Хочу рассказать о его главном достижении на конюшне – о работе с кобылой Ташей. Но повествовать я буду, как и в случае с мерином Маркизом. Сначала – симптомы, а затем – лечение и результат.
Симптомы.
Таша слишком легко-возбудимая. Постоянно рвется летать полевым галопом. При этом на нее не действуют ни вольты, ни сила. Утаскивала взрослых сильных парней с поля и таскала по веткам и кустам, пока не оставалась одна.
Могла начать таскать даже на рыси. На маленьком огражденном поле вела себя еще более-менее сносно. А на открытых пространствах ей крышу сносит.
Опытные всадники еще могут с нею справиться. Но в конкур она не пригодна. Как слышит музыку и людей – начинает разносить, забивает на барьеры и утаскивает в конюшню. При этом на обыкновенных занятиях под опытным всадником может вести себя хорошо. Даже идеально.
Но она как тонкий инструмент. Стоит посадить на нее менее опытного человека – и все. У кобылы глаза лезут из орбит. Она вновь рвется скакать. А куда девать лошадь, если для спорта она не годна? В учебную группу? Так ведь там одни дети.
Вот и пришла идея посадить на кобылу моего отца. Потому что за детей переживали.
Итак, мы плавно перешли к причинам.
Причиной такого поведения стала практика Таши в местных скачках. Несколько лет безоговорочных побед дурно сказались на ее психике. Теперь, услышав музыку и шум толпы, кобыла автоматически считала, что ей нужно прийти первой. И летела. И неважно, что кроме музыки или толпы предпосылок для скачек нету.
Также болезненно она реагировала на полевую посадку. Вообще невозможно было работать в такой позе. Что уж говорить о стойке на стременах, если Таша разносила даже после обыкновенного легкого повала вперед. Она этого не терпела!
Поэтому главным условием работы на кобыле было – сидеть сзади! Что бы ни случилось. А уж если разнесла – заводить на вольты и крутить до тех пор, пока не остановится. А крутиться она могла очень долго. И если делать вольты слишком крохотными – могла завалиться сдуру.
На рот всегда была очень мягкой при этом. То, что она не реагировала на трензель во время разноса – это еще не значило, что ей было плевать на него во время спокойной работы. Более того – она всегда была очень чуткой к корпусу. Тоооолько перенапряжешь не ту мышцу – все. Прощайся с кобылой. Улетела.
Лечение.
И что бы вы думали? Мой отец решил перевоспитать ее на кордео. Не сразу, конечно. Первые полгода он к ней привыкал. Изучал, терпел, что-то пробовал. Но цель поставлена: научить лошадь расслабляться.
Через полгода или год он стал надевать помимо уздечки кордео на шею. С каждым новым занятием старался чуть больше расслаблять поводок. Переучивал ее с жесткого контакта со ртом на более мягкий. Заставлял больше слушать корпус, чем руки. Учил мгновенно тормозить.
Для последнего условия он пользовался легким способом: вовремя данным поощрением. Остановилась – тут же вкусняшку в рот. Поначалу она даже отказывалась принимать эти подарки. Потому что глазами вся была в поле. Не до ваших дурацких нежностей. Но со временем стала отвлекаться на седока хоть немного.
Еще через пару месяцев она наконец-то стала изучать моего отца. Стала его узнавать. Начался период проверок в стойле. Попытки укусить, напугать, выдернуть ногу. Но он с умилением и любовью реагировал на все ее капризы. Смеялся, хлопал по шее. Обнимал. Изредка давал щипать свою кожу.
А вот это, кстати, совсем интересный случай. Он утверждает, что иногда коням нужно давать себя ущипнуть. Чтобы они научились чувствовать грань дозволенного. Ведь если их полностью лишать такого проявления общения – то лошади не научатся полностью доверять людям. Каждый раз, когда мы одергиваем руку от их губ или наказываем за это – у коней остается негативный опыт, который говорит, что человек их отвергает. Он не желает общаться на их языке. И хуже того – грубо реагирует на ласку.
Поэтому мой папа пошел на довольно кардинальные меры – некоторое время позволял Таше ставить на нем синяки. И самое смешное, что со временем это вылилось в положительные результаты.
Дело в том, что по натуре Таша – это добрая и трудолюбивая лошадь. Ее не нужно просить побегать. Ее трудно остановить! И не потому что психика сломанная. Нормальная у нее психика. Но при этом кобыла всегда была чрезвычайно ответственной. Как будто ее убьют, если она сию же секунду не отреагирует на поданную команду ноги или корпуса. Отсюда и разносы. И некоторые психозы.
Так вот вернемся к синякам. Папа в свободное от работы время вставал рядом с нею в стойло и начинал общаться. Прям буквально разговаривал с нею, гладил, позволял себя изучать. Таша стала к нему привыкать и начала трогать его губами. И дошло до того, что пару раз она как бы невзначай подцепила его кожу зубами. И ждет. Папа смотрит на нее и тоже ждет. Таша сжимает зубы крепче. Но недостаточно больно. Папа снова никак не реагирует. Просто наблюдает. Таша стискивает зубы крепче – папа ругается, выдергивает руку и наказывает ее по шее. Таша обижена. Она поняла, что сейчас ее отвергли. Но любопытство берет свое. Ведь этот мужик опять руку в нос сует. Давайте-ка попробуем еще раз.
Она снова прикладывает зубы. Он снова молчит. Она сдавливает зубы крепче. Смотрит на его реакцию. Если он начинает грозным голосом ей что-то говорить – Таша сразу бросает кожу. Поняла, что после голосовой команды последует наказание.
В третий раз она уже не давит до конца. Она уже поняла ту грань, до которой ей позволяют это сделать без наказания. И с этих пор… она перестала его кусать. Как бы нелогично это ни звучало.
Да, она щелкала зубами, причем зачастую в миллиметре от его тела. Но не кусала. А иногда злобно хватал кожу зубами… но тут же отпускала, не оставляя даже синяков. Потому что знала грань.
А отец позволял ей излить злость в эмоции. Но если все-таки она его цапала – он ее, конечно, наказывал. Не позволял брать над ним верх.
И вот эти игры и общение в стойле благотворно сказались и на верховой езде. Она стала его лучше понимать. Стала больше доверять и прислушиваться. Она поняла, что он не хочет ее закрепостить. Он готов сотрудничать и договариваться. И возможно он не желает ей зла.
Постепенно-постепенно папа переучил ее с управления уздечкой на управление ногами. Бросал поводья и делал вольты одним весом и корпусом. Через некоторое время даже менку ног на галопе они делали без поводьев. А еще через некоторое время он полностью снял с нее уздечку и поехал на кордео.
Кобыла была уже к этому готова. Она работала как часы. Проблема с полевой посадкой осталась, но в остальных случаях Таша перестала разносить. Если она чего-то пугалась – то ждала команды седока. А он хвалил и поощрял ее. И ни в коем случае не зажимал ни руками, ни ногами. Он как бы говорил: «Я знаю, что ты можешь убежать. Ты имеешь на это право. И я тебя не сдержу. Но тебе же лучше остаться здесь. Я защищу и накормлю тебя. Разве я хоть раз тебя подвел?». И она оставалась.
Затем они смогли выезжать на большое поле без проблем. Сперва на уздечке+кордео. Затем и полностью на кордео. И если все-таки что-то заставляло Ташу подороваться в полевой галоп – она научилась останавливаться на вольтах. И делала это сразу, а не как раньше – после десятого круга. То есть она смекнула: если меня заводят на вольт – значит, хотят остановить. А так как папа ее всегда за все обильно хвалил и поощрял – Таша стала воспринимать вольты не как борьбу с нею, а как новую команду. А она любила выполнять команды. Об этом я уже писала раньше.
Парадокс в воспитании лошадей таков: если ты хочешь отучить коня от вредной привычки (от дурного приема) – узаконь эту привычку. Заставь выполнять ее только по команде. А без команды – не поощряй. И со временем лошадь перестает своевольничать.
Так мы отучили одного коня свечить под седоками. А Ташу приучили к вольтам.
Дальше пошла работа на упрощение команд. Чтобы кобыла перестала слишком остро и ответственно реагировать на напряжение каждой мышцы тела. Во-первых, отец свел количество команд к минимуму, а во-вторых, позволил кобыле учить его. Позволил ей воспитать седока под себя. Под ее желания и требования. Раньше ей никто не давал свободу выбора.
Она научила его ездить даже без кордео. Он управлял гривой, либо руками (прикладывал их ласково к шее). Как она это сделала? Просто каждый раз, когда папа брался за кордео – она выражала недовольство. Крысилась, поджимала губы, трясла головой. Тогда папа бросал кордео и пробовал другие способы. Один-второй-третий… оп! Получилось. Кобыла выполнила команду и при этом осталась спокойной. Значит, ей так нравится. Возьмем на заметку.
А на счет минимального набора команд сейчас поясню. В учебной группе дети не отличаются мягкостью рук и ног. И поэтому все их команды – грубые и неотесанные. Куда уж посадить подобного седока на кобылу тонкой душевной натуры, которая чувствует даже напряжение мышц возле твой лопатки?
Папа приучил ее к следующему: пресс напрягся, закрепостились бедра – замедляйся. Чуть расслабился – беги в том же темпе. Ты молодец. Чуть позже папа вернул в работу уздечку. После курса на кордео кобыла стала намного спокойнее на нее реагировать. Правда, все еще требовала распущенных поводьев. Натянутые - на дух не переносила. Начинала разносить. Но сейчас и к этому стала равнодушна.
Через пару лет стала шелковой и милой и, т.к. помимо папы на нее стали подсаживать других ребят, кобыла окончательно успокоилась. Правда, моему отцу приходилось проводить седокам целый инструктаж по работе с Ташей. Потому что кобыла привыкла именно к его методике. И если бы кто-то начал ее ломать – бедолага сильно об этом пожалел бы.
Но это были временные меры. Благодаря такой заботе кобыла стала думать, что не только мой отец, но и другие всадники желают ей добра. Она научилась доверять людям. Причем с разным опытом верховой езды. И постепенно стала прощать ошибки.
Еще чуть позже она перестала разносить без предупреждения. То есть если Таша хочет полететь полевым галопом – она сначала много раз седока об этом спросит и предупредит. Это можно увидеть по поднятым ушам, по выпученным глазам, по постепенно нарастающему тему. Если раньше она стреляла с места и без предупреждения – то теперь ее можно десять раз успеть подловить. И в этот момент нужно либо голосом и поглаживаниями расслабить лошадь, либо завести на вольт, что для нее означает команду «стой, замедляйся».
Отец проездил на Таше 7 лет. Сейчас она стала новичковой лошадью. На нее сажают детей, которые ходят на конюшню меньше полугода. Они криворукие, кривоногие, берут верхом хлыст (раньше при виде хлыста Таша улетала за горизонт), встают на стременах и подают неадекватные команды… но кобыла больше не бесится. Она трясет губами, вытаскивает язык и слушает тренера.
Самое смешное, что Таша научилась отличать опытных седоков от новичков. Под второй категорией она никогда ничего плохого не выкинет. А под первой может вновь устроить скачки, если только ее попросить. Но и то, она это выполнит только из чувства долга, а не из-за психозов, как раньше.
Остался у нее только один больной пунктик из прошлого – громкая музыка. Услышав ее, Таша не может себя контролировать. Она начинает нервничать и ищет, куда нужно бежать. Возможно, скаковое прошлое уже не удастся выбить из нее полностью. Но даже та работа, которую проделал мой отец, многого стоит.
Мне страшно представить, что бы случилось, если бы кобылу попытались усмирить строгим железом. Я видела много умников, которые знают только такой способ работы с легко-возбудимыми конями. Боюсь, психика Таши окончательно тронулась бы. Но в первые годы скачек никто не верил, что мягкие методики как-то на нее подействуют. Все смотрели на моего отца огромными глазами и недоверчиво переспрашивали: «Что? В учебке? Что?! Мужику?! ЧТО?! КОРДЕО?! Вы там совсем рехнулись?». А оказалось, что это как раз и стало панацеей.
Всем спасибо за внимание. Задавайте свои вопросы в комментариях.
PS: Art by Castilvani.
