Fill066

Открытых конфликтов с учителями больше не возникало. Были тайные подлянки со стороны педагогов, а лишь оборонялся. И нет, я не был белым и пушистым. Я просто старался адекватно отреагировать на нападки и гнилые слухи, а насколько у меня это получалось – судите сами.

Я был спокойным и уравновешенным учеником, старался вовремя сделать все уроки, сдать контрольные и рефераты, но моим оппонентам не жилось спокойно. В один из дней меня пригласила к себе соц. Педагог (проще говоря психолог) и начала со мной беседу из далека. Вопросы были странные, не имеющие между собой ничего общего, и я долго не мог понять, чего она от меня хочет. Схема ее вопросов была такая: 2-3 вопроса общего характера, 1 осторожный вопрос по интересующей ее теме. Надо отдать должное, выуживала она информацию грамотно, но прокололась на том, что сильно нервничала, когда спрашивала предметный вопрос. Я спросил на прямую, чего мол она от меня желает узнать. И получил типичный ответ-отмазку, что мол это формальность и ей необходимо составить психологический портрет для выпускного класса. Беседа после такого разговора быстро закончилась и меня отправили в класс.

Странно все это было. Я разведал информацию у всего своего потока (включая параллельные классы) и ни с кем кроме меня она не проводила подобных бесед, так же не было бесед и с учениками 9-х классов, кои тоже были выпускниками в своем роде. Вот тут то у меня и закралось сомнение по поводу такого соцопроса конкретного ученика. Стал сопоставлять факты и понял, что основным интересом была моя личная жизни и жизнь моих друзей. А спустя еще 3 дня по школе поползли слухи обо мне и моей семье. Слухи были лживые, а некоторые и вовсе были противоречивы. Вскоре эти слухи дошли и до моих родителей. Реакция отца и матери была просто неописуемой. В один из дней, отец пришел с работы изрядно выпившим. (Он вообще в последнее время стал часто прибухивать.) Переоделся в домашнее и пришел на кухню. Я в это время ужинал и собирался заняться уроками после школы. Внезапно он ударом кулака в висок свалил меня на пол и стал бить, нанося удары куда придется. Когда стало понятно, что помощи ждать не от кого (уж поверьте я звал на помощь и просил у отца пощады), я вывернулся, вцепился зубами ему в шею и сдавил челюсть со всей силы. Через пару мгновений я почувствовал во рту вкус крови… Отец отшвырнул меня, и ушел из дома хлопнув дверью.

Для матери и отца я стал наркоманом и вором, для всех остальных окружающих я стал тем же. Мне не дали оправдаться, мне не дали сказать ни единого слова. Не поверила в слухи только моя младшая сестренка. Я был посажен под домашний арест и был вынужден находится в «неволе» до окончания выпускного класса. Я сидел дома две недели, ждал пока заживут синяки и фингалы… На удивление быстро забылись слухи обо мне в школе. Да и о чем вспоминать, ведь я ни с кем больше не общался. Вот такое поражение я потерпел на поприще учебы. Ведь в итоге я вышел проигравшей стороной.

Годы шли, все забылось. Мои родители не вспоминали об этом случае и не говорили. Я и сам стал забывать. Меня воспитывали в духе: семья это главное, неважно какие разногласия могут быть в семье – ее надо любить. И я любил. Отдавал все свои силы, чтобы помочь старикам, построил дом, купил им 2 машины, оплатил маме бизнес, отцу лечение. Я ведь единственный сын в семье. Кто им еще поможет, если не я?

Наступил день, когда все встало на свои места. В один из дней моего визита к родителям что-то случилось в голове у моей мамы. Я с женой и ребенком вернулся в город, мы поужинали, и проводили совместно время за любимой настольной игрой. Нашу игру прервал мамин звонок:

- Привет, мам! – сказал я – мы доехали до дома хорошо.

- Скажи, зачем ты украл у меня из кармана куртки 1200 рублей? – услышал я в ответ странный вопрос поникшим голосом матери

- Что, прости? – не понял я.

- Ты украл у меня из кармана куртки 1200 рублей. Зачем? – уже гневно сказала она.

- Ма, ты в своем уме? – я просто опешил от этих слов – зачем мне это?!

- Вот и я хочу знать зачем?!

- Да не брал я никаких у тебя денег. (надо сказать, что я зарабатываю в двое больше отца и матери вместе взятых, а на кануне привез им дорогую web-камеру для удаленного слежения для маминого магазина.)

- Нет это ты. Больше некому. – настаивала она.

- Ты понимаешь, что это очень серьезное обвинение?

- Понимаю. Это ты!

- Ты можешь это доказать?!

- Нет. Но я знаю, что это сделал ты. Больше некому.

- В таком случае я не желаю общаться с тобой до тех пор пока ты не предоставишь доказательства или не извинишься – сказал я и отключил телефон.

Вот и что это было? Я долго не мог найти ответа на этот вопрос и до сих пор не нашел. Зато у меня была возможность покопаться в воспоминаниях. Я вспомнил все события 15 летней давности, вспомнил, как отец бил меня и как мать не встала на мою защиту, вспомнил как все свое внимание и все финансовые усилия они отдавали моей младшей сестре. В общем нет у меня больше родителей. И родни нет. Вся моя семья – это моя жена и дочь. Я столько лет обделял их своим вниманием и деньгами для того чтобы помочь родителям.

Какая тут мораль? А хрен его знает. Я всю жизнь думал, что проблема была во мне, а сейчас словно проснулся и избавился от кошмара.

Спасибо всем, кто дочитал мою писанину. Простите, что получилось сумбурно.

И так продолжим.

С грехом пополам я перешел в 10 класс. Музыкальную школу я закончил и времени свободного привалило достаточно много. Я посвятил часть своего свободного времени на самого себя. Однажды я зашел в школу после уроков, и чисто случайно попал в шахматный кружок. Сложно это было назвать кружком, потому как мероприятие проходило прямо на лавке в коридоре первого этажа. Вел занятие кружка молодой учитель истории Сергей Юрьевич Дмитриев. Его мало кто из учителей любил за прямоту (наверное, поэтому не дали нормального помещения), а вот ученики младших классов у которых он вел уроки его просто обожали. Я стоял в стороне и пялился на активную шахматную партию между ботаником из 8 класса и учителем. После нескольких ходов ботаник сдался не видя выхода из сложной ситуации. Я попросился в соперники добить партию. С меня сошло, наверное, 7 потов, но партию удалось вывести в «патовую». Сергей Юрьевич предложил ничью, и реванш на следующий день.

Но занятия по шахматам на следующий день не получилось. Вечером некая гоп-компания избила педагога прямо у его подъезда. Позже выяснилось, что одному из учеников девятого класса Сергей Юрьевич сделал устное замечание по поведению, молодому гопнику это не понравилось, и он решил наказать учителя с помощью старшего брата. Брату естественно он соврал, наплел про личные оскорбления, про распускание рук и т.д. Ну а брат не обременённый интеллектом и логикой без разговоров избил учителя. Только одного не учел паршивец, что слухи расходятся быстро и дошли они до таких людей, которым лучше не попадаться на глаза. Виновных наказали свои же, учителю принесли извинения и на том дело вроде как замяли.

Шахматы мне были не интересны со всех точек зрения, а вот любовь к урокам истории я обрел на всегда. Сергей Юрьевич вел факультатив по истории и от него я узнал столько всего, чего никак не ухватишь и не поймешь из учебников. Я часами просиживал после уроков и впитывал знания как губка, читал литературу, которую не найти в поселковой библиотеке и даже в городе.

И все бы было у меня замечательно и хорошо. ЛВС вела занятия у других классов и доступа к старшеклассникам не имела. У нас вела литературу та самая молодая учительница и я имел не плохой успех по ее предмету, но беда пришла откуда не ждали. Подружкой и точной копией поведения ЛВС была учитель биологии Зинаида Яковлевна. Нам ее прикрепили как ведущего педагога только с ноября и все понеслось по новой. Угадайте кто попал первым под суд Линча? Правильно. Это был я. «Зинка» быстро спустила меня с небес на землю. И хоть я и знал биологию, но успеваемость моя стремительно падала. Каждая контрольная работа, выполненная мной оценивалась не выше тройки. Чаще выпадал кол или двойка. Явных ошибок замечено не было, но эпопея идентичная с ЛВС стала повторяться и мне это очень не нравилось. Однажды осмелев, я подошел к Зинаиде Яковлевне и в лоб спросил о причинах: почему она меня заваливает, ведь у других результаты контрольных значительно хуже? Все оказалось банально и просто. Я встречался с девочкой Олей из класса, у которого Зинаида Яковлевна была классной руководительнице. По ее мнению я не должен был этого делать, потому что ей это не нравиться. Мне было предложено: прекращаешь отношения и все встает на круги своя. Пиздато! Такой наглости я не видел никогда. На мой резонный вопрос: а чем же я не угодил, получил ответ: она встречалась с моим младшим сыном, а тут влез ты! Ну охренеть!

Мы легких путей не ищем. Я не дал никакого ответа, и провожал Олю домой по-прежнему каждый день. Ответом был полный игнор меня как ученика со стороны Зинаиды и частокол в журнале. Каждый раз вызывая меня к доске я отвечал, что не готов, и получал в журнал «заслуженный» кол. Вся суть в том, что будучи сыном педагога я не много разбирался в системе образования. Суть такова: если у одного ученика сильная и резонансная неуспеваемость по какому-либо предмету, то собирается педсовет и выясняются причины. Плохо только то, что в нашей школе это не работало так, как надо. Но я все же решил попытать счастья и не ошибся.

Педсовет состоялся вечером 1 декабря. Меня с матерью вызвали на «ковер» и стали грузить тем, что я такой плохой и не успеваю по биологии и вот-вот вылечу из школы как пробка с волчьим билетом. Плюсом было то, что помимо всего педагогического актива на собрании присутствовал директор, который (как оказалось) следи за моей успеваемостью. Когда мне дали слово, я сказал примерно следующее: что мол готов сдать отдельный экзамен по всему пройдённому курсу биологии и обосновать свои знания, но только в составе экзаменующих не должно быть Зинаиды Яковлевны, потому как она относится ко мне предвзято и крайне негативно.

На удивление к моей просьбе отнеслись с пониманием и назначили экзамен через неделю, хотя львиная доля педагогов была против или воздержалась. Я усиленно готовился к трудному испытанию, и вот настал тот самый день «Д». На мое удивление экзаменаторами были педагоги с которыми у меня были прекрасные отношения. На подготовку к устному заданию я отвел 20 минут, а вот письменное задание я делал достаточно долго. Итогом моего экзамена была оценка 4 с плюсом. Половину балла снизили за маленькую ошибку, которую я допустил по невнимательности. Это была маленькая, но победа. С тех пор у меня не было явных проблем с биологией, хотя Зинаиде очень хотелось меня наказать. Не вышло.

Тамара Ивановна. Сухопарая учительница химии, невысокого роста и своеобразного характера. Мы готовы были принять ее такой, какая она есть. Но была она крайне специфичной женщиной (тоже заслуженным педагогом республики) с такими тараканами, которые нам и не снились. Нравы и советские устои сделали из нее маразматичку. Доказательством этому было множество странных поступков, которые я приведу ниже:

1. Дети обязаны были приходить к ней на занятия в «школьной форме». Девочки: белый верх, черный низ, юбка не выше колен, никаких сережек на ушах и упаси Господь косметики или духов. Мальчики: Брюки, рубашка, галстук, пиджак, ботинки. Если кто-либо по каким-либо причинам не соответствовал какому-то параметру ее требований, на урок не допускался.

2. Тамара Ивановна считала, что алкоголь и курение — это зло мирового масштаба. И если с запахом табака кандидат сразу отправлялся к директору, то с запахом алкоголя никто в школу не приходил. Темой одного занятия по химии были спирты. Тамара Ивановна потребовала в письменном виде кот каждого ученика клятву о том, что он никогда в жизни не будет пить спиртное. Я демонстративно отказался давать такую клятву в письменном виде, за что был тут же отправлен в учительскую. Пришлось подробно объяснять завучу и затем директору о ситуации, ее маразме и незаконности даже с юридической стороны.

3. Идентичная ситуация, но уже с вероисповеданием. Тамара Ивановна считала (свято верила), что вера в Бога и церковь - это Опиум для народа. Мы так же должны были (теперь уже я был исключением) дать письменную клятву о том, что не будем ходить в церковь и молиться Богу. Шта!? Коллективная жалоба директору легла на стол уже на следующий же день.

Практика сходных письменных «клятв» была прекращена, но маразм крепчал, а мы закалялись.

Еще раз приветствую своих подписчиков и пикабушников. Не хочу превращать все это в сериал и затягивать на долгое время. Постараюсь изложить все как можно скорее, а потому продолжаю свое повествование.

С грехом пополам я закончил пятый класс и вышел впервые на каникулы троечником. Впереди было самое интересное. Я не помню всех маразмов ЛВС, но притеснения меня ей были в радость. Было такое ощущение, что она меня топила по русскому языку специально. Каждый раз планомерно уроком за урок у меня выползали гусаки и колы. Но вот чего ей не удавалось сделать, так это завалить меня по литературе. Память у меня видимо была действительно не плохой, поэтому я четко и с выражением рассказывал стихи и отрывки из поэм. Хорошо цитировал прочитанный мной текст, пересказывал произведения. Единственное что у меня хромало, так это чистописание и правописание. Благодаря нападкам ЛВС я избавился от ошибок грамматики, оставив вражине самый минимум для нападок. Так прошел год, за ним другой. Слава Богу, но по остальным предметам у меня все было в порядке. Было… До поры до времени…

Тихая война с ЛВС тянулась чередой, и я стал привыкать к такому стечению обстоятельств. Но однажды ЛВС нам дала домашнее задание: подготовить сочинение на тему Великой Отечественной Войны в преддверии праздника Великой победы над фашисткой Германией. Задание выпало на выходные, чему я несказанно обрадовался, потому что мой дед по отцовской линии был инвалидом и ветераном ВОВ с медалями, орденами и наградами. Дед прошел свой не долгий воинский путь до Берлина и вернулся с тяжелым ранением в голову, и мне очень хотелось рассказать о его службе. Хоть я и ожидал рассказ о воинской славе и подвигах, про то как били немцев и гнали их на Запад, в реальности я получил рассказ о страхе, ужасе и трудностях службы. Врать не хотелось. Поэтому написал практически все как есть и в понедельник утром сдал сочинение на проверку. Результат не заставил себя долго ждать. На следующий день ЛВС вызвала меня к доске и стала читать мое сочинение перед классом вслух. Всего ее монолога я не вспомню, но помню отчетливо лишь то, что она смеялась над моим дедом и на весь класс провозгласила его трусом. Ярость и непонимание накатили мгновенно. Я назвал учительницу дурочкой незнающей воинских реалий, собрал свой портфель и хлопнув дверью ушел реветь в коридор. За этим постыдными заданием меня и застала завуч нашей школы (а по совместительству и моя соседка по подъезду) Мира Илларионовна. Она долго пыталась понять, что же произошло, но так ничего и не добилась. Вечером Мира Илларионовна пришла к нам домой, о чем-то переговорила с моими родителями, а потом зашла ко мне в комнату.

Разговор был долгим, нудным и неприятным. Я изо всех сил старался не разреветься вновь и рассказывал ей о том, что наговорила мне ЛВС перед всем классом. Мира Илларионовна успокоила меня, пообещав во всем разобраться и ушла. А утром меня ждал сюрприз. Мой отец (обладающий не меньшим авторитетом в поселке чем директор нашей школы) повел меня на занятия. Мне почему-то было очень стыдно, обидно и грустно. Я плелся позади бати и старался всячески отсрочить этот момент. Батя же был настроен крайне решительно. Вместо того чтобы пойти в раздевалку, отец отвел меня в кабинет директора, без стука открыл дверь и без разрешения зашел. Говорили они спокойно, потом позвали меня, и отец потребовал изложить суть вопроса и подробности. Затем меня отправили на занятия, а когда я выходил из кабинета, то столкнулся на пороге с ЛВС.

Не знаю подробностей происходящего, но слышал, что ЛВС крепко влетело за издевательства и унижения. Мне кажется, что эта грымза мотивировала такой метод как работа над ошибками и указание на них. Уж больно быстро все успокоилось.

Как-то в конце мая я шел на занятия в музыкальную школу, и по пути мне попалась ЛВС. Буркнув приветствие я поспешил проскочить мимо нее, а в спину я услышал что-то вроде: хрен ты у меня сдашь выпускной экзамен маленький ублюдок… Видимо она не думала, что я посмею пожаловаться родителям и надеялась на свой авторитет заслуженного работника… Ситуация была прямо-таки хреновая. Думать об этом не хотелось, но мысли сами лезли в голову.

Правду говорят, что мысли материализуются. За свою обиду и оскорбления моего единственного деда я готов был сжечь старую лачугу этой пропитой обезьяны… Хотел, но боялся. Судьба сама сделала ход и в октябре следующего учебного года мы узнали, что дом ЛВС пострадал от пожара, а сама ЛВС попала в больницу в тяжелом состоянии. На целый год я позабыл об ее существовании, так как нам на замену дали молодую адекватную учительницу, которая по-настоящему учила и давала все необходимые знания.

В начале девятого класса ЛВС вернулась. Было видно, что судьба ее поколотила знатно, потому я не испытывал к ней прежней лютой ненависти, лишь жалость. А зря. Любимое развлечение топить меня на уроках и унижать как самого отсталого ученика у нее не пропало, а только усилилось. Она быстро сообразила, что я подтянулся по оценкам у молодой учительницы и заявила на весь класс, что мои оценки незаслуженно завышены. Говорить что-либо против не имело смысла, так как переубедить старую мегеру было крайне трудно. Я все же допустил эту опрометчивую ошибку и был тут же вызван к доске, откуда ушел в аут с новой двойкой. К сожалению, за предыдущий год наш класс пополнился новыми учениками из соседнего села (там была восьмилетка) и это был для нее дополнительная кровь. Двух девочек-подружек ЛВС быстро линчевала и за пару месяцев нашпиговала их дневники и тетради двойками в большей концентрации чем у меня.

Девочки придумали новый ход конем. Они попросту спиздили журнал и сожги его за гаражами, что находились близ школы. Памятуя о моей давней войне с ЛВС подозрение тут же пало на меня. На удивление быстро прошел педсовет (на основании косвенных улик и догадок) и меня решили исключить из школы с волчьим билетом. Родители узнали обо всем весьма вовремя. Мать в очередной раз не верила ни единому моему слову, не пыталась разобраться, а только обвиняла и требовала признательных показаний. Батя долго молчал, слушал и делал выводы. Утром он снова пошел со мной в школу. Не любил он это дело, не нравилось ему общаться с нашим (к стати и его бывшим) директором, но разумно рассудив и подумав он сделал правильные выводы.

Уже спустя годы я узнал подробности того разбирательства. Батя мой не плохо разбирался в законодательстве, и главное не плохо апеллировал своими знаниями. Так вот, директора нашей школы он поставил перед фактом, что если тот не разберется досконально в ситуации и не представит прямых доказательств, то мой отец обещал ему испортить депутатскую карьеру и карьеру директора. Видать рычагов на это хватило бы. Очень быстро все вскрылось… Девок отчислили, мне официально принесли извинения. И выпускной экзамен я сдал нормально на твердую четверку. А впереди были 10 и 11 класс.

Зачитался я тут волной постов про учителей и их отношение к ученикам. Решил продолжить…

Это был далекий 1992 год, и я перешел из младшего третьего класса сразу в пятый. Жизнь казалась перспективной и показывающей впереди большие возможности. Не нужно было постоянно находиться в одном классе (передвигаться из кабинета в кабинет по разным дисциплинам), видеть наконец то всю школу, встречаться с другими учениками на переменах. Мне очень хотелось попасть в класс с кем-нибудь из своих дворовых друзей, но судьба сложилась иначе и наш класс стал самым слабым из всей параллели. Это были не слухи, а реально подтвержденные практикой факты.

Классным руководителем нам назначили утомленную жизнью учительницу, которую звали Мария Николаевна. По ее словам мы должны были стать последним выпускным классом в ее карьере и довести нас она должна была до 11 класса, а потом уйти на заслуженный отдых. Женщина была старой советской закалки, умудренная опытом, но без современных взглядов на жизнь. Устала она, а потому и не хотела идти в ногу со временем. Все ее методы сводились к социалистическому прошлому: чаепития, родительские собрания, классные часы… Все было как будто покрыто нафталином и пылью. Она была хорошей учительницей, замечательным человеком, но сделать что-то выходящее за рамки советских устоев было для нее крайне сложно. Единственное что она делала хорошо – это преподавала у нас алгебру и геометрию. Я не математического склада человек, но ее занятия очень любил. Я вообще старался любить любой предмет, но до тех пор, пока не встречу непреодолимую стену. Такой стеной для меня стал русский язык и литература.

Надо сказать, что я с раннего детства легко запоминал стихи и песни со второго-третьего раза, с четырех лет научился читать, и считал, что легко смогу преодолеть знания по русскому языку и литературе. Но тут жизнь меня познакомила с нашей учительницей по этим двум дисциплинам Людмилой Васильевной Соколовской.

ЛВС (так мы звали ее за глаза) была заслуженным учителем нашей маленькой республики еще с советских времен и считалась наиопытнейшим педагогом и замечательным учителем. Годы не пощадили ее и в своем преклонном возрасте она была старой девой с кучей принципов и заморочек, и об этом я узнал очень скоро.

На первом нашем уроке мы представлялись и заполняли тетради. Она сразу поняла кто я и сделала определенные выводы. Наш поселок городского типа был очень небольшой, а потому все друг-друга знали, если не на прямую, то через одного. ЛВС быстро выяснила, что мой отец занимает должность в местном ПТУ, а моя родная тетя училась у нее на отлично. Эти факторы и стали катализаторами в дальнейшей моей судьбе.

В один из дней нас (меня, Володьку и Генку) заставили отдежурить в кабинете ЛВС: вымыть полы, вытереть доску и полить цветы. Мы три молодых и бойких пионера безропотно принялись к выполнению поставленной задачи. И тут Генка случайно заглянул в ящик стола ЛВС где обнаружил початую бутылку Столичной водки, пачку Беломора, и рюмку из которой недавно кто-то пил. Сложив в уме 2+2 мы быстро пришли к выводу, что об этом нужно молчать в тряпку. Но тут в класс вошла ЛВС (видать что-то забыла перед уходом домой), а Володька глядя на нее ехидно заулыбался. ЛВС была далеко не дурой и сделала правильные выводы, но виду не подала.

С тех самых пор мы стали объектом ежедневного линчевания по русскому и литературе. В классном журнале, дневнике и тетрадях у нас пестрел забор из «колов» и двоек. Из отличников и ударников наша троица быстро скатилась на дно успеваемости. К концу второй четверти стоял вопрос о том, чтобы нас оставить на второй год.

Дома меня в оборот взял отец. Батя был своих взглядов и считал, что учитель не поставит оценку незаслуженно, а потому проведя профилактику кулаком и ремнем я был посажен под домашний арест и вынужден был ежедневно по утрам ходить к ЛВС на поклон и исправлять плохие оценки. Результат был отрицательным, и профилактика дома получала коэффициент усиления. Мне запретили смотреть мультфильмы, гулять с друзьями, отвлекаться от учебы… Я имел право только сходит в туалет, и сидеть над учебниками до тех пор, пока не исправлю все до последней оценки.

Спустя два месяца такой профилактики, у меня стало получаться, и я исправлял плохие отметки на трояки. Но взамен исправленным отметкам стали появляться новые «гусаки» … К концу пятого класса до моих родителей дошло, что проблема может быть не только во мне. И это было только начало.

Пы.Сы. Простите что получилось сумбурно. Потерял навык письма ) Если интересно, то я продолжу.

Свадьба

Таня была прилежной девочкой. Детство ее было беззаботным и праздным. Мама Тани заведовала рестораном в небольшом поселке в котором они проживали, а потому в их семье был всегда достаток и благополучие. Помимо Тани в ее семье было еще две старшие сестры и семеро братьев. Жили хорошо, дружно. Но за год до поступления в техникум мама Тани умерла, а отец не выдержав такого испытания судьбы попросту сбежал. На руках старших сестер и братьев остались младшие. Наступили смутные времена, органы опеки забрали несовершеннолетних в дом интернат, старшие же поступили в учебные заведения и занимались содержанием дома и устройством личной жизни.

Таким образом Таня осталась практически одна в свои 18 лет. К Саше она относилась с особым чувством трепета и нежности. Каждый раз радовалась, когда ее рыцарь поднимался по водосточной трубе на четвертый этаж общежития. Сашка никогда не был романтиком, но всякий раз тащил какой-нибудь мелкий символичный подарок. Так пролетел год, за ним другой, отношения молодых людей шли размерено и плавно, словно лодка, плывущая по тихой водной глади. А к концу последнего курса Саша сделал ей предложение руки и сердца.

Свадьбу решили сыграть осенью. По окончанию техникума Сашка вновь пришел на завод в свой родной цех и усиленно принялся заколачивать «деньгу», чтобы оплатить свадебные расходы. Приходилось оставаться на вторую смену, чтобы перевыполнить план и получить к осени желаемую сумму. Отец Сашки Михаил Семенович принял желание сына жениться с энтузиазмом, и всячески помогал в свадебной подготовке. И хоть он и был человеком не легкого характера, но помогал сыну со всей ответственностью. Первым делом Михаил Семенович поднял свои ветеранские связи, оставшиеся со времен войны и купил несколько ящиков дефицитного вина к свадьбе, затем благодаря тем же связям справил сыну и невестке свадебный наряд, снял с сберегательной книжки накопленные нелегким трудом деньги, и вместе с Сашей купил свадебные кольца.

Но не все так было гладко, как хотелось бы.

Радостной вестью стало то, что Сашу пригласили работать в местное СПТУ на должность заместителя директора по воспитательной работе. Саша мечтал о том, что дела вскоре пойдут в гору и жизнь у него с Таней наладится. Судьба же повернула в другое русло, и стала бить то по спине, то по голове молодым. Свадьбу сыграли скромную, и стал вопрос: где-жить-то молодым? А вариантов было не много и остались Саша и Таня жить у Сашкиных родителей. Мы уже знаем, что у Сашкиного отца был крутой нрав и не терпел он, когда ему противятся в разговоре или в делах, Сашкина мать оказалась тоже не сахаром и из-под тишка гнобила сноху по поводу и без повода. Таня до селе не знавшая такого обращения стала уговаривать мужа переехать на съемную комнату. Саша до последнего не верил в тиранство своих родителей, пока в один прекрасный день его отец выпив водки не разошелся. Буянить Михал Семеныч мог от души, и потеряв контроль назвал при сыне невестку «падшей женщиной». Саша думал не долго, и дал отцу от души по зубам…

Вещи собрали в чемоданы и узелки быстро. В студеный февральский день, беременная Таня и Саша переехали в дальнюю часть поселка на съемную комнату. Комнатенка была совсем маленькой, большую ее часть занимала русская печка, небольшой обеденный стол, тумбочка со старым телевизором, старый платяной шкаф и небольшой диван, где молодые едва умещались вдвоем. Сашкина мать прибежала спустя несколько дней и стала звать молодых обратно. Умоляла именем Господним, говорила, что Михал Семеныч совсем не сердится и готов с извинениями молодых принять обратно. Невдомек было старухе понять, что на оборот Михал Семеныч должен был извиняться.

А в ноябре у Саши и Тани родился сын. Первенец был крупным, и роды у Тани были тяжелые. После рождения внука Дед Михаил переступил через свою гордыню, извинился перед детьми и снова стал звать в дом. Дети приехали, но не на долго. Вскоре Саше от СПТУ дали комнату в общежитии, а затем повысили в должности и дали двухкомнатную квартиру. К тому моменту сыну стукнуло уже 7 лет, а Таня снова забеременела и родила дочку.

Реальность.

Вот тут то дорогие читатели кончилась сказка о счастливой жизни, и началась суровая реальность. Годы шли, семья дружно пережила 90-е годы. Сын закончил школу, но поскольку у семьи денег не было, поступил в техникум. Дочка же был радостью и отдушиной, на ее воспитание отдавались последние деньги семьи. Сложен был выбор, ведь сын нуждался в помощи, но Саша считал, что тот сам справится, а вот дочка… Дочка она ведь младшая, а значит и внимания, и опеки должно быть больше. Удивительная шутка жизнь, потому что никто не помнит то, что было хорошо. Память хранит только отвратительные моменты судьбы.

И вновь пошла жизнь по накатанной колее. Саша работал на заводе, поступил на вечерние курсы сварщика в местное ПТУ, а в свободное время штудировал литературу, повторяя школьный курс по предметам необходимым для поступления в институт. Митяй больше не лез и не нарывался на скандал в открытую. А в один из дней просто не пришел на работу. Ходили слухи, что на танцах в соседнем городе Митяй нарвался на неприятности, а какие именно – неизвестно.

За минувшие полгода Саше удалось скопить не много денег, и он смог себе позволить потратить их на себя: в первую очередь купил себе джинсы клеш, индийскую хлопковую рубаху и туфли на платформе. Теперь посещая еженедельное мероприятие «Танцы» в поселковом клубе, было не стыдно подойти к любой девчонке. Саня в данном обличии был самым настоящим стилягой: волосы после армии отросли и почему-то вились на самых кончиках, образовывая симпатичные кудри. Это было самой фишкой, потому как все его друзья завидовали такой модной прическе.

Наступил июнь, и Саша подал документы в педагогический институт. Экзамены сдавал будто в бреду, а результаты ждал уже в полупьяном состоянии. Не поступил. Конкурс был настолько большим, что ему не хватило буквально пол балла. С результатами сдачи экзаменов Сашка поехал в соседний небольшой городок и подал документы в техникум. Марийский техникум при целлюлозно-бумажном предприятии не был мечтой всей его жизни, но туда он поступил на дневное отделение уже без экзаменов на отделение КИПа и автоматики.

До сентября он трудился на заводе, работая в две смены и стараясь перевыполнить личный план. Все деньги которые он получал (а это без малого четыреста рублей) откладывались на учебу и проживание в городе. Саня понимал, что родители ему особо помочь не смогут, и в данной ситуации рассчитывать придется только на себя. Младшая сестра училась по-прежнему в школе, и все сбережения родители-старики тратили на нее, авсе что оставалось в накоплениях уходило к старшему брату. У брата Сергея в августе родилась дочь. Девочка была пухлой и улыбчивой, назвали Юлькой. Михаил Семенович наконец то стал дедушкой. Дед радовался внучке и хвастался перед своими друзьями фронтовиками, которые еще только готовились к тому, чтобы стать дедами. Где-то глубоко в душе Саша завидовал Сергею, потому что тот всегда был впереди. Вот и теперь Серега стал уже отцом, а у Саши даже подруги не было.

В сентябре Саша переехал в общежитие техникума, где его заселили на третьем этаже в одну комнату с двумя выпускниками школы. Те затравленно глазели на белобрысого соседа и молчали.

- Привет студентам! – бодро поздоровался Саша и прошел в комнату – Будем соседями!

- Здрасте – поздоровался худощавый юноша с копной рыжих нечесаных волос на голове. Судя по его затравленному взгляду, паренек был из провинциальной глухой деревушки.

- Здравствуйте – поздоровался второй юноша.

«А этот уже не деревенский» - отметил про себя Саша более развязанное поведение соседа и не ошибся. Рыжеволосого соседа звали Юрой, и он приехал из далекого района республики, до которого ехать было чуть ли не целый день. Второго соседа звали Викентием, но тот просил называть его Витей, и приехал он из близлежащего поселка. Ребята были неизбалованные, вели себя адекватно, а общались достаточно открыто. Вечером за ужином Саша, Юра и Витя рассказывали каждый о себе. Ребята были сильно удивлены, когда узнали, что Саша отслужил в армии и два года отработал на заводе.

Юра жил в глухой деревне с бабушкой и пятью своими братьями и сестрами, был в семье старшим и хотел по скорее отучиться, чтобы устроиться на работу и помогать семье. Мать и отца Юрка потерял, когда ему было десять лет. Отец утонул в Ветлуге на зимней рыбалке, а мать не выдержав горя спилась и замерзла в пьяном состоянии, уснув в сугробе около дома. Бабка у Юрки была председателем колхоза, и узнав о смерти дочери забрала к себе детей. Юра как мог помогал ей по дому, учил с младшими уроки, а летом работал в колхозе пастухом. Когда настала пора окончания школы, решил выучиться на электрика, чтобы работать в колхозе и дальше, но уже приносить настоящую пользу коллективу и самому себе.

Викентий же был полной противоположностью Юры. С детства был задирой и хулиганом, пока однажды ему в драке не проломили голову камнем. С тех пор поведение свое он угомонил и стал больше времени уделять чтению. В мечтах озорного юноши была единственная цель – стать милиционером. Но поступить в школу милиции он не смог, потому стал изучать право в техникуме. По окончанию сего заведения, планировал отслужить в армии, а потом стать участковым в своем родном поселке. Таким образом собрались в одной комнате три совершенно разных по характеру человека.

Саша быстро занял позицию лидера не только в комнате общежития, но и как самого старшего в группе назначили старостой. К концу первого учебного семестра к Саше подошел председатель комсомольской ячейки и путем нехитрых манипуляций уговорил вступить в организацию. Став комсомольцем его стали напрягать профкомовскими сборами, активным участием в жизни техникума и общежития и прочим, прочим, прочим. С одной стороны, это была морока, с другой это было лучшим провождением времени, чем сидеть сиднем в общаге.

На одном из совещаний комсомольской ячейки присутствовал первый секретарь горкома, где объявил, что в Юринском районе республики начался сильный паводок и берег Волги затопило так, что данное обстоятельство грозило не только потерей будущего урожая, но и наводнением прилегающих деревень. В считанные часы была сформирована группа добровольцев в количестве пятидесяти человек, которая была отправлена на неделю в помощь для устранения последствий паводка. Поскольку мероприятие проводилось в преддверии летней сессии, то добровольцам засчитали сессию автоматом. Весь отряд делился на звенья по 10 человек, у каждого звена был назначен командир, руководил мероприятием второй секретарь комсомола.

Прибыли ребята на место глубокой ночью, лагерь разбивали наспех, ужинали консервами. Сбор был назначен на 6 утра, а потому силы для предстоящей работы требовались значительные. Утром второй секретарь вместе с заместителем главы района провели летучку командиров и распределили работу. Сашино звено вместе с еще тремя звеньями отправились на работы к реке, а одно звено осталось для оборудования лагеря, приготовления еды, заготовления дров для костров и решения прочих бытовых нужд.

Вечером ребята всем составом собрались у костра. Ужин был сытным, горячим, а главное вкусным. Сашка сам не заметил, как уплел целую тарелку похлебки. Ему показалось мало, и он пошел за добавкой. Симпатичная девушка невысокого роста с карими глазами стояла на раздаче и накладывала по тарелкам еду.

- Привет – поздоровался Саша.

- Привет-привет – задорно ответила та не отрываясь от процесса.

- А можно попросить добавки этой замечательной похлебки?

- Ну что за вопрос? Конечно можно – улыбнулась она и положила в тарелку Саше добрую порцию.

Саше понравилась эта милая девочка с карими глазами, и он сам того не замечая стал искать с ней встречи. Через два дня он узнал об этой девушке все, что можно было узнать от однокашников, но главное он узнал ее имя. Звали девушку Таней. На следующий вечер Саша по пути с работ нарвал в лесу ландышей, скрутил стеблем небольшой букетик и бережно спрятал его за пазуху.

На этот раз Саша нашел Татьяну возле костра. Она ломала небольшие сучки и подбрасывала их в огонь. Саша тихо подошел и поздоровался. Таня только в ответ улыбнулась и продолжила свои дела.

- Тань, может помочь? – робко спросил он.

- Да. Воды принеси. Только надо с родника тащить, а он далеко.

- А сколько нужно воды?

- Видишь бочку? Надо бы полную натаскать.

Саша обратил внимание на бочку объемом литров на сто. Подхватил два ведра и пошел в сторону родника. Ребята из звена Саши увидели, что тот пошел куда-то с ведрами и пристали с распросами6 куда, да зачем и для чего. А Саша возьми и пошути: мол кто воды принесет, тому в зачет пойдут старания и выдадут дополнительный паек. Добровольцев собралось аж целых восемь человек. И не успел Саня сказать, что это шутка, как трое уже бежали на родник прихватив с собой пустые ведра. Вечером Саша честно раздал весь свой кусковой сахар страдальцам.

Собранный букет для Тани он так и не решился отдать.

P.S. Почему то эта часть далась мне с трудом... Беру тайм аут до конца майских праздников.