Kurmis

Всем привет, давно не заходила. У меня накопилось много рисунков на чашках, некоторыми из них сегодня я поделюсь с вами. Все рисунки выполнены масляными красками на керамических чашках.

Это три рисунка на одной чашке. Она была подарена Хелависе, солистке группы Мельница. :)

Если есть вопросы по поводу живописи или моего творчества, вот моя группа. Все вопросы можно задать там. https://vk.com/alexkurmisart Спасибо за просмотр!

От автора: спасибо всем, кто так долго ждал и верил. Это последняя часть. Прочитав ее вы можете отписаться. Хотя у меня на будущее есть еще одна задумка на похожую тему и там даже написано пару глав, но я не знаю, когда смогу все это закончить. Знаю только одно - если и буду выкладывать следующий рассказ, то только тогда, когда он уже будет полностью закончен.

Хочу поблагодарить моих друзей и пикабушников, которые регулярно пинали меня. Именно благодаря этому я наконец-то взяла себя в руки и восстановила потерянные файлы. Спасибо, и приятного чтения!

3 августа. Вчера я решила не возвращаться за мотоциклом, так как добираясь до дома, промокла до нитки. Гремел гром, сверкали молнии. Я снова растопила буржуйку, рассудив, что во время грозы дыма из трубы не видно. Проверив, плотно ли задернуты шторы, я зажгла керосинку и стала переодеваться. Мокрую одежду развесила над печкой, поставила чайник. То, что мотоцикл сломался, настолько сильно расстроило меня, что мне даже не хотелось есть. Дождавшись, пока вскипит чайник, я налила себе кипятка, заварила чаю и забралась в кровать. Тяжелые мысли не покидали меня. Как теперь быть? Что делать, если мне не удастся починить мотоцикл? А если его увидели те?.. Я взяла плеер, поставила свою любимую песню. Как же давно я не слушала музыки. Я от нее совсем отвыкла! Это словно возвращение в прошлый мир, за три года ставший таким далеким для меня. Невозможно описать это словами. Боясь, что засну и не выключу плеер, посадив батарей, я еще понаслаждалась музыкой и убрала наушники. Засыпать пришлось под уже ставший привычным, аккомпанемент дождя.

Утром солнышко время от времени пробивалось сквозь облака, стало немного прохладнее. Я оделась и пошла в соседний двор, там, где была моя машина. Теперь надо было забрать мотоцикл и продукты. Подъехав к мотоциклу, я сначала перекидала все в багажник УАЗика, а потом стала думать, как привязать его к фаркопу. Сначала хотела привязать его за рулевую колонку, но не придумала, как закрепить руль прямо. Поэтому пришлось привязывать за тягу коляски, а к рулю крепить палку. После нескольких часов, я, наконец, смогла потихоньку поехать в сторону дома. По пути несколько раз пришлось останавливаться и поправлять стропы. В конце-концов я привезла его во двор и сразу загнала в гараж. Продукты из машины быстро перетаскала в квартиру, а сам Уазик поставила в соседний двор и так же накрыла брезентом, как он стоял до того. Все же страх быть обнаруженной никуда не делся.

7 августа. Вот уже два дня я проводила в гараже, где в свете керосиновых ламп пыталась починить мотоцикл. Я разобрала двигатель до болта крепления маховика, который мне никак не поддавался. В попытках сорвать его, я сломала вороток и гаечный ключ. Отчаяние, которое я сначала испытала, уже стало стихать. И ему на смену приходило примирение с ситуацией. Мне быть катастрофически жаль, что я не смогу починить мотоцикл, но я уже хорошо это понимала. Накрыв моего стального друга брезентом, я потушила керосинки и вышла на солнечный свет. От яркого света пришлось зажмуриться, но в какой-то момент мне показалось, что я увидела силуэт человека вдалеке. Я перепугалась и стала тереть глаза, но они слезились. Прошла еще минута, прежде чем я наконец смогла открыть их, но силуэта нигде уже не было. Было жутко стоять посреди двора, хотя моя «Сайга» и была при мне, но от страха я оцепенела и ничего не соображала. Прошло еще минут десять прежде, чем я рискнула сделать шаг. И сразу же сорвалась и побежала к парадной. Захлопнув дверь, вставила доску на манер засова и только после этого отдышалась. Поднявшись в квартиру, осторожно выглянула в окно. Но нигде никого не было. Сердце еще долго отдавало стуком в ушах. «Наверное, у меня уже галлюцинации» - подумала я и пошла ставить чайник.

8 августа. На следующий день я все таки решилась выйти из дома и дойти до того места, где, как мне вчера показалось, я увидела силуэт человека. Я решилась на это отчасти потому, что хотела убедить себя в том, что никого не было и мне все это померещилось. Медленно подойдя к этому месту, я держала наготове «Сайгу», но ничего подозрительного там не было. В этот момент я наконец-то расслабилась, и даже рассмеялась. «Как глупо было думать, что кто-то мог появиться в этом старом дворе, особенно, когда рейдеры давно уже покинули мой город» - подумала я, развернувшись и замерла. В десяти шагах от асфальтовой дороги, на пыльной обочине виднелся четкий след человеческого сапога! Нет, это не мог быть мой след. Я не ходила здесь с зимы. След был четким и явным. Он был совсем недавним. Я медленно подошла к нему, опустилась на колени и дотронулась до этой пыли в песке. Голова моя закружилась, кончики пальцев защипало от адреналина, а уши стали горячими. Кто-то здесь все таки был.

10 августа. Я перестала выходить из своего убежища, своей квартирки. Я запирала дверь квартиры на два замка, но все равно перестала нормально спать. Страх сводил меня с ума. О заготовках к зиме нечего было и думать! Да, тяжелая же мне предстоит зима… Тем более, что дров я успела заготовить только чуть больше половины. А это означало, что либо мне придется сильно экономить, либо под конец зимы я останусь без дров. Все эти ужасные мысли терзали меня, у меня окончательно пропал аппетит. Порой мне казалось, что я начинаю сходить с ума. Иногда мне хотелось, что меня поскорее нашли эти самые рейдеры, и сделали со мной все, что они хотят, лишь бы прекратить эти муки страха и неизвестности! Но жизнь шла своим чередом и ничего не происходило, никто ко мне не вламывался и следов больше не оставлял.

17 августа. Я решилась выйти из дома в соседний двор, чтобы набрать яблок. Там росла неплохая яблоня, а я так как заготовок в этом году у меня не было – яблоки были бы очень хороши. Очень осторожно я вышла за дверь. В руках у меня был тазик, на плече карабин. Медленно я шла по двору и оглядывалась каждые тридцать секунд. Но загадочного силуэта нигде не было. Сбор яблок занял несколько часов и в конце-концов я осталась довольна результатом. Тазик яблок сулил вкусный компот и варенье, которое прекрасно подходило к утренним блинчикам. Смеси для блинов у меня было еще достаточно много. Остаток дня я провела на кухне, чистила яблоки и варила компот на плите.

26 августа. Осень понемногу начинает чувствоваться в воздухе. Ночи стали намного холоднее. Вместе с подходящей осенью я острее стала чувствовать свое одиночество. Страх, который теперь поселился в моей душе, и не думал покидать ее. Я превращалась в запуганного зверя. Поразительно, как человеческий мозг умеет сам себя убивать. Не давать покоя телу. Повсюду мне казались какие-то тени, будто кто-то наблюдает за мной, а я всего лишь часть какого-то немыслимо страшного эксперимента. Я перестала читать книги, ложилась с заходом солнца, чтобы не зажигать керосинку или свечу. Я не знаю, как долго смогла бы еще существовать в таком состоянии, если бы не последний случай…

2 сентября. Раннее утреннее солнце врывалось в открытое окно, прыгало и отражалось на кристаллах «Песни ветра», озаряя комнату маленькими радугами, ветерок колыхал занавески. Где-то под окном щебетали птицы. Сквозь сон я слышала эту идиллию и… что-то еще. Какой-то гул появился, и он усиливался. Гул стал переходить в грохот. Какой-то нервный сон. Мне снились стада лошадей, которые бежали по проспекту. А я смотрела на этот нескончаемый поток пыли и не понимала, что происходит. Вдруг часть стада повернула на меня, грохот начал усиливаться и я почувствовала дрожь под своим телом. Внезапно я открыла глаза, и уставилась в потолок, но вопреки моим мыслям, грохот не только не прекратился, но и стал отчетливее. И тут я спохватилась, что не сплю! Моментально сев в кровати, снова прислушалась. Так и есть! Звук снова доносился с проспекта. Секунду я раздумывала, затем вскочила с кровати, накинула на себя штаны, кофту, рука сама потянулась к «Сайге». В голове я уже прорабатывала все возможные варианты обороны. «Так, эту квартиру можно превратить в крепость, опрокинуть стол, отстреливаться до последнего патрона, им не взять меня живой!». Но, взяв оружие в руки, я вдохнула… Судя по шуму, этих рейдеров там целая армия. Мне не убить их всех, это бесполезно. Зачем тогда и пытаться? Мелькнула мысль о том, что я могу прекратить свои муки сама. Но… если все эти годы я выживала, пережила само «Событие», сумела наладить свой быт, то имею ли я право даже не попытаться защитить себя сейчас? «Может, если я сдамся, они примут меня к себе? И тогда я снова буду с людьми, пусть даже с такими, как рейдеры, воры и пьяницы…». О, если бы я встретила их тогда, давно, в самом начале моей одинокой жизни, я бы ни секунды не размышляла, а сразу бы пошла к ним. Но, прожив столько лет в полном одиночестве, и уже привыкнув к свой судьбе, совершенно уже не хотела ничего менять. И даже боялась встречи с людьми вновь… Но, если я останусь тут, моя жизнь превратится в сплошной страх, я ведь не смогу не покидать свое жилище и они рано или поздно найдут меня сами. Подумают, что я пряталась и расправятся со мной. Но если я выйду к ним сама, есть шанс, что они все таки возьмут меня к себе. С тяжелым сердцем я поставила «Сайгу» на место к окну. Она служила мне верой и правдой долгое время и не раз спасала мне жизнь. Очень непривычно было оставлять ее здесь и уходить без нее, но если меня увидят с ней в руках, ни о каких мирных переговорах не могло быть и речи. Я вышла в коридор, спустилась к парадной двери, и немного помедлила перед тем, как выйти на улицу. Оглядев парадную и лестницу, ведущую к моей квартирке, ставшей мне убежищем в этом городе одиночества, сколько раз я поднималась по этим ступенькам к себе. Я вздохнула, понимая, что могу сюда больше не вернуться. За три года без людей я стала совсем дикой. Я лучше понимала животных, чем себе подобных. И даже в последний год меня уже не тянуло к людям. Вернее, я раньше считала, что очень хочу снова их увидеть, но увидев их летом, так испугалась и затаилась, что поняла, насколько раньше была спокойной моя жизнь. И, наверное, я уже скучала по этой жизни. Тем более, что я не знаю, что ждет меня там, за этой дверью. Но, кажется, я и так засиделась на этом свете. Если рейдерам суждено меня найти и решить мою судьбу, то пусть они сделают это без промедления. Я открыла дверь и шагнула на улицу.

Солнце ярко освещало двор, но птицы угомонились, наверное, их спугнул шум. Он доносился со стороны проспекта, за домом, в котором я жила до «События». Я направилась прямиком туда. И чем ближе была я к проспекту, тем больше цепенела. Это был грохот, явно что-то ехало по проспекту. Перекаты, стук колес. Сердце бешено колотилось. «Неужели, у рейдеров есть и тяжелая техника?! Кто же они такие?» Я остановилась, и осторожно выглянув из-за куста, обомлела – по проспекту ехали танки и грузовые машины военных! Завороженная этим зрелищем, сама того не осознавая, я вышла на проспект и подошла почти вплотную к дороге. И тут кто-то, кто ехал на танке сверху, вдруг крикнул что-то, указывая на меня. Я на всякий случай подняла руки. По колонне прокатился рокот и машины встали. Меня била мелкая дрожь, дрожали колени, мне казалось, что я вот-вот упаду. Неожиданно с головы колонны ко мне подъехал военный УАЗик. Из него вышли двое в форме.

- Кто вы? – спросил один из них. Многие люди уже выглядывали из танков и машин. Я стояла, не в силах произнести ни слова. Как будто забыла за годы все слова! Звуки человеческой речи были такими необычными, что мне казалось, будто я еще сплю, и это никак не может быть на самом деле.

- Неужели, она пережила где-то? Выжившая? – прокатилось по толпе людей.

- Я пережила это – почти шепотом, с трудом разлепляя губы, наконец произнесла я.

- Что вы здесь делаете? – более мягко спросил тот же военный.

- Живу – еще тише ответила я. Их лица озарила улыбка.

- И как ты тут смогла почти три года? Руки-то опусти.

Я несмело медленно опустила руки, все еще не зная, чего ожидать.

По толпе пронесся восторженный рокот, кто-то захлопал в ладоши, солдаты улыбались.

Эпилог.

Прошло три месяца с тех пор, как меня нашли военные. Как оказалось, я не была единственной выжившей в стране. И даже в своем городе. Очень многие люди спаслись в метро. Да, я боялась спуститься туда, в глухую темноту, как оказалось, очень даже зря. Возможно, мне открыли бы, если бы я додумалась постучать. Но, наверное, я сама избрала такой путь затворничества и одиночества. Что я чувствовала, когда узнала, что люди все это время были где-то рядом, под землей? Сначала ужасное горе, которое впрочем, было смазано из-за шока и радости, что я не одна теперь. Но в последствии это наложило глубокий отпечаток на мою личность. Я потом долгую жизнь корила себя за свою трусость, за то, что не пересилила свой страх и не спустилась в метро. Ведь я знала, что именно там могли быть живые люди… Спаслась моя семья и мой муж. Я не могу описать словами тот миг, когда я смогла увидеться с ними, и что я чувствовала в этот момент. Потеряв всех почти три года назад, я обрела их вновь. Но перед этим мне пришлось долго ждать, пока военные откроют все станции, составят все списки учетов граждан, установят их прописки. Томительные дни ожиданий я провела в передвижной воинской части. Там меня осмотрели врачи, заставили пить витамины. А вечером того же дня одна заботливая медсестра принесла мне банан. Настоящий, свежий банан! Я держала его в руках, смотрела на него, гладила его и плакала, но съесть не решалась. После этого мне дали еще и успокоительных, я спала почти сутки. Но, проснувшись, долго не могла понять – не сон ли все это? Или, может быть, я уже в раю? Но это оказался не сон. Да, мир не был разрушен. Многие военные были отброшены в глубь страны. Несколько крупных городов, включая мой, были основательно разрушены и на восстановление военным требовалось много времени и сил. Они передвигались с Востока страны к Западу, попутно восстанавливая и расчищая города, выпуская людей из убежищ. Тот силуэт, что я увидела на ярком солнце, принадлежал военному. Они осуществляли разведку местности. Злой рок состоял в том, что мой город был почти самым западным городом нашей страны. И там, где военные побывали год назад и более, уже давно кипела жизнь. Налажено было сообщение со странами-союзниками. Никто не голодал и сами они ели фрукты, овощи и другие продукты, которые были недоступны для меня все эти годы. Восстанавливались фермы, у них было молоко. Каша на молоке, стакан молока, бутерброд с мягким хлебом и сыром – что могло бы быть лучше? Нервы мои были насколько расшатаны этим чудесным избавлением, что я не могла есть продукты животного происхождения, меня отправили в передвижной госпиталь и лечили от нервного срыва. Постепенно я стала относится к продуктам проще. Но чтобы окончательно привыкнуть, мне потребовалось много лет. После я еще долго лечилась и периодически лежала в местной больнице, которую восстановили из руин одну из первых.

Трудно было привыкнуть, сразу вернуться в обычную жизнь. Я забрала все вещи со своей квартирки, в которой ютилась эти годы. Оружие, правда, пришлось сдать. Мне было очень грустно расставаться со своими карабинами, которые так долго охраняли мою жизнь и покой. Но это было неотъемлемое условие возвращения в прежнюю жизнь. Да и обороняться больше здесь не от кого. Медленно город оживал. Разбирались завалы, восстанавливалось водоснабжение. Я даже записалась в бригаду на разбор завалов, чтобы сблизится с людьми, доказать им, что я больше не отшельник. Хотя, по большей части, это требовалось доказывать только мне самой.

Прошлые страхи не сразу отпустили меня. Я радовалась каждую ночь, засыпая в объятиях мужа, но по-прежнему вскакивала от любого шороха и тянула руку к изголовью кровати, где обычно хранила «Сайгу». Прошло не мало времени, прежде, чем я привыкла снова жить с людьми, в их хаотичном мире.

Несколько раз я, оказывается, была близка к тому, чтобы увидеть людей. Но судьба снова и снова уводила меня от этой встречи. Тогда, на заводе. Та железная дверь с надписью убежище и пустой ящик из-под противогазов. Если бы я знала, что за дверью лифт, ведущий на три этажа вниз и там жили своей жизнью рабочие с завода. В тот день они по тревоге взяли противогазы и спустились в убежище.

Та воинская часть, в которой я искала рации. Если бы я заметила таблички с надписью «Убежище», и стрелочки, ведущие в глубь части…

Газовая станция, на которой мне попалась загадочная записка «Заготовить к отгрузке 20 RAL 1018 - CG» означала лишь, что к отгрузке со станции готовился опасный груз – двадцать баллонов с фосгеном. Оказывается, именно буквы CG в американском военном обозначении ставили на темно-зеленые с красной полосой баллоны с фосгеном. А RAL 1018 означало, что это ядовитый и/или коррозионный газ в баллоне. На той газовой станции так же имелось убежище, в котором тоже спаслись люди, но оно имело проход в метро и через какое-то время эти люди ушли жить в метро.

Возвращаясь в жизнь, я не забывала о том, кто ее покинул ради меня. Часто я прихожу на то место, где похоронила моего верного Хвороста и подолгу разговариваю с ним. Не думаю, что когда-либо еще смогу завести себе собаку…

Я снова живу в своей обычной квартире, сейчас у меня дымится крепкий чай в чашке на столе. За окном дождь, переходящий в снег, в декабре этого года погода более мягкая. Будто бы даже погода смиловалась и, видя, что я прошла все испытания, не сломившись, уступила и сменила морозы на оттепель. Скоро Новый год, который я встречу уже совсем не одна. Пусть город все еще разрушен, но активно восстанавливается, люди уже думают о подарках друг другу. И я решила сделать подарок своему мужу, семье и знакомым. Я подарю им этот дневник. Дневник человека, который прожил один в пустом, покинутом, разрушенном городе, но выжил, сохранил рассудок и человеческие качества, не стал рейдером, не превратился в первобытное животное.

Вокруг меня теперь суета, на работе сплошные указания. Я теперь больше не сама по себе, я обязана вновь выполнять все, что мне говорят. Моя свободная жизнь осталась в прошлом.

И я уже даже немного скучаю по тому одиночеству, которое подарила мне судьба. Но имея выбор, я никогда бы не вернулась в прошлое. Поэтому, я закрываю этот дневник, а вместе с ним и все то, что произошло со мной, и надеюсь, что навсегда.

Постскриптум. Раннее, промозглое утро октября. Муж был за рулем нашего уазика, мы ехали по разбитой колее, машина подпрыгивала на кочках. Старая дорога на дачу за годы без людей совсем превратилась в дикий лес. Как хорошо, что мне больше не нужно внимательно следить за дорогой, что не нужно самой водить, и можно, наконец-то, расслабиться. Все эти годы одиночества мне приходилось полагаться только на себя. Никто не мог защитить меня, приободрить, пожалеть. Но теперь мне можно просто сидеть и смотреть по сторонам или задуматься о чем-либо. В свете фар мелькнули глаза кошки, через секунду она скрылась в кустах у дороги. «Ну и где же вы все были раньше, когда были мне так нужны?!» - возмущаясь, подумала я, поежилась и натянула воротник выше на шею, спрятала ладони в рукава и задремала.

Решила порисовать и на чашках. Ежик, лиса и две совушки. Не знаю, насколько практично, но многие мои друзья просто поставили их на полки в качестве сувениров.

10 июня. Я постоянно осматриваю и пересчитываю свои вещи. Но кроме той бочки, ничего больше не пропадало. Животный страх стал понемногу пропадать, уступая место осмотрительности и чутью. Погода была хорошая и я решила поизучать окрестности на предмет чего-либо, что помогло бы мне в этом нелегком деле – выживать одной в большом городе. Я решила больше не искать новую бочку, а переливать бензин прямиком из цистерны в бензобак с помощью ручной перекачки. Да, это было значительно дольше, но так я могла хотя бы забирать с собой это приспособление, а вентиль закручивать назад. Я села на мотоцикл и поехала в сторону бывшей железнодорожной станции, она находилась в нашем районе, на самом его отшибе. В обычное время, еще до «События», я избегала появляться в окрестностях этой станции. Там собирался местный сброд – алкаши, различного рода жулики и даже убийцы. Последние, правда, промышляли своими черными делами обыкновенно по ночам. Но сейчас мне нечего было бояться, даже волки, и те ушли их этих мест. С осени мне не попалось ни одной твари.

На товарной станции было тихо. Стояли на небольшой сортировочной старые, ржавые тепловозы. Один из товарных составов со щебнем покосился, вероятно, в его длинных хвост прилетела бомба, или осыпалась почва за столько лет. Пройдя по платформе, я вдохнула запах креозота, которым щедро были обработаны деревянные шпалы. На жаре железная дорога всегда имела свой неповторимый запах. Вокруг летали бабочки и стрекотали кузнечики. Благодать… и тут, слева от платформы, около одного из депо, я заприметила небольшую черную кучку угля. Вероятно, его подвозили сюда для местной котельной. Осмотрев ее, я подумала, что неплохо было бы приехать сюда на машине и забрать уголь. Тяжелая створка депо была приоткрыта из-за того, что покосилась от старости, и я смогла заглянуть в образовавшуюся щель. В слабом освещении, которое давали солнечные лучи, пробивающиеся сквозь дырявую крышу, я разглядела очертания огромного паровоза! Вот это да! Я с детства очень любила паровозы. Давно слышала от кого-то, что они есть много на каких станциях, стоят законсервированные, ждут своего часа. Вот и этот все ждет, ждет… и, вероятно, уже никогда не дождется.

Потом я зашла в будку смотрителя станции, там никого не было. Стоял небольшой столик, рядом на стене висел черный карболитовый телефон. На столике лежал журнал, там были отмечены прибытия и отбытия, время. Последняя запись была датирована 28 мая, в восемь вечера на станцию прибыл товарный поезд с Востока. Вот и ответ на вопрос, который терзал меня все эти годы – «Событие» произошло вечером, возможно в восемь пятнадцать…

12 июня. Я вернулась на станцию на своем УАЗике, в багажнике весело подпрыгивали на колдобинах и ямах ведра, которые я взяла из ближайшего хозяйственного магазина. В строительном я запаслась легкой совковой лопатой. Теперь можно было наполнить ведра углем. Подъехав к куче задом, я вытащила ведра и стала наполнять их, но как выяснилось впоследствии, поднять полностью загруженное каменным углем ведро, я не могла. Поэтому пришлось отсыпать из каждого по чуть-чуть и затаскивать их в багажник не полными.

13 июля. Еще месяц я была очень осторожна в своих вылазках, но больше у меня ничего не пропадало и, в итоге, я успокоилась. Никаких следов других существ, а тем более людей, я не обнаружила. Уже три недели я ездила в лес и пилила, рубила себе на зиму дрова. Эта была очень тяжелая и рутинная работа. Но от нее зависела моя жизнь зимой. Печка съедала очень много дров, а угля в городе было не много. Июль выдался жарким, это было мне на руку, так как дрова, которые я раскладывала ровным слоем на асфальте во дворе, высыхали за два месяца. Потом я переносила их в подъезд и снова складывала до самой крыши. На чердаке я опять так же сушила дрова, как и в прошлом году. Вечером, после того как привезла очередную машину, полную дров, я пошла на свою старую квартиру, решив, что выгружу древесину уже завтра утром. Хотела взять новую книгу, так как уже дочитала Стругацких. В моей комнате на шестом этаже было пыльно и душно. Я открыла окно, и на меня подул легкий ветерок. Солнце садилось, окрашивая стены и мебель в красноватые оттенки. Воздух по ту сторону окна пах летом, по эту – старыми воспоминаниями. Проспект был все таким же, каким я его увидела три года назад. Ничего на нем больше не способно поменяться, только если мне не взбредет в голову сделать что-либо. В каком-то смысле я была королевой этого мира и мои действия и решения никем не оспаривались… Я грустно вздохнула, иногда по вечерам на меня накатывали воспоминания о прошлой жизни, о моем Хворосте, который спас мне жизнь ценой своей. О всех сожалениях, о том, что я сделала и о том, что наоборот – не успела сделать. Не успела сказать, как сильно я любила мужа… Мой взгляд упал на книжные полки, я взяла оттуда пыльный альбом. В этом альбоме были фотографии моей прошлой жизни. Вот мы с мужем едем на море на мотоцикле. А на этом снимке я обнимаю своего друга. Я села на кровать, воспоминания вернули меня в прошлое, и я стала думать о том теплом, светлом времени… Сколько всего я пережила, сколько всего я еще не сделала. Эти пыльные вещи, эти стены, некогда родные и уютные. Теперь видно, что здесь уже давно никто не живет. Кое-где на обоях видны следы от влаги, местами начала расти плесень. Как же мне хочется вернуться в то время, когда у меня еще была вера…

Меня разбудил грохот! Я подскочила с кровати, в дикой растерянности. Вокруг было темно, успело стемнеть! Я спала! Как же так вышло, что я потеряла бдительность и уснула?! И только отблески света, непонятные яркие пятна скользили по домам, попадали в мою комнату. В панике я едва не закричала, но вовремя одумалась, схватила «Сайгу» и бросилась к окну. Меня прошиб пот. На проспекте были люди! Первой мыслью было закричать им. Это же люди! Цивилизация! Представители моего вида, они живы, они выжили. Я почти поддалась радостному порыву, уже набрала в грудь воздуха, но замерла. Раздались звуки, похожие на выстрелы. Метнувшись к полке, схватила бинокль, который когда-то подарил мне муж, я в прошлом любила смотреть на луну. Протерла рукавом наспех пыль на линзах и разглядела мотоциклы. На вскидку их было около тридцати. Люди шумели, кричали, смеялись и газовали моторами. Некоторые из них направляли свет своих фар в окна домов, очевидно, ища, чем поживиться. Они выглядели странно, на них были разные обрывки армейской брони, веревки на поясах, наверное, они были вооружены. Женщины были в джинсах и коротких юбках. Кто-то пил из стеклянных бутылок.

«Рейдеры!» - пронеслось у меня в голове – «Они-то и украли мой бензин!». Я вжалась в тень от рамы окна, когда луч света проскользил по моему окну. Крепко прижав к себе «Сайгу» я мысленно пересчитала патроны. Даже при всем раскладе мне не хватит того, что у меня с собой. Мне нужно остаться незамеченной! Огонь в печке я сегодня не разводила. Но мой мотоцикл стоит прямо у дома, и куча дров во дворе! А что, если они их уже заметили?! И окна там заколочены. Жуткие мысли поползли у меня в голове. Они увидят все это и поймут, что тут кто-то живет! Надо что-то делать и срочно! Но я не могу пошевелиться. Ноги словно приросли к полу.

Звуки с проспекта начали утихать – они удалялись вперед. Через полчаса все совсем затихло. Но я так и не двигалась с места. Ужас сковал меня, просто парализовал. После того как стихли последние отголоски моторов, я стала слышать только собственное сердцебиение в ушах. Руки были мокрые от холодного пота. «А что, если они уже все видели, и уже знают, что есть я? Вдруг они уже искали меня! Для чего им тогда рыскать фарами по окнам давно заброшенных домов?» - мои мысли хаотично носились в голове, как будто птицы, которых вспугнули в клетке. Но, все таки, через какое-то время, я заставила себя осторожно спуститься по лестнице, выйти на улицу. Там я снова остановилась и прислушалась – никого. Ночи сейчас короткие, а мне нужно было успеть убрать все дрова на чердак. Всю ночь я крадучись таскала дрова. Вздрагивала от любого шороха. За спиной у меня была «Сайга», я ни на секунду не расставалась с ней. Замирала, держа дрова, либо хватала карабин, когда руки были пустыми. Машину я отогнала подальше от подъезда и накрыла брезентом. На брезент накидала горстями песка, пусть думают, что она стоит тут давно. А мотоцикл приняла решение загнать в гараж и запереть дверь замком. Дверь в парадную забаррикадировала доской. Впервые закрыла на ключ свою входную дверь. «Сайгу» поставила в изголовье кровати, патроны положила в патронажную сумку и повесила ее на пояс. Шторы плотно задернула. Только тогда я легла в кровать и еще очень долго не могла уснуть.

«Это пострашнее, чем волки. Их так просто с балкона не перестреляешь» - размышляла я – «что мне теперь делать? Как быть? Как готовить дрова? Как жить? Придется заметать все свои следы» - твердо решила я. Зачем, за что мне такие сложности? Почему я захотела пытаться выжить, почему ступила на этот путь? Я знала, что будет тяжело, но не ожидала, что настолько… Уснула я только с первыми лучами солнца…

14 июля. Аппетита не было. В комнате и на кухне был полумрак – сквозь темные шторы солнечный свет пробивался плохо. Я даже не затопила печку, чтобы вскипятить чаю, боясь, что дым из дымохода привлечет внимание. Целый день я просидела вспоминая вчерашнее событие, этих людей, эти мотоциклы. Мне казалось, что вот-вот они приедут в мой двор, ворвутся в мою квартирку и застрелят меня. В такие моменты меня била сильная дрожь. Однако, никто не приезжал.

15 июля. Утром вскипятила чаю на плите. Выходить куда-либо не было никакого желания. Меня терзала лишь одна мысль – как теперь жить?

17 июля. Вчера весь день шел сильный дождь и дул ураганный ветер. Я не зажигала керосинку, опасаясь, что даже ее тусклый свет будет виден в зашторенных окнах. Лишь позже, перед самым сном, я зажгла свечку у самого пола, за креслом и попила чаю, сидя на полу.

18 июля. Утро было пасмурное и я решила выглянуть наружу. Сначала приоткрыла штору и, убедившись, что во дворе никого, спустилась вниз. Вытащила доску, которую я использовала как задвижку, и приоткрыла дверь. Обычное утро, в воздухе ощущалась водяная пыль. Я зябко поежилась и вышла во двор. Никого не было и на проспекте, куда я шла очень осторожно, крепче прижимая к себе карабин. Следы от колес смыл шторм. И я уже стала задумываться «А не схожу ли я с ума?», когда вспомнила, что бочки с бензином у меня больше нет. Бочка! Точно! Они же нашли ее! Я остановилась, как громом пораженная этой мыслью. Если они ее видели и забрали, значит, они знают, что в городе кто-то остался! Они ищут меня… Я почти завыла от этой догадки и бросилась бежать к дому. Но у парадной остановилась и прислушалась. Нет, никого нет. Теперь мне нужно быть совсем осторожной, стать тенью, притвориться духом. Если я не хочу стать им на самом деле…

2 августа. Все эти дни я почти не выходила из квартиры и запасы провизии стали иссякать. Конечно, у меня было еще отложено некоторое количество консервов, сухарей и воды, но это на крайний случай. Поэтому, я решила, что настало время съездить в магазин. Погода была пасмурная, но без дождя. Спустившись, я прислушалась, за дверью все было тихо, затем выдернула палку, имитирующую засов и осторожно выглянула во двор. Как обычно, никого. Я решила съездить на мотоцикле, было довольно душно, а машина стояла под брезентом в соседнем дворе. Открыв гараж, я выкатила мотоцикл на свет. Последние несколько недель я на нем не ездила и он даже успел покрыться пылью. Наспех смахнув пыль с сидушки, завела двигатель и покатила в сторону гипермаркета. В местных магазинах за три года я уже все выгребла, поэтому приходилось теперь ездить довольно далеко. На проспекте все было по-прежнему тихо и спокойно, ничто и не напоминало о том, что рейдеры бывали здесь. Я уже задумывалась над тем, что, возможно, люди и раньше бывали в моем городе, но не оставляли следов, поэтому я и жила в неведении все эти годы, не особо заботилась о своей безопасности. Странно, что сначала я боялась животных и мечтала о встречи с людьми, а теперь я уже боюсь и людей. В гипермаркете было темно и сыро, видимо, местами начала протекать крыша. Привычно взяла тележку и накидала в нее всего, что мне казалось приемлемым в употреблении в пищу. Когда шла мимо кассы, неловко подвернула ногу, она зацепилась за чью-то брошенную здесь сумку и я грохнулась на пыльный, холодный пол. Чертыхаясь, и потирая ушибленное колено, я вдруг заметила, что из сумки что-то торчит. Что-то круглое и красное. Вытащив предмет, в тусклом свете я разглядела его получше и сразу поняла, что держу в руках CD-плеер! Сто лет таких вещиц не попадалось! Наушников в сумке не оказалось, батарейки давно сели и он не работал. Но я сбегала в отдел электроники, подобрала там нормальные наушники и схватила блок батареек. Там же валялись диски с музыкой. Я взяла самые разные.

Загрузив все это в коляску мотоцикла, неспешно поехала домой. Но как только набрала скорость в 60 км/ч, то в моторе что-то резко щелкнуло, раздался звон и мотоцикл повело на правую сторону, я вывернула руль и нажала ручку сцепления, одновременно нажимая правой ногой на тормоз, резина завыла, но мотоцикл остановился у обочины, в считанных сантиметрах от отбойника. Отдышавшись, я слезла и осмотрела моего стального коня. Внешне он совсем не изменился, но внутри явно было что-то не так. Кик-стартер не проворачивался, я встала на него всем своим весом, но он так и остался в верхнем положении. Мотор заклинило. Это стало очень неприятной неожиданностью. Тучи стали стягиваться и темнеть. Мое и так невеселое положение омрачалось с каждой минутой. Явно собирался дождь. Я сидела на обочине возле своего заглохшего мотоцикла и тихо проклинала весь этот мир. Но так не могло длится бесконечно, в конце-концов, я встала, отряхнулась. Взяла плеер, вставила в него батарейки, наушники, диск “Pink Floyd” и нажала на play. Неожиданно для меня в наушниках заиграла “Take it back” и я вздрогнула. Музыка! Столько лет я не слышала музыки! Почему же я раньше не додумалась до подобного?! Ведь и у меня был где-то дома точно такой же плеер… Нацепив его на пояс, я посмотрела на дорогу. Идти предстояло около часа. В последний раз обернувшись, я посмотрела на затихший мотоцикл, вздохнула и побрела в сторону дома. Начинал накрапывать дождь.

Здравствуйте, пикабушники. Сегодня я хочу рассказать о Веронике Скугиной. Впервые эту интересную и симпатичную девушку я встретила 3 года назад. Мы с мужем тогда катались на нашем мотоцикле и увидели ее на Стрелке Васильевского острова. Там обычно собираются мотоциклисты. Казалось бы - чего необычного, ну девушка и девушка? Но дело в том... что у нее нет ног. Совсем. Однако она бодро передвигается на доске с колесами, помогая себе руками. Парень подсаживал ее на свой спорт-байк и они вместе уезжали кататься. Это меня поразило... А спустя год, в новом сезоне, она уже приехала сама, на квадроцикле! Рони очень энергичная, очень веселая, глядя на нее, невозможно представить себе то, что она когда-то пережила и была на грани между жизнью и смертью...

Рассказ о ней:

"Ног Вероника лишилась в 10 лет. Вместе с родителями девочка жила в небольшом местечке в Иркутской области. Однажды у неё страшно разболелся зуб, и папа повёз дочку в райцентр к стоматологу. Со встречной полосы в их машину врезался автомобиль, которым управлял пьяный милиционер. Милиционер остался жив, папа Вероники скончался на месте, а девочку с трудом вытащили из искорёженной машины. Вероника пролежала в коме 3 месяца и выжила. Из больницы ее увезли в коляске для младенцев — без ног она в неё поместилась.

Поблизости не было заведения, где бы обучали детей-инвалидов. А учиться Ника хотела. Подходящий интернат нашёлся за тысячи километров от Иркутска, в городе Болхов Орловской области. «В интернате жизнь была не сахар, спасала лишь одна мысль: отучусь — и домой, — рассказывает Вероника. И вдруг однажды мне говорят: а тебе письмо пришло. Я встрепенулась. Это было письмо от сестёр. Они написали, что мама умерла»".

В Петербурге Рони очень многие знают и любят. Она снималась в фильме "Русалка". Еще она замечательный фотограф, помогает приюту бездомных животных Ржевка. Она никогда не сидит на месте, это меня всегда и удивляло. Вроде и инвалид, а живет такой полноценной жизнью, что многим и не снилась. Но, ей все таки тяжело. В этой стране трудно жить инвалидом. Недавно она решилась на протезы. Ребята, мотоциклисты и просто отзывчивые люди помогают ей как могут. Хочется верить, что у нее все получится. Многие инвалиды, да и просто отказные дети из детдомов спиваются, уходят из жизни. А ведь у них чаще всего есть ноги-руки. Остается только удивляться такой силе воли...

Про Веронику сняли любительский фильм. У нее есть своя группа вконтакте.

Пост не ради чего-то, просто захотелось рассказать о таком замечательном человечке :)

Ее слова:

"Я хочу что бы вы подумали, а так уж все плохо в вашей жизни...Не теряйте себя идите по жизни с поднятой головой и улыбкой на губах...И ни кому не давайте себя сломить=)"