Zltatarin

Пишу с конца 2021 года. Дело идет к финалу.

Некоторые рассказы и стихи, которые войдут в книгу, я уже выкладываю на Пикабу. Ниже расскажу о содержимом.

Так, например, в пикабушной серии рассказов "В тот год, когда кончилось лето" уже выложены смешные и грустные истории из счастливого детства советского мальчишки.

В серии "Слово пацана" о не менее ярких, но жестоких и кровавых событиях молодости выпавшей на суровые 90-е.

В серии "О родном городе Уфе" я расскажу о захватывающих историях из жизни людей, с кем довелось дружить, сотрудничать, а иногда пересекаться во время эпохальных для страны или региона событий - расскажу об историях связанных с первым президентом Башкортостана Муртазой Рахимовым, связанных с политиком и пророком Владимиром Жириновским, с депутатами Государственной Думы... Истории связанные с парочкой российских олигархов, расскажу о дружбе с воинами - героями России, российскими артистами, поэтами, музыкантами, писателями.

В сериях "Там, где я тебя люблю" и "Пьяно-лиричная" поет, в рифму, о любви (к женщине, а иногда к водке) моя латаная-перелатаная душа. :))

В "Военной серии" стихи и песни на военную тематику.

Книга выйдет в электронном формате на ЛитРес,

https://www.litres.ru/book/rustem-mirsaitov/memuary-zlogo-ta...

но будет издан и небольшой тираж в бумажном варианте.

Идиллическая картинка, не правда ли? Очень красивые и очень высокие пышно зеленеющие березки, детская площадка, ковер висящий на металлической перекладине в ожидании "порки", курьер из службы доставки (фото ниже) стоящий возле подъезда... За домом красавица "Курочкина гора", с которой зимой, с гиканьем и улюлюканьем, любит кататься вся округа. Кстати, на этой горе захоронены солдаты ВОВ которое умерли от ран в военных госпиталях города Черниковска (в последствии город Черниковск присоединится к г.Уфе). Неподалеку от них так же хоронили пленных немцев и венгров которое в послевоенное время строили город.

Это одна из коробок (из четырех девятиэтажных высоток) входящих в комплекс легендарных "цыганских" дворов - когда-то жуткое и кровавое место, ставшее теперь обычным "спальным" двором. Здесь жила моя покойная тёща. И, да, ее убили именно здесь - первое фото сделано из окон ее квартиры. Убил сожитель-рецидивист, о криминальном прошлом которого мы узнали только на суде. Убил из-за денег, которые нечаянно "засветила" теща - она сняла большую сумму, для того, чтобы переложить из одного банка в другой...
...
25-30 лет назад, когда деревья были ещё не такими высокими, не только лишь все отваживались посетить эти дворы. Сколько крови и слез было пролито в этих дворах - как самими их обитателями, так и их "гостями поневоле" - мелкая речушка "Шугуровка" протекающая под основанием Курочкиной горы, случись слить в нее горестные слезы и пролитую здесь кровь, вышла бы в моменте из берегов.

А этот курьер-доставщик (с фото выше)... Стоит себе спокойно, уткнувшись в свой смартфон. А вот окажись он неожиданно в прошлом (как оказываются в фантастических рассказах "попаданцы" из будущего) откатившись на четверть века назад, то уже через минуту лишился бы и своей поклажи и смартфона и велосипеда и денег, а то и жизни...

Бывали дни, когда в этом дворе, после поставленного запрета (запрет на продажу наркоты был поставлен одним из башкирских воров в законе) собирались до тысячи разъяренных наркоманов и требовали от цыган дозы!
В каждом подъезде этой квадратной коробки умер, "отъехав" с укола, не один десяток этих зависимых бедолаг.

А за домом, ближе к горе, был не менее печально известный так называемый "гаражный наркопоселок" - тянущаяся на несколько километров вдоль "железки" череда гаражных кооперативов - на фото ниже (правая крайняя часть фото) они тянутся между "железкой" и жилым кварталом.

В "гаражном наркопоселке" наркоманы доживали/догнивали свой зависимый нарко-век в заброшенных пустующих гаражах. Их называли "собиралы" - они выползали из своих лежбищ - некоторые на костылях, худющие от наркотиков, туберкулёза и СПИДа - выползали и вставали на свои собиральные точки, куда подходила вся наркоманствующая Уфа и засылала их за дозами к православным, с огромными золотыми крестами на груди, цыганам и цыганкам, к их несовершеннолетним детям...

Сколько раз я дрался за свою девушку, мою будущую жену, с молодыми моего возраста цыганами... Не сосчитать!..
Они называли её своей. Один из них, Ричард, единственный из ещё не умерших, считал её своей невестой...
Пацаны однажды спросили меня: "А чего это ты зачастил в цыганские?". И когда я ответил, что моя девушка оттуда, то заметил округлившиеся глаза собеседников и непроизвольный взгляд на мои руки, с последующими вопросами: "А она не колется?", "А ты-то не колешься?!" и вопрос, в котором слышится ужас и что-то среднее между удивлением и восхищением: "А как ты туда ходишь? Не боишься? Там же цыгане!".
Вообще, о знакомстве с будущей женой у меня есть отдельная история: Ответ на пост «Как вы женились по любви»

Дом, в котором жила Земфира отмечен (на фото ниже) красной стрелкой. На фасаде здания местные художники сделали очень красивое граффити. Граффити представляет собой композицию из фонаря, под которым написаны строки из песни «Воскресенье», нот и большой гитары, на корпусе которой находится портрет самой Земфиры.

"Цыганские дворы". Сегодня это мирная городская пастораль - дворы, ничем не отличающиеся от любого другого уфимского двора.
И только в нашей памяти и в наших сердцах ещё живёт та другая жуткая и жестокая частичка Уфы, о которой я вспоминаю в своих рассказах, которые войдут в мою будущую книгу "Мемуары "Злого Татарина" или ЗППП из 90-х".
#цыганскиедворы #уфамоейюности #черниковка90х

Футбольные матчи в нашем пионерском лагере всегда проходили либо перед обедом, либо после полдника.
Шел второй тайм игры между первым отрядом и нашим, третьим, и солнце бесцеремонно слепило прямо в глаза игрокам нашей команды...
Стоя напротив вратаря, долговязого татарчонка Азата, я раздумывал, куда же мне пробивать назначенный в ворота соперника пенальти...
Солнце выбивало слезы из моих глаз и приходилось щуриться и даже прикладывать руку козырьком ко лбу в тщетных попытках заслониться от слепящих солнечных лучей.
Я знал, что Азат легко берет верховые и принял решение бить низом. Получилось еще лучше – я закрутил с левой и мяч полетел ему под опорную ногу и опустился за линией ворот.
Это был гол! Мой уже третий гол в этом матче!
...
...
Как же это было давно... Прошло уже сорок с лишним лет с того матча… Сорок с лишним лет... Но я помню это фантастическое ощущение безграничного детского счастья, будто бы это было только вчера.. Помню, как Наташка с нашего отряда – голубоглазая девочка с толстой косой иссиня-черного цвета передала мне тем же вечером записку, в которой было написано «Ты классно играл сегодня. Давай общаться. Даже после пионерлагеря!».. И мы, действительно, очень долго дружили с Наташей – ходили вместе на танцы... нет, не на дискотеки, а на бальные танцы, куда мама меня записала, надеясь, что это поможет мне и я перестану хулиганить и быть сорвиголовой :) Дружили... Пока в суровые 90-е ее семья не переехала из нашего города куда-то на крайний север.
Давно это было... да... прошло много лет, а я помню, как сразу после игры меня подкараулили пацаны из первого отряда и точно бы побили, если бы за меня не заступился тогда Леша... Лешка – детдомовский пацан из второго отряда... отряда, который был полностью собран из детдомовских ребят с Уфимско-Черниковской Кольцевой улицы.
Леша был коренастым и по комплекции не очень похожим на мальчишку из пионерского лагеря.. скорее больше на сформировавшегося физически юношу. Да и не только физически... Глаза Лешки.. его взгляд... он был, как у взрослого человека – суровый, тяжелый и жесткий.
Отбил меня тогда Лешка! Защитил от балбесов-первоотрядников)
И корефанились мы с Лешкой еще много лет, но и его следы затерялись, где-то на пересылках и в тюрьмах новой молодой России.
…
...
Пишу эти строки и улыбаюсь) Где-ты сейчас, Наташка – голубоглазая пташка?) Жив ли ты еще, кореш мой, Лешка – нос как картошка?)
...
Вы живы и все так же молоды в моей памяти! В нашем советском счастливом детстве!

Эпилогом:

Расскажи, бабуля, сказку о Союзе.
Нравится мне слушать, как вы жили-были.
Как детей в капусте или в кукурузе
Вы под утро с дедом часто находили.

Нынче все банально – дети из пробирок.
Если повезет, то рожает мама.
И кукуют чада в тысячах квартирок,
Без сестер и братьев… Вот такая драма.

Расскажи, бабуля, как играли в салки,
Вы в мороз «под тридцать» не боясь простуды.
Как из пуха пряжу делали на прялке,
Под ночные бабьи сплетни-пересуды.

Нынче все сурово – берегут нас мамы
От морозов крепких и от прочих страхов.
И в пыли чердачной прялка стала хламом,
Нынче нам машины шьют штаны-рубахи.

Быль то или небыль - без боязни дети
Пили газировку с одного стакана?
Ссадины лечили, поплевав пред этим,
Муравой дорожной с сельского бурьяна?

Нынче все в повязках от беды и мора,
На руках перчатки от чужих болезней.
И, бабуль, ты знаешь, говорят, что скоро
Смерть, для жизни этой, назовут полезней.
…
…
Расскажи, бабуля, о стране Советов.
Я хочу в той сказке очутиться снова.
Скоро эти сказки станут раритетом
Спрятанным в архивах под замком пудовым.

Расскажи мне сказку, я усну тихонько.
Может быть приснится аист в кукурузе,
Как из тонкой пряжи рыжего котенка
Вызволю, подсунув брату-карапузу.

Убегу, без страха, бегать вдоль по речке
И крапивой пыльной обожгусь в бурьяне,
С водопоя лошадь, взявшись под уздечку,
Приведу домой я, как былой селянин.
…
Расскажи, бабуля, перед сном мне сказку…

- Таттарин! Монголо-таттарин! - крикнул мне в лицо Андрейка Трачук и побежал по коридору третьего этажа нашей школы.

- Ха-ха, татарва! - эти слова я услышал уже за спиной, когда бросился за Андрейкой. Обернувшись, заметил краем глаза ухмылявшегося Сашку Беляева.

Ладно, Санька, с тобой разберемся позже…

Андрейку я догнал на лестнице.. Хватило небольшого толчка в спину, и он кубарем полетел вниз - пересчитывать ступеньки.

- Ну что? - заорал я, сбежав по ступенькам и сев ему на грудь, - хватило тебе или еще наподдать?

-Хватит, хватит - захныкал Андрейка, прикрывая лицо руками, видимо предполагая, что я его все же буду добивать.

Я вскочил и бросился ниже по пролету… Затем по второму этажу… И вышел на врага с тыла.

Санька Беляев не ждал этого маневра!
Хлопнув его по плечу и дождавшись, когда он повернет голову, я от всей души врезал ему кулаком по уху. Охнув и схватившись почему-то обеими руками за отбитое ухо, Сашка стал пятиться от меня спиной. Посмотрев ему в глаза, я понял, что и этот на сегодня больше уже не боец!

***
Да уж… Мне, единственному татарину в классе 36-й средней школы поселка Тимашево, было очень нелегко…

А все началось с уроков литературы, которые вела Нина Савельевна Челикова.

Именно ее однобокая подача материала о татаро-монгольском иге… Именно ее подковырки и прямые (сейчас я это ясно понимаю) издевки в адрес моего народа и привели к тому, что для пацанов своего класса (русских, украинцев и даже одного марийца – Изибая Аптышева) я стал изгоем и белой вороной.

Иной раз и дня не проходило, чтобы я не дрался. Ух, какое неимоверное количество дуэлей «на кулачках» я провел в тот год в мужском школьном туалете.

***
Но, нет, это не вся история!..

Любил я (и по сей день люблю!) стихи – и читать и пописывать в рифму (акынствовать - так я шутливо говорю своим близким). В те советские школьные времена… Да еще и в пригородном рабочем поселке... В общем я не рисковал кому-то признаваться об этих своих увлечениях и только нанайка (моя бабушка) видела, как я сидел на подоконнике, покусывая зубами кончик карандаша и устремившись невидящим взором, куда-то вдаль, ловил поэтическое вдохновение.

- Журналистом будет, алла бирса (дай Бог), - говорила нанай и смахивала навернувшиеся на глаза слезинки.

***
Случилось так, что наш классный штатный декламатор, Маринка Мусина, заболела ангиной прямо перед школьным поэтическим конкурсом, и Нина Савельевна, которая отвечала за проведение мероприятия, бросила клич, призывая учеников поддержать честь класса и «ну, хотя бы по книжке прочитать какой-нибудь стишок».

Никто не откликался. Все смотрели кто в пол, кто в окно, но только не на учителя.

Тогда я набрался смелости и встал.

Глаза под очками у Нины Савельевны стали округляться и увеличиваться в размере многократно.

- Ты? Ты хочешь выступить?!, - спросила, после некоторой паузы, учительница.

- Да, я хочу. И не по книжке – наизусть! - ответил я.

***
В актовом зале было не протолкнуться.
Приехали гости из ГОРОНО и поэтому в добровольно-обязательном порядке в зал загнали почти всех детей нашей небольшой сельской школы, за исключением дежурных по столовой.

Я выступал третьим.
Сказать, что я волновался, значит не сказать ничего! Пот с меня лился в три ручья. И самое страшное - мне показалось, что я напрочь забыл все слова стихотворения.

Выйдя в центр сцены, я представился и назвал произведение, которое собирался декламировать.

Муса Джалиль. «Варварство».

- Ого!

- Не вытянет!

Гости из городского отдела образования шептались и переглядывались.

Как декламировал, честно, я не помню. Когда закончил в зале повисла тишина.

Затем раздались хлопки… Из одного конца… Из другого... А потом весь зал разразился овациями!..

Одна пожилая дама из ГорОНО плакала навзрыд.

Это был фурор! Это был мой первый публичный грандиозный успех на сцене!

Я занял первое место по школе!

***
Затем были другие конкурсы – районный, к которому меня готовила сама Нина Савельевна.

Мы решили выступать с тем же стихотворением, но она научила меня делать необходимые паузы, усиливать интонационно некоторые места произведения, учила добавлять мимику лица и движения рук.

Я выиграл районный конкурс.

Затем выиграл и городской.

А на республиканском занял третье место.

***
Прошел месяц…

В нашей школе готовилось очередное школьное собрание.

На сцену вышла Нина Савельевна и представитель ГорОНО – та самая старенькая тетечка, которая плакала на моем первом выступлении.

И Нина Савельевна вызвала меня из зала на сцену.

Для меня это было неожиданностью, так как все подарки и призы и грамоты уже давно были вручены - фанфары отгремели и лавровый венок пиита уже висел у нас в доме на самом почетном месте.

Оказалось, что ГорОНО решило наградить меня еще одним призом – путевкой в пионерский лагерь «Звездочка», пожалуй, лучший в то время в Башкирии.

Однако не этот подарок и не этот приз стал для меня самым ценным. Нина Савельевна взяла меня за руку и мы вышли с ней чуть вперед. Она громко сказала, что у нее тоже есть подарок для меня, и раскрыла книгу, которую держала в руках, - первую страницу книги.
И зачитала:

- Победителю ученику от побежденного учителя!

Повернувшись ко мне, она обняла меня и вручила книгу. Это была книга Григория Бакланова «Навеки - девятнадцатилетние» о Великой Отечественной войне 1941-45 гг.

***
И, вы знаете, с тех пор меня больше ни один из моих одноклассников не обзывал и не задирал.

А с учителем я общаюсь и по сей день.
Сейчас она живет в Москве.
Сборник моих стихов стоит на ее книжной полке.

Долгих Вам лет жизни, Нина Савельевна!
И спасибо за то, что, может быть сами того не ведая, сделали меня сильным духом человеком!