Cat_Cat + Вторая мировая война

Черчилль с его уже ставшим легендарным знаком победы, 1943

Начать хотелось бы именно с фильмов, потому что невозможно в красках за пару статей расписать всё то, что люди переживали на протяжении долгих месяцев войны. С этим однозначно лучше могут справиться фильмы. Для просмотра я предлагаю три картины:

- «Король говорит!» Тома Хуппера. 4 Оскара (2011) – Лучший фильм, Лучшая мужская роль, Лучший режиссёр, Лучший сценарий. Он повествует о многострадальной жизни Георга VI, который из-за детской психологической травмы постоянно заикался, в то время как публичные выступления являлись важнейшей частью «работы» в монаршей семье. В итоге это хорошо поставленная история о превращении гадкого утёнка в монарха, ставшего одним из символов сопротивления Британии.

***

- «Дюнкерк» Кристофера Нолана. 3 Оскара (2018) – Лучший звук, Лучший монтаж, Лучший монтаж звука. Фильм старается передать атмосферу безысходности английских и французских солдат, запертых во французском порту немецкими войсками, а также героизм пилотов и моряков, участвовавших в операции «Динамо» по перевозке солдат на Британские острова. Главную роль в этом фильме играет скорее атмосфера постоянной угрозы нежели люди. Персонажи прописаны поверхностно, их истории не раскрываются должным образом, но гнетущая атмосфера не отпускает до самого конца фильма.

***

- «Тёмные времена» Джо Райта. 2 Оскара (2018) – Лучшая мужская роль, Лучший грим и причёски. Мой самый любимый фильм из данного списка. Невероятно стильный, невероятно красивый. Если в Короле была великолепная постановка сцен, то здесь она просто изумительная. Отличная работа со светом, подчёркивающая «темноту» фильма. А грим Гари Олдмана просто поражает воображение. В целом отличный фильм, раскрывающий характер Черчилля, когда ему было уже почти 70. Не часто можно увидеть настолько интересные фильмы об исторических личностях, а жаль. Именно этот фильм и подтолкнул меня к написанию этого цикла статей.

***

Теперь вернёмся к обычной жизни нашего главного героя. Ну, как сказать обычной, началась битва за Британию, результат которой определит все дальнейшие перспективы развития западного фронта. Основным оружием в ней для обеих сторон стала именно авиация, поскольку активное использование флота для десанта любой из сторон привело бы к очень крупным потерям и среди кораблей, и среди десантников. Начались ковровые бомбардировки заводских комплексов на территории Британских островов. Постепенно их целью стали и мирные города, где от бомб гибли обычные люди, что только лишь поднимало градус напряжённости в обществе. И вот пришёл день, когда в Люфтваффе решились на очень дерзкий рейд нескольких сотен немецких бомбардировщиков далеко вглубь острова. Практически на географическое сердце Англии – Ковентри – значимый центр авиастроения UK. До этого город уже бомбили с августа по октябрь 1940 года. На город за три месяца было сброшено 198 тонн авиабомб, унёсших жизни 176 и ранивших 680 человек. В этот раз масштабы были значительно крупнее: 13 корректировщиков бомбометания (при помощи зажигательных бомб) и 424 бомбардировщика 11 часов методично сравнивали мирный город с землёй. Им были противопоставлены лишь 24 94-миллиметровых и 20 40-миллиметровых зенитных орудия, которые за весь налёт смогли сбить лишь один самолёт противника. За 11 часов беспрерывной бомбардировки на город было сброшено более 500 тонн бомб, уничтоживших более 4000 домов. При этом потери среди мирного населения были относительно небольшими: 568 убиты, 863 ранены. Столь малые потери можно объяснить развитой системой бункеров из 79 единиц, предназначенных именно для укрытия от бомбардировок с воздуха. В них нашло своё убежище 33 тысячи человек. Главным итогом бомбардировок стало временное снижение выпуска самолётов для Королевских ВВС (RAF) на 20% и серьёзный удар по их репутации, ведь таких сильных пощёчин англичане ещё до этого не получали. «Достойный» ответ последует через 4,5 года.

Руины собора святого Михаила в сентябре 1941 во время посещения Черчилля и в наше время

Битва за Британию близилась к своему концу: к победе RAF над Luftwaffe. «Never in the field of human conflict was so much owed by so many to so few (Никогда ещё на полях сражений многие не были обязаны столь немногим) (The Few – те немногие, кто служил в RAF и не позволил нацистам уничтожить промышленность Соединённого Королевства)» - Уинстон Черчилль в 1940 году.

Руины Ковентри после бомбардировки 14-15 ноября 1940 года

Интересно отметить, что сам Уинстон говорил правду об опасном положении страны, но делал это очень аккуратно и выборочно, надеясь поднять волну патриотизма ещё выше, при этом не деморализовав население.

Премьер-министр Австралии Роберт Мензис говорил: «His real tyrant is the glittering phrase so attractive to his mind that awkward facts have to give way (Его настоящее зло – блестящая фраза, которая настолько привлекательна разуму, что неудобные факты отступают сами собой)». Похожее писал о Черчилле и Чарльз Мастерман: «He is ... the slave of the words which his mind forms about ideas ... And he can convince himself of almost every truth if it is once allowed thus to start on its wild career through his rhetorical machinery (Он… раб тех слов, которые его разум формирует в отношении идей… Он может убедить себя практически в любой правде, поскольку он начал свою безумную карьеру именно с риторики)».

Война не только дала невероятно широкое поле для ораторских способностей Черчилля, но и внесла невероятный драйв в его жизнь. Его современники отмечали, что он выглядит лет на 10 моложе своего возраста, а некоторые давали даже больше.

Хьюберт Никербокер писал: «The responsibilities which are his now must be greater than those carried by any other human being on earth. One would think such a weight would have a crushing effect upon him. Not at all. The last time I saw him, while the Battle of Britain was still raging, he looked twenty years younger than before the war began ... His uplifted spirit is transmitted to the people (Обязанности, выпавшие на его долю, скорее всего больше, чем у кого-либо до него на Земле. Кто-то подумает, что такой вес должен его сломать, но это не так. Последний раз, когда я его видел ещё во время битвы за Британию, он выглядел на 20 лет моложе, чем до начала войны. Его воодушевление передавалось людям вокруг)».

Уинстон Черчилль пробует карабин M1 весной 1944 года

Здоровье премьер-министра уже было далеко не тем, что раньше, но за годы войны серьёзные опасности настигали его лишь два раза: в декабре 1941 года у него случился лёгкий сердечный приступ, а ещё через два года он подхватил пневмонию. Но в итоге смог стойко пройти испытания, выпавшие на его долю. При его активном участии были заключены Атлантическая (США и UK)и Антигитлеровская (СССР и UK) хартии, официально оформившие Союзников. Он был любимцем толпы и надеждой всей страны, но лишь немногие понимали всю подноготную.

Из дневника британского фельдмаршала Алана Брука от 10 сентября 1944 года: «... And the wonderful thing is that 3/4 of the population of the world imagine that Churchill is one of the Strategists of History, a second Marlborough, and the other 1/4 have no idea what a public menace he is and has been throughout this war! It is far better that the world should never know, and never suspect the feet of clay of this otherwise superhuman being. Without him England was lost for a certainty, with him England has been on the verge of disaster time and again ... Never have I admired and despised a man simultaneously to the same extent. Never have such opposite extremes been combined in the same human being (… Великолепной вещью является то, что три четверти населения мира представляют Черчилля одним из лучших стратегов в истории, вторым Мальборо, и оставшаяся четверть понятия не имеет какой общественной угрозой он был и есть всю войну. Пусть уже лучше никто никогда не узнает, каким колоссом на глиняных ногах он был. Без него Англия точно бы проиграла, с ним Англия была на грани катастрофы и ещё… Никогда я ещё не восхищался и не презирал человека одновременно в той же степени. Никогда ещё подобные крайности не встречались в одном человеке)».

Черчилль в во время встречи с солдатами в Нормандии в 1944

В 1943 Черчилль принял участие в Тегеранской конференции, где согласовал совместное открытие западного фронта с США во главе с Рузвельтом, с которым находился в дружеских отношениях: в промежутке с 1939 по 1945 они обменялись 1700 письмами и 11 раз лично встретились, благодаря чему Уинстон чувствовал серьёзную поддержку, ведь к СССР он относился лишь чуть лучше, чем раньше. Вот, что он сказал по поводу вторжения немецких войск на территорию нашей страны: «If Hitler invaded Hell, I would at least make a favorable reference to the Devil in the House of Commons (Если уж Гитлер вторгнется в Ад, то я поблагодарю самого Дьявола в Палате Общин)». Через несколько месяцев начал работать Ленд-Лиз… Вообще, Уинстон всю свою жизнь был переполнен противоречиями: коммунистический вопрос, буры и индусы, гуманизм и евгеника. Ему постоянно приходилось лавировать между двумя крайностями, грозившими потерей всех позиций. Несколько раз он падал за эту грань, но в итоге всё равно поднимался и возвращался к работе в Правительстве. Об одном из подобных спорных вопросов мы и поговорим в следующей части: о бомбардировке Дрездена союзниками. До встречи в новых частях моего рассказа!

Источник: Cat_Cat. Автор: Андрей Лебедев.

Личный хештег автора в ВК - #Лебедев@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)

Уинстон Черчилль в 1941 году

Как уже упоминалось в прошлой части, Черчилль прекрасно понимал растущую угрозу со стороны Третьего Рейха и его невероятно быстро растущей армии. Уинстон делал на эту тему множество различных заявлений, которые в итоге помогли ему найти союзников в министерствах и Консервативной партии, а уже в 1934 получил официальный доступ к секретной информации, потому что «informed critic was better than one relying on rumour and hearsay (информированный критик лучше того, кто опирается на слухи)», что уже возвращало часть власти в руки нашего героя. Дальше – больше. Черчилль открыто критиковал политику тогдашнего премьер-министра от его же партии Невилла Чемберлена, верившего в возможность усмирить военный настрой Адольфа, согласившись на подписание Мюнхенского соглашения. Такая сильная позиция сразу же привлекла множество сторонников. Образовалась так называемая «Группа Черчилля»: он сам, Дункан Сэндис (по совместительству зять Уинстона) и ирландец Брендан Брэйкен, выступавший против финансовой поддержки Германии. Эта троица открыто спорила с Чемберленом вплоть до его отставки из-за неудачной политики и всё ухудшающегося рака кишечника, который и убьёт его в 1940 году.

Дункан Сэндис и Брендан Брэйкен

Но пока что затронем другой эпизод, связанный с отставкой высокопоставленного лица в Соединённом Королевстве. Вернее, отречением. В 1936 году король Эдуард VIII о своём решении вступить в брак с миссис Уоллис Симпсон, что вызвало бурю негодования в верхах, потому что:

- Все делали ставку на Эдуарда, а его младший брат Альберт (будущий Георг VI) был очень скромным, застенчивым и сильно заикающимся, что очень слабо подходило для роли главы государства;

- Симпсон была замужем на тот момент уже два раза, причём начала встречаться (если это так можно назвать) с королём ещё до второго развода;

- Все верили, что она тут не ради любви, а ради денег;

- Законы престолонаследия не могли допустить такой брак ни при каких условиях.

Таким образом сложилась ситуация, в которой надо было делать очень трудный выбор между человеком и репутацией. Большую помощь в данной ситуации смог оказать именно наш герой, поскольку вовремя пришёл на помощь окружённому королю и выбил у Парламента время на выбор правильного решения, которым и оказалось отречение в пользу младшего брата. При этом стоит отметить, что это оттягивание обошлось Уинстону очень дорого: он стал ненавистен большинству членов Парламента и граждан. «I was myself so smitten in public opinion that it was the almost universal view that my political life was at last ended (Я был настолько разгромлен общественным мнением, что было конец моей политической жизни был почти очевиден)», но в итоге, как Вы понимаете, всё обошлось малой кровью. Интересно отметить, что не все историки верят в то, что Черчилль мог просто так ринуться на помощь тонущему монарху. Кто-то, как Алистар Кук и Алан Тейлор, считает, что, выступая на стороне короля, наш герой пытался ослабить позиции Парламента, не способного на активные действия для решения кризиса, и поднять свой статус. Но не мне здесь судить графа Мальборо. Я лишь рассказчик. Поэтому обратим своё внимание на 1939 год (Чемберлен ещё не ушёл в отставку).

Акт об отречении Эдуарда VIII с подписями отрёкшегося и его младших братьев

3 сентября 1939 года UK объявило войну нацистской Германии. В тот же день на пост Первого Лорда Адмиралтейства возвращается Уинстон Черчилль, сразу же попадая в Военный кабинет Чемберлена. В течение первых восьми месяцев войны, получивших за свою медлительность название «странная война» (в оригинале «Phoney War») наш герой доказал, что ещё способен на такую трудную работу. Им был создан план операции Wilfred, которая могла бы оттянуть захват и дальнейшую капитуляцию Норвегии (а может быть и вообще не дать осуществиться планам Берлина) при помощи создания обширных минных полей и переброски части английского флота к её берегам для перехвата сил противника. Однако её реализация было отложена до весны 1940, из-за чего морская оборона так и не была качественно подготовлена, а сама Норвегия пала, предоставив немцам свои обширные залежи руд. Параллельно с этим началось продвижение немецких войск через Бельгию в направлении Франции. Многие в Правительстве понимали, что в этом во многом повинен Невилл Чемберлен. Он и сам это прекрасно понимал, поэтому был вынужден подать в отставку, но перед этим было необходимо выбрать приемника. Основным считался лорд Галифакс (один из авторов политики «умиротворения»), но он посчитал себя недостаточно уверенным в своих силах на данном посту и благоразумно отказался. Последовавшее за этим совещание между Чемберленом, Галифаксом, Черчиллем и Дэвидом Маргессеном (влиятельный член консервативной партии) избрало новым главой Правительства Уинстона. Его по-настоящему звёздный час наконец-то настал, но впереди были самые большие испытания. С самого начала было понятно, что немногие в обеих палатах Парламента рады приходу Черчилля, но в народе верили в возможности нашего героя. Вот что писал об этом американский писатель Ральф Ингресолл: "Everywhere I went in London people admired [Churchill's] energy, his courage, his singleness of purpose. People said they didn't know what Britain would do without him. He was obviously respected. But no one felt he would be Prime Minister after the war. He was simply the right man in the right job at the right time. The time being the time of a desperate war with Britain's enemies (Где бы я не был в Лондоне люди восхищались энергией [Черчилля], его мужеством, единством цели. Люди говорили, что не могли себе представить, что бы делала Британия без него. Было очевидно, что его уважают. Но никто и не думал, что он останется премьер-министром после войны. Он был просто нужным человеком в нужном месте в нужное время. Настало время отчаянной борьбы с врагами Британии)", 1940.

Группа, избиравшая нового премьер-министра: Невилл Чемберлен, Лорд Галифакс,Уинстон Черчилль, Дэвид Мергессен

Немецкие войска неуклонно продолжали движение к Ла-Маншу, захватывая одну страну за другой. Одной из первостепенных целей были порты в Кале и Дюнкерке, потому что без них англичане не могли бы помочь французам хоть в сколько-нибудь серьёзной степени. Вместе с этим нарастала тревога внутри самого Правительства: лорд Галифакс предложил Военному кабинету подписать мир, на который Муссолини постарается уговорить Гитлера. Уинстон, подумав, отказался от этой авантюрной затеи, ответив на одном из заседаний: "If this long island story of ours is to end at last, let it end only when each one of us lies choking in his own blood upon the ground (Если длинная история этого острова должна закончиться, то пусть это произойдёт, когда каждый из нас будет лежать на земле, задыхаясь в своей крови)". После этого Галифакс ушёл с поста, отправившись в США в роли посла в Вашингтоне.

Черчилль в шлеме во время воздушной тревоги, 1940

Безусловно стоит отметить, что и сам лорд Мальборо не до конца верил в то, что страна сможет выдержать напор немецких армий, но при этом продолжал поддерживать моральный дух своих граждан. Особенно необходимо это было после того, как 16 июня Франция капитулировала. Буквально через два дня в Палате Общин прозвучала речь, получившая название «finest hour», в которой признавал ошибки, помешавшие в полной мере помочь Франции, сообщал об успешной эвакуации большой части английских войск, попавших в окружение в гавани Дюнкерка, и ободрял своих соотечественников: «In casting up this dread balance-sheet, contemplating our dangers with a disillusioned eye, I see great reason for intense vigilance and exertion, but none whatever for panic or despair. During the first four years of the last war the Allies experienced, ...nothing but disaster and disappointment, and yet at the end their morale was higher than that of the Germans, who had moved from one aggressive triumph to another. During that war we repeatedly asked ourselves the question, "How are we going to win?" and no one was able ever to answer it with much precision, until at the end, quite suddenly, quite unexpectedly, our terrible foe collapsed before us (Проанализировав эту страшную ситуацию, размышляя об угрозах с незамутнённым взором, я вижу важную причину для сохранения бдительности и напряжения, но уж точно никак не для паники и разочарования. В течение первых четырёх лет последней войны Союзники не встречали… ничего кроме провалов и разочарования, тем не менее их моральное в конце состояние было лучше, чем у немцев, которые шли от одного триумфа к другому. В ходе той войны мы спрашивали себя: «Как мы собираемся победить?», - и никто не мог дать точный ответ до самого конца, когда неожиданно наш ужасный враг развалился)». Вместе с этим на него продолжались нападки со стороны отдельных политических деятелей по поводу того, что ни один премьер-министр до этого так открыто не поддерживал войну. В ответ на это Уинстон создаёт пост министра обороны, на который сам и отправляется, становясь самым влиятельным премьер-министром военного времени за всё время с момента создания этой должности в 1721 году.

На пороге Британских островов стояла новая мировая война. Берлин уже строил планы по их захвату. До начала битвы за Британию оставались считанные дни. Об этом мы и поговорим в следующей части моего рассказа о жизни Уинстона Черчилля. До новых встреч!

Источник: Cat_Cat. Автор: Андрей Лебедев.

Личный хештег автора в ВК - #Лебедев@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)

Vickers Medium Mk.III. Он оказался тупиковой ветвью развития британского танкостроения, поздние машины ушли от концепции многобашенности

Т-28. «Как это мило — и серп, и молот, и звезда.» Если что, по бортам башни идёт антенна, а не поручень.

Такие цены и условия были неприемлемы для советской стороны, и от покупки Medium Mk.III решено было отказаться, а вместо этого покрасить все танки в красный цвет для большей скорости создать схожий танк своими силами, используя известную информацию о британском и наработки, полученные при создании Танка Гротте (ТГ). Так появился трёхбашенный Т-28.

Вы можете спросить, а причём тут Т-28 и Виккерс, если статья посвящена Т-35? Отвечаю. В советской классификации Т-28 считался средним танком, а Т-35, соответственно, должен был занять место тяжёлого танка прорыва, и конструкция у них была схожа.

Из задания управления механизации РККА:

«К 1 августа 1932 года разработать и построить новый 35-тонный танк прорыва типа ТГ»

Как известно, при невнятном ТЗ результат получается ХЗ. Собственно, спойлер, в итоге это самое ХЗ и вышло.

Разработка и постройка 35-тонной машины шла быстро, и уже 20 августа 1932 года был построен первый прототип, получивший условное название Т-35-1.

Танк вышёл более тяжёлым, чем ожидалось: его масса составила 42 тонны. Вооружение танка состояло из 76-мм орудия ПС-3 в главной башне (его, впрочем, так и не пустили в производство), вместо которого стоял макет, двух 37-мм орудий и пулемётов ДТ в малых башнях. При своих огромных размерах (9.72 х 3.2 х 3.43 м) максимальное бронирование достигало 40 мм во лбу, что делало его лёгкой целью для вражеских болтеров орудий. Обеспечивал перемещение этой крепости на гусеницах двигатель М-17 мощностью 500 л.с., позволявший ей развивать скорость до 30 км/ч.

На испытаниях танк проявил себя хорошо, все наблюдатели кончили сочли его пригодным к внедрению в производство. Требовалось лишь, в силу необычности конструкции приводов и механизмов управления, унифицировать некоторые его части с уже производившимся Т-28.

В апреле 1933 года собрали второй образец, называвшийся, по логике, Т-35-2. Самым очевидным отличием его от первого была конструкция главной башни, идентичная той, что была установлена на Т-28, также был установлен новый двигатель М-17М идентичной мощности. 1 мая новый танк показали публике: он принимал участие в параде на Дворцовой площади в Ленинграде.

Для сравнения: вон там, вдалеке, маленькие жалкие людишки. Вблизи к нам едет танкеточка Т-27. А посередине Т-35.

11 августа 1933 года окончательно доработанный Т-35 был принят на вооружение, а в 1934 — стал поступать в войска. В отличие от прототипов, серийные танки вооружались 45-мм орудиями 20-К в малых башнях, идентичных установленным на Т-26, а в главной башне стояла 76.2-мм пушка КТ-28. Дополнительное вооружение состояло из 5 пулемётов ДТ: 2 в отдельных башнях и 3 спаренных с орудиями. При неизменном бронировании (разве что ходовую прикрыли экранами толщиной 10 мм) масса танка возросла на 3 тонны, составляя теперь 45 тонн, что на 10 тонн больше указанной в техзадании. Мощности двигателя, даже форсированного до 580 л.с., не хватало для эффективного перемещения. Так, по донесению командиров Т-35, «танк преодолевал подъем только в 17 град., не мог выйти из большой лужи». Непонятно только, где они нашли большую девятиметровую лужу, в которую заехал танк, и самое главное — зачем они в неё заехали?

Производство танка шло с 1934 по 1939 год, всего было выпущено, не считая прототипов, 59 танков, 10 из которых получили конические башни и всё-таки были красного цвета, призванные хоть немного усилить неактуальную к этому времени броню за счёт угла её наклона. Впрочем, это не особо помогло, танк по-прежнему был уязвим для огня 37-мм орудий.

Т-35 на параде. Слева — танк с стандартной башней, остальные два — с конической. Асфальт — не лужа, танки справлялись со своей целью и восхищали школоту

Плакат 1937 года

Если кто-то ещё помнит загадку из вступления, то пришло самое время объяснить момент про 10 тел внутри и два снаружи:

1) командир (старший лейтенант) – в башне № 1 (главная), справа от орудия, ведет огонь из ДТ, заряжает при помощи радиста орудие, командует танком;

2) помощник командира (лейтенант) – в башне № 2 (передняя пушечная), ведет огонь из 45-мм орудия, является заместителем командира, отвечает за состояние всего вооружения танка, вне боя руководит подготовкой артиллеристов и пулеметчиков;

3) техник танковый младший (воентехник 2 ранга) – в отделении управления, управляет движением танка, отвечает за его техническое состояние, вне боя руководит подготовкой механиков-водителей и мотористов;

4) механик-водитель (старшина) – в башне № 3 (передняя пулеметная) у пулемета, ведет огонь, обеспечивает уход за мотором, является заместителем водителя танка, отвечает за состояние вооружения башни № 3;

5) командир артиллерийской башни № 1 (младший командир взвода) – размещается слева от орудия, ведет огонь, отвечает за состояние вооружения башни;

6) командир башни № 2 (отделенный командир) – справа от орудия, выполняет функции заряжающего, в случае убытия помощника командира танка ведет огонь из 45-мм пушки, отвечает за состояние вооружения башни № 2;

7) командир башни № 4, задняя пушечная, (отделенный командир) – у 45-мм орудия, ведет из него огонь, является заместителем командира башни № 1, отвечает за состояние вооружения башни № 4;

8) механик-водитель младший (отделенный командир) – в башне № 4, справа от орудия, выполняет функции заряжающего, обеспечивает уход за ходовой частью машины;

9) командир пулеметной башни (отделенный командир) – в башне № 5 (задняя пулеметная), ведет огонь из пулемета, отвечает за состояние вооружения башни № 5;

10) радио-телеграфист старший (отделенный командир) – в башне № 1, обслуживает радиостанцию, в бою помогает заряжать орудие;

11) механик-водитель старший (младший командир взвода) – находится вне танка, обеспечивает уход за трансмиссией и ходовой частью, является заместителем старшины – механика-водителя;

12) моторист (младший техник) – вне танка обеспечивает постоянный уход за мотором, его чистку и смазку

Ну что, никто не умер от обилия заклёпок? Сейчас мы будем рассматривать боевой путь Т-35! Он был недолгий и отнюдь не героический… но был!

Итак, большая часть танков поступала в 5-ый тяжёлый танковый полк имени Бога-Императора Резерва Главного Командования, и принимала участие в парадах, где демонстрировала мощь и непобедимость РККА. Отдельные танки расползлись по высшим военным учебным заведениям.

Советское командование чётко осознавало, что Т-35 устарели: именно поэтому проводился конкурс на замену их между КВ, СМК и Т-100, именно поэтому ни один Т-35 не принял участие в Финской войне.

В 1939 году танки были переданы 34-ой танковой дивизии 8-го корпуса Киевского военного округа.

21 июня 1941 года в танковых полках 34-й танковой дивизии, дислоцированных юго-западнее Львова, объявили тревогу. В ходе последующих боев все Т-35 8-го механизированного корпуса были потеряны.

Т-35 под громкое WAAAGH! идёт в атаку Буксировка заглохшего Т-35

Так, в «Журнале военных действий 34-й танковой дивизии» есть следующие записи о Т-35:

22 июня 1941 года дивизия выступила, имея 7 КВ, 38 Т-35, 238 Т-26 и 25 БТ…

24 июня, к моменту выступления дивизии из леса Яворов – Грудек-Ягеллонский отстало 17 Т-35…

26 июня отстало еще 10 Т-35…

К 27 июня отстали все Т-35.

Если рассматривать причины, заставившие экипажи покинуть танки, то можно увидеть следующую картину: из 24 Т-35 только 3 было подбито врагом. 7 танков оставлено из-за поломки бортовой передачи и коробки смены передач, 10 из-за прочих неисправностей, 2 увязли в болоте, один свалился с моста и сгорел, а последний, под номером 288-14, решил скосплеить Норфолкский полк… Непонятно как, но этот гигантский девятиметровый паровозик смог и пропал без вести вместе с 12 членами экипажа в районе села Запить.

Тот самый перевернувшийся Т-35 вместе со всем его экипажем. В принципе, Т-35 можно было бы использовать вместо мостов: длинные, высокие — в самый раз.

А вот с ним же фоткаются уже немцы

Снова Гансы, Т-35 уже другой, но всё равно подбитый

На такой таинственной ноте предлагаю подводить итоги.

Т-35 — единственный в мире производившийся серийно пятибашенный танк. Да, пафосно. Да, при взгляде на него ощущается сила и мощь. Но время всё расставило по своим местам: таким гигантам не место на полях сражений маневренной войны. Слабое бронирование, огромные размеры, ненадёжность и перегрузка агрегатов — всё играло против них.

На сегодня всё, берегите себя и своих близких.

Источник: Cat_Cat. Автор: Ринат Федулов.

Личный хештег автора в ВК - #Федулов@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)

Герой нашей статьи

Хуго Маркс Рихорд Шмайссер родился 24 сентября 1884 года в городе Йена (блин, со мной в один день, прикольно). Практически вся его жизнь и труд связан с немецким «городом оружия» Зуль в Тюрингии. В числе трех самых знаменитых людей этого города хорошо выделяются три Шмайссера: отец — Луис Шмайссер и двое его сыновей — Хуго и Ханс.

Стоит сказать, что отец Хуго тоже был весьма знаменитым немецким конструктором и изобретателем оружия во время Первой мировой войны. Разрабатывал и выпускал он свои детища в фирме «Бергманн». Именно в этой фирме приобрел бесценный опыт и его сын, Хуго. Там будущий создатель StG приобрел практические навыки и создал одно из своих лучших творений в годы Первой Мировой Войны — MP-18. Именно он является родоначальником многих пистолетов-пулеметов, так как именно MP-18 считается единственной удачной разработкой пистолета-пулемета в Германии в годы ПМВ. Это не отменяет того факта, что попытки создать ПП в Германии в те годы не было. Как раз наоборот. Существовали еще как минимум три собственные конструкции от немецких производителей — Андреас Шварцлозе, Дрейзе и DWM. Почему же именно MP-18 взяли на вооружение, в чем было ее отличие от остальных конструкций?

Во-первых, это простота и удобство оружия. Шмайссеру удалось создать ПП с использованием ствола и магазина от Парабеллума, а автоматика работала по принципу отхода свободного затвора.

Во-вторых, конечно, очень неплохую финансовую поддержку немецкому конструктору оказал Теодор Бергманн, владелец и основатель компании «Бергманн».

Таким образом, пистолет-пулемет поступил на вооружение тех боевых групп, которые в марте 1918 года в ходе наступательной операции «Михаэль» прорвали фронт. Всего «Бергманн» выпустила около 35 000 MP-18.

MP-18 с магазином барабанного типа и немецкий солдат, вооруженный этим ПП

Деятельность во время ВМВ

Первая Мировая война закончилась поражением для Германии и ее союзников. По условиям Версальского мирного договора от 28 июня 1919 года, немецким фирмам было запрещено производить некоторые типы оружия. В список запрещенных попал и MP-18. 30-летнее сотрудничество между семьей Шмайссер и Бергманом подошло к концу.

Хуго был вынужден ориентироваться заново, оказавшись к тому же без поддержки отца (Луис умер 23 марта 1917 года). Вместе с братом он основывает предприятие «Industriewerk Auhammer Koch und Co.». С самого начала производство у них не задается, и в этом же, 1919 году Хуго подписывает первый контракт с фирмой «C.G. Haenel». Так было положено начало 20-летнему сотрудничеству Шмайссера и Хенеля.

Несмотря на запрет Версальского мирного договора (тьфу на него!), Хуго продолжает свою конструкторскую деятельность и создает еще один ПП — MP-28. Он поступает на вооружение немецкой военной полиции в 1928 году и продолжает использоваться во время Гражданской войны в Испании в 1936-1939 гг.

MP-28

В 30-х годах Хуго знакомится с Эрнстом Удетом — известным военным немецким летчиком, впоследствии ставшим генералом-полковником военной авиации и одним из руководителей люфтваффе. Это очень сильно повлияло на дальнейшую судьбу Шмайссера, так как знакомство (и, вероятно, дружба) с таким влиятельным человеком не могли не затронуть его положение в обществе.

После 1935 года фирма «Хенель» быстро растёт за счёт производства оружия. Помимо официальных зарплат, братья Шмайссеры получают долю в прибыли и отчисления за использование патентов.

Эрнст Удет

StG 44

В 1938 году под руководством Шмайссера «Хенель» начинает разрабатывать автомат с промежуточным патроном 7,92x33 Kurz под маркой Mkb-42(H). Уже в 1940 году был создан первый прототип этого «автоматического карабина» (MaschinenKarabiner, MKb.) — именно так немцы сначала классифицировали этот тип оружия. К июлю 1942 года было представлено 50 предсерийных образцов, а с ноября 1942 по апрель 1943 года на фронт было поставлено 8 000 автоматов, которые использовались в бою против солдат Советского Союза (ух, фошизды).

Mkb-42(H)

По результатам испытаний было решено, что автомат, несомненно, заслуживает внимания, однако нуждается в существенной доработке. Немецкий конструктор продолжает модернизировать автомат, и уже в 1943 году выпускает свое новое, возможно самое лучшее творение — Sturmgewehr 44 — сокращенно StG 44.

В сентябре на Восточном фронте 5-я танковая дивизия СС «Викинг» провела первые полномасштабные войсковые испытания МР 43. Было установлено, что новый карабин является эффективной заменой пистолетам-пулемётам и магазинным винтовкам, увеличившей огневую мощь пехотных подразделений и снизившей необходимость использования ручных пулемётов.

Гитлер получил множество лестных отзывов о новом оружии от генералов СС, HWaA и лично Шпеера, в результате чего в конце сентября 1943 года появилось распоряжение о начале массового производства МР 43 и его принятии на вооружение. В декабре 1943 г. Управление вооружений и фирма «Хенель» обсуждали окончательную конструкцию MP 43. По результатам дискуссий в конструкцию изделия внесли ряд изменений, в частности усилили газовую камеру и снабдили её цилиндрическим колпачком с шайбой Гровера, что упростило разборку/сборку оружия. Тогда же отказались от направляющих для крепления оптического прицела ZF41. К концу февраля 1944 г. удалось собрать всего 22900 пистолетов-пулемётов MP 43/1 и MP 43.

В сущности, от всех остальных пистолетов-пулеметов Второй Мировой войны StG 44 отличался большей дальностью прицельной стрельбы за счет промежуточного патрона и обладал лучшей баллистикой, чем пистолетные патроны, используемые в других ПП.

Sturmgewehr 44

Характеристики StG 44

Само описание конструкции StG 44 мы сейчас попробуем разобрать хотя бы вкратце. В ходе модернизации автомата из его промежуточной версии Mkb-42(H) произошли многочисленные изменения:

—

1. УСМ заменилась на курковую систему Вальтера, которая обеспечивала большую надежность и кучность боя одиночными выстрелами

2. Изменилась конструкция шептала (не путать с шептунами). Шептало это часть УСМ, которая удерживает курок или ударник на боевом или предохранительном взводе

3. Установился флажковый предохранитель, который уже использовался на пистолете-пулемете MP 38/40 (о нем я могу сделать еще одну статью, если хотите)

4. Укоротилась трубка газовой камеры

5. Упростили конструкцию приклада

6. Ввели использование промежуточного патрона для этого ПП

Масса автомата составляла 5,2 кг, скорострельность в минуту составляла 500-600 выстрелов, а также максимальная прицельная дальность была около 600 метров.

Дивизия СС «Викинг». Именно они первые испытали StG 44

Стоит отдельно сказать о промежуточном патроне. Патроны, промежуточные по мощности между пистолетными и винтовочными, известны еще со времен дымного пороха. Можно вспомнить винтовку «Винчестер», которая стреляла патронами револьверного типа с меньшей мощностью, чем винтовочные, но большей, чем пистолетные. Создание современных промежуточных патронов явилось следствием потребности в боевом огнестрельном оружии, сочетающем умеренную массу оружия и боекомплекта с высокой скорострельностью и дальностью ведения огня. К началу 1940-х годов стало понятно, что на основе существовавших к этому времени винтовочных или пистолетных патронов невозможно создать оружие, отвечающее перечисленным требованиям. В разных странах производились свои промежуточные патроны: 30 Carbine в США, немецкий 7,92×33 мм и советский 7,62×39 мм (официальное название — 7,62-мм патрон образца 1943 г.)

Патрон 7,92×33 мм

Жизнь конструктора после Второй Мировой

3 апреля 1945 года американцы занимают Зуль. Хуго Шмайссер и его брат Ханс взяты под арест, где их допрашивают американские и британские агенты спецслужб. В конце июня 1945 года американцы ушли из Тюрингии, а в июле после взятия Красной Армией города Зуль под свой контроль, в фирме «Хенкель» начинается гражданское производство. Несмотря на это, в августе снова начинается производятся и передаются в собственность СССР 50 StG 44.

В октябре 1946 года Хуго был вывезен в Советский Союз вместе с группой других немецких конструкторов и инженеров: Бранитцке, Шинко,м Вернером Грунером.

В СССР Хуго общался с советскими конструкторами, в том числе и с Михаилом Калашниковым — изобретателем АК. Я не буду сейчас принимать чью-либо сторону в споре о том, украл Миша чертежи у Хуго или нет. Я останусь в этом споре нейтрален, и лишь скажу, что да, Хуго общался с Калашниковым и другими инженерами СССР.

Хуго в Ижевске с дочерью Оскара Ренате

Также с StG связан один комичный случай, произошедший в 2017 году. Специалисты по оружию обнаружили ошибку на постаменте памятнику Калашникову, на котором был изображен чертеж StG вместо АК. Рабочие, решившие демонтировать доску и исправить изображение, были доставлены в полицию за вандализм. Вот такие дела.

Постамент памятника с чертежом StG-44

Источник: Cat_Cat. Автор: Алексей Груздев.

Личный хештег автора в ВК - #Груздев@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (31.12.2019)

Генерал-майор Шерер

Немецкое командование быстро уяснило для себя, что «дело пахнет керосином» и уже 16 января в Холме укрепились отступающие с востока пехотинцы из 416-го полка оберста Штенгеля и 65-й полицейский батальон. Проблема была лишь в том, что многие из этих солдат были больны, простужены и обморожены, а в ходе отступления побросали все свое тяжелое оружие. Не обращая внимания на эти трудности, Штенгель тут же приказал своим бойцам занять оборону к востоку от Холма и отправил сообщение с просьбой о подкреплениях в штаб корпуса. Впрочем, подкрепления эти навряд ли были способны быстро пробиться в Холм по заваленной снегом дороге из Локни, и парням Штенгеля предстояло надеяться, в первую очередь, на собственные силы.

Теодор Шерер, вышеупомянутый командир 281-й дивизии, понимая что Холм изначально был его зоной ответственности действовал с огромной энергией. Он тормознул в Локне прибывавшие из Дании резервы в виде 218-й пехотной дивизии Вермахта и тут же направил ее подразделения в Холм на всех грузовиках которые удалось раздобыть в тылу, вместе с запасом еды и патронов. Сам Шерер также выдвинулся по направлению к городу вместе со своим штабом.

В то же время командование советского Северо-Западного фронта тоже не теряло времени даром. Предполагалось нанести удар по Холму силами 2-й партизанской бригады Васильева, достаточно хорошо вооруженной для выполнения этой задачи. В ночь с 17 на 18 января партизаны Васильева ворвались в Холм с трех направлений, перебив немецких часовых. Основная атака, силами примерно 800 «народных мстителей» последовала в 4 утра. И хотя немцы понесли немалые потери, а партизаны сожгли все автомашины противника в городе, пехотинцам Вермахта удалось сбить наступательный пыл врага. После многочасового уличного боя бойцы Васильева практически исчерпали запасы патронов и отступили ничего не добившись. Силы 3-й ударной армии РККА так и не пришли к ним на помощь вовремя. Лишь некоторые наиболее отчаянные воины партизанской бригады отказались покинуть город и сражались в одиночку, как снайперы. Участь их была незавидной — тех кто уцелел, немцы взяли в плен и повесили как «бандитов».

Немецкие солдаты в разрушенном Холме

В тот же день к немецкому гарнизону в Холме подоспело долгожданное подкрепление — 1000 бойцов во главе с Шерером и противопартизанское соединение Jagdkommando 8 которое прибыло в город, фактически, случайно, а не по приказу. Генерал-майор Шерер принял командование войсками, численность которых достигла 3 158 бойцов. У гарнизона также сохранилось три пушки и 18 минометов. Позднее им по воздуху было переправлено и некоторое количество противотанковых орудий. Шерер быстро осознал, что Холм, по большому счету, является превосходной позицией для обороны, своеобразной крепостью посреди русских полей и лесов. Из города открывался хороший обзор на окрестности, а кирпичные здания в Холме могли служить прекрасными укрытиями для пехоты. Особенно крепкий оборонительный узел генерал приказал возвести у здания старой тюрьмы ГПУ.

33-я стрелковая дивизия генерал-майора Макарьева с тремя потрепанными полками в составе подступила к Холму к 20 января и пошла в атаку уже на следующий день. Взять город штурмом советским войскам в очередной раз не удалось, хотя и бойцы Шерера потеряли более 50 убитых отбивая атаку 33-й дивизии. Не сумев преодолеть сопротивление Вермахта, Макарьев приказал окружить Холм со всех сторон, но потери в личном составе его дивизии означали что кольцо окружения долго время оставалось очень неплотным. Две роты немецкой 218-й пехотной дивизии без особых проблем просочились через него и усилили гарнизон осажденного города. Только к 28 января советские войска сумели блокировать Холм достаточно надежно. Именно с этого момента немецкие части в городе фактически попали в «котел», в котором им предстоит сражаться еще много месяцев.

Карта боевых действий — Холмский котел виден на южной оконечности зоны БД

Генерал Макарьев не сидел на месте и постоянно предпринимал локальные атаки, с целью прощупать немецкую оборону на предмет слабых мест и постараться истощить силы противника. Преимуществом советской стороны было наличие танков, хотя их было и немного. В то же время красноармейцам сильно недоставало артиллерии и зенитных орудий, которые могли бы воспрепятствовать снабжению окруженной группировки противника с воздуха.

Советские атаки на Холм в конце января — начале февраля, конечно, неслабо напрягали Шерера и его бойцов, но так как они не отличались оригинальностью исполнения и обычно происходили с одних и тех же направлений, вскоре немцы к ним привыкли. В норме вещей был ближний бой в вырытых в снегу траншеях и в городской застройке , где гранаты, приклады и саперные лопатки стали оружием выбора. На атаки Красной армии, немецкий гарнизон отвечал острыми контрвыпадами и все территориальные приобретения подопечных Макарьева достаточно быстро сводились на нет.

Командующий 3-й ударной армией Пуркаев был весьма раздражен беспомощностью 33-й стрелковой у Холма, но в то же время осознавал что Макарьев понес слишком большие потери чтобы рассчитывать на взятие города своими силами. Поэтому он не поскупился на ввод в бой значительных резервов, которые должны были покончить с непокорными немцами раз и навсегда. На помощь 33-й дивизии выдвинулась 391-я стрелковая, 146 танковый батальон с 13 танками в составе и артполк, усиленный реактивными минометами. Таким образом на стороне Красной армии у Холма с середины февраля установилось колоссальное численное преимущество — 4500 немецким солдатам противостояло около 23 000 советских бойцов.

Массированная атака на гарнизон Шерера началась 13 февраля. Два пехотных полка, при поддержке артиллерии и авиации двинулись на Холм с востока и юго-запада. Атака на юго-западе города провалилась, несмотря на то, что советскую пехоту поддерживали британские танки «Матильда», поставленные в СССР по ленд-лизу. Эти машины очень медленно ползли по снегу, но от их толстенной лобовой брони немецкие снаряды отскакивали как горох от стены. В то же время на восточном направлении красноармейцы потеснили 386-й пехотный полк Вермахта и вбили опасный клин в немецкий оборонительный периметр. Шерер тут же приказал контратаковать, невзирая на потери. Контрудар вылился в тяжелейшие бои, которые не прекращались 5 дней и ночей. Немецкий полк уничтожал советские танки в ближнем бою, бросая им под гусеницы «мины Теллера», потратил почти все запасы амуниции и потерял половину орудий, но выступ угрожавший общим коллапсом системы обороны гарнизона был ликвидирован. Первый действительно массовый советский штурм Холма закончился ничем.

Тем временем, попытки немецкой стороны деблокировать своих окруженцев также завершились полной неудачей. Ближе чем на 15 км. к Холму спасательной экспедиции состоявшей из 6 танков и разного рода пехотных частей, собранных в экстренном порядке подойти не удалось. Когда советский Т-34 подбил два немецких танка из засады, группа деблокады окончательно оставила свои бесплодные попытки. Вместо этого, немцы подтянули большое количество артиллерии как можно ближе к периметру «Холмского котла». Мощная артподдержка, которую Шерер раз за разом вызывал на места сосредоточения советских частей доставляла колоссальные трудности РККА.

В конце февраля советская артиллерия сумела полностью вывести из строя 500-метровую взлетную полосу на которую приземлялись «Юнкерсы» люфтваффе, снабжавшие гарнизон всем необходимым. Однако, это был лишь частичный успех, потому что немецкие летчики продолжали сбрасывать грузы на планерах и в специальных контейнерах, похожих на большие авиабомбы. Да, бойцам в Холмском котле пришлось затянуть пояса потуже, но минимально необходимое снабжение к ним все таки «долетало». Труднее приходилось раненым, которых теперь нельзя было вывезти по воздуху на «большую землю». Они ютились в душных и дурно пахнущих подвалах, в которых врачи оборудовали лазареты.

Трофейный танк Т-60 захваченный немцами у Холма

Новый большой штурм Холма последовал 24 февраля. Одновременно с этой атакой РККА нанесла удар по артиллерийским позициям в Дуброве, за пределами котла, оставив Шерера без поддержки извне. На этот раз немцев действительно крепко прижали и они удержались буквально только каким-то чудом. Советские танки и пехота прорвались к бывшему зданию тюрьмы на юго-востоке Холма, где Вермахт оборудовал свой ключевой узел обороны. В этот критический момент красноармейцам опять чего-то немного не хватило и захватить укрепленный пункт врага не удалось. После этой обидной неудачи ударные группы Макарьева в очередной раз откатились на исходные позиции. «Крепость Холм» была очень близка к падению, но вновь устояла.

И хотя немцы в очередной раз остановили противника, их положение ухудшалось день за днем. Деблокирующий удар с запада снова завершился ничем и к концу марта эпидемия тифа выкосила половину немецкой боевой группы. Те кто остался стоять на ногах были без всяких сантиментов отправлены в грязные, залитые холодной водой окопы, где постоянная пальба из минометов и советские снайперы не давали даже поднять головы над бруствером в светлое время суток. Всех лошадей уже давно съели, кроме тех, что использовались для буксировки орудий, а суточный рацион хлеба не превышал 300 грамм на одного солдата.

Советское командование догадывалось, что немецкий гарнизон уже наелся войной по горло и нужно попытаться взять его за это самое горло, пока не стало уже слишком поздно. 3-я ударная армия возобновила атаки на оборонительный периметр Шерера с 2 по 18 апреля 1942 года. Одна из них увенчалась крупным успехом Красной армии. Всего лишь один стрелковый батальон, действовавший под прикрытием тяжелых танков КВ-1 отбил у немцев крупный участок в северной части Холма, достаточно глубоко вклинившись в оборону врага. Немецкие орудия оказались полностью бессильны против брони этих стальных монстров, которых остановил лишь непроходимый овраг, неожиданно сработавший в роли противотанкового рва. Развить этот успех не получилось, в том числе и потому что Пуркаев был вынужден отправить большую часть своих резервов под Великие Луки, а оставшихся под Холмом войск оказалось недостаточно, чтобы окончательно сломить сопротивление группы Шерера.

Конец осады — немецкая бронетехника вступает в Холм 5 мая 1942 года

Понимая, что как бы стойко не держались бойцы Шерера, их силы далеко не безграничны, немецкое командование сумело собрать резервы в кулак и отправить на помощь осажденным серьезную боевую группу под командованием генерал-лейтенанта Ланга. Элементы двух пехотных дивизий при поддержке 20 танков и дюжины штурмовых орудий пошли на прорыв 30 апреля. И хотя 8-я гвардейская стрелковая дивизия ощутимо задержала продвижение группы Ланга к Холму, остановить его полностью не представлялось возможным.

Гвардейцы 8-й дивизии героически гибли под бомбами немецких «Штук», за которыми следовали яростные атаки танков и пехотинцев Вермахта. Кольцо окружения вокруг Холма затрещало по швам. Пуркаев пошел ва-банк и бросил всё что у него было под рукой на последний штурм города. Утром 1 мая, 3 стрелковых полка и 20 танков под раскаты мощнейшей артподготовки пошли в атаку на немецкую крепость. Бой длился больше 7 часов, советские танки горели на улицах Холма, подбитые из противотанковых орудий в упор. Появление в небе пикировщиков люфтваффе, которые с ревом обрушились на советские порядки, окончательно остудило пыл Красной армии. Последний штурм Холма завершился победой Шерера.

Утром 5 мая, самоходные орудия Ланга наконец проложили дорогу к городу для крупных сил немецкой пехоты. Эпическая многомесячная осада города, которая шла почти всю зиму и большую часть весны 1942 года завершилась своеобразным триумфом Вермахта, который пропаганда активно раструбила на весь мир как символ стойкости германского солдата. В ходе нее погибло около 1500 немцев и 2200 было ранено, а советские потери до сих пор доподлинно неизвестны. Скорее всего, Пуркаев положил у Холма не менее 20 -25 000 бойцов. Город оставался под контролем Вермахта до зимы 1944 года.

Очевидно, что односложного ответа на вопрос, почему Красная армия так и не взяла Холм дать невозможно. Сыграли свою роль и неудачи ситуативного характера — не удалось отрезать окруженных немцев от снабжения, не получилось нейтрализовать артиллерию как в самом Холме, так и за ее пределами, что очень помогало гарнизону справляться с советскими атаками. Но основная причина провала осады, думается, более фундаментальная. Это недостаточная тактическая выучка советских войск, крупные проблемы с координацией действий в атаке, опора больше на «грубую силу», чем на отработанные схемы действий и в то же время предсказуемость и дефицит импровизации со стороны командиров. Все эти проблемы, к сожалению, преследовали Красную армию в большинстве наступательных операций зимы-весны 1942 года, ярко сказываясь на их результатах, которые часто были весьма печальными. Не стали исключением и бои под Холмом. Так или иначе, этот горький урок нашей военной истории не стоит забывать и сейчас.

Источник: Cat_Cat. Автор: Александр Любомирский.

Личный хештег автора в ВК - #Любомирский@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (02.12.2019)

Бойцы авиаполевой дивизии люфтваффе в Ржевском выступе

Новый план наступления РККА на Ржевском выступе, операции «Марс», которую и должен был координировать Жуков, был без всякого сомнения, смел и красив «на бумаге», хотя и не лишен изъянов. Рассекающими ударами в самое основание выступа, крупные силы Западного и Калининского фронтов должны были окружить и разгромить 9-ю армию Моделя. Показательно, что для осуществления операции «Марс» привлекались ресурсы даже большие чем для наступления под Сталинградом — 700 тысяч солдат и офицеров и аж 1700 танков. Особые надежды советское командование возлагало на три хорошо обеспеченных транспортом механизированных корпуса, которые должны были стать острием копья «Марса», действуя при щедрой поддержке фронтовой авиации. Правда, один из них, а именно 2-й мехкорпус, пришлось вывести из состава группировки и срочно переправить в район Великих Лук, где по данным разведки наблюдалось опасное скопление немецких дивизий.

Очередная попытка Красной армии уничтожить Ржевскую «занозу» началась 25 ноября, на зловещем фоне мощного снегопада. Мокрый снег серым одеялом укрыл собой шинели и каски бойцов, блестел на броне танков и превратил прифронтовые дороги в темное, тягучее месиво. Атака подразделений 20-й армии на восточном фасе выступа сразу же утонула в грязи и яростном сопротивлении немцев, которые позволили советским частям пробить лишь небольшую брешь в обороне Вермахта. Так как прорыв широким фронтом не удался, то командованию Западного фронта пришлось импровизировать и импровизация эта вышла явно неудачной. Было решено ввести в действие танковый и кавалерийский корпуса и пробираться к железной дороге Сычевка-Ржев, оставляя за собой узкий коридор. Резкая смена планов вызвала всепоглощающую неразбериху и едва ли не панику на линии фронта, в особенности на переправах через реку Вазузу. Вспоминает радист 1-й гвардейской мотострелковой дивизии Л. Полонский: « До сих пор не могу забыть один момент. На голом поле скопилось много наших войск. К передовым позициям подтянули конный корпус, предназначенный для прорыва в немецкий тыл. Укрыться было негде. Снаряды калечили всех подряд. По рядам кавалеристов словно смерть с косой прошла! Но никто не дал приказа эскадронам отойти в ближайший лес, где можно было укрыться от смертельного огня…Наступление было провальным, но нас упорно гнали на убой!»

И если прорыв у Вазузы по большому счету не удался, то на других участках фронта советские ударные части действовали гораздо эффективнее. К югу от Белого механизированный корпус генерала Соломатина смял рыхлую оборону полевой дивизии люфтваффе — опасения командиров Вермахта на счет низкой боеспособности «солдат Геринга» полностью оправдались. В то же время, мехкорпус Михаила Ефимовича Катукова, одного из лучших танковых командиров во всей Красной армии, устремился в прорыв в долине реки Лучесы, постепенно развивая темп наступления, несмотря на подход немецких резервов. Успехи советских войск на западном фасе выступа были бы еще более впечатляющими, будь у них обещанная массированная поддержка авиации. Но — увы и ах! — самолеты, в массе своей, были прикованы к аэродромам по причине отвратной погоды и помочь своим товарищам на земле никак не могли…

Пока танки Катукова резво катили на восток, наматывая на гусеницы русскую грязь и немецкие пушки, гвардейцы 2-го кавалерийского корпуса и танкисты 6-го тк. Андрея Гетмана с большим трудом, но все же просочились к железной дороге Сычевка-Ржев, но удержать ее не сумели — немцы подтянули для контратаки силы двух «панцердивизий» и даже целый бронепоезд, который здорово подсобил обороне. К 1 декабря железная дорога была взята под полный контроль немецких войск и лишь беспокоящие обстрелы артиллерии РККА могли помешать движению поездов по ней.

Немецкий лыжник-пулеметчик прицеливается из пулемета MG-34, сидя в воронке зимой в районе Ржева.

Вальтер Модель откровенно недооценил размах советского прорыва на западном фасе Ржевского выступа. Стремительное продвижение Катукова в восточном направлении могло полностью перерезать дороги связывающие немецкий гарнизон Белого с основными силами 9-й армии, а корпус Соломатина угрожал соединиться с войсками Западного фронта, который уже готовился пустить ему навстречу свой резервный танковый корпус, переброшенный с соседнего участка.

Однако, Модель, не был бы «гением обороны», если бы не имел способности быстро ориентироваться в критической ситуации и принимать ответные меры. Он приказал погрузить несколько боевых групп пехотинцев с противотанковым вооружением на грузовики в Оленино и отправить их на шоссе Оленино-Белый. Эта собранная «с миру по нитке» мотопехота поставила непроходимый заслон на пути танков 3-го мехкорпуса, которым пришлось остановиться в какой-то паре километров от дорожного полотна. Катуков, который уже лишился больше чем половины своей бронетехники и понес большие потери в пехоте, был вынужден оставить попытки дальнейшего продвижения. Гарнизон Белого, а вместе с ним и вся немецкая оборона на западном фасе Ржевского выступа, были спасены от катастрофы.

Успех Моделя в остановке наступления Катукова стал переломным моментом операции «Марс». Теперь пришел черед Соломатина испытать на себе таланты гитлеровского военачальника. Подошедшими со стороны Смоленска резервами «фронтовая свинья» нанесла неожиданный удар по советскому мехкорпусу, отрезав его от основных сил (кроме того в окружение угодили и части Уральского добровольческого корпуса). Сражаясь в кольце и столкнувшись с дефицитом топлива и боеприпасов, Соломатин затребовал от Жукова разрешения на прорыв. Он получил его 14 декабря — уничтожив неисправную технику, либо просто побросав ее на милость победителя, 1-й механизированный корпус вырвался к своим. Высвободившимися после разгрома частей Соломатина и остановки прорыва Катукова войсками Модель окончательно устранил кризис на востоке выступа, обезопасив железнодорожную линию Сычевка-Ржев и остановив очередное наступление 20-й армии Западного фронта. Жукову и Коневу оставалось только смириться с поражением. 20 декабря 1942 года, после ряда новых атак Красной армии по большей части закончившихся неудачей, бои по периметру выступа стали затихать, возвращаясь к позиционной летаргии.

Сколь грандиозным был замысел операции «Марс», столь жестоким было и разочарование от ее итогов. Не добившись никаких внятных результатов, Красная армия потеряла около 216 тысяч бойцов меньше чем за месяц боев. Единственным утешением для советского руководства могло быть лишь то, что 9-я армия Моделя тоже изрядно поредела, потеряв 53, 5 тысяч солдат. Всю степень фрустрации по итогам «Марса» можно оценить и по тому, насколько жестким оказался «разбор полетов» в среде высших командиров РККА. Полетели головы командующего Калининским фронтом Пуркаева, сосланного на Дальний Восток, командарма Тарасова из 41-й армии, а сама она была и вовсе расформирована. Потерял свой пост и командующий 20-й армией Кирюхин, но что самое главное — потерял доверие вышестоящего начальства и Иван Степанович Конев, отстраненный как «не справившийся с задачей руководства Западным фронтом».

Но, как гласит мудрая народная поговорка, не бывает худа без добра. Зимой 1942-43 годов весь Восточный фронт, как гигантское море в штормовую погоду, пришел в движение. В конце ноября 3-я ударная армия взяла в котел немецкий гарнизон в Великих Луках и удерживала его в плотной осаде вплоть до середины января 1943 года, удачно отражая удары деблокирующей группировки Вермахта и ваффен-СС. 16 января уцелевшие защитники Великолукской «крепости» капитулировали, в плен сдалось более 4 тысяч солдат и офицеров — цифра смешная, но гораздо важнее было то, что овладев Великими Луками Красная армия получила в свое распоряжение столь необходимый транспортный узел Северо-Западной России, ключевую базу для дальнейших наступлений. А в начале февраля, после разгрома 6-й армии Паулюса в Сталинградском котле, в распоряжении Ставки оказались значительные свободные резервы. Над обоими флангами группы армий «Центр» нависла огромная опасность…

Фон Клюге ожидал наступления Красной армии со дня на день и призывал фюрера к благоразумию и скорейшему отводу войск с Ржевского выступа. Гитлер никогда не любил отступать, а покидать хорошо оборудованные позиции в считанных километрах от Москвы ему тем более не хотелось. Однако, призрак Сталинграда в конце концов овладел «вождем германской нации» и поддавшись на уговоры фон Клюге и начальника Генштаба генерала Курта Цейцлера, он согласился подписать приказ об отходе «чтобы избежать поражения».

Отступление более чем 320 тысяч немецких солдат на Запад в организованной манере, получившее кодовое название операция «Бюффель», было само по себе сложной задачей и чутье подсказывало генералам Вермахта что им нужно спешить. Опасения эти были отнюдь не безосновательными паническими слухами — силы Донского фронта Константина Константиновича Рокоссовского уже перебрасывались по железным дорогам в направлении Курска, откуда им предписывалось перейти в наступление в обход Брянска с целью выхода в тыловые районы ГА «Центр». Навстречу Рокоссовскому должен был выступать Калининский фронт, размашистым ударом со стороны Великих Лук.

Красную армию подвела логистика — переместить армии Донского фронта в сжатые сроки и начать наступление к 15 февраля не представлялось реальным. Оно началось только в самом конце месяца, да и то не полными силами. Эта задержка позволила Моделю отойти без особой спешки — последние немецкие солдаты покинули Ржев 2 марта. Окопы Вермахта, на штурм которых красноармейцы потратили столько крови на протяжении последнего года, стремительно пустели. То тут, то там, советские солдаты вылезали из своих траншей, щелей и землянок с удивлением вслушиваясь в полную тишину, нарушаемую редкими звуками весенней природы. «Фрицы удрали!» —вдруг раздался радостный возглас.

На деле «фрицы» не удирали, а осуществляли планомерное отступление по заранее разработанному графику. Немецкие войска двигались от одного рубежа к другому, отбиваясь от достаточно неуклюже организованных атак Красной армии и партизан. Отход 9-й и части 4-й армий Вермахта продолжался до конца марта и завершился без значительных потерь. К 30 марта 1943 года выступ был полностью очищен от немецких частей — «Ржевская битва» подошла к концу. Американский историк Стивен Ньютон отмечает — «Силы, высвободившиеся в результате операции «Бюффель», а также дивизии, переброшенные в Россию из Франции за последние 2 месяца, почти (ключевое слово — «почти») компенсировали потерю 6-й армии в Сталинграде. У Гитлера и ОКХ появилась возможность (в последний раз в этой войне) попытаться перехватить инициативу, начав наступление». При этом, советское командование после оставления немцами Ржева также не осталось без приятных «бонусов» — сокращение линии фронта позволило Ставке вывести в резерв силы двух общевойсковых армий, а на выступе были захвачены кое-какие трофеи. В одном только Ржеве было найдено 3 брошенных немцами паровоза, 1200 вагонов и 112 танков.

На улицах освобожденного Ржева

Однако, чаще всего, немцы оставляли за собой не брошенную технику, а выжженную пустыню. С истинно нордической хозяйственностью они разрушали все до чего могли дотянуться. Саперы Вермахта взрывали мосты и железнодорожные переезды и станции, спиливали столбы и жгли здания. Не щадили подопечные Моделя и мирных жителей, в том числе женщин, стариков и детей, которые были для них лишь помехой и ненужной обузой. По всему Ржевскому выступу прокатились расстрелы гражданских, особенно яро истреблялись те кого немцы подозревали в сотрудничестве с советским подпольем, трудоспособное мужское население угонялось на Запад для принудительных работ. Жестоким казням подверглись пленные красноармейцы содержавшиеся во временных лагерях под открытым небом — на телах несчастных были отчетливо видны следы пыток. «Такая жестокость была довольно обычной для немецких антипартизанских операций, но во время операции «Бюффель» дела приняли новый оборот. Вероятно, вспомнив опыт Первой мировой войны, когда германская армия отходила на линию Гинденбурга, Модель лично приказал эвакуировать всё мужское население Ржевского выступа (по крайней мере тех, кого могли призвать в Красную Армию), конфисковать все запасы продовольствия, отравить колодцы и сжечь дотла многие деревни. Именно эти приказы, а также жестокий характер антипартизанских действий привели к тому, что Советский Союз объявил Вальтера Моделя военным преступником» — так о репрессивных мерах немцев пишет Стивен Ньютон.

Вальтер Модель (слева) во время совещания в штабе армии

Страдания военнопленных и мирных обитателей Ржевщины под пятой нацистского террора трудно передать словами, но и избавление их от этой страшной участи далось ценой огромной крови. Всего в боях на Ржевском выступе Красная армия потеряла 390 тысяч человек безвозвратно и 1 миллион 160 тысяч бойцов в сумме. Потери немцев до сих пор окончательно не подсчитаны, но вполне очевидно, что они значительно уступали советским. По этой причине, «Ржевская битва» в наше время чаще всего оценивается исключительно в негативных тонах. «Бойня», «мясорубка», «бессмысленное кровопролитие» — такие эпитеты чаще всего встречаются в литературе и в прессе. Однако, представлять бои подо Ржевом только как бездарную и бесполезную бойню, было бы в корне неправильно, пусть какая-то доля правды и есть в этих жестоких словах. Потери Красной армии были поистине кошмарными и этих потерь, конечно, можно было бы избежать, за счет более эффективной и разумной организации боевых действий и лучшего обеспечения войск. Как конкретно это стоило делать — вопрос отдельный, вопрос огромный и явно выходящий за рамки темы этой небольшой статьи.

В то же время, с точки зрения воздействия на противника бои на выступе значимы тем, что они серьезно подточили «запас прочности» группы армий «Центр» и на протяжении многих месяцев сковывали и истощали резервы Вермахта, которые в противном случае могли использоваться на других направлениях. Самыми яркими примерами подтверждающими это суждение служат связывание крупных резервов немецких войск в августе-сентябре 1942 года и в ходе операции «Марс», которые иначе могли бы уйти на Кавказ и под Сталинград, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Кроме того, понесенные Вермахтом и войсками-СС потери в живой силе, серьезным образом сказались на общем падении боеспособности немецких войск. И дело тут было даже не в численных категориях — упало «качество» личного состава, ведь в боях на ржевском выступе гибли зачастую опытные солдаты и офицеры, еще заставшие триумф германской армии лета 1941 года. Известный отечественный историк В.Н. Замулин так пишет об этом: «С начала 1943 года в сухопутных войсках Германии в связи с большими потерями начался процесс снижения качественного уровня профессиональной подготовки солдат и офицеров, т.е. стало исчезать то, на чём во многом основывались победы Рейха в первый период войны. Проблемы с комплектованием заставляли более широко использовать призывников не немецкой национальности…которые не горели желанием «таскать каштаны из огня» для своих поработителей, хотя попав в систему вермахта были вынуждены следовать её законам. Это вело к росту внутреннего напряжения в частях и соединениях, «размывало» их боеспособный костяк. К лету 1943 года, в некоторых пехотных дивизиях, немцев числилось до 60 %, остальная часть — словаки, чехи, эльзасцы, словенцы, поляки и даже русские военнопленные.»

Таким образом, жертва советского солдата подо Ржевом , жертва неописуемо тяжелая, ни в коем случае не может считаться напрасной. А главный урок Ржева — не допустить того, чтобы такие жертвы нашему народу пришлось приносить в будущем...

Источник: Cat_Cat. Автор: Александр Любомирский.

Личный хештег автора в ВК - #Любомирский@catx2, а это наше Оглавление Cat_Cat (02.12.2019)