Или когда «"Рэмбо: Первая кровь" встретил фильмы Серджио Леоне».
Один из серьезных плюсов ведения блога — заметное расширение кругозора. В прошлом месяце мне на глаза случайно попалась новость про завершение производства сиквела занимательного финского боевика «Бессмертный». Ознакомившись бегло с несколькими рецензиями на оригинал, я внес ленту в бэклог. Сложно пройти мимо чего-то такого, когда твой самый любимый жанр — экшн, поэтому решил отодвинуть некоторые премьеры на потом, чтобы преисполниться.
По сюжету действие «Бессмертного» происходит в 1944 году в Лапландии (Финляндия). Фрицы вынужденно отступают, оставляя за собой выжженные земли и многочисленные трупы. По пути отхода к точке эвакуации немчура встречает финского золотоискателя, это запускает цепочку событий, которая приводит к роковым последствиям.
У фильма классическая фабула для боевиков: одинокий главный герой в лице бывшего вояки и нынешнего золотоискателя противостоит в неравной борьбе толпе противников. В качестве будущего фарша — фрицы, из-за смерти которых зритель не станет переживать, а, напротив, порадуется, когда их будут разрывать на кусочки. Никто особо не будет переживать из-за большого обилия крови и старого доброго ультранасилия в кадре, если страдают откровенные плохиши.
С самого начала не было ясно, что фильм будет настолько похож на вестерн, но это стало очевидно, когда появился конь, а также когда увидел локации. Я быстро понял: «Хорошо, это будет что-то вроде вестерна». Мне действительно нравится такой олдскульный стиль кинопроизводства, с очень широкими планами нескольких пейзажей. Иногда камера приближается прямо к глазам, и ты уделяешь время тому, чтобы использовать эти кадры.
Ярмари Хеландер, режиссер фильма
В определенной мере «Бессмертного» можно назвать грайндхаусом, но все же картина ближе к спагетти-вестернам, в котором есть элементы эксплуатационного кино и некоторые фишечки из современных боевиков. Из-за этого фильм Ярмари Хеландера сравнивают с фильмами Квентина Тарантино, который тоже любит заимствовать всякое разное из спагетти-вестернов и эксплуатационного кино. Но в своем тексте не стану проводить между ними параллели, потому что почерк слишком разный, хотя оба используют отчасти одни и те же приемы.
Когда я был ребенком, я смотрел много вестернов с отцом. Когда я монтировал фильм, это сбило меня с толку, потому что я понял: все будут говорить, что я пытаюсь копировать Тарантино. Но это из-за того, что Тарантино сам так много заимствовал из этих фильмов, что, когда кто-то другой делает что-то подобное, все говорят, что он копирует Тарантино. Так что, возможно, это все равно произойдет.
Какая одна из двух главных черт спагетти-вестернов Серджио Леоне? Ну кроме того, что они мало имели общего с реальной историей на первых порах, но вовсю эксплуатировали антураж Дикого Запада на свой лад. Мифологичность. Она выражалась в феноменальных навыках и чудесной живучести главного героя, граничащих с мистическими. Сами протагонисты появлялось из ниоткуда — не всегда даже было понятно, где и когда происходит действия, кроме общего понимания самой эпохи. Нередко личность стрелка окутывал ореол таинственности. Ну и вишенкой на торте было смещение акцента с правдоподобного сюжета на эффектный визуальный ряд.
Все это в тех или иных пропорциях есть в «Бессмертном». Хелландер использует ту же формулу: он тоже в основу истории закладывает несколько важных исторических якорей, чтобы создать в меру убедительный антураж Второй мировой и предпосылку для дальнейших событий. И совсем немного обрисовывает образ протагониста — бывший вояка, пытающийся забыть войну. Просто это не Дикий Запад, где все понятно буквально с первых кадров, а Финляндия, 1944 года. Ну и таким образом Ярмари хотел зайти на сакральную территорию фильмов про Вторую мировую, которые в его стране снимают слишком серьезными и к которым относятся точно также.
Стилизация надписей под спагетти-вестерны
Правда краткое описание нисколько не развеивает ореол таинственности вокруг Аатами, а, напротив, сгущает его. Также на протяжении всей картины, кроме финальной сцены, главный герой не проронит ни слова, что тоже мифологизирует его образ. И, конечно же, отдельного упоминания заслуживает навыки и живучесть протагониста, которым позавидует любой. Особенно последнему, потому что сколько бы фрицы не пытались, этого дядьку ничто не остановило.
В первом акте у меня было несколько реплик, где он говорил что-то собаке или лошади. Но стало ясно, когда мы начали съемки, что я не буду использовать эти реплики, потому что гораздо круче, если он заговорит только в конце. Мне понравилось работать над этим фильмом, потому что я заставил себя думать о том, как рассказывать историю исключительно через изображения — без необходимости объяснять все в диалогах, что автоматически делает фильм лучше. Это кино, а не аудиокнига.
При просмотре можно заметить, как Ярмари Хеландер постепенно мифологизирует Аатами. В начале это безмолвный бывший вояка, который пока не демонстрирует ничего выдающегося, потом постановщик возводит его до легенды и, соответственно, его навыки и живучесть тоже, а ближе к концу — до мифологического статуса, приписывая ему таким образом сверхъестественные способности. В ранних фильмах Серджио Леоне тоже прослеживается нечто подобное, просто не в столь явной форме, как здесь. Его таинственный Стрелок тоже выбирался из опасных передряг и всегда выживал.
Именно ближе к концу раскрывается весь смысл непереводимого финского слова Sisu, фильм даже начинается с того, что объясняет его значение непосвященному зрителю, как бы сразу задавая нужный тон и настроение. Но вообще Сису — это важная особенность финского национального характера, которое прекрасно описали одной фразой в Википедии: «что должно быть сделано — то будет сделано, несмотря ни на что».
Это крутая штука, Сису, потому что это почти как суперсила, если перенести такое мышление в боевик. Но для меня было еще круче то, что это вовсе не суперсила. Как мы говорим в фильме: «Он не бессмертен — он просто отказывается умирать». Это действительно дало мне свободу работать с главным героем и тем, на что он способен. Думаю, было очень весело использовать такой подход.
Другая характерная черта спагетти-вестернов — серо-моральные персонажи, даже протагониста не так однозначен и тоже проследует личные эгоистичные мотивы. По этой причине иногда сложно понять, кто из действующих лиц герой, а кто подлюка эдакая. Чаще всего протагонисты таких историй либо мстят кому-то, либо дерутся за золото, либо делают все сразу. Если кто-то из них совершает какой-нибудь благородный поступок, то с ними определенно стоит быть повнимательнее — возможно они просто не до конца рассказали всю правду.
В «Бессмертном» тоже центральный конфликт случается из-за того, что Аатами нашел золото, на которое позже положили свой глаз отступающие фрицы. Это, кстати, характерно для спагетти-вестернов. Просто здесь мы однозначно будем болеть за протагониста, даже если на борьбу его вынудят крайне эгоистичные мотивы, хотя в определенной мере предыстория Аатми тоже делает неоднозначным персонажем. В общем, все по заветам Серджио Леоне.
Возможно часть зрителей оттолкнет смещение акцента с правдоподобного сюжета в сторону эффектного визуального ряда, но это та самая вишенка на торте спагетти-вестерна. В современных реалиях недостаточно только показать много насилия в кадре — его еще надо правильно преподнести, для чего Хеландер сдабривает ленту художественными приемами из эксплуатационного кино, придавая своей картинке особую перчинку. При том стоит отдать режиссеру должное: он не пытается шокировать натуралистичностью, а, напротив, подает все достаточно трешово, чтобы на это было приятно смотреть.
Самой крутой задачей было придумывать изобретательные способы убивать нацистов. Каждый день я думал: «Как можно убить кого-то так, как этого еще никто не делал?» Это было похоже на игру.
Напоследок стоит раскрыть секрет, при чем здесь вообще «Первая кровь». Этот фильм стал основной для фабулы «Бессмертного». Хеландер хотел снять свой финский боевичок про парня, с которым лучше не связываться. Также Ярмари горел снять картину о золотой лихорадке в Лапландии прошлых лет, но никак не мог найти стоящую историю, чтобы можно было гармонично сплавить эти две разные идеи в одну, пока не начал размышлять о немцах, которые сожгли Лапландию. Тогда-то всё и щелкнуло.
На выходе получился неовестерн, в котором куда больше от фильмов Серджио Леоне, чем просто стилизованные надписи глав, общие планы и смещение акцентов. При том Хеландер поступил также, как сам культовый режиссер — взял знакомую формулу и переосмыслил ее на свой национальный лад, позволив заиграть ей новыми колоритными красками.
На самом деле я не ожидал, что при просмотре «Бессмертного» настолько проникнусь картиной. Так что, если планируете все-таки самостоятельно ознакомиться с произведением, советую сразу отказаться от надежд на реалистичную историю и тогда вы сможете насладиться этим по хорошему безумным коктейлем из спагетти-вестерна и грайндхауса под названием Sisu.
ИСТОЧНИКИ:
