мог.

Это была народная латынь, то есть её разговорный вариант, а не классическая, на которой писал какой-нибудь Вергилий. Все романские языки произошли именно от народной латыни.

Примерно с V по VIII век на полуострове шло развитие диалектов этой народной латыни, и к IX веку они сложились в уже довольно четко отличающиеся друг от друга группы говоров, из которых и получились современные языки.

На севере будущей Португалии и ещё немножко к северу от неё (там, где сегодня у Испании отросточек на запад) к XII веку сложился галисийско-португальский язык, который к XIV веку разделился на, собственно, португальский и галисийский языки.

Наша фраза на португальском: "O meu irmão ama os cães", а на галисийском: "O meu irmán ama os cans". В этом регионе слово "брат" происходит не от "frater", а от другого латинского слова, "germānus" ("братский"), родственного, например, слову "ген", то есть связанного с рождением (а с германцами не связанного, предвосхищая вопросы).

Развитие испанского и португальского шло параллельно, и они до сих пор очень похожи, но есть и яркие различия. Основное и самое заметное - это, наверное, португальское шипение и произношение безударного "о" как "u". Например, "português" произносится как [пуртугеш], тогда как по-испански аналогичное слово звучит как [португес].

В португальском часто выпадала "n" между гласными (лат. и исп. "luna" - порт. "lua", лат. "bona", исп. "buena", порт. "boa"). В последнем примере также видно, что в португальском, в отличие от испанского, не шла дифтонгизация открытых гласных (лат. и порт. "porta" - исп. "puerta").

Фраза на испанском: "Mi hermano ama los perros" (вот, кстати, и возможный пример местного словечка, поскольку "perro" не выводится из латыни, возможно, оно происходит даже из местных доиндоевропейских языков, но это не точно).

Немного о наследии:

• От кельтов на полуострове остались такие слова как порт. "bruxa" и исп. "bruja" ("ведьма") или "garra" ("коготь, лапа").

• Вместе с уходом римлян в V веке, на полуостров пришли германцы, привнеся в лингвистическом плане в местные говоры некоторые слова, например, исп. "blanco" и португ. "branco" идут, вероятно, от германского *blank (через народную латынь), заменяя классическое латинское "albus", или "guerra" (исп., португ. "война"), которое родственно англ. "war" и заменило лат. "bellum".

• С VIII века приплыли арабы и оставили новый пласт лексики, например, португ. "almofada" и исп. "almohada" ("подушка") или "álcool" ("алкоголь"), который потом попал и в другие языки Европы и мира.

Астурийский язык (или группа диалектов) расположен в Испании, чуть правее галисийского. Вот наша фраза на нём: "O mío hermanu ama los perrus". С астурийским иногда объединяют леонский язык и называют их вместе астурлеонским.

Правее, с центром в Сантандере, идет регион кантабрийского языка, а ниже, в районе города Бадахос, находится регион Эстремадура с центром в Мериде, и там существует эстремадурский язык, также близкий астурийскому и леонскому.

Теперь вернёмся в Португалию, в её северо-восточный уголочек, где говорят на мирандском языке: "L miu armano ama ls perros".

Как вы понимаете, не для всех из этих языков\диалектов можно найти хороший переводчик, чтобы получить нужную фразу, поэтому приведу в пример для всего упомянутого выше то, что нашла, а именно фразу "все человеческие существа рождаются свободными":

• португальский: "Todos os seres humanos nascem livres"

• галисийский: "Todos os seres humanos nacen ceibes"

• кантабрийский: "Tolos seris humanos nacin libris"

• эстремадурский: "Tolos hombris nacin libris"

• мирандский: "Todos ls seres houmanos nácen lhibres"

• леонский: "Tódolos seres humanos ñacen llibres"

• астурийский: "Tódolos seres humanos nacen ḷḷibres"

Но мы с Пиренейским полуостровом ещё не закончили, если до сих пор речь шла, скорее, о диалектном континууме, то есть ещё и несколько совсем отдельных (хотя и родственных) языков.

Например, каталанский (в основном, это, конечно, Каталония с центром в Барселоне), который близок уже к окситанскому, о котором мы будем говорить в разделе о языках Франции. Вот так на нём выглядит наша фраза: "El meu germà estima els gossos". Глагол "estimar" cуществует и в испанском, и в португальском, но там он означает "уважать", а слово "gos" ("собака") тут звукоподражательное, то есть как бы "гав". Мой брат уважает гавгавок, как-то так.

Арагонский язык живёт вокруг города Сарагоса, и вот фраза на нём: "El mío chirmano aima los cans" (могла чуть-чуть ошибиться, поскольку не нашла переводчик, только словарь).

И, наконец, языки меньшинств. Первый - ладино, или еврейско-испанский язык, который сложился в среде сефардов, живших на полуострове. Отличается, в основном, лексикой, которая проникла в совершенно испанскую грамматику, например, "человек, мужчина" будет не "un hombre", а "un adam", а так, в основном, он выглядит как испанский, который пишется так, как читается. Например, испанская поговорка "Besa la mano que quieres ver cortada" ("Целуй руку, которую хочешь видеть отрубленной") на ладино звучит так же, а пишется: "Besa la mano ke keres ver kortada".

И второй язык меньшинств - это калó, цыгано-испанский. Тут "человек" будет "un gachó" (от "гаджё", нецыганский человек), "мальчик" - это "un chaval" (может быть, дальняя родня нашего "чувака"), но, в целом, он дальше от испанского, чем ладино. Например, фраза "имеющий уши да услышит" на испанском: "¡Aquel que tiene oídos para escuchar, que escuche!", а на кало: "Coin terela canes de junelar, junele!".

Но наши слова из пассивного запаса, как правило, касаются какой-нибудь более специальной сферы или являются набором синонимов для точности и красивости, а так, на бытовом уровне фразы жителя Москвы, жителя Пекина и какого-нибудь бушмена можно легко перевести на языки друг друга.

Итак, первый важный факт: в целом, любым языком можно выразить одно и то же.

Если вы в нём сомневаетесь, попробуйте перевести вот эту фразу на любой язык. Поверьте, у вас получится.

То есть ОЗНАЧАЕМОЕ у всех языков одинаковое (в конце концов, мы все живем в одном и том же мире, для отражения которого и возникли языки), почему у всех языков такое разное ОЗНАЧАЮЩЕЕ (то есть форма)?

Почему где-то одна и та же фраза будет короче, а где-то - длиннее и тяжеловеснее? Почему в том же древнерусском было больше времен, а теперь в русском их меньше? Почему раньше в латыни были падежи, а в современных итальянском, французском и других их нет? Почему создаётся впечатление, что языки становятся всё проще и проще?

Потому что языки действительно стремятся к упрощению (ну или люди, как носители этих языков). Но, упрощая одно, они параллельно неизбежно усложняют другое, иначе будет потеряна главная задача языка - удобная и полная передача информации. Разве мы не выражаем те же самые многообразные времена другими средствами? Приставками, наречиями, видом глагола? Мы можем выразить все английские времена, не имея ровно такой же системы:

• Я иду (Present Continuous)

• Я хожу (Present Simple)

• Я ходил (Past Simple)

• Я сходил (Present Perfect)

• Я шёл (Past Continuous)

...и так далее.

Падежей в романских языках действительно больше нет, зато у них целая куча предлогов, которая выражает те же смыслы, и всё это закреплено довольно строгим порядком слов.

Второй важный факт: какие-то аспекты языков действительно можно сравнить, и одни окажутся сложнее или проще других. Но, как правило, если в языке что-то проще, чем в других, то что-то другое в нём будет сложнее.

Меньше падежей - больше предлогов. Меньше букв - длиннее слова. И получается, что в некоторых языках, которые нам приходится учить, сложность находится совсем в иной плоскости, чем в нашем родном, поэтому нам кажется, что она избыточна. Например, нас раздражают неправильные английские глаголы. Которых так много, так много! При этом мы забываем, что форм у английского глагола всего ничего, четыре или пять. А у наших... ух. Десятки.

При этом, если сравнить английский и немецкий, то тут уже ситуация несколько иная. Вряд ли кто сможет поспорить с тем, что немецкий на первый взгляд значительно сложнее. Взять, например, множественное число. В английском добавляется звук [s] или [z], а также есть несколько исключений. В немецком же может добавляться "s" (Auto, Autos "машина"), либо "e" (Pferd, Pferde "лошадь"); либо "en" (Held, Helden "герой"); либо "er" (Ei, Eier "яйцо"), кроме того может измениться гласная в корне (Vogel, Vögel "птица"), а может и гласная и суффикс (Gras, Gräser "трава"), и, конечно, есть исключения, которые вообще не меняются (Fenster, Fenster "окно"). И форм глаголов в немецком значительно больше, чем в английском, и падежи сохранились, по крайней мере в артиклях, которых тоже значительно больше, и словообразование, и грамматика у немцев намного сложнее. И это всё на наш взгляд довольно избыточно, ведь английский прекрасно обслуживает все потребности в общении с гораздо меньшими потерями средствами.

Но зато в немецком всё читается так же, как пишется, а в английском каждое слово нужно смотреть в словаре, прежде чем произнести вслух. А ещё в английском, прости господи, шестнадцать глагольных времён, а в немецком - всего пять (с конъюнктивом - шесть). В итоге то ж на то и выходит.

Тем не менее, иногда всё-таки невооруженным взглядом видно, что язык стал проще. Взять тот же древнеанглийский, который выучить было бы очень сложно, хотя там всё и читается как пишется.

Прежде чем что-то громко заявлять, нужно помнить, что когда речь идёт о древних языках, мы имеем дело только с письменными текстами, и подавляющее их большинство - это серьёзные труды, религиозные или политические. Мы не знаем, действительно ли говорили так простые люди, как мы с вами. Насчёт латыни, например, хорошо известно, что простой народ говорил на вульгарной (простой) латыни, которая сильно отличалась от классической, дошедшей в официальных документах.

И тем не менее откуда-то этот сложный письменный вариант должен был взяться. На эту тему есть любопытная теория: чем меньше носителей языка, тем он сложнее.

Упрощение грамматики может происходить по мере увеличения количества носителей языка. Пока на языке говорит относительно небольшая группа людей, и все учат его с рождения, вопрос трудности не стоит так остро. Но экспансия неизбежно приводит к тому, что для многих этот язык становится вторым, и среди этих многих далеко не у всех есть способность схватывать налету. В итоге и они, и их дети пользуются языком в упрощенном варианте, что может повлиять на язык в целом. Возможно, так получилось с английским.

Вот, например, язык североамериканских индейцев понка (около шести тысяч носителей). Тут нельзя сказать: "Человек убил кролика", нужно добавить множество деталей: "Человек, он, один, живой, стоя (в именительном падеже), нарочно убил, пустив стрелу, кролика, его, живого, сидящего (в винительном падеже)". Большая часть этой информации присоединяется в виде суффиксов к глаголу, а без таких суффиксов, сам по себе, глагол не существует. То есть нет понятия "убийство", есть два отдельных понятия - "преднамеренное убийство" и "случайное убийство", и так далее.

Наверное, это можно сравнить с тем, что у нас есть понятия "есть" и "пить", которые мы вряд ли объединяем в "поглощать", или что-то типа того. Хотя и видим, что принцип у обоих действий один.

В языке чероки нет местоимения "мы", есть варианты на выбор: "я и ты", "я и вы", "я и вы двое", "я и он", "я и они", "мы двое и ты", "мы двое и вы", "я, ты и он\она", "я, вы и они".

В кафрском языке (группа банту) есть множество форм повелительного наклонения, например, фразу "поднимитесь на холм" можно перевести разными способами:

• Ma униуке э нтабени ("Ступайте, поднимитесь на холм") - в случае, если люди совершали другое действие, и нужно, чтобы они его сменили

• Ка униуке э нтабени ("Начните подниматься на холм") - если нужно начать это делать прямо сейчас

• Сука униуке э нтабени ("Ну, подымайтесь на холм") - если нужно сделать это в быстром темпе

• Хамб о куниука ("Идите и поднимитесь на холм") - если нужно небольшое время перед выполнением действия, или нужно пройти какое-то расстояние, чтобы приступить к действию

• Уз униуке э нтабени ("Соберитесь и поднимитесь на холм") - если отсрочка перед действием исходит не из необходимости, а из того, что дело не срочное

В языке североамериканских индейцев кламат есть четыре вида слова "этот" ("находится достаточно близко, чтобы к нему можно было прикоснуться", "совсем близко", "стоит перед говорящим", "находится в поле зрения"), четыре вида слова "тот" ("в поле зрения, но далеко", "отсутствует", "отсутствует, потому что удалился", "присутствует, но вне поля зрения").

Таким образом мы можем сделать осторожный вывод о том, что пока язык развивается в малой группе людей, он плодит много сущностей для самых разнообразных элементов действительности. А по мере роста он приходит к экономии, учится обобщать, и это может рассматриваться как упрощение. Допустим, из восемнадцати вариантов "мы" люди выделяют общее понятие ("я и кто-то"), и в случае необходимости уточнения - уточняют, а в большинстве простых случаев смысл выбирается стандартный, по умолчанию или из контекста.

Источники:

• Гай Дойчер "Сквозь зеркало языка"

• Леви-Брюль "Сверхъестественное в первобытном мышлении"

• Плунгян "Почему языки такие разные"

🛌 Слово "перина" происходит от слова "перо".

🛌 А "матрас" в этом списке - единственное заимствование, петровское, от нидерландского "matras", куда слово пришло от старофранцузского "materas", от итальянского "materasso", которое получилось из арабского مَطْرَح [matrah] с тем же значением (тут пост попытался выйти на метку 18+, но нет). Арабское слово происходит от глагола طَرَحَ [ṭaraḥa] ("бросать"), то ли потому что люди бросают себя на матрас, то ли потому, что матрас - это то, что бросаешь на пол, чтобы дальше броситься туда самому.

🥶 Число "сто" на финском называется "sata", у манси - "са̄т", у венгров "száz", у эрзя "сядо", всё от прауральского *sata, которое было заимствовано у индоевропейцев, а именно у уже отделившейся сатемной ветви, скорее всего, у праиндоиранцев, которые как раз жили одно время на Урале, прежде чем пойти дальше на юго-восток.

А вот упоминаний обратных заимствований я не нашла, но со стопроцентной уверенностью сказать, что индоевропейцы подавляли прауральцев нельзя, потому что в прауральский было заимствовано слово среди прочего *orja ("слуга"), как раз от слова *Áryas, которое служило индоиранцам самоназванием (а сегодня громко звучит в названии страны Иран).

Например, он есть у нас в слове "десна", которое получилось от *dent ("зуб"), через форму *дентсна.

И вот, *lówksneh₂ у нас превратилось сначала в *louksnā, а потом нагромождение согласных было языком отторгнуто.

С другим суффиксом из *louksk получилось слово "лоск", а без всяких суффиксов ещё и слово "лысый" (дословно - "блестящий").

Почему "луна" не стала по аналогии с "десной" - "лусна"? Честно - не знаю. Пути лингвистические неисповедимы порой. Но по одной из версий "струна" у нас проделала тот же путь - из *стругсна. Может быть, сочетания "кс" и "гс" выпали полностью, а из "тс" звук "с" остался.

Теперь латынь.

Италийцы из ПИЕ *lówksneh₂ сделали сначала *louksnā, оттуда в архаической латыни получилась "losna", которая в классический период дала "lūna". Очень похоже.

Возможно, тяготение и славянских языков, и латыни к более простым слогам (согласный + гласный) привело вот так к тому, что развитие праиндоевропейского слова у них прошло примерно одинаково.