GOshnik32

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

Очередной, кажется, что уже миллионный, день «сурка».

Дожидаемся ухода воды с третьего уровня. В одном месте аж свербит - хочется побыстрее идти вниз, искать, искать, искать! На месте не сидится. Вода уходит очень медленно, как какой-то вязкий, тягучий кисель, нежелающий покидать тело плотины.

Тем, кто работает на завале в машинном зале, им легче: сходили в завал, поработали руками, порезали металл, поломали бетон, застропили, погрузили в грузовики. Отпахали 4 часа, вымотали себя физически, выжали нервную систему как лимон, и на 8 часов заслуженного отдыха. Уходят они из лагеря на рабьоты полные сил и энергии, группами по 5-7 человек. Возвращаются каждый сам по себе, измождённые, серые лица. Грязные комбезы. Порванные перчатки. Сдвинутые к ботинкам наколенники. Пришли, умылись, что-то перекусили и без сил спать. А в это время уходит в грохочущий зал другая, полная сил и энергии группа, чтобы через 4 часа точно так же в состоянии «полузомби» вернуться в лагерь. Хорошо им. Работают!

Смотрим, идёт Борис Олегович, наш старший группы. Идёт со стороны плотины. Машет, мол, собирайтесь! Быстренько натягиваем «рыжики», каски, фонари налобные, перчатки. Всё, погнали!

В этот раз решили спускаться вниз не разбиваясь на подгруппы. Вместе идём, впятером. Спуск по кособоким лестницам происходит также, как и раньше - медленно, прижимаясь спинами к скользким стенам, приставными шагами. Переводим дыхание на пролётах, и дальше. Ниже лестницы получше, тут вода не ломала и крушила, тут просто затапливала и убивала.

Спустились мы на 4-й уровень. Третий и второй уже осмотрены нами и такими же как мы группами с других отрядов. Входим в ещё не ушедшую полностью маслянистую холодную жижу. Триламинат костюмов мгновенно облепляет ноги. Холод воды чувствуется даже сквозь костюм и лёгкое термобельё.

Свет только от налобных фонарей. Пять блёклых лучей начинают метаться по грязным, блестящим скользкой плёнкой, стенам, высокому потолку, под которым свисают километры проводов и кабелей. Крепежи, удерживающие проводку, местами оторваны или сломаны. Черные, блестящие «косы» проводки болтаются вдоль стен. Мы идём по воде, уровень которой доходит до середины бедра. Что под водой нам не видно - грязно, везде плавает мусор, доски, банки из-под краски, пластиковые бутылки и т.д.

Вокруг темнота. Где-то слышна льющаяся вода. Мы разговариваем первые метров 50-70. Потом надоедает и идём молча. Молча разгребаем руками мусор, молча нюхаем вонючий, едкий воздух. Молча шелестим водой. Кто-то молча отходит в сторону и поднимает плавающую строительную каску. Под каской пусто. Для точности шарит рукой под водой в этом месте. А вдруг? Нет. Нет никого. Идём дальше.

Проходим ещё какое-то расстояние, и моя нога проваливается в какую-то дырку. Блять! Провалился по самое «не хочу». Две пары рук подхватили меня под мышки и резко вытащили на поверхность. Спасибо. После этого моего провала каждый из нас обзавёлся щупом. Кто взял доску, кто обломок трубы, я нашёл арматурину. Идём дальше, щупаем «дно».

- Твою мать! - восклицает громким шёпотом Олегыч, шедший первым.

Четыре голубовато-белых фонарных пятна, рыская по стенам и потолку, присоединяются к пятому и сливаются в одно, более-менее яркое. В свете этого пятна висит человек. Реально висит. Под потолком. Вниз головой. Руки плетьми болтаются. Лицом человек повёрнут к стене. Одна нога неестественно откинута в сторону под прямым углом. Вторая крепко подвязана «лапшой» проводов под самым потолком.

- Твою мать! - повторяет Олегыч снова.

- Как в сталкере, прям.

И правда, картинка, как будто заскриншотена из известной компьютерной бродилки. Бесконечно черный коридор, грязные стены, мусор и разломы. И труп под потолком. Честно - озноб пробежал по спине.

Но эмоции эмоциями, а человека надо снимать и тащить наверх. Да как снимешь то его? Мы с трудом до его рук дотягиваемся. Но руки выскальзывают, да и тянуть страшновато. Можем ещё тело повредить, всё-таки давно человек погиб уже, можем и оторвать чего-нибудь.

Я с Саньком разворачиваюсь и топаю назад. Где-то мы проходили пожарный ящик, в котором чудом сохранился свёрнутый пожарный рукав. Нашли, вскрыли. Достали рукав и понесли назад, к телу. Дальше всё просто и элементарно.

С третьей попытки закинули рукав за провода, продёрнули пониже и, взявшись за два конца, в пять человечьих сил дёрнули вниз. Ближайший уголок, держащий провода, оторвался от стены, и под тяжестью тела и силой нашего рывка провода опустились метра на полтора. Приподняли мы человека, ослабла хватка проводов, освободилась нога, и тело оказалось в воде.

Начинаем эвакуацию. По воде легко эвакуировать: положил покойника на воду и тащишь его рядом, держа за руку или за одежду. Вот и тащим его, по пути «вынюхивая» ещё погибших. На этом уровне больше никого не нашли. Заглядывали за трубопроводы, открывали двери, переворачивали плавающие каски. Нет здесь больше никого.

Так «добуксировали» его до лестницы. Носилок нет. Накрутили поплотнее в кулаки его одежду, подхватили под руки и ноги, начали подниматься. Блин, тяжко. Человек скользит, всё норовит выскочить из наших рук. Мокрые перчатки сползают. Кое-как подняли его до следующего уровня. Дальше будет сложнее –

там ещё и лестницы поломаны. На этом уровне слышны голоса, и Олегыч решил идти за подмогой. Сели на пол, ждём. Минут через 7 возвращается.

- Берём, понесли. Там дальше по коридору нас встретят, примут его.

ОК. Снова взяли скользкого покойника, понесли. Теперь, когда на воду его не положишь, приходится тащить с остановками. Каждые метров двадцать кладём, перехватываем получше, поднимаем и снова тащим дальше.

Да что за херня то-такая?! Где встречающая группа? А, вот и они. Из-под проломленного, толщиной сантиметров в 60, потолка, нам светят фонарями люди. Монолит нашего потолка, а их пола, проломлен и свисает на арматурном каркасе в наш уровень. Щель в разломе чуть больше полуметра, но её вполне хватает для эвакуации погибшего. Нам сверху подают носилки и верёвку. Кладём мужика, обвязываем верёвочным «пауком». Туго притягиваем тело к носилкам, чтобы не выскользнуло, и закидываем наверх свободный конец верёвки. Спасатели наверху ловят верёвку и начинают подтягивать носилки, мы их просто направляем и разворачиваем, чтобы не повредить человека о торчащие кромки бетона и жилы арматуры.

Всё. Исчезает наш груз в пасти бетона. Подхватывают его люди, удаляются голоса, растворяется свет фонарей в темноте коридора.

И снова мы одни. Разворачиваемся и топаем скользкими сапогами по бетонно-кирпичной крошке в сторону выхода. Не торопясь поднимаемся в машзал. Проходим на выход. По очереди залазим в бочку с каким-то мыльным раствором, чтобы отмыть костюмы от едкой, агрессивной субстанции.

И всё, отдыхать….

Из книги Давида Силича "Записки спасателя".

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

«Металлист»

Не знаю, насколько правдива эта история (я тогда был внизу), но, всё же расскажу.

Во время проведения аварийно-спасательных работ обратила внимание служба безопасности ГЭС на одного чувака. Ходит пару раз в день туда-сюда через КПП мужик, одет в форму МЧС. При входе быстро «маячит» ведомственной ксивой. За спиной форменный рюкзак. Проходит мимо лагерей и в завал. Люди работают, на него из спасателей никто внимания не обращает: ну, мало ли кто тут ходит в форме.

Приходит утром, потом в обед уходит. Ближе к ночи, после пересменки охраны, снова появляется и ночью уходит. Походил он так пару дней, а потом его и приняли на КПП с досмотром. Ну кто из спасателей ходит в завал с рюкзаком? С инструментом, да., но его в руках носят. Вскрывают мужику рюкзак, а там…МЕДЬ.

Вот так. Кому война, а кому…

Зашумел лагерь. Забегали погоны с большими звёздами. Начали разлетаться по модулям приказы, «дин лучше другого. «Всем, незанятым в работах, навести лоск в лагере!!!».

«Чешем» перед встречей« Вот грабли - чешите траву вокруг модулей! Кто, только вернулся с работ, спрятаться в модулях и не высовываться!

Схватили грабли, чешем. Собираем «бычки». Натираем посуду.

- Да что за хрень-то происходит?! - спрашиваю

- Президент едет.

О как! А что краску зелёную не выдали?

«Звонок»

В музее ГЭС установили телефон по которому можно было позвонить домой. В 2009 году тарифы сотовых операторов не были такими гибкими.

Зашёл я в музей, посмотрел историю создания станции, подождал, пока телефон освободится. Звоню домой.

Поговорили с женой, уверил, что всё хорошо. Прошу поговорить с сыном. Берёт трубку мой мелкий, пятилетний сын и говорит:

- Пап, передай всем своим напарникам, что все за вас очень переживают, будьте осторожны и возвращайтесь. Вас ждут дома.

Вернулся в лагерь, мужики, как раз сели ужинать. Передаю слова сына.

С уважением подняли кружки.

«Журналюга»

В соседнем посёлке энергетиков, где проживает персонал станции со своими семьями, была местная газетка.

И вот в этой газетке какой-то «журналист» выпускает статейку, в которой говорится, что, мол, в затопленной станции есть живые люди, которые стучат в стены и просят о помощи, но спасатели боятся туда идти. И это на четвёртый день работ, и это в посёлке, где почти в каждом подъезде, каждого дома случилась беда!

Этого «журналиста» пригласили на беседу соответствующие органы.

Дальнейшее развитие событий мне неизвестно.

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Вода покинула второй уровень. Ну, как покинула? По пояс ещё оставалось той мутной, маслянистой, химически воняющей жидкости, которую и водой-то назвать нельзя. Вода - это то, что даёт жизнь, а в этой заразе и помирать-то неохота.

Наша группа вроде как свободна. Водолазные работы закончились, но поисковые то продолжаются. Вот и не сидится ни нам, ни другим ластоногим на месте. Хотим работать, хлеба не надо. В общем, надеваем «рыжики» (ярко-оранжевый гидрокостюм спасателя, выполнен из неопрена толщиной в 10 миллиметров), берём связь и в разведку.

Впервые после прибытия на ГЭС, мы заходим в неё изнутри. Поражают масштабы станции, масштабы разрушений, масштабы трагедии. Машинный зал, в котором находились десять турбинных агрегатов, просто уничтожен. Металлические конструкции, бетонные перекрытия, стены, полы -  всё выглядит так, как-будто сумасшедший истеричный великан топтал, пинал и крушил всё вокруг. И во всём этом хаосе завалов и разломов, словно рабочие муравьи, копошатся люди. Спасатели, пожарные, работники ГЭС. Люди носят обломки на руках, пилят бензорезами, стропят кранами, долбят отбойниками и ломами, ковыряют пальцами, грызут зубами. Вот двое висят на пятнадцатиметровой высоте на веревках, и снимают опасно нависшие балки. Проходим мимо, тут и так народа хватает. Нам ниже нужно спускаться.

Лестницы для спуска-подъёма находятся по обеим сторонам трёхсотметровых коридоров. Разбиваемся на две подгруппы по два человека - я с Саньком. Подходим к лестнице и охереваем от увиденного.

Обычный лестничный пролёт, не отличить от подъездной лестницы жилого панельного дома. Пол стены покрашены зелёной олифой, перила деревянные. Только высота потолков метра четыре. Но вот же незадача какая - мощь воды, ворвавшейся в здание, играючи, выломала  бетонированные ступени из стен и теперь они висят, скособочившись, держась какими-то арматурками. Перила вообще болтаются где-то внизу.

Начинаем спуск. Прижимаясь спинами к стене, скользкой от масел, разбавленных в воде, медленно, прощупывая каждый шаг, по одному спускаемся вниз. На площадке поспокойнее. Площадка ровная, и вроде как держится уверенно. Остановились. Перевели дух, включили фонари, закреплённые на касках. Внизу темень - туда ещё не провели освещение. Спускаемся с площадки в коридор. Вдавленные и вывернутые с рамами двери помещений. Груды ломаного кирпича. Нависающие бетонные стены и «косы» проводов и кабелей. Вода ещё есть, чуть ниже пояса стоит. Решаемся на продвижение. Только делаем несколько шагов, только начали чувствовать через «рыжика» холод мёртвой жидкости, как затрещала рация. Борис, старший группы.

- Саня, Давид, собираемся наверху. Воды ещё много. Опасно пока идти.

Обратный подъём в том же стиле рыжих ленивцев - аккуратный, медленный и осторожный. Вышли наверх. Выдохнули, выключили свет на касках и двинулись навстречу группе. Тут Саня остановился. Нюхает. Я принюхиваюсь и... Точно. Сквозь плотную завесу выхлопных газов, работающей техники, сквозь «ароматы» бензоинструмента, раздирающих нос запахов химии, пробился явный устойчивый трупный запах.

Кто хоть раз чувствовал запах разлагающегося тела человека, тот меня поймёт. Этот приторно сладкий, гнилостно тухловатый запах не спутать ни с каким другим. И вот мы начинаем поиски того, что выделяет этот запах. Как две легавые, склонив лица чуть ли не к полу, начинаем лазить по завалам, раскидывать обломки, разгребать хрен знает что.

Нам пофиг. У нас запах. Но чем дальше мы углублялись в завалы, тем тоньше становилась эта «нитка». Так, стоп. Надо возвращаться к месту, где мы его поймали. Вернулись. Ну, крандец! Тут «фонит» сильнее всего, но ... Вокруг нет ничего. Мы как два дурня, стоим на относительно чистом месте, вокруг и под нами только мелкие обломки бетона да металла, и всё!

И тут Саня опускает взгляд вниз и убирает ногу с чего-то. Мы светим фонарями и видим...

Обломок человеческой кости с куском мяса и кожи. Мы, блин, просто стояли на нём и не заметили. Взяли мы этот носитель ДНК, положили в пакет и понесли в сторону, где работает Следственный комитет. Там уже лежат мешки. Большие и маленькие. Есть уже первые жертвы. Теперь мы понимаем - будем работать по-собачьи. На запах.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя".

Часть 1.

Часть 2.

Второй или третий день водолазных работ, общими усилиями нескольких водолазных групп все створы ворот отчищены. Ворота весом в 63 тонны опущены, насосы работают. Разведгруппы на низком старте. Вода прибывает.

СУКА! Она всё равно прибывает!

Тела погибших ждут родные и близкие. Спасатели ждут, когда уйдёт вода из коридоров уровней. А она всё не уходит. Не хочет отпускать Енисей свою добычу, не желает мириться с человеком. Показывает нам и всей стране, кто здесь хозяин настоящий. Доказывает, что «венец природы» всего лишь мелкая песчинка, которую он может с лёгкостью кидать своими водами, давить, рвать на части, уничтожать.

Шёл третий день работ.

Ввиду того, что уровень воды нихрена не падает, было созвано совещание, после которого разошлись старшины водолазных постов по своим лагерям и собрали своих водолазов. Так и в нашем лагере собрал нас наш водолазный специалист Валерий Вадимович. Расстелил на столе схему -  большая схема лежала как белая праздничная скатерть.

Вот только не для празднования склонились над ней головы спасателей - изучали мы схему, запоминали, впитывали, всасывали мозгом. Схему с собой под воду не возьмёшь, надо запомнить всё хорошо. Записать на пластиковом планшете. Дело в том, что вода, оказывается, прибывала через технологические отверстия в стенках створов. Автоматика за отсутствием электричества не смогла их закрыть изнутри - теперь придётся закрывать снаружи. Диаметр их был от 120 до 600 миллиметров. Глубины от 5 до 28 метров, количество порядка ста штук. Вот пока мы их все не закроем, вода и будет шпарить в помещения.

Хорошо, а чем закрывать-то? Жопой, извиняюсь?

Привезли заглушки. Чопики! Блин, сосновые чопики! И кувалды.

Ну хрен с ним со 120-миллиметровым, но 600!!! Его не то что забить туда трудно, его утопить просто не возможно!

Давай репу чесать. Думали, думали. Всё-таки коллективное мышление не такая уж плохая штука. А хитрость такая.

Уходит водолаз под воду. Как дойдёт до нужной «дырки», даёт сигнал верёвкой и ему спускают вторую верёвку. Саня и Юра выходят на катер после спуска. На конце этой верёвки привязан чопик, в метре над ним грузовой водолазный пояс или другой тяжёлый балласт, а ещё выше закреплена кувалда. Таким образом, при погружении чопик будет пытаться всплыть, а балласт будет тянуть его вниз. И когда заглушка опустится до нужной глубины, по сигналу водолаза спуск прекратится. А уж дальше водолаз вставит чопик в отверстие, и работая вышепривязанной кувалдой как маятником, забьёт его.

На словах легко, а на деле... А на деле мы подтачивали эти заглушки ножами под водой, так как делали их быстро и не везде соответствовали размерам. На деле мы не знали где брать людей, чтобы и тяжеленный трос держать, и водолаза страховать, и катер распирать.

Но! Все водолазы, работающие на той аварии, поставленные задачи выполнили! На четвёртый день вода начала потихоньку уходить. Наконец-то от насосов был смысл. Начали осушаться коридоры уровней, открывая спасателям ужас и хаос. Зашевелись спасатели, зашумел лагерь, приготовились разведгруппы. Надо было доставать людей. Надо было хоронить погибших.

Работаем, мужчины. Ищем.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя".

Вышла из строя вторая турбина ГЭС.

Металлическая «мясорубка» весом в 250 тонн вылетела из своего агрегатного места под неимоверным напором воды, и начала сеять в машинном зале смерть и разруху. Почти 200 человек находились на своих рабочих местах. Люди работали, добывали электричество для городов и сёл, заводов и фабрик, школ и детских садов. Кто-то, наверняка, ждал, когда же закончится смена, чтобы вернуться домой. Кто-то строил планы на предстоящие выходные, наверняка, люди хотели захватить последние деньки и так короткого лета. Начиналась пора сборов в школу. Люди работали и жили своей жизнью. Жизнью, которую внезапно оборвала тупая, бездушная железяка. Железяка, которая разнесла нахер весь машинный зал, прекратила подачу электричества на узлы и агрегаты станции, но открыла свободный ход тысячам тонн холодной воды в помещения, где работали люди.

В итоге девять уровней технологических помещений были затоплены, тысячи тонн металлических конструкций были смяты, изломаны. Болты, толщиной с руку, срезались как газовой горелкой. Рвущаяся сверху вода ломала бетонные перекрытия, смешивалась с химическими жидкостями, маслами, растворителями. Пробивала дыры в бетонных полах. Убивала. Из-за отсутствия электричества не включились аварийные насосы, не опустились многотонные створки шлюзов. Это потом уже работники станции в принудительном режиме смогли запустить аварийный сброс воды хранилища. Но было уже поздно - все девять уровней станций, высотой в девятиэтажный дом и общей протяжённостью коридоров в почти 3000 метров, были наполнены водой. От пола до потолка. Водой, в которой смешалось всё.

Спасатели пытались пробиться сверху из искорёженного, уничтоженного машинного зала. Запускали в эту безумно агрессивную воду водолазов. Водолазы работали на ощупь, пробирались через железобетонные завалы, в полном отсутствии видимости, находили и доставали фрагменты тел погибших. Но результат был мизерный, а потери серьёзные. Несколько водолазов получили отравления и химические ожоги. Снаряжение выходило из строя. Резиновые обтюрации масок, костюмов, дыхательных автоматов, просто растворялись.

Надо было в срочном порядке откачивать воду насосами, и только потом, в уже относительно обезвоженные помещения запускать разведгруппы на поиски людей.

Подключили мощные насосы, начали качать. Толку никакого: вода прибывает через технологические отверстия в шлюзовых створах. Надо закрывать отверстия и сами створы. И вот на это дело и кидают нашу группу и группу из Москвы, которая прибыла с нами.

Нас грузят на старенький ПАЗик и отвозят на гранитный островок, находящийся ниже по течению примерно в километре от станции. Всё-таки красивая природа в Сибири. Из запотевших от нашего дыхания окон автобуса прекрасно видно всё вокруг. Горы, покрытые высоченными соснами и кедрами. Кристально чистый воздух, пронизывающий тебя насквозь. Когда дышишь им, кажется, что ты пьёшь родниковую воду. Каждый вдох пропитанный силой хвои, как будто наполняя лёгкие, проходит сквозь них, опускается в живот, ноги, и выходит из них проникая в землю. Напитывая и её энергией и силой.

А сколько мощи в Енисее! С первого взгляда понятно, насколько велика и могущественна эта жидкая стихия, несущая свои прозрачные, чёрные воды, хаотичное бурление которых, сдерживают зелёные, гранитные берега. Я мог бы вечно наслаждаться этой мощью и красотой, если бы не страшная трагедия, разыгравшаяся выше по течению, и напоминающая о себе и здесь, в тихой заводи. Даже с такого расстояния слышен громоподобный рёв воды, вылетающей из аварийных сбросов. Радужной плёнкой растекалась по воде и неслась мимо нас плотинная химия. Ещё несколько часов назад, ниже этого островка, были растянуты боновые заграждения, чтобы остановить эту гадость, которая будет травить живую природу. Люди пытаются остановить то, что сделали другие люди, и что по вине одних убило других.

Задача водолазов на этом этапе заключалась в расчистке створов ворот, которые перекроют доступ воды с нижнего бьефа станции в её помещения. Дело в том, что многотонные ворота не могут плотно закрыть шлюзы из-за металлических конструкций, которые были выброшены из находящегося выше машинного зала при взрыве. Нас уже поджидают два стареньких катера, пришвартованные к наспех сбитым мосткам. Грузим снарягу, грузимся сами, но капитан одного из катеров остановил нас, сказав:

- Мужики ,вы бы тут, на берегу надели костюмы свои. Там, пи***ц как болтает! Как бы за борт не попАдать.

Слушаемся капитана. Надеваем тёплую поддёву, скрипя зубами, натягиваем сухие гидрашки. Вот теперь можно и на борт. Два утлых судёнышка, упёрто тарахтящие старенькими таковыми дизелями, начинают свой путь вверх, против течения. Уже под самой плотиной наш катер начинает разворот, чтобы зайти в створы шлюза кормой. Молодец капитан, медленно, но уверенно, вмещает зад катера между бетонных стен, где бурлит водоворотами чёрная вода. Катер кидает из стороны в сторону. Бьёт привальным брусом о стены.

Ёкарный бабай, ну как тут нырять?! Тут же раздавит нахер!

Готовим первого Юрку, как самого опытного из нас. Надели спарку, ласты. Пока он затягивает ремни аппарата, подключает шланг поддува костюма, держим его. Болтает и бьёт так, что можно ненароком упасть. И хорошо, если на палубу - тогда можно только травмой отделаться, а если за борт? Не успеешь нырнуть - раздавит.

Юрка готов. Перекрестился и поддерживаемый под руки, направился к краю борта. Мы в это время становимся по разным бортам, упираемся баграми в стены и из всех сил стараемся удержать катер в одном положении, как бы расперев его между двух стен. Вроде получается.

Водолаз делает шаг в пустоту и проваливается в воду. Всплытие. Знак "ОК" и всё, в пучину. По сигнальному концу узнаём, что он добрался до дна. Самочувствие отличное. Приступает к работе. Проходит около получаса, Юрка даёт сигнал на всплытие, подтверждаем. Берём багры, становимся по бортам. Ждём. Подъём проходит успешно, водолаз на борту. Теперь отдыхать (хотя отдых в данном случае просто смена работы). Следующий Санёк. Всё повторяется снова.  Наступает моя очередь. Очкую, если честно, до усрачки, но надо.

Сажусь на лавку. Доктор подносит мой однобаллонник (я тогда ещё не работал со спаркой). Саня с Юркой натягивают мне ласты, одновременно придерживая, чтобы я не упал. Обвязываюсь сигнальным концом. Встаю, неуклюже, словно объевшийся пингвин, шагаю к краю борта. Слышу команду: Готовы! Пшёл! Шагаю.

Чёрная, холодная, бурлящая вода мягко принимает меня множеством мелких резвых пузырей, которые я же и создал своим входом. Тут же выталкивает меня наверх. В мгновение вижу напряжённые лица друзей, упирающихся в стены, чтобы бетон и железо не сделали с моей головой, что-нибудь непристойное. Даю знак "ОК", поднимаю нажатый инфлятор и начинаю спуск. Под водой переворачиваюсь мордой вниз, и начинаю подрабатывать ластами, только бы поскорее свалить подальше от катера. Страшно. Метрах на пяти-семи останавливаюсь.

Надо отдышаться, чтобы не тратить и так маленький запас воздуха. На глубине в 30 с лишним метров его и так хватит минут на 20, а если дышать как паровоз, то и смысла нет идти туда. Всё равно нихера не успеешь.

Отдышался, проверил запас воздуха, работу компьютера. Смотрю наверх, там, в скудном пятне дневного света видна тушка катера, болтающегося из стороны в сторону. Посмотрел вниз - чёрная, неприветливая бездна. Сразу же с сумасшедшей скоростью начинает работать воображение, выкидывая в мозг кучу всякого фантасмагорического дерьма, заставляя сердце бешено колотиться где-то в районе шеи, теперь уже туго перетянутой резиновой обтюрацией гидрокостюма. Да ну нахрен! Включаю ксеноновый фонарь.

Газ в колбе светильника быстро разгорается и передо мной появляется белое пятно яркого света. Смотришь на это пятно и отсекаешь всё вокруг. Нет этой непроглядной тьмы вокруг меня, есть только кристально чистая вода в свете фонаря и поставленная задача. Начинаю спуск. 10 метров. 15... 25... 32... Дно.

Сердце всё-таки смогло проскочить через сдавленную шею и теперь, сука, колотится в висках. Так, успокоиться. Высвечивая вокруг себя фонарём, выхватываю из тьмы бетонное дно. То тут, то там лежат на нём какие-то металлоконструкции. Наверное «при жизни» можно было бы легко определить, что это. Но не сейчас и не здесь. Начинаю выносить их за створ ворот. Его можно определить по бетонному скату, который уходит во тьму реки. Вот туда и скидываем всё. Возможно потом, когда закончатся работы по восстановлению станции, другие водолазы и поднимут всё это на поверхность (хотя, зная нашу халатность и раздолбайство, не могу быть уверен в этом), но не сейчас. Времени нет.

Бросаю взгляд на манометр - 80 атмосфер. Надо валить наверх. Даю сигнал поверхности, начинаю подъём. Три коротких рывка сигнального конца. Мне отвечают также - три коротких рывка - Мой сигнал принят, меня ждут. Начинаю медленный подъём, уперевшись для ориентации руками в стену створа. Добравшись до глубины в 6 метров, слышу сигнал компьютера - это команда к остановке. Теперь мне надо отвисеться на этой глубине 3 минуты, чтобы азот в моей крови растворился и вышел из меня. На 6 метрах явно ощущаю водоворот. Чтобы меня не выкинуло за створ в реку, так сказать в свободное плавание по Енисею, приходится руками зацепиться за угол стены, а ногами упереться в какую-то железку, торчащую из бетона. Вот в таком положении вялящейся скумбрии пережидаю 3 минуты, чтобы продолжить подъём. Продолжаю. Наверху меня ждут, катер распёрт. Крепкие руки принимают меня на борт, снимают снаряжение, расстёгивают костюм. Всё, отдых.

В течение этой смены ещё сделали по одному такому спуску. Вот теперь всё. Остров. ПАЗик. Жилой модуль. Спать...