1152-й год. Кордова. Испания.
--На что ты готов пойти, ради спасения своего народа?--спросил суконщик Антонио юродливого Партуха.
--На все--заелозив на стуле, и озираясь по сторонам, точно макака ответил тот.--если трусость позволит.
--А как узнать, позволит ли трусость?
--Никак.
--Что ж--поразмыслив, сказал Антонио--по крайней мере, я услышал честный ответ--приходи ко мне в первый день следующей недели, и я скажу тебе, что нужно делать ради спасения твоего племени.
После разговора с юродливым, суконщик пребывал в смятении, он все еще колебался в необходимости претворения в жизнь своего дерзкого замысла, и решил посоветоваться с молодым выпускником академии раввинов Лусены-- Маймонидом.
Придя к нему в дом, Антонио сказал так:
--Уважаемый равин, ты, безусловно знаешь об указе эмира Абд Аль-Мумина?
--Котором из них?--спросил Маймонид.
--Пророк Мухамед,--начал Антонио--дал еврейскому народу 500 лет на то, чтобы они дождались Машиаха(Мессию), по истечении которых, если он(Машиах) не придет, евреи лишатся защиты мусульман. И вот, 500 лет истекли, а Мессии нет, и вам предложено, либо обратиться в ислам, либо покинуть владения Альмохадов, оставив все свое имущество здесь.
--Тебя это беспокоит, христианин?--с некоторым удивлением в голосе осведомился раввин.
--Среди вашего народа много моих друзей--пояснил Антонио--кроме того, я являюсь главой гильдии суконщиков Кордовы, и связан многими договорами с купцами вашего народа...
--Ты бы не пришел ко мне, не имея какого-то плана, не так ли?--прервал его Маймонид.
--В прозорливости тебе не откажешь--согласился суконщик--что подтверждает правоту моих мыслей прийти за советом именно к тебе.
--Рассказывай любезный Антонио--кивнул раввин--мне очень лестно видеть в тебе заботу о моем народе.
--У меня есть подходящий кандидат на роль Машиаха.
--Лже мессия?--приподняв брови, спросил Маймонид.
--Ну почему же лже?--замявшись сказал Антонио--я, своим неискушенным взглядом, вижу в нем настоящего, правда ему не хватает некоторых навыков для полного соответствия, но ведь это дело наживное.
--Каких?
--Немного слаба дикция(зубов маловато), и ораторское искусство в целом, знание торы, наверняка прихрамывает, для пущей убедительности, хорошо бы ему вооружиться несколькими цитатами, и, дар целителя не помешал бы.
--Ты прав--согласился раввин--все перечисленное тобою-дело наживное, а что насчет доброты, боголюбия, самопожертвования, харизмы, за которой потянутся люди?
--Этого ему не занимать--неуверенно проговорил Антонио.
Маймонид углубился в долгие раздумья, а после сказал:
--Я, глубоко убежден в том, что истинный Машиах может не осознавать свое высокое призвание в начале пути, и в этом мы ему можем помочь, но ответь, глава гильдии суконщиков, твой кандидат из рода Давида?
--Шут его знает, --усмехнулся Антонио--он юродливый, без роду и племени.
--Приведи его ко мне на следующей неделе--ответил раввин--я посмотрю, достоин ли он звания кандидата в Машиах.
Полоумный Партух понравился раввину, и он стал обучать его основам торы и ораторского мастерства, а Антонио, связался со знакомым китайцем-мастером восточной премудрости-иглоукалывании.
Как объяснил китаец суконщику, его искусство не лечит всех болезней, но иглы переносят боль на другой участок тела, освобождая больной участок от спазмов, возобновляя правильный ток жидкостей по организму, и если болезнь не слишком тяжела, а организм силен и не слишком стар, то у него появляется шанс на исцеление собственными силами.
"Этого может хватить"--подумал Антонио:"Только бы Партух оказался способным в сей премудрости".
Юродливый попрошайка проявил себя способным учеником, им были довольны и Маймонид, и китайский целитель.
Прошел год, а вместе с ним и истек последний срок, данный Альмохадами на поиск Машиаха. За это время, попрошайка-Партух, обзавелся осликом(не без помощи Антонио), и, путешествуя по испанским владениям Альмохадов, вылечил немало людей и прочел немало проповедей. Еврейский народ тянулся к нему, и по эмирату прошел слух, что явился долгожданный Машиах. Арабы, прослышав о нем, решили устроить Партуху экзамен: на площади Кордовы, перед входом в великую мечеть Альхаму, собрались досточтимые еврейские и мусульманские священнослужители, также явилось большое количество зевак. Пришли и Антонио с Маймонидом.
--Ответь нам человек--обратился к сидящему на земле Партуху, (и держащему в зубах поводья своего ослика), председатель высокого собрания кади Рахмон ибн Абдаллах--ты и есть Махди(Мессия в исламе), которого долгие тысячелетия так ждали твои соплеменники?
--А ты фазан?--спросил попрошайка-проповедник?
--Ты смеешь дерзить мне?--возмутился Рахмон.
--Вовсе нет, глубокоуважаемый--ответил Партух--у тебя нет перьев, поэтому, совершенно очевидно, ты не фазан, как и я. Я это к тому, что проще сказать кем человек не является, нежели кто он есть. Я не знаю точно, что значит быть Машиахом, просто путешествую по свету, исцеляю людей, по мере моих скромных возможностей, проповедую о едином боге, добре и справедливом суде...
--Ответ вполне достойный--шепнул на ухо Рахмону почтенный раввин бен Эзра, сидевший по левую руку от председателя.
--И совсем не проливающий свет на наш вопрос--проворчал ему в ответ кади, и задал Партуху новый вопрос:
--Выражаясь твоими же словами спрошу иначе, ты не Махди?
--Так совпало--заявил юродливый--что я занимаюсь теми же вещами, что и Машиах, что до принадлежности его к роду Давида, то здесь я не помощник, ибо не ведаю своего происхождения, а насколько я преуспел в делах Месссии, на это только люди смогут ответить.
--Хорошо--ответил кади-- вот мы сейчас народ и спросим:
--Жители Кордовы, собравшиеся на высокий суд--повысил голос Рахмон--ответьте, видите ли вы в этом человеке Махди?
Толпа зевак заквохтала на все лады: мусульмане возмущенно мотали головами, христиане, по большей части помалкивали(только представители гильдии суконщиков выкрикивали утвердительные фразы), евреи выдали гремучую смесь из кивков и отрицательных выкликов.
--Любопыытно--пробухтел себе под нос председатель, и в полный голос добавил--те евреи, которые не видят в этом человеке Машиаха, ответьте, почему?
--Род Давида не мог пасть до полной безвестности--раздался первый выкрик.
"Гордыня"--заметил про себя Антонио.
--Каждый юродливый мнит себя Машиахом, послушаем их- пойдем по миру побираясь, как делают они сами--прозвучал следующий выкрик.
"Страх потерять свое имущество-не жадность ли?--подумал в этот раз христианин.
--Да из него царь, такой же, как и из Христа, один такой уже есть у христиан, зачем нам еще?--прилетела фраза.
"Что-то все это уже сильно напоминает"--закусил губу суконщик.
Партух, между тем, поднялся с земли, повернулся к евреям, и сказал:
--Вы...не фазаны, значит мессия ваш- не фазан, а я фазан--с этими словами, юродливый достал из торбы, навьюченной на ослика длинное пестрое перо, снял штаны, воткнул перо в свою задницу, и, уперев руки в боки, заголосил по птичьи.
Со всех сторон, толпа загудела гневными, неодобрительными возгласами, в Партуха полетели ошметки разного мусора...
Антонио протиснулся сквозь беснующуюся массу людей, уже требующую расправы над лже мессией, к Маймониду:
--Зачем он это сделал?--спросил суконщик раввина--он смерти ищет?
--Людям не хватило веры в него, и в Партухе погасла надежда на их спасение...--с каменным лицом ответил Маймонид--слабоват оказался кандидат в Машиах, а люди еще слабее, и он, и они, выпустили из рук шанс на спасение...
--Нет пророка в своем отечестве?--печально промолвил Антонио.
Маймонид проводил потухшим взором уводимого стражниками с площади Партуха, и едва слышно ответил:
--Мы все равно должны были попытаться.
