Дед Архип, кряжистый такой, с бородой на лопату похожей, да с глазами, что две льдинки, завсегда любил у себя на завалинке байки травить. А уж историй у него в запасе было – не переслушать. Вся деревня знала, что старый не соврет, хоть и приукрасить горазд. И вот как-то раз, летним вечерком, когда солнце уже к закату клонилось, а комарье звенело нещадно, собрались мы, ребятня, у Архиповой избы. Сидим, слушаем, разинув рты. А он, хитро прищурившись, трубку свою раскуривает, да сказывает:
- Дело было давно, еще до войны. Молодой я был, горячий. Жил у нас в деревне мужик, Ефим кликали. Охотник знатный, каких поискать. Тайгу знал, как свои пять пальцев, в любую погоду, в любую пору года не заблудится. Да только вот беда – бобылем жил. Ни жены, ни детей. А все отчего? Характер у него был, как у дикого зверя. Нелюдимый, суровый, слова лишнего не вытянешь. Бабы его не жаловали, да и мужики сторонились. Но охотник он был отменный, это да. Бывало, принесет из лесу добычу – хоть лося, хоть медведя – и вся деревня сыта. А сам, словно медведь в берлогу, в свою избушку на отшибе уйдёт, и не видать его до следующей охоты.
- И вот однажды, - продолжал дед Архип, попыхивая трубкой, - повадился в наших краях волк-людоед. Зверюга здоровенный, матёрый, хитрый. Поначалу скотину таскал, а потом и на людей стал нападать. Страх на всю округу навёл. Мужики и бабы боялись из дому выйти, детишек одних не отпускали. Собирались было всем миром облаву на него устроить, да только где там! Ловок был хищник, все ловушки обходил, как будто чуял, где опасность. Тут и вспомнили про Ефима. Пошли к нему, мол, помоги, Ефимушка, одолей зверя проклятого, спаси деревню. Долго он отнекивался, говорил, что не его это дело, да только уговорили мужики. Взял он свое ружьишко, топор, да и ушел в лес.
- Три дня его не было, - дед Архип замолчал, обводя нас взглядом. - Три дня и три ночи. Вся деревня извелась, думали, не вернется Ефим. А на четвертый день, на рассвете, видят – идет. Изможденный, одежда вся в клочья, а на плече – волчья шкура. Волк тот самый, людоед! Бросил он шкуру у порога старосты, да и говорит: "Вот ваш волк. А меня не троньте боле". И ушел к себе в избушку.
- Ну, и что дальше? – не выдержал я, подавшись вперед.
- А дальше, - дед Архип усмехнулся, - началось самое интересное. После того случая, как подменили Ефима. Стал он вдруг разговорчивым, улыбаться начал, с людьми здороваться. Даже на посиделки стал приходить! Бабы, конечно, в диковинку – таким вдруг мужиком ладным оказался, да еще и герой, волчару одолел! Начали к нему подкатывать, одна краше другой. А ему хоть бы хны. Ни на кого не смотрит. Странно, конечно, но мало ли, что на человека в лесу находит. Да только вот однажды…
- Пошли бабы по ягоды, - голос деда Архипа вдруг стал тише, и мы невольно придвинулись ближе, - а Ефим с ними увязался. Мол, помогу вам, не тяжело будет. Ну, бабы и рады, что мужик с ними, да еще и Ефим.
Идут они по лесу, ягоды собирают, смеются, щебечут. А Ефим молчит, только по сторонам зыркает. И вдруг одна из баб впереди идущих кричит: "Девки гляньте, что это? !". А там под деревом куча какая-то. Кинулась она и давай землю руками разгребать.
Разгребла, а там… яма волчья. А в яме… скелет человеческий! В лохмотьях, а на шее – крестик медный. Такой Ефим всегда носил.
Ефим как увидел это, завопил: "Стой! ". Бабы так и замерли.
А Ефим стоит, побелел весь, и взгляд у него… совсем нечеловеческим стал. Звериный. И тут одна из баб, Марфа, самая смелая, и говорит: "Кто ты? Ты не Ефим! ". А "Ефим" оскалился, как волк, да как завоет! Жутко так, пронзительно. Бабы врассыпную, а он за ними.
- До деревни добежала только Марфа. В крови вся. И на ноге рана глубокая, словно следы от клыков. Дед Архип тяжело вздохнул, - "Остальных девок, потом, сколько ни искали так и не нашли".
Рассказала она все мужикам, те схватились за вилы, за топоры, да в лес. Искали "Ефима" долго, а он как сквозь землю провалился. Сгинул, как будто и не было его никогда. А в деревне с тех пор стали говорить, что не убил тогда Ефим того волка. Оборотень то был, который потом Ефимом прикинулся. И что бродит он теперь по лесу.
Дед Архип замолчал, докуривая трубку. Мы сидели, ошеломленные, не в силах вымолвить ни слова. Тишину нарушил только треск поленьев в костре, да далекий лай собаки.
- А что с Марфой-то стало? – спросил кто-то из ребят.
- Марфа? – дед Архип хитро прищурился. – А Марфа через год замуж вышла. За приезжего. В месте с ним в город уехала. Счастлива была, детишек нарожала. Только вот говорят… что каждую ночь, в полнолуние, в городе том, куда Марфа переехала, люди волчий вой слышали.
