Дима раз за разом прокручивал эту картину у себя в голове. Как он приходит домой и заявляет Оксане о том, что уходит от неё. Он не знал, как сделать лучше: не церемониться и дать волю эмоциям — или сделать это спокойно, но однозначно, выложив всё, о чём в курсе.
Честно говоря, у него совсем не было настроения ругаться и устраивать скандалы. Нет, он безусловно был зол, но его нынешние переживания, связанные с Верой и новой должностью, будто затмили предательство Оксаны. В какой-то момент ему показалось, что чувства к ней уже настолько были притуплены, что факт измены толком ничего не решил. Они не пара и никогда особо и не были ей. Просто Оксана чувствовала себя с ним комфортно, а он считал её своей опорой. Красивые слова, но за ними не было любви — только привычка, манипуляции и враньё.
Глубоко внутри он подозревал, что невеста начнёт выдумывать всякие препятствия для его ухода. Поэтому решил, что лучший вариант — не пересекаться в принципе, а просто оставить ей записку. Во время обеденного перерыва на работе он быстро набросал всё, что чувствует, на бумагу и свернул её вчетверо. Потом позвонил Артёму Петровичу — хозяину комнаты в общежитии, которую снял на первое время.
— У нас всё в силе, Артём Петрович? Я планировал заехать сегодня около семи вечера.
— Да-да, Дмитрий, — ответили ему на том конце провода. — Заезжайте. Я вас встречу.
Дима получил маленькую часть оклада на работе и положил в один конверт. Во второй — часть заработка с такси. Денег после этого почти не осталось, но его это в сущности не волновало. Самое главное, что совсем скоро он сможет встать на ноги и зажить счастливо. Не один — а вместе с дочкой.
Он отпросился с работы по семейным обстоятельствам и поехал в сторону дома. Всё то время, пока Дима сидел в автобусе, он крепко держал двумя руками свою сумку: так, как будто у него там лежал миллион долларов. На самом деле, там лежали бумаги из социального центра и тест на отцовство, благодаря которым он сможет в скором времени забрать Веру к себе. Путь ему предстоял очень долгий и тернистый: часы в очередях казённых учреждений, разговоры с органами опеки, целый список новый растрат — но Дима был счастлив.
Дома он собрал свои вещи. Только самое необходимое для жизни, что поместилось в рюкзак: документы, тёплую одежду, пару джинс и рубашек. Записку для Оксаны он оставил на столе на кухне. Закрывая дверь на ключ, у него даже не было ощущения грусти и тоски: Дима как будто чувствовал, что находится на пороге важных, а главное, правильных изменений в своей жизни.
Потом снова на остановку. Снова автобус — но уже в другом направлении. Он знал, что если не сделает этого сейчас, то будет долго корить себя. Поэтому вышел на остановке «Больница» и пошёл по тропинке вдоль маленького перелеска, к огромному высокому зданию.
— Дружище! Ты какими судьбами здесь? — недалеко у входа он встретил своего друга Лёху в докторском халате, который о чём-то разговаривал с курящим коллегой. — Как твои дела? Как ты…
Дима подошёл к нему вплотную, и его лицо исказилось от злобы. Он сомкнул кулаки так сильно, что на секунду Лёша опешил:
— Ты чего? — настороженно спросил он, и его глаза забегали.
Дима лишь с тяжестью вздохнул, открыл сумку и достал оттуда конверт:
В конверте лежали деньги, которые Дима у него занял на тест — фальшивый, как оказалось. Лёша посмотрел на конверт с недоверием, и его голос немного затрясся:
— Диман, да мне ж пока не к спеху, — он улыбнулся сквозь страх, — если тебе нужны эти деньги, то можешь пока ими пользоваться…
— Забери, — сквозь зубы прошипел Дима. Он всеми силами старался держать себя в руках, хотя ему очень хотелось отправить своего «друга» в нокаут от ярости.
Лёша неуверенно взял конверт и положил его себе в карман. Он подозревал, что с Димой что-то не так, но спрашивать, что именно — не решался.
— Я знаю, что ты спишь с Оксаной, — тот сам ответил на его немой вопрос. — Про тест я тоже знаю. И поверь, тебе сильно повезло, что мне нужно ехать к Вере сегодня. Потому что в противном случае я бы начистил тебе мopду прямо здесь и сейчас.
Коллега Лёхи завис с сигаретой в зубах, бросая взгляд то на одного, то на второго.
— Я… я не понимаю, — потеряно сказал Лёша и затоптался на месте. — О чём ты говоришь, дружище? Я ничего… я тут ни при чём!
Но Дима его уже не слышал. Он развернулся и пошёл обратно на остановку, придерживая свою сумку с документами. Да, он мог бы броситься на Лёху, чтобы защитить свою честь и отомстить тому за предательство. Он мог помахать кулаками и заставить непутёвого друга пожалеть о своём поступке.
Однако Дима вовремя решил, что пусть с ним разбираются профессионалы. Он знал, что за подделку теста Лёху как минимум лишат докторской лицензии — если не упекут за решётку. Имея на руках все доказательства, Дима просто ушёл...
Ушёл ото всех: от невесты, лучшего друга, своей прошлой жизни. Не попрощавшись.
— Папа! Папа! Автобус подъезжает, скорей!
Дима виновато оглянулся на Веру, которая стояла в паре метров от него и подгоняла его руками.
Он вытряхнул из кошелька всю мелочь, чтобы наскрести недостающие пятнадцать рублей за букет белых астр и скорее протянул их продавщице в цветочном киоске на остановке.
— Ленточку вам завязать? Или сами? — спросила та.
— Сами-сами, — спешно ответил Дима, хватая с прилавка цветы и кусок белой ленты. — Спасибо!
Он подбежал к дочке ровно в тот самый момент, когда двери автобуса открылись. Прошмыгнув в салон, они тут же уселись рядом на свободные сидения и выдохнули.
— Эх, обёртку не успел купить, — сказал Дима, оглядывая со всех сторон букет.
— Он и так очень красивый, — подбодрила его Вера. — Анне Викторовне точно понравится!
Пока они ехали, Дима обвязывал цветы, а Вера держала белые бутончики и любовалась ими с нескрываемой улыбкой.
— Волнуешься, пап? — игриво спросила она, когда Дима в очередной раз не смог сделать бант из ленты.
— Не волнуйся. Всё будет хорошо!
Они вышли из автобуса и пошли по улице, в сторону маленькой каштановой аллеи. Вера, поправив юбку и маленький рюкзачок за спиной, гордо взяла у папы букет и улыбнулась. Пока они шли по аллее, встретили с десяток мам и пап с такими же радостными первоклашками — одетыми в чёрно-белое, с рюкзаками и цветами в руках.
— Ты не забыл фотоаппарат? — спросила Вера, когда они уже заворачивали к школе.
Дима радостно похлопал по внутреннему карману:
Он чувствовал себя самым счастливым отцом на свете. И не мог поверить, что вёл свою дочурку Веру в первый класс. Да, косички, которые он заплёл ей сам, выглядели не такими праздничными, а букет не таким дорогим... Но главное, что она улыбалась.
Три года Дима выстраивал свою жизнь заново и проходил через сложные испытания, чтобы видеть эту улыбку.
Но Дима готов был поклясться, чем угодно: она стоила всего в этом мире.
