В один из дней, когда музыканты еще только расписывали партитуру симфонии, командующий Ленинградским фронтом генерал-лейтенант артиллерии Леонид Александрович Говоров пригласил к себе командиров-артиллеристов. Задача была поставлена кратко:
— Во время исполнения Седьмой симфонии композитора Шостаковича ни один вражеский снаряд не должен разорваться в Ленинграде!
И артиллеристы засели за свои «партитуры». Как обычно, прежде всего был произведен расчет времени. Исполнение симфонии длится 80 минут. Зрители начнут собираться в Филармонию заранее.
Значит, плюс еще тридцать минут. Плюс столько же на разъезд публики из театра. 2 часа 20 минут гитлеровские пушки должны молчать. И следовательно, 2 часа 20 минут должны говорить наши пушки — исполнять свою «огненную симфонию».
Сколько на это потребуется снарядов? Каких калибров? Все следовало учесть заранее.
И наконец, какие вражеские батареи следует подавить в первую очередь? Не изменили ли они свои позиции? Не подвезли ли новые орудия? Ответить на эти вопросы предстояло разведке.
Разведчики со своей задачей справились хорошо. На карты были нанесены не только батареи врага, но и его наблюдательные пункты, штабы, узлы связи. Пушки пушками, но вражескую артиллерию следовало еще и «ослепить», уничтожившее наблюдательные пункты, «оглушить», прервав линии связи, «обезглавить», разгромив штабы.
Разумеется, для исполнения этой «огненной симфонии» артиллеристы должны были определить состав и своего «оркестра». В него вошли многие дальнобойные орудия, опытные артиллеристы, уже много дней ведущие контрбатарейную борьбу. «Басовую» группу «оркестра» составили орудия главного калибра морской артиллерии Краснознаменного Балтийского флота.
Для артиллерийского сопровождения музыкальной симфонии фронт выделил три тысячи крупнокалиберных снарядов.
«Дирижером» артиллерийского «оркестра» был назначен командующий артиллерией 42-й армии генерал-майор Михаил Семенович Михалкин.
Так и шли две репетиции рядом. Одна звучала голосом скрипок, валторн, тромбонов, другая проводилась молча и даже до поры до времени тайно.
О первой репетиции гитлеровцы, разумеется, знали. И несомненно готовились сорвать концерт. Ведь квадраты центральных участков города были давно пристреляны их артиллеристами. Фашистские снаряды не раз грохотали на трамвайном кольце напротив входа в здание Филармонии.
Зато о второй репетиции им ничего не было известно.
И пришел день 9 августа 1942 года. 355-й день ленинградской блокады. И действительно на стенах домов появились афиши: «Управление по делам искусств исполкома Ленгорсовета и Ленинградский комитет по радиовещанию, Большой зал Филармонии. Воскресенье, 9 августа 1942 года. Концерт симфонического оркестра. Дирижер К. И. Элиасберг. Шостакович. Седьмая симфония (в первый раз)».
За полчаса до начала концерта генерал Говоров вышел к своей машине, но не сел в нее, а замер, напряженно вслушиваясь в далекий гул. Еще раз взглянул на часы и заметил стоящим рядом артиллерийским генералам:
— Наша «симфония» уже началась.
А на Пулковских высотах рядовой Николай Савков занял свое место у орудия. Он не знал ни одного из музыкантов оркестра, но понимал, что сейчас они будут работать вместе с ним, одновременно.
Молчали немецкие пушки. На головы их артиллеристов свалился такой шквал огня и металла, что было уже не до стрельбы: спрятаться бы куда-нибудь! В землю зарыться!
Зал Филармонии заполняли слушатели. Приехали руководители Ленинградской партийной организации: А. А. Кузнецов, П. С. Попков, Я. Ф. Капустин, А. И.Манахов, Г. Ф. Бадаев. Рядом с Л. А. Говоровым сел генерал Д. И. Холостов. Приготовились слушать писатели: Николай Тихонов, Вера Инбер, Всеволод Вишневский, Людмила Попова…
И Карл Ильич Элиасберг взмахнул своей дирижерской палочкой...
БМ подло молчал.
Взято тут: http://www.world-war.ru/ognennaya-simfoniya/
