Пошли как-то раз муж с женой в кафе. Заказали харчо, холодец и графинчик беленькой.
Только сели, как супруга замечает, что повар холодец звёздочками из моркови украсил.
— Давай, — говорит мужу, — уйдём отсюда. Тревожат мне эти звёзды-пентаграммы.
— Да ты в своём уме? – спрашивает муж.
Берёт вилку, накалывает морковку и в рот отправляет.
— Ешь один, — упрямится супруга. – Я же к печати Бафометовой не притронусь.
— Ох и дура, — посмеивается тот. – Глядите на неё, моркови испугалась!
Режет ножом холодец и ест. Режет, ест и приговаривает, — Дура. Ох и дура.
— Прекрати, — сердится жена.
Тот же никак не уймётся. Заладил, мол, «дура, да дура». Отправит в рот кусок и опять, — Ох, и дура же!
Не выдержала жена, схватила стальную вилку и мужу прямо в темя вбила. Тот сразу головой сник, на стуле обмяк.
А супругу официанты полотенцами связали и полицию вызвали.
Одна девочка решила сварить повидло. Натёрла варёных яблок, засыпала сахаром и давай перемешивать. Вдруг, видит, из повидла будто бы человеческое лицо смотрит.
— Убей, — говорит повидло, — отца и мать.
Девочка взяла нож, пошла в комнату, где папа с мамой спали, и зарезала их. Вернулась на кухню, а повидло, — Теперь иди и убей учителя географии.
Делать нечего, отправилась девочка в гимназию. Но, учитель, как только ученицу с ножом увидел, сразу догадался, что дело нечисто. Распахнул рубаху, а у него на груди наколка со Спасителем. Оцепенела девочка, нож выронила. Тут её одноклассники подхватили и бегом в церковь.
В храме девочка в себя пришла и горько-горько расплакалась.
Жил в деревне старик. Денег у него было мало. Хватало только на креплёное вино и семечки. И так он эти семечки наловчился грызть, что шелухой мог целую картину наплевать. Хочешь русалку, а хочешь, профиль академика Вернадского выложит.
— С таким даром, — говорили соседи, — надо в Москву ехать и оттуда наш край на всю Россию прославить.
Старик сначала отшучивался, но потом загорелся. Принялся умение шлифовать и оттачивать. Года не прошло, а он уже в объёме творил. То метровую Кутафью башню Кремля выложит, то трактор Т-130.
И ходить бы ему в знаменитостях, не замахнись старик на скульптурную группу «Рабочий и колхозница». Подмёл он двор, на земле контур будущего монумента разметил и первую семечку в рот забросил. Тут-то беда и приключилась. Лопнул в голове важный сосуд. Не выдержал дедов ум подобного замысла. Умер старик.
Один мальчик очень любил пастилу. И не какой-нибудь один сорт, а всю вообще. En masse! С одинаковым удовольствием ел Коломенскую, Белёвскую, «Шармель» фабрики «Ударница» и невзрачную яблочную с рынка.
— За пастилу, — говорил, отправляя в рот очередной кусочек, — мать родную продам.
— С ума сошёл?! — возмущалась Мать. – Говори лучше «Родину». Мол, Родину продам, а не мать.
— Алло! – встревал Отец. – Осторожней там с Родиной. Ты, сынок, отечеством не разбрасывайся. Продавай то, что в наличии имеешь. Жизнь! Или полжизни. Полжизни за пастилу.
— Да, что вы о жизни знаете? – саркастически вздыхал Дед. – Видели её настоящую-то?
— Почку пусть продаст, — успокаивала всех Бабушка. – Она у него здоровая, целёхонькая.
— Почку мне! — кричал из соседней комнаты Брат. – На почку, чур, я первый.
Мальчик согласно кивал и ел пастилу.
