Автор: Никита Шмик.
Предыдущая часть: Мечи Немезиды: советские танковые войска второй половины войны. Часть 1
Весомый аргумент
Как известно, в самом начале войны вооружение и бронезащита новых советских танков оказались для немцев весьма неприятным сюрпризом. Разумеется, Т-34 и КВ никогда не были неуязвимыми, да и эффективность их пушек здорово снижалась из-за проблем с боеприпасами. Тем не менее, борьба с этими танками требовала порой довольно редких и специфических средств, а также максимума усилий. Изменило эту ситуацию появление на вооружении Вермахта большого числа длинноствольных 75-мм противотанковых пушек, как буксируемых, так и, что важнее, на базе уже имеющейся бронетехники.
Почему важнее? Ответ прост: чем мощнее пушка, тем она массивнее. Помимо очевидных проблем с транспортировкой, это приводит ещё и к тому, что на конкретном поле боя орудие будет менее подвижным и более заметным. Но при этом оно всё ещё остаётся обычной пушкой, у которой из средств защиты есть разве что щиток. Таким образом, чем дальше, тем менее эффективными становились буксируемые противотанковые пушки в сравнении со своими аналогами на самоходной и бронированной базе. Конечно же, до самого конца более дешёвые буксируемые орудия составляли основу противотанковой артиллерии даже в армиях самых богатых стран-участников Второй мировой. Однако с течением времени танки и самоходки играли всё более важную роль в деле уничтожения себе подобных. И танковых частей эта тенденция касалась в первую очередь.
3.7 cm Pak 36 и 8.8 cm Pak 43. Разница, как говорится, налицо.
Впрочем, мы немного отвлеклись. Несмотря на то, что «тройки», «четвёрки» и «штуги» выросли в своём вооружении и бронировании, Т-34 оставался вполне адекватным соперником для них. Однако затем в германской армии появились свои танки новых типов, «Тигры» и «Пантеры». Причём, если первые ещё при создании планировались как немногочисленные машины для особых частей усиления, то «Пантера» должна была стать массовым линейным танком, который заменит матчасть одного из двух батальонов в танковому полку каждой немецкой танковой дивизии. И она, что характерно, заменяла. То есть теперь наступающий танковый или механизированный корпус при столкновении с контратакующей танковой дивизией противника, был вынужден сражаться против соединения, которое его качественно превосходило, не только в пехотной, артиллерийской, но ещё и танковой компоненте. Это, естественно, вело к увеличению потерь и снижению результативности советских танковых войск. Всё-таки подвижных соединений Вермахт и РККА имели примерно равное количество, а на одном только владении стратегической инициативой далеко не уедешь.
«Пантеры» дивизии «Великая Германия» в окрестностях городка Тыргу-Фрумос. Именно наличие большого числа немецких подвижных соединений во многом предопределило неудачу РККА в первой битве за Румынию.
Несколько сгладить ситуацию помогло вооружение танковых частей Т-34-85 и «Шерманами» с длинноствольной 76-мм пушкой, однако по сравнению с «Пантерами» они оставались довольно слабыми машинами. Куда большее значение имело появление в Красной армии тяжёлого танка ИС, вооружённого 122-мм пушкой. Так уж получилось, что сейчас эта машина куда более известна в амплуа «штурмового танка» и «убийцы ДОТов». Реально же. если говорить о применении ИСов в составе подвижных соединений, то «штурмовой» аспект был сугубо второстепенным. Главным же назначением этих машин стала борьба с бронетехникой противника. Нельзя сказать, что «Сталин» подходил для этой задачи идеально, однако он имел два неоспоримых преимущества — это сильное бронирование в лобовой проекции (в особенности, корпуса), а также очень мощное и при этом довольно точное (примерно на уровне 88-мм пушки первого «Тигра») орудие. Следствием было то, что на дистанции от километра и выше ИС даже для «Пантеры» становился куда более сложной целью, чем она для него. В итоге, при соблюдении довольно простой тактики применения ИСов, советский корпус уже сам имел небольшое качественное преимущество в плане бронетехники. Естественно, это в том случае, если танковая дивизия не была усилена батальоном «Королевских тигров», а корпус имел в своём составе подразделение, вооружённое ИС-122.
За одним исключением, на вооружение танковых бригад, входящих в состав корпусов, ИСы не поступали. Основной формой их организации был гвардейский тяжёлый танковый полк (да, гвардейское звание ему присваивалось не за заслуги, а по факту формирования). Взвод состоял из двух танков, в роте было два взвода, а также танк командира роты. Таким образом, общая её численность составляла всего 5 машин. Правда, самих рот в полку было четыре, плюс, свой ИС имел командир полка. То есть общая численность танкового парка составляла 21 машину и равнялась численности одного батальона танковой бригады. Однако поскольку полк был всё-таки отдельной частью, он также имел свой сапёрный взвод и даже роту автоматчиков. Также, по причине значимости подразделения, требования к личному составу там выдвигались довольно высокие. Например, экипаж танка ИС не просто не включал в себя рядовых, но ещё и имел в своём составе сразу двух офицеров: механика-водителя и командира.
Всё это, вкупе с боевыми качествами самой матчасти, приводило к тому, что части ИСов, как правило, несли очень небольшие потери. Например, воевавший на просторах Венгрии 30-й гвардейский тяжёлый танковый полк 2-го гвардейского мехкорпуса за весь декабрь 1944 года потерял целый один ИС-122. Совокупные же безвозвратные потери за весь период с 29 октября 1944-го по 30 января 1945-го составили 12 машин.
Танки 30-го полка в лесу под Будапештом. В самом городе им тоже пришлось немного повоевать.
При всех своих достоинствах, ИС был весьма недешёвой машиной, да и требовалась противотанковая поддержка далеко не только подвижным соединениям. Так что выдать по полку этих танков каждому танковому или механизированному корпусу не удалось. Впрочем, только ИСами дело ведь не ограничивалось.
Ещё одними бронированными частями, укоренившимися в составе советских подвижных соединений, стали самоходно-артиллерийские полки. Предполагалось в каждом корпусе иметь по три полка, вооруженных разными типами боевых машин.
Полк тяжёлых самоходок ИСУ-122 (или ИСУ-152) по сути дублировал тяжёлый танковый полк. Он имел ту же организацию (разве что роты назывались батареями), и тактику применения. Как и ИСы, самоходки должны были держаться позади линии танков и/или пехоты, и огнём с большой дистанции поражать тяжёлую бронетехнику противника.
Более широкую номенклатуру бронецелей имел средний артполк, вооружённый самоходками СУ-85 или СУ-100. Он также состоял из четырёх батарей по пять самоходов, имел ещё одну самоходку в управлении, а также своих сапёров и автоматчиков.
ИСУ-122 352-го гвардейского тяжёлого самоходно-артиллерийского полка 4-го гвардейского механизированного корпуса на маршей в районе Белграда.
От двух вышеперечисленных своей организацией несколько отличался лёгкий полк. 20 машин в четырёх батареях и одну в управлении он, конечно, тоже имел, но вот прочие плюшки в его составе отсутствовали. Вооружался полк самоходками СУ-76. При их рассмотрении важно знать одну вещь: это не танк, не истребитель танков и даже не штурмовое орудие, по сути своей СУ-76 — это дивизионная пушка ЗиС-3, установленная на самоходный лафет. И тактика у этих самоходок была, как у пушек. Заключался она в нахождении за боевыми порядками танков и пехоты и сопровождении оных огнём: подавлении огневых точек, узлов сопротивления, ну и может быть помощи в отражении контратак.
Ну и раз уж мы дошли до этого момента, самое время поговорить о печальном. Об артиллерии.
Fire! Fire! Fire!
Поскольку состав артиллерии на уровне батальонов и бригад уже был более-менее показан выше, сейчас хотелось бы сосредоточиться на тех артиллерийских подразделениях, которые подчинялись непосредственно штабу корпуса. Было их, к сожалению, немного.
Миномётный полк состоял из двух дивизионов. В каждом дивизионе три батареи, в каждой батарее — два огневых взвода по три миномёта. Соответственно, шесть миномётов в батарее, 18 в дивизионе и 36 в полку. Причём, все миномёты — тяжёлые, калибра 120 мм.
Также имелся гвардейский миномётный дивизион на «Катюшах». Он имел две батареи по четыре установки в каждой.
Довольно долгое время двумя этими частями и ограничивался набор артиллерийских подразделений как механизированного, так и танкового корпуса. Да, вы всё правильно поняли, единственной артиллерийской частью танкового корпуса, оснащённой полноценными орудиями, был артдивизион мотострелковой бригады. Разумеется, даже при наличии полка СУ-76 такое количество пушек оставалось недостаточным, а потому где-то с августа 1944-го в состав танковых корпусов начали поступать лёгкие артиллерийские полки. Полки эти имели 24 трёхдюймовые пушки в двух дивизионах, и передавались каждому корпусу на постоянной основе и в количестве одной штуки.
«Ратш-бум», 76.2-мм пушка ЗиС-3 за работой.
Глядя на состав артиллерии советских подвижных соединений, можно сразу заметить её основной недостаток — это отсутствие гаубичной артиллерии вообще и самоходных гаубиц в частности. Преимущества самих самоходок, я думаю, очевидны: они не требуют тягачей для своей перевозки, лучше маневрируют и быстрее развёртываются, а за счёт наличия брони менее уязвимы к контрбатарейному огню. По идее, в качестве некоторого эрзаца могли использоваться вполне рядовые советские самоходки: практически все из них были оборудованы панорамами для стрельбы с закрытых огневых позиций. Однако в действительности обучение такому методу практически не велось, да и соответствующих органов управления самоходно-артиллерийские полки не имели. Так что подобное их применение, конечно, имело место быть, но происходило в исключительных случаях и широкого распространения не получило.
Но почему же это так важно? Дело вот в чём. Как несложно заметить, основу артиллерии советских подвижных соединений составляла трёхдюймовка — скорострельная среднекалиберная дивизионная пушка. Да, это было неплохое орудие, а для такой небогатой страны, как СССР, вообще замечательное, но главным его назначением всё-таки оставалась поддержка своих войск огнём прямой наводкой. Оно имело достаточно высокую скорость полёта снаряда и, как следствие, хорошую настильность. Если нам нужно прямым выстрелом снести избушку или подбить танк, то это просто отлично, а вот при стрельбе с закрытых позиций начинаются проблемы. Во-первых, какой-нибудь достаточно высокий объект (например, холм) может создать «тень» — область позади него, «накрыть» которую невозможно в принципе — траектория полёта снаряда не позволяет. Во-вторых, боеприпас у трёхдюймовки всё-таки не самый мощный, а потому при стрельбе на большие дистанции наблюдать разрывы (а значит и корректировать огонь) будет либо тяжело, либо вообще невозможно. Всё это приводит к тому, что из 76,2-мм пушки будет практически невозможно подавить, например, противотанковое орудие, занявшее позицию на обратном скате холма, и ведущее оттуда фланкирующий огонь. Да, в такой ситуации можно использовать миномёты, но тогда они, скорее всего, попадают в радиус действия дивизионной артиллерии противника, стреляющей из глубины обороны. Сами миномёты ей ничего сделать не могут, а огонь трёхдюймовок, хоть им дальности и хватает, сталкивается с уже описанными выше проблемами. То есть необходимость в гаубицах вполне очевидна. А вот почему их не было в составе танковых и механизированных корпусов РККА, вопрос дискуссионный. С самоходными гаубицами объяснение можно найти довольно простое — танковая промышленность и так загружена под завязку, так что ей не до расширения номенклатуры выпускаемой техники. С буксируемой же артиллерией дело обстояло интереснее.
Осенью 1942 года две гвардейские стрелковые дивизии, 1-я и 22-я, были переформированы в 1-й и 2-й гвардейские механизированные корпуса. Артиллерийские полки этих дивизий, имевшие по 12 гаубиц калибра 122 мм, были в процессе моторизованы и переданы в состав соответствующих корпусов. То есть проблем с тягой для них не было. Самим танкистам наличие трёх батарей гаубиц очень нравилось, и они постоянно просили добавить ещё. Однако к лету 1944-го года, оба артиллерийских полка были изъяты и переданы в артиллерию резерва Главного командования. Возникает закономерный вопрос: «А почему советское командование не включало гаубичную артиллерию в состав своих подвижных соединений, и даже забирало её у тех корпусов, которые гаубицами обладали?». Точного и однозначного ответа я на него дать не могу, но постараюсь высказать версию, кажущуюся наиболее правдивой.
122-мм гаубицы как орудие манёвренной войны не лишено недостатков: она тяжелее трёхдюймовки и требует более мощного тягача, времени на развёртывание и подготовку ей тоже необходимо больше, а на выполнения значительной части типовых задач гаубица тоже вынуждена тратить большее (по массе, разумеется) количество боеприпасов.
Таблица из ПСиУО-96. Для желающих посчитать конкретные цифры, 76,2-мм ОФС весит 6,2 кг, 122-мм — 21,76 кг.
Фактически, во время активных боевых действий без стабильной линии фронта гаубица часто превращалась в обузу, которая и ценную технику занимает, и логистику усложняет. А при использовании она вообще весь корпус хоть немного, но замедляет, а потому её боевое применение стараются свести к минимуму. Собственно, с 15 по 31 декабря 1942 года, когда 1-й гвардейский мехкорпус участвовал в операции «Малый Сатурн», его артиллерия расстреляла 28 199 снарядов к 76,2-мм дивизионным пушкам, и всего 1631 выстрел был сделан из 122-мм гаубиц.
Допустим, причины, которыми можно было руководствоваться, изымая у корпусов гаубицы, стали более-менее понятны. Но что же делать с теми ситуациями, когда гаубицы необходимы? Наиболее очевидный ответ: стараться их не допускать. Даже по приводимым мной примерам видно, что возможным такое развитие событий становится в основном в тех случаях, когда корпусу приходится прорывать хорошо подготовленную оборону противника в условиях довольно сложной и пересечённой местности. Однако будем честны, обратные скаты есть не только в горах, да и встретить подготовленный узел сопротивления можно и в глубине вражеского тыла. Так что полностью избежать ситуаций, где гаубицы необходимы, вряд ли было возможно. Но советское командование, видимо, считало, что мобильность всё-таки важнее, а применения своих подвижных частей при совсем уж неблагоприятных условиях оно сможет сбежать.
Если так, то решение было ошибочным. Прорывать подготовленную оборону и сражаться в горах танковым и механизированным корпусам пришлось не единожды. И в таких случаях они целиком и полностью зависели от вышестоящих штабов. Найдётся свободный гаубичный артполк РГК — хорошо, можно воевать, не найдётся — дорогу себе придётся пробивать железом и кровью.
Также определённые проблемы имелись в области артиллерии зенитной. Формально, для прикрытия своих подразделений от атак с воздуха и танковые, и мотострелковые (механизированные) бригады имели по зенитно-пулемётной роте. Однако штатное вооружение этих рот составляли всего девять крупнокалиберных пулемётов ДШК. Разумеется, такого количества и качества зенитных средств было абсолютно недостаточно для противодействия сколько-нибудь значимой воздушной угрозе.
Фактически, Люфтваффе очень долгое время имели возможность практически безнаказанно и штурмовать маршевые колонны, и выбивать технику и людей непосредственно на поле боя. Собственно, довольно активное использование немцами «Каноненфогелей», специализированных противотанковых самолётов, созданных на базе Ju. 87 и оснащённых двумя 37-мм противотанковыми пушками, проистекает отсюда же. Даже такую, казалось бы, простую цель сбивать было просто нечем.
«Густав» внушает.
Однако, и в этой области помог ленд-лиз. С 1944 года на вооружение зенпульрот начали поступать M17. Установка из четырёх крупнокалиберных «Браунингов», смонтированная на базе полугусеничного БТР M5, имела и огневую мощь сильно выше, и мобильность получше, и какю-никакую бронезащиту. Причём, из-за своих характеристик M17 довольно активно использовались не только как зенитки, но и в качестве машин непосредственной поддержки пехоты, особенно во время боёв за населённые пункты.
Частью ПВО корпусного подчинения был зенитно-артиллерийский полк. В своём составе он имел четыре четырёхорудийные батареи 37-мм пушек, а также роту из 16 крупнокалиберных пулемётов. С течением времени пулемёты также могли заменяться полноценные иностранные ЗСУ. Однако, зенитно-артиллерийский полк практически никогда не использовался для прикрытия непосредственно войск. В основном, его назначение сводилось к обеспечению ПВО разного рода объектов: переправ, тыловых баз, районов сосредоточения и, конечно же, корпусного штаба. Если учесть, каким слабыми были бригадные части ПВО в случае отсутствия у них ленд-лизной техники, такое использование зенитно-артиллерийского полка не может не вызвать вопросов
Притаившаяся погибель
Что ж, могу поздравить всех дочитавших, на этом боевой состав танковых и механизированных корпусов по большей части заканчивается. Значит, напоследок придётся буквально пару слов уделить частям обеспечения.
Помимо уже названных мотопехоты, бронетехники, артиллерии и разведки, подвижное соединение практически никогда не может обойтись без сапёров. Именно они будут наводить и чинить переправы, снимать и устанавливать минные поля, а в некоторых особо запущенных случаях помогать строить свою полевую фортификацию и уничтожать вражескую. Так что не стоит удивляться наличию в танковом или механизированном корпусе сапёрного батальона. Состоял он из трёх сапёрных и одной инженерно-минной роты. Вооружены сапёры были довольно скудно: никакой специальной техники, никакого тяжёлого оружия — только винтовки, ППШ, грузовики и максимально возможный запас взрывчатки.
Не менее важное значение имеет связь. В конце концов, именно от её качества зависит, насколько своевременные и полные данные поступят командиру и как долго его приказ будет доходить до подчинённых. Бесперебойное взаимодействие между корпусным штабом и штабами вверенных ему частей должен был обеспечивать батальон связи. Вообще, штабная рота корпуса входила именно в его состав. Также имелись рота радио и телефонно-телеграфная рота. В качестве базы для командирских машин и машин связи использовались одновременно и танки, и БА-64, и обычные автомобили и даже мотоциклы.
Также представлены были части ремонтные. Танковый корпус должен был иметь две полевые базы: танкоремонтную и авторемонтную. В механизированном же корпусе их функции объединял ремонтно-восстановительный батальон. Правда, где-то с конца 1944 года эти батальоны начали переформировывать и разделять на те же самые полевые рембазы. Как и у сапёров, ситуация с оснащением оставляла желать лучшего. Спецтехники было мало, а те же БРЭМ (бронированные ремонтно-эвакуационные машины) отсутствовали как таковые.
Ещё из совсем уж мелких подразделений можно выделить роту химзащиты. Всё остальное (моторизованный хлебзавод или, например, касса Госбанка) имели совсем уж опосредованное отношение к ведению БД.
Большая история маленького батальона
Несмотря на наличие нескольких десятков танковых соединений, значительная часть бронетехники РККА воевала в составе куда более мелких подразделений, которые тоже заслуживают упоминания. В плане многообразия видов и вооружения частей в этой области царил настоящий зоопарк. Отдельные полки, бригады, батальоны и дивизионы, танковые, самоходно-артиллерийские, тяжёлые танковые, мотострелковые и механизированные — тысячи их. Если по-серьёзному разбирать часть каждого конкретного типа и историю развития её штатов, то не хватит, пожалуй, и трёх таких статей. Так что постараюсь более-менее внятно выделить хотя бы классы подразделений и рассказать про них.
Танковые подразделения непосредственной поддержки пехоты: отдельные батальоны, полки и бригады. Собственно, батальоны и бригады организационно ничем не отличались от своих аналогов в подвижных соединениях. Ну, по крайней мере должны были. А вот в плане материальной части разнобой был представлен куда более широко. Отдельная танковая бригада, вооружённая «тридцатьчетвёрками» разных моделей, несколькими самоходками и одним ИСом, была скорее правилом, чем вопиющим исключением.
Танковые же полки представляли из себя некоторое промежуточное звено, По сути своей, они были батальонами из нескольких рот, однако могли иметь часть вполне бригадных подразделений: взвод сапёров или разведку на БТР. Наличие таких частей, кстати, позволяло не ограничивать танковые полки и танковые бригады одной только ролью поддержки пехоты. Они могли послужить базой для подвижного отряда, подвижной группы, либо самостоятельно прорваться на небольшую глубину. Конечно, такими силами не замкнёшь кольцо окружения за спиной полевой армии, но если требуется во время боя быстро выйти к какому-либо важному пункту и удержать его, то почему бы и нет.
Примерно ту же область применения имели отдельные мотострелковые и механизированные бригады. От соответствующих подразделений в корпусах они также не отличались.
Карта Белградской операции,.Размах манёвров особенно внушает, если учесть, что до 10 октября единственной подвижной частью в распоряжении штаба 57-й армии была 5-я гвардейская мотострелковая бригада.
Части качественного усиления: самоходно-артиллерийские и тяжёлые танковые полки и бригады. С отдельными полками ИСов и самоходок всё довольно просто. По своей организации и вооружению они соответствовали частям, входившим в состав танковых и механизированных корпусов. Сами же обычно подчинялись непосредственно штабу танковой или общевойсковой армии, и затем распределялись для поддержки подчинённых ему соединений и даже отдельных частей.
Как и полки, отдельные бригады являлись мощным резервом в руках командарма, с помощью которого можно было капитально усилить боевую мощь соединения, действующего на наиболее важном направлении. При этом, в плане структуры они были уже более самостоятельными подразделениями. То есть состав бригады на СУ-76, СУ-100, ИСах или ИСУ не ограничивался тремя полками соответствующих машин. Тяжёлые и средние бригады имели свою роту разведки с БТР, свою роту ПВО и своих сапёров. А бригады на СУ-76 вообще располагали полноценным батальоном автоматчиков.
Несколько особняком будут стоять полки специализированных огнемётных и инженерных танков, а также ОСАДы— отдельные самоходно-артиллерийские дивизионы. Имевшие на вооружении 16 СУ-76, ОСАДы передавались в состав стрелковых и воздушно десантных дивизий с целью сопровождения огнём их пехоты.
Their finest hour
Теперь настало время несколько обобщить всё написанное выше и подвести итоги. Основой советских бронетанковых и механизированных войск стали танковые и механизированные корпуса — полностью моторизованные соединения дивизионного уровня. Они же были наиболее мощными танковыми частями, имевшими постоянный состав. Их ядро составляли четыре бригады: три танковые и одна мотострелковая в танковом корпусе, три механизированных и одна танковая в механизированном. Каждая бригада была автономной боевой единицей, способной самостоятельно действовать в разных условиях и обстоятельствах. Несмотря на это, в распоряжении командования корпуса имелись различные части усиления: тяжёлые танковые, самоходные, и артиллерийские. Передавая их тем или иным бригадам, можно было получить несколько боевых групп, каждая из которых была бы эффективна при решении своего круга задач. При этом, как на уровне бригад, так и корпуса в целом, имелись свои разведывательные и сапёрные части.
Часть танковых и механизированных корпусов была объединена в танковые армии. Приложение усилий сразу нескольких подвижных соединений в одной точке увеличивало их эффективность и позволяло действовать ещё более масштабно и нагло. Помимо корпусов, танковые армии, как правило, располагали своим набором подразделений усиления, это позволяло командарму в нужный момент значительно увеличить боевую мощь того или иного соединения.
Отдельной строкой шли части непосредственной поддержки пехоты: отдельные бригады, полки, батальоны, дивизионы. Своей бронёй и пушками они должны были помогать в прорыве обороны и выводе танковых и механизированных корпусов на оперативный простор.
Будучи частью армии очень бедной страны и продуктом понятно какой системы, советские танковые войска имели множество недостатков: небольшая номенклатура боевой и специальной техники, слабая артиллерия, практически полное отсутствие механизированной пехоты и т.д. Часть из них была обусловлена вполне объективными причинами, другая — не очень. Однако они имели одно неоценимое достоинство — это понимание. Понимание, что «лучший метод борьбы с танковой группировкой противника — это охватить её с флангов, окружить, разъединить на части и уничтожить». Понимание того, что такое подвижное соединение, какие выгоды оно может принести, как его следует использовать. и как оно при этом должно действовать само.
Развивая и совершенствуя свои танковые войска, Советский Союз создавал инструмент. Инструмент не идеальный, но достаточно гибкий, чтобы решать свой широкий круг довольно сложных задач. И он их решал.
А результатом стали самые страшные поражения за всю историю славной Германской армии. И не только её.
«Это конец». Пехотинец 7-го гвардейского танкового корпуса конвоирует пленных по улицам Берлина.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_178534
Автор: Никита Шмик(@Romanos575).
Живой список постов, разбитый по темам
А вот тут вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны. Не забывайте в переводе указать, что вы с Пикабу)
