Поднявшись из оврага, Архип шёл на встречу луне... Анна всё испортила... Сегодня мог быть богатый урожай для Господа - Архип это чувствовал. Он видел, он ощущал волнение душ в послушницах, их жажду вечного. Почти год прошёл после последних крещений смертью. Этот год он готовил скит в этих дремучих местах к новому крещению. Скит пополнился новообращёнными послушницами, жаждущими единения с богом. Посещая скиты в разных местах, Архип рассчитывал именно на этот скит, что здесь будут принесенны большие плоды веры. Сколько труда он вложил сюда - только бог может знать. Анна же, Анна всё испортила. Бес её попутал, заставил отречься в последнюю минуту.
Так размышляя, Архип зашёл через заднюю калитку на огромный и ухоженный двор среди густых лесов. По бокам двора тянулись добротно сложенные сараи и хлева. Оттуда доносились ночные шорохи и шумы скотины, говорившие о её многочисленности. Посреди этого обширного двора стоял, под стать ему, высокий, крепко сложенный дом. Всё вокруг говорило о свежести постройки, а размеры хозяйства – о достаточном числе рабочих рук.
Архип поднялся на крыльцо и вошёл в дом. Здесь, в сенях, был потайной люк, ведущий в жилище послушниц. Он поднял тяжёлую, на случай простукивания крышку, сделанную под половицы, и протиснулся вглубь. В темноте, наощупь спускаясь по лестнице, он достиг земляного пола. На случай обнаружения властями этого погреба, он служил как будто бы складом всякого рода хлама. Он был неглубок, приходилось даже нагинаться. Но прямо под лестницей был ещё один скрытый люк. Приоткрыв его, лицо Архипа осветил совсем тусклый свет внутренности внушительного подземелья. Архип полез туда.
-Бог с вами, сёстры, - ступив с лестницы на покрытый мешковиной и соломой земляной пол, обратился он к находящимся там.
Отовсюду послышались тихие голоса, отзывающиеся на приветствие. Женщины ещё находились под впечатлением присшедшего и приход Архипа вызвал в них ещё большее волнение. Он присел на ступеньку лестницы и обвёл почти отеческим взглядом измождённых и уставших душевно послушниц. Некоторые робко, некоторые с внутренней усталостью смотрели на него.
-Бог вас любит. За ваше усердие, за вашу преданность, за вашу жертву. Вы здесь сокрылись от зла и божья рука над вами. Вокруг вас не земляные стены, вокруг вас не сырость и тьма, а благая внутренность божья. И не мне, не мне надо увещевать вас в эту минуту испытания, бодрить вас, а вам, вам следует давать мне сил к труду веры! Ибо здесь, в этой тиши, в глубоком общении с богом, вы крепните к твёрдому свидетельству вашей истинной веры. Мария и Марфа уже прямые свидетели трудов ваших перед нашим создателем.
Архип находил ещё и ещё слова в своём воображении веры. Послушницы в который раз молча слушали разъяснения их затворнического подвига, соглашаясь со своей святой избранностью в этом веке зла. Их увещеватель призвал их к молитве - и их воззвания к творцу, одно за другим, отрываясь от простёртых вверх рук, ударялись в тёмный потолок и отзываясь тупым эхом в холодных земляных стенах.
-Архип, - позвал Савелий сверху, открыв крышку люка.
Архип встал с колен и посмотрел мутными от слёз глазами на тесно стоящих или павших на колени среди двухярусных нар, послушниц.
-Будьте счастливы в боге! – благословил он питомиц и полез вверх по лестнице.
Пойманную Анну поместили в закрытую землянку, недалеко от дома, где начинался густой хвойный лес. Савелий шёл спереди с зажжённой керосиновой лампой. Молча подошли к земляному бугру, вздыбленному посреди могучих лесов, зайдя за который, Савелий нагнулся и открыл замок, распахнув перед Архипом дверь. Оставив замок отпертым висеть на двери и ничего не сказав, он тут же ушёл.
Архип прикрыл за собой дверь и подсел к горящей на столе свече. Анна, скомкавшись на углу грубой скамьи, насквозь пропитаная грязью, сидела тупо уставившись в пол. Он придвинул свечу на отколотом с краю блюдце ближе к себе и, заинтересованно наблюдая за крошечным пламенем, заговорил:
-Анна, я верю, что ты свой подвиг совершишь.
Он был артист действия, действия живого, сущного. Что может остановить его желания? Какая сила? Он знал великую силу только в себе, силу действия - когда желания имеют исполнения. А в нём жило желание божее, воля божья. Бог избрал его принести людям освобождение от гнёта греха, призывая скрыть себя от власти антихриста над этим миром в глухих скитах, в освобождающей смерти. Он был готов плакать или радоваться как ребёнок, быть суровым и жестоким как беглый каторжанин, любить, как любит мать своих детей, ненавидеть, как ненавидит загнанный волк свору псов, провонявшихся человеком. Он мог всё. И это всё он принял для божьего дела, подчиняя себя этому для приобретения заблудших душ.
-Неужели это сатана научил тебя так любить жизнь, Анна?..
-Да, да - я хочу жить, я хочу домой! - Она обхватила руками голову и, чувствуя своё бессилие, зарыдала.
-Ты хочешь в колхоз? - Брови Архипа поднялись вопросительно ко лбу. - Там, за скитом, последнее время антихриста. Он хочет всех согнать сегодня в колхозы, что бы легче их пожрать в последний день гнева своего! Не это ли тебе знамение от бога?.. Думай, думай хорошо.
-Не хочу думать, и знать больше ничего не хочу!.. Я хочу назад, в свою прежнюю жизнь!
-В жизнь греха и служения антихристу! - добавил Архип.
Ему вспомнилась прошлогодняя поездка по южным равнинам, кода он там тайно посещал некоторых из старцев, боль всеобщего отступничества жгла его сердце:
-Он жрёт уже. Разве ты сама в прошлом не говорила это? Разве ты ни сама пришла однажды на собрание и просила укрытия? Мы помогли твоей душе тогда. Мы не отбросили тебя. Так доверши же с достоинством начатое!..
-Не знала я тогда, что делала. Мама умерла, а я… я… - Анна опять уронила голову на колени и, не имея уже сил плакать, только тяжело дышала.
Архип нутром чувствовал, что её будет тяжело смирить. Эта напряжённая неделя, проведённая в долгих беседах с послушницами, дала о себе знать – усталость, после внутреннего разочарования во взбунтовавшейся воспитаннице, навалились как будто одним разом на его утомлённое тело, уставший мозг.
-Думаю, недели две тебе хватит одуматься. - Архип встал и повернулся к двери. - На работы водить тебя не будут, твоя работа – молить бога о разуме, Анна... А дороги домой отсюда нету.
Когда щёлкнул замок и его осторожные, ощупывающие тьму шаги скрыла ночь, Анна сползла со скамьи на глиняный пол и царапая его, почти по-собачьи, заскулила. Только сейчас, за все эти долгие месяцы, она спросила себя: зачем, зачем она сделала этот страшный шаг? Может, она не совсем понимала, что её ждёт там, за чертой нормальной жизни? Так нет же - она даже хотела этого! Она хотела от всего уйти, убежать, спрятаться от повседневной суеты! У неё было желание прикоснуться к чему-то возвышенному, одухотворённому, чего так не хватает в действительности. Ей верилось, что здесь, в скиту, она получит мир своей терзаемой душе… Теперь же она поняла, что так называемый антихрист царит не только там, за идеалами скита, но и в самом скиту, в его стенах, построенных из людских заблуждений. За эти долгие месяцы она самостоятельно перечитала Библию несколько раз, и вот результат - все сочинения Архипа, которые их заставляли изучать, стали терять всякую духовную ценность, так как в них жил полнейший абсурд, не имеющий в смысле своём ничего общего со всеми учениями Библии. Горька обида на себя была в том, что она не читала Библию внимательно тогда, когда ещё была далеко от всего этого кошмара... А теперь она была почти мертва. Убита злом ненормальных людей, разрушена своим невежеством веры. Где и что она? Слышима ли она действительным Богом, и где Он? Ей больно всё, ей больно везде, ей больно отовсюду...
На подходе к дому навстречу Архипу из-за сараев вышла Агата. Её услужливую походку Архип почему-то не любил; да и не только походку. Но как помошница, она была незаменима. Хотя она и была смотрительницею над данным женским скитом, иногда ему приходилось пользоваться её услугами и во втором женском скиту – когда у кого-то не хватало веры…
-Что делать с мальчишкой? - спросила она, как только он приостановился.
Он знал наперёд, что этот вопрос будет его раздражать. Он повернулся к ней. Начинающийся в далеке рассвет давал возможность разглядеть её лицо. Архип пристально посмотрел на неё, стараясь сдержать гнев, но заискивающиеся глаза над распухсшим носом почти взбесили его.
-Не знаешь, что с ним сделать? - сверкнув глазами и выговаривая каждое слово, спросил он её или, вернее, спросил с неё.
Она молчала и расстерянно смотрела ему в глаза, не понимая его. Архип, буравя её своими глазами, растягивая слова, намекнул ещё раз:
-Неужели он не просится больше к матери?
-Зовёт он её, Архип. Спрашивает про мамку-то свою, про Марию. - Агата аж обрадовалось, что Архип не закричал на неё. - До сих пор не заснул. Я в свинарнике его заперла.
-Так отдай его мамке... - прорычал он и зловеще подчеркнул: - Да и она его уже давно заждалась.
Духовник резко развернулся и пошёл в дом, пряча голову в плечи, а Агата тенью скользнула к сараям. «С матерью и покладём его, и могилку новую копать не нужно», - думала она о мальчишке и была довольная тем, что Архип не накричал на неё, не обругал.
